"Почему вас еще не закрыли?" На этот вопрос редактору "Новой газеты" Дмитрию Муратову приходилось отвечать сотню раз. Звучит этот вопрос и в начале документального фильма Аскольда Курова "Новая", снимавшегося в редакции самой свободной российской газеты.
Дмитрий Муратов говорит, что один из главных факторов – то, что у НГ нет собственника, на которого можно надавить, чтобы сменить курс издания. Большая часть акций принадлежит коллективу, и журналисты сами избирают руководство. В 2017 году на очередных выборах Дмитрий Муратов не стал выдвигать свою кандидатуру, и главным редактором был избран Сергей Кожеуров. Подготовка к выборам – одна из сюжетных линий фильма "Новая".
Аскольд Куров, автор фильмов об ЛГБТ-подростках "Дети 404" и о судьбе Олега Сенцова "Процесс", провел несколько месяцев в редакции "Новой газеты". Как раз в это время было опубликовано сенсационное расследование – о массовых арестах, пытках и убийствах геев в Чечне. В то же время в Москве был задержан молодой журналист Али Феруз и редакция сражалась за освобождение своего коллеги. О том, какая отвага требуется для работы в "Новой газете", напоминают висящие в редакции портреты Анны Политковской, Юрия Щекочихина и других журналистов, убитых за профессиональную деятельность.
В России премьеры фильма "Новая" фактически не было, зато в Праге на фестивале "Единый мир" его показывали в лучших залах, билеты были распроданы, после первого сеанса прошла часовая дискуссия с Дмитрием Муратовым, которого спрашивали не только о работе редакции, но и о происходящем в России, о долговечности путинизма. На следующем сеансе фильм представлял Аскольд Куров, и опять звучали вопросы о российской политике. Европейские зрители обеспокоены, не могут понять, что творится в Кремле, но и Дмитрий Муратов, и Аскольд Куров не готовы всё объяснить. "То, что происходит в России, кажется загадочным, непонятным, часто власти действуют по логике, которая доступна им одним, и у меня нет ответов на многие вопросы", – говорит Аскольд Куров.
Разговор с режиссером после международной премьеры фильма "Новая" в Праге:
– Есть несколько известных фильмов о газетах – например, "Первая полоса" Эндрю Росси о "Нью-Йорк таймс". У вас был какой-нибудь образец, когда вы планировали фильм о "Новой газете"?
То, что делают люди, работающие в "Новой газете", это гораздо больше, чем просто профессиональная журналистика
– Да, я искал фильмы в качестве образцов. Это была действительно сложная задача, потому что я решил не выходить за пределы редакции, все действие происходит только внутри. Насколько это может быть интересно зрителям, насколько может держать внимание, для меня было, конечно, вопросом. Я видел один документальный фильм, посвященный работе редакции, – датский фильм, который рассказывает о газете "Экстра Бладет". Там основной драматургической пружиной было то, что газета пытается выживать в условиях, когда бумажная печать умирает. Из игровых фильмов – The Post Спилберга и фильм, который мне очень нравится, – "Вся президентская рать", который рассказывает о событиях Уотергейта.
– Вы давний читатель "Новой газеты"?
– Я читаю "Новую газету" с 2011 года, когда впервые познакомился с редакцией, с Дмитрием Муратовым. Тогда "Новая газета" выступила в роли инициатора съемок фильма, рассказывающего о протестах зимы 2011–12 года. Нас, студентов-выпускников школы Разбежкиной, позвали снять фильм об этих событиях, потому что такой гражданской активности не было в течение последних 20 лет. Мы сняли этот фильм, тогда я начал общаться с журналистами "Новой газеты", начал читать и благодаря "Новой газете" совершил много открытий о политической ситуации в стране.
– Читаете электронную версию или бумажную?
– В основном электронную версию на сайте или в рассылке, которая мне приходит. Бумажную версию я читал, когда снимал фильм, потому что у меня была возможность получать все свежие экземпляры. Еще во время первой встречи, когда мы обсуждали возможность съемок фильма о редакции, Дмитрий Муратов подарил мне прекрасное издание, двухтомник, который они издавали к 20-летию, он включает лучшие материалы "Новой газеты" за 20 лет.
– Когда вы впервые оказались в редакции, она выглядела так, как вы себе ее представляли, или что-то вас удивило?
Отношения внутри редакции больше похожи на отношения в большой семье
– Меня постоянно что-то удивляло. То, как на самом деле живет редакция, не вписывается ни в какие представления о работе газеты. То, что делают люди, работающие в "Новой газете", это гораздо больше, чем просто профессиональная журналистика. Помимо этого, они несут гуманитарную миссию, а отношения внутри редакции больше похожи на отношения в большой семье. Редакция для большинства людей, которые там работают, является центром жизни. Эта их необычность меня удивляла и продолжает удивлять.
– Я не был в редакции "Новой газеты", но слышал от коллег, что в кабинете Дмитрия Муратова есть волшебное устройство, которое заглушает подслушку – во всяком случае, Муратов верит, что оно заглушает. В вашем фильме впервые это устройство увидел – впечатляющая вещь!
