Ссылки для упрощенного доступа

"Я сам не верил". Главред "Новых колес" о неожиданном освобождении


Игорь Рудников на митинге в Калининграде 22 июня
Игорь Рудников на митинге в Калининграде 22 июня

В Калининграде 22 июня прошел очередной митинг в поддержку издателя газеты "Новые колёса" Игоря Рудникова и против политических репрессий. Он был особенным: на протесте впервые мог присутствовать и сам Рудников, освобожденный за несколько дней до этого из-под стражи в зале суда. Обвинение в вымогательстве, по которому прокуратура просила для журналиста десять лет строгого режима, по сути, рассыпалось и было переквалифицировано на более мягкую статью.

Митинг за освобождение политических заключенных и журналистов в Калининграде
Митинг за освобождение политических заключенных и журналистов в Калининграде

На митинге Рудникова встретили аплодисментами. Журналист лично поблагодарил каждого, кто его поддерживал и защищал на протяжении 19 месяцев, пока он сидел в СИЗО. Издатель "Новых колес" рассказал Радио Свобода, что в ближайшее время планирует подать на апелляцию, "несмотря на столь мягкий приговор судьи":

– Я могу претендовать на возмещение ущерба, причинённого мне государством.

Как можно вернуть полтора года, проведенных в тюрьме?

– Правовым путём, через суд. Я понимаю, решение переквалифицировать дело – это некий компромисс, некая золотая середина, которая позволяет отчасти сохранить лицо обвинения. Очевидно, будет апелляционная инстанция, потому что вряд ли согласится с таким вердиктом Генеральная прокуратура и тем более Следственный комитет, его будут обжаловать. Поэтому процедура затянется минимум на 2,5 месяца. В настоящий момент я нахожусь под подпиской о невыезде, я не могу получить своё имущество, технику, деньги, в конце концов. Всё было арестовано.

Так суд же постановил всё вернуть?

Судья Ковалёва, которая рассматривала моё дело о вымогательстве, полугодом ранее рассматривала дело человека, который пытался меня убить

– Да, но с момента вступления приговора в законную силу. Если апелляции не будет, то это состоится 27 июня, а если будет апелляция, то это будет в сентябре. Вот этот период нужно как-то прожить, я не хочу терять времени. Моя цель – все-таки добиться уголовного расследования о покушении на моё убийство (17 марта 2016 года в центре Калининграда Рудников получил три ножевых ранения. – РС). И самое главное, мне сейчас надо добиться, чтобы признали мою полную невиновность. Это ужасное дело сильно ударило по мне, по редакции, по моим близким, коллегам. Но в рамках этого дела материалов хватит на то, чтобы начать полномасштабную проверку самого Виктора Леденёва (генерал калининградского Следственного комитета, у которого Рудников якобы вымогал деньги. – РС).

Игорь Рудников
Игорь Рудников

– За эти полтора года дело о покушении на убийство вообще не расследовалось?

– Я, находясь в тюрьме, писал требования о том, чтобы дело продолжалось расследоваться, его перевели из управления, которым руководит Леденёв, в Санкт-Петербургское управление Следственного комитета. Приезжали следователи, допрашивали меня в Лефортово. Были приобщены к материалам дела важные вещественные доказательства. Второй нападавший на меня, Васюк, сейчас находится в колонии в Архангельске, отбывает наказание за два убийства, но до этого находился в Крестах, мы чуть-чуть разминулись. Я поговорил с его сокамерниками, они мне подробно про него рассказали. В течение 4,5 месяцев находясь в Крестах я проводил расследование. Ещё одна ирония судьбы: судья Ковалёва, которая рассматривала моё дело о вымогательстве, полугодом ранее рассматривала уголовное дело в отношении Васюка, человека, который пытался меня убить.

Почему дело рассматривалось в Санкт-Петербурге?

– Не знаю, как будто речь идет о громадном ущербе государству. Нас фактически поставили на один уровень с делом ЮКОСа. Здесь же частная ситуация, по масштабам России, история мелкого коррупционера генерала Леденёва, но наделённого большими властными полномочиями.

Лозунги на митинге 22 июня
Лозунги на митинге 22 июня

"Это пример преданности профессии"

Продолжит ли существовать газета "Новые колёса"?

– Я думаю, в каком формате продолжать работу, потому что мир не стоит на месте. Думаю, нам надо увеличивать количество площадок, мы уйдем в мессенджеры, которые нельзя будет блокировать. Ну и сам сайт претерпит изменения. Я понимаю, что нам нужно продолжать свою работу, я это вижу по откликам читателей.

А печатной версии больше не будет?

– Выпустим один или два тиража. Прощальных, в том числе, напишем, где нас искать.

Рудников в редакции "Новых колес"
Рудников в редакции "Новых колес"

– Сколько человек осталось в редакции?

– Вся существует. Уехал только один человек, через год после моего ареста эмигрировал в Канаду веб-дизайнер вместе с двумя детьми, потому что была полная безысходность. Он предпринял те шаги, в защиту своей семьи, которые он должен был предпринять в этой ситуации. Я его понимаю. В редакции было 15 человек, они все на месте и все готовы работать.

Как существовала редакция, пока вы были в СИЗО?

– Я считаю, это фантастика, это пример преданности профессии, человеческого мужества, они выстояли пять месяцев после моего ареста и продолжали выпускать печатную версию газеты "Новые колёса" до тех пор, пока ФСБ просто не стала изымать номера газет из киосков, пока не пришли в типографию и под угрозами не заставили руководство типографии отказать нам в печати.

После вашего ареста, интерес к газете у читателей вырос?

Правительство с помощью судебных исков решило просто раздавить газету

– Да, резко выросли тиражи. Мы публиковали все факты, которые нам были известны, и называли вещи своими именами, без оглядки. Сегодня формально не существует цензуры, но цензура де-факто существует, начиная от Роскомнадзора, ФСБ, прокуратуры, судов и заканчивая внутренней цензурой редакции, потому что выпущен целый блок законов, по которым за любое слово журналиста и издание можно привлечь к административно-уголовной ответственности.

Сколько раз за существование "Новых колёс" на издание подавали в суд?

– Сотни раз. За эти полтора года мои сотрудники отбили атаку правительства области, чем я горжусь. Правительство с помощью судебных исков решило просто раздавить газету. Была инициирована серия судебных исков, и из семи исков мы отбили все, кроме одного. Но мы подали встречные иски, этих денег, которые нам должны вернуть по ним, с лихвой хватит закрыть сумму по одному иску. Там штрафы были от полумиллиона, до нескольких миллионов по каждому иску. Если ФСБ действует силой, то правительство пошло по пути информационной атаки. В этой ситуации "Новые колёса" добились права публиковать то, что они считают нужным.

Пока вас не было, за счёт чего существовала газета?

– От нас не убежали рекламодатели, за что я им очень благодарен. Пока существовала газета, рекламодатели обеспечили возможность существовать журналистам. Все мои средства и даже средства моей мамы были арестованы, и я даже из своего кармана не мог помочь газете. После того, как печатную версию газеты закрыли, мы ушли на краудфандинговую платформу. Каждый желающий, прочитав публикацию, мог перечислить некоторую сумму редакции. У газеты очень много друзей, и нам оказывали финансовую поддержку, мы планируем такой принцип оставить и в дальнейшем.

Рудников на митинге
Рудников на митинге

"В тюрьме ты никто"

Ваше освобождение вы связываете с эффектом Голунова или с тем, что такие высокопоставленные лица, как бывший замполпреда президента в СЗФО Александр Дацышин (еще один фигурант дела о вымогательстве, бизнесмен, бывший посредником в конфликте Рудникова и Леденева. – РС), просто по определению не могут сидеть в тюрьме?

Эта была не правовая сделка, но он пытался сохранить свою жизнь

– Начну с Дацышина. Такое мнение существовало у многих людей, и прежде всего, так думал он сам. Но когда он оказался под домашним арестом, то запереживал. Он вообще должен был оказаться в тюрьме, и никто бы не посмотрел на его титулы, регалии и статус, ни на то, что он "назначал" всех судей и силовиков, ни на то, что он миллиардер.

Он в суде объяснил, почему он не оказался под арестом. После того как к нему пришли сотрудники ФСБ, провели у него дома обыск, отвезли его в изолятор временного содержания, он провел там ночь в достаточно ужасных условиях. На следующий день начальник управления ФСБ предложил ему либо свидетельствовать против меня и пойти под домашний арест в свой дом в Светлогорске на берегу моря и "через месяц вы пойдете в статусе свидетеля", либо "вы отказываетесь признавать свою вину и отправляетесь в СИЗО и будете сидеть там долго-долго". Эта была не правовая сделка, но он пытался сохранить свою жизнь, так как понимал, что в тюрьме ты никто и твоя жизнь ничего не стоит. А по итогу он свидетелем не стал, его обманули. Ему и не поменяли меру пресечения, а он настаивал на подписке о невыезде и даже предлагал залог в 10 млн рублей. Но продолжал жить надеждами.

У меня история продлилась полтора года, у Голунова, к счастью, лишь десять дней

Теперь о том, что сыграло свою роль – на мой взгляд, это то, что я защищался. Я за это время написал около трехсот жалоб. Не просто спасите-сохраните-пощадите. А обращение с доказательствами во все инстанции, начиная от президента, генпрокурора, директора ФСБ до правозащитных организаций. Меня много кто поддерживал и включился в борьбу. Это и калининградские, российские, иностранные журналисты, и общественники, и политики, и правозащитники, и юристы, и читатели нашей газеты. Эта была колоссальная кампания с участием лучших представителей своей профессии.

Но у меня история продлилась полтора года, у Голунова, к счастью, лишь десять дней. Конечно, благодаря резонансу и тому, что он москвич. Его ведь коллеги тоже работали и помогали освещать дело. Ведь планировалось по-тихому сработать, но не вышло. Они даже головой не думали, действовали по принципу "сила есть, ума не надо".

Какое у вас сложилось впечатление о суде в Петербурге?

– У нас у всех вполне обоснованно сформировалось представление о российском правосудии, что эта структура, ставшая подразделением силового блока, которая выполняет не судебные, а карательные функции. Я это видел в Басманном суде – глухая стена. Никакие доводы не слушали, зато на веру принимали самые абсурдные заявления следователей и прокуроров. А в Санкт-Петербурге судья повела процесс так, как это и должно всегда происходить. У нас появилась состязательная составляющая. То есть когда говорит не только обвинение, но и подсудимые. Во время следствия, во время очной ставки нам не позволили задать ни один вопрос. А на суде я задавал вопросы Леденёву. Он сначала не хотел отвечать, но судья заставила, что приводило генерала в ярость.

"Журналистика и есть общественная деятельность"

Была ли у вас грин-карта, из-за которой вас лишили депутатского мандата, пока вы были под следствием?

Я поклялся, что, если я выйду, я сделаю всё, чтобы мой сын был в безопасности

– Во-первых, я пять раз переизбирался по своему округу, 21 год честно работал. Я не очень понимаю, почему грин-карта может помешать работе депутата. Я шел в облдуму как общественник. Последние десять лет я вообще чувствовал себя одиночкой. Кроме пары человек никого не осталось, кто бы действительно работал, а не штамповал законы, которые угодны власти. Моя миссия заключалась в решении частных проблем: выбить лекарства, поддержать стариков, детей, отстоять чей-то двор, сады от рейдерского захвата, спасти человека от уголовного преследования. Во-вторых, когда в 2006 году меня засадили по надуманному делу, что я якобы избил 26 омоновцев, я получил письмо от своего сына-первоклассника. Мне было тяжело, когда он по-детски писал, что в школе его спрашивают: что, папа в тюрьме? Я поклялся, что, если я выйду, я сделаю всё, чтобы мой сын был в безопасности. С четырёх лет сын играл в хоккей и когда его пригласили в американскую команду, он в 13 лет уехал в США. Там есть будущее у него. Что бы здесь с ним произошло? Его бы стали использовать как разменную монету и шантажировали бы меня его будущим. Подложили бы ему наркотики, таких историй в России достаточно. Власть не церемонится и не выбирает средства, когда пытается достигнуть своей цели.

– То есть грин-карта вам была нужна, чтобы ездить к сыну?

– Именно.

Митинги в поддержку политзаключенных в Калининграде будут продолжаться
Митинги в поддержку политзаключенных в Калининграде будут продолжаться

– Вы знаете, что практически никто не верил в ваше освобождение?

Я, безусловно, не прекращу заниматься общественной деятельностью, я ей всю жизнь занимался

– Я сам не верил. Я надеялся на то, что будет обжалование неправосудного приговора и предстоит борьба от нескольких месяцев до нескольких лет. Но был уверен, что сумеем доказать свою правоту.

Вы дальше не планируете переизбираться в думу или заняться общественной деятельностью?

– Это вопрос открытый, я, безусловно, не прекращу заниматься общественной деятельностью, я ей всю жизнь занимался, ведь журналистика и есть общественная деятельность. Вопрос только, в каком формате. Может, буду участвовать в деятельности какой-либо правозащитной организации, – сказал Игорь Рудников в интервью Радио Свобода.

XS
SM
MD
LG