Ссылки для упрощенного доступа

"Не хочу, чтобы дошло до лагерей"


Диана Рудакова
Диана Рудакова

Координатора штаба Навального в Тамбове Диана Рудакова провела в спецприемнике полиции семь суток за организацию якобы несанкционированного митинга. Ее заместителей Игоря Сливина и Леонида Ярыгина арестовали на двадцать и двадцать пять суток. Сливин объявил сухую голодовку и попал в больницу, а Ярыгин продолжает отбывать наказание.

В интервью Радио Свобода Диана Рудакова рассказала о преследованиях сотрудников тамбовского штаба, своем увольнении с работы за участие в митингах Навального и о том, что она никогда не использует слово "ватники".

Диана Рудакова после выхода на свободу
Диана Рудакова после выхода на свободу

Сторонников Алексея Навального часто обвиняют по статье 20.2 КоАП РФ. Обычно только штрафуют, но вас и других сотрудников штаба арестовали. С чем связаны такие жесткие меры?

– Я думаю, что штабу Навального в Тамбове мстят за последнюю встречу с Алексеем Навальным. Митинг как всегда не согласовали, поэтому мы провели встречу на частной территории. Один из наших сторонников предоставил для этой цели парковку перед торговым центром. Он находится в собственности у этого сторонника. Мы, несмотря на противодействие администрации города, собрали на встречу много людей, сумели обеспечить безопасность. Но через день после приезда Навального начались аресты и суды организаторов.

Штабу Навального в Тамбове мстят за последнюю встречу с Алексеем Навальным

– За что вас осудили на семь суток?

– Седьмого октября проходила всероссийская акция за допуск Навального к выборам. Мы тоже подали уведомление, но нам отказали. Администрация выдумывала разные предлоги: то тема акции антиконституционная, то площадки заняты. В конце концов нам разрешили провести акцию утром на кладбище.

– В смысле на кладбище?

– В центре Тамбова до недавнего времени было несколько гайд-парков. Но когда мы подали уведомление об антикоррупционном митинге 12 июня, выяснилось, что задним числом якобы вышло постановление, что гайд-парков в центре города больше нет. Все гайд-парки перенесли на участок в ста пятидесяти метрах от городского кладбища. Понятно, что администрация над нами издевается таким образом. Мы решили, что никогда не будем проводить там политические мероприятия, потому что это унизительно. И мы вышли на одиночные пикеты. Мне за участие в таком пикете дали семь суток. А до этого мне присудили штраф за неповиновение полиции. Я снимала видео в полицейском участке, что, по мнению суда, делать нельзя. Хотя есть решение Верховного и Конституционного судов, что снимать в отделениях полиции можно и деятельность полиции является публичной.

Все гайд-парки перенесли на участок в ста пятидесяти метрах от кладбища

– Судья объяснил, почему решил присудить вам семь суток ареста, а вашим коллегам почти три недели заключения?

– До судебного заседания перед входом в суд стояли полицейские и обсуждали между собой, как они меня будут везти в спецприемник. Я сказала им, что надо хотя бы сделать вид, что решение по моему вопросу еще не принято. Тем более я член избирательной комиссии с правом решающего голоса. Меня не имеют права судить без санкции прокурора области. Полицейские ответили: “Вы же всё сами понимаете”. Судебное заседание длилось не больше десяти минут. Моего адвоката и меня даже не стали слушать. Судья не удалялся в совещательную комнату, а зачитал решение по бумажке. Точно так же осудили Леонида Ярыгина и Игоря Сливина. Я считаю, что подобные судебные решения противоречат закону.

– Как вы чувствовали себя в спецприемнике?

пикет в поддержку арестованных сотрудников штаба Навального в Тамбове
пикет в поддержку арестованных сотрудников штаба Навального в Тамбове

У меня, как и у многих координаторов штаба Навального, на случай ареста в офисе находится сумка с вещами первой необходимости. В моей сумке были книги, блокнот и карандаши. Я была готова к аресту и не могу сказать, что очень расстроилась. Я много работала, устала, долго не высыпалась, а спецприемник идеальное место, чтобы спать, и я делала эскизы к архитектурному проекту. Но отдохнуть не удалось. Когда я узнала, что моим заместителям присудили арест, я объявила голодовку. После этого ко мне каждый день приходили люди. Полицеские, чтобы составлять новые протоколы, прокурор, уполномоченный по правам человека, правозащитники. От правозащитников помощи было ноль, потому что они сотрудничают с администрацией города, которая преследует сотрудников штаба Навального. Правозащитники и уполномоченный начинали беседу со слов “давайте не будем обсуждать суд”.

– А зачем они приходили к вам?

Мой арест активно освещали разные СМИ. Думаю, правозащитники приходили ко мне для галочки. Еще они уговаривали меня прекратить голодовку.

У меня, как и у многих координаторов штаба Навального, на случай ареста в офисе находится сумка с вещами первой необходимости

– Администрация города, которую вы обвиняете в преследовании штаба Навального, пыталась поговорить с вами, убедить прекратить политическую деятельность?

Со мной бесполезно разговаривать, я не буду с ними общаться ни по какому поводу. Полицейские и другие люди регулярно приходят в поисках меня к родителям. Но я не живу по месту прописки с семнадцати лет.

– Как родители относятся к вашей политической деятельности?

Я заинтересовалась политикой в старших классах школы. До того как стала координатором штаба Навального, успела организовывать крупную протестную кампания за защиту Тамбовского государственного технического университета. В 2012 году его хотели объединить с другим вузом. Решение приняли, не поставив студентов в известность. На митинг против уничтожения моего вуза пришли примерно 1200 человек, много по меркам Тамбова. Мы добились встречи с бывшим министром образования Дмитрием Ливановым, и нам удалось взять с него слово, что если на референдуме студенты и сотрудники вуза примут решение сохранить университет, то власть наш выбор оспаривать не будет. В результате, мой университет до сих пор работает в качестве самостоятельной единицы.

вещи из сумки для ареста Дианы Рудаковой
вещи из сумки для ареста Дианы Рудаковой

Так что родители знают, что я не стихийно попала в кампанию Навального, у меня уже был опыт организации протестных митингов. Я хорошо понимаю, что делаю. Кстати, мама помогала мне организовывать последнюю встречу с Навальным, шарики надувала. И задержали меня у мамы на глазах. Она в этот момент зашла ко мне на работу. Я во время ареста вела себя с полицейскими очень спокойно. Мама видела, что я понимаю, что делаю, и уверена в своих силах. Сначала я во время задержаний нервничала, а теперь уже привыкла к постоянному прессингу. Надеюсь, что мое настроение ей передается и она не слишком сильно за меня волнуется.

– Вы сталкивались с преследованиями за вашу политическую деятельность в вузе или на работе?

Я до недавнего времени работала ландшафтным дизайнером в муниципальной организации. Занималась проектированием парков и скверов. Я получала призовые места на конкурсах по ландшафтной архитектуре. На акции “Надоел”, которую в апреле этого года проводила организация “Открытая Россия”, я пыталась защитить друга от полицейского. Это увидел мой коллега и донес на меня директору. Руководитель устроил комсомольское собрание и потребовал, чтобы я уволилась. Директор говорил: “Мы знаем, что вы хороший сотрудник, но мы не можем мириться с вашими политическими взглядами. В наших муниципальных организациях все любят власть и ходят на проправительственные митинги”. Я никогда не ходила на такие митинги и подбивала не ходить коллег из своего отдела. Я не стала спорить с директором и уволилась через две недели, потому что в этот момент проходила собеседование на должность координатора штаба Алексея Навального.

Мой коллега донес на меня директору

Я знаю от волонтеров штаба Навального, что администрация школ и вузов делает все возможное, чтобы убедить студентов не участвовать в кампании Навального. Студенты регулярно присылают видео, на которых педагоги предупреждают их, что Навальный до добра не доведет. Интересно, что преподаватели высказывают противоположенные версии, кто такой Навальный: от иностранного агента до проекта Кремля. Но общая идея одинаковая – голосуйте за Путина. До того как я стала координатором штаба Навального, я видела в интернете подобные видео из других городов и думала, что это частные истории. Один поехавший головой преподаватель решил высказаться перед студентами о наболевшем. Но на самом деле такие разговоры происходят в каждом университете и во многих школах.

– Что сейчас происходит с вашими осужденными на двадцать и больше суток заместителями?

Диана Рудакова на митинге в защиту Технического университета
Диана Рудакова на митинге в защиту Технического университета

Игорь Сливин объявил сухую голодовку. На пятый день его в крайней степени обезвоживания отправили в больницу. На время пребывания в больница арест приостанавливается, но после выписки Игоря не забрали обратно в спецприемник. Сейчас Игорь на свободе, но думаю, что его заставят досидеть в декабре, когда мы будем собирать подписи. Леонид Волков предупредил, что в этот период будет волна арестов координаторов во всей стране. Сейчас мы пытаемся согласовать пикет против политических репрессий в защиту моего заместителя Леонида Ярыгина, который до сих пор находится в спецприемнике. Администрация отказывает нам на основании того, что в России нет политических заключенных.

– Почему вы решили принять участие в кампании Навального?

Я не политик, я мечтаю заниматься архитектурой, но я не могу сейчас быть полноценным архитектором. Я знаю, что не позволю себе смолчать, когда администрация города, например, решит снести историческое здание, если участок земли, на котором оно стоит, приглянется какому-нибудь высокопоставленному чиновнику.

– Можно вступить в общество защиты исторических памятников, если вас беспокоят подобные вопросы.

Надеюсь, что Навальный сможет создать условия, когда архитектору, судье или журналисту не придется идти против своих убеждений, врать, нарушать закон и профессиональную этику

– Такие вопрос надо решать на глобальном уровне. Я хочу жить в России, но не могу и не буду идти на компромиссы со своей совестью. Я надеюсь, что Навальный сможет создать условия, когда архитектору, судье или журналисту не придется идти против своих убеждений, врать, нарушать закон и профессиональную этику. А еще я уверена, что нет ничего важнее свободы. Никакие международные победы, экономическая стабильность не стоят выше права человека на свободу. Впрочем, и победы у нас иллюзорны, и экономика рушится на глазах. Я много интересуюсь темой сталинских репрессий. Мы с друзьями проводим в Тамбове каждый год акцию “Возвращение имен”. Я задумываюсь о параллелях между временем сталинских репрессий и сегодняшним днем. Я не хочу сказать, что сейчас 37 год, но грань очень тонкая. Важно сделать все возможное, чтобы не переступить ее. Например, пять лет назад я не могла представить, что меня посадят за пикет. В 2012 году я была заявителем митинга против политических преследований осужденных по делу 6 мая. Нам согласовали митинг, мы постояли и ушли. Сейчас местная власть говорит, что политических преследований нет. Шаг за шагом мы переходим эту грань. Мой прадед Петр Никитич Буданцев был репрессирован в 1949 году, после войны. Он не пошел на субботник, который устраивал колхоз. Прадед объяснил соседу, что ему некогда ходить на субботники, нужно успеть до наступления холодов крышу положить, и нелестно отозвался о председателе колхоза. Сосед донес на прадеда. А Петр Никитич и так был в черных списках, потому что он попал в плен во время войны. Прадеду дали пятнадцать лет лагерей. Он вернулся раньше, после смерти Сталина. Но прадед потерял здоровье в лагере и вскоре после освобождения умер. Я не хочу, чтобы дошло до лагерей. Не знаю, как этого не допустить. Но я участвую в кампании Навального, чтобы мне потом не было стыдно.

– Вы готовы заплатить своей свободой здесь и сейчас за свободу для других в неопределенном будущем?

выступление Навального в Тамбове
выступление Навального в Тамбове

Для меня альтернативы нет. Я считаю себя патриотом своей страны. В моем лексиконе нет и не будет слова “ватники”. Люди, которые придерживаются других политических взглядов, не враги для меня. Я люблю людей, которые здесь живут, несмотря на то что сейчас они заблуждаются, слабы и напуганы. Они страдают так же, как и я, может, и не потому что они несвободны, может, они даже не понимают, что такое свобода. У них низкий уровень образования, нет времени вникать в политические вопросы и думать самостоятельно, но все они заслуживают лучшей жизни.

– Или они всем довольны. Опрос "Левада-центра" за 2017 год показывает, что работу Путина на посту президента одобряют 83% граждан.

Я не думаю, что это осознанный выбор. Я редко слышу от людей, с которыми мы разговариваем во время агитации, что они довольны жизнью в России. Даже полицейские критикуют ситуацию в стране. Люди выбирают Путина, потому что не верят, что в России можно что-то изменить. Но опыт других стран показывает, что нации меняются, люди меняются. И я сейчас пытаюсь доказать, что перемены возможны. Но и за перемены и свободу нужно бороться. Я не отношусь к Навальному как к вождю. Я вижу, что и другие координаторы не подвержены духу вождизма. Иногда я сама критически отношусь к Алексею Навальному. Но сейчас он один. Сейчас Навальный – единственная возможность добиться перемен. И я решила, что я обязана его поддержать

– Что вас заставляет верить, что перемены возможны?

Я вижу, какие волонтеры к нам приходят. Они младше меня на пять- десять лет, но это уже другие люди. Они знают несколько языков, эрудированны и образованны. После того как руководство штаба посадили, волонтеры продолжили работать. Они сами организовали и работу штаба, и одиночные пикеты в нашу защиту. Среди моих ровесников модно говорить, мол, я не смотрю телевизор, этот зомбоящик. А среди волонтеров таких разговоров не бывает, потому что они никогда, совсем никогда не смотрели телевизор. У них даже речь об этом не заходит. Я вижу, что поколение, которое идет за мной, состоит из свободных, умных людей. Им нужна другая власть, другие отношения с властью. И это внушает оптимизм.

Партнеры: the True Story

XS
SM
MD
LG