– Да, действительно, никто не знает, насколько оно работает, но, судя по моему телефону, связь действительно пропадала на то время, пока этот аппарат был включен. Конечно, для фильма это явилось таким элементом, который иллюстрирует то, в каких условиях они работают. Им приходится постоянно думать о безопасности, о том, что они находятся под пристальным вниманием и спецслужб, и властей, и недоброжелателей.
– Сложно было договориться о съемках? Во все ли кабинеты вас пускали? Не все известные журналисты "Новой газеты" присутствуют в кадре. Были ли какие-то ограничения?
Они находятся под пристальным вниманием и спецслужб, и властей, и недоброжелателей
– Что касается идеи фильма о "Новой газете", это было приглашение самого Муратова. Они хотели, чтобы я снял фильм к их 25-летию, которое проходило в прошлом году. Предполагалось, что это будет фильм для просмотра на торжественном вечере. Так и получилось. Я поначалу, конечно, сомневался, потому что это выглядело как заказной фильм, но встретился с Муратовым, и он сказал, что мне дают полную свободу, карт-бланш, снимать, как я хочу и что хочу. И это мне было действительно интересно, потому что эти люди для меня настоящие герои, которыми я восхищаюсь, которые являются для меня во многом примером. Теоретически доступ был везде, но действительно так получалось, что тех людей, которые вели самые важные и чувствительные расследования, оказалось невозможно снимать, потому что основная их работа заключается в общении с источниками. Самое главное в этой работе – безопасность источников, нельзя было их ставить под удар, поэтому это оказалось не снятым. Но мы видим последствия этих расследований, опосредованно об этом узнаем. То, что наиболее кинематографично и визуально во всех этих историях, все-таки снято.
– Есть две истории, вокруг которых закручивается интрига. Первая – это задержание сотрудника "Новой газеты" Али Феруза, которому грозила депортация…
– Али Феруз – журналист из Узбекистана, он бежал оттуда, потому что спецслужбы принуждали его к сотрудничеству. Ему пришлось провести какое-то время в заключении. Он оказался в России. Кстати, будучи рожден в России, он имел право на получение российского гражданства, но этот процесс очень затянулся, несколько лет Али находился здесь без паспорта, который потерял. В какой-то момент его задержала российская полиция для того, чтобы депортировать в Узбекистан. Это был запрос узбекских спецслужб. А депортация в Узбекистан означала для Али Феруза то, что он неизбежно попадет в узбекскую тюрьму, фактически это означало для него смерть. Почему так произошло, почему российские власти решили в этом вопросе сотрудничать с узбекскими спецслужбами, было ли это формой давления на редакцию "Новой газеты"? Мне кажется, что да. Несмотря на то, что Германия согласилась принять Али Феруза, российские власти все равно его не отпускали, держали в тюрьме для мигрантов. Была большая работа для Дмитрия Муратова и других людей, которые встречались с высокопоставленными российскими чиновниками, вели длительные переговоры, сделали буквально невозможное в этих условиях, и им удалось убедить российские власти отпустить Али в Германию, в итоге он благополучно уехал, сейчас там живет и работает.
– И вторая история, которая отражена в вашем фильме, – выборы главного редактора, уход Дмитрия Муратова, избрание Сергея Кожеурова. Метод не очень привычный, я не видел такого ни в одной редакции. Какое на вас это произвело впечатление?
Мое отношение к этим людям – это состояние влюбленности
– Я был не готов к такому развитию событий, потому что знал о том, что в редакции проходят выборы, но в течение долгих лет неизменно переизбирали Дмитрия Муратова. Это было традицией, казалось, что это формальности. И вдруг неожиданно для меня и практически всех сотрудников газеты Дмитрий Муратов сказал, что не будет баллотироваться на пост главного редактора в 2017 году. Для многих это стало шоком, конечно. В итоге для фильма это было хорошо, потому что возник важный драматургический поворот и финал фильма. В этом году пройдут очередные выборы главного редактора, пока еще неизвестно, будет ли Муратов баллотироваться. Посмотрим, снова такая интрига.
– Вы сказали, что журналисты "Новой газеты" для вас герои. Но безупречных героев не бывает. Есть за что покритиковать "Новую газету"?
– Сложный вопрос. Я не могу критиковать "Новую газету" с профессиональной точки зрения, потому что я не журналист, я не знаю, как должно быть, не знаю, с чем сравнивать. Что касается обычной жизни, они, конечно, обычные люди, несмотря на то, что герои, у них бывают обычные слабости, как у всех людей. Я просто на этом не собирался акцентировать внимание. Ничего такого, что стало бы для меня испытанием или камнем преткновения, не было. Может быть, я немного идеализирую, потому что мое отношение к этим людям – это состояние влюбленности до сих пор, и надеюсь, оно сохранится надолго.
– Начинается фильм с того, что Дмитрий Муратов слышит вопрос, который ему задают в тысячный раз: почему газету до сих пор не закрыли? На дискуссии в Праге его снова об этом спрашивали. Он предлагал свои версии, – можно им верить, можно не верить. Есть ли ответ у вас?
Власти нужно иметь какие-то козыри: смотрите, у нас есть независимые издания, одна газета, одно радио, один телеканал
– Я думаю, что Дмитрий Муратов прав в том, что власть хочет знать мнение интеллектуальной элиты, поэтому не закрывает "Новую газету". Еще одной причиной является то, что аудитория "Новой газеты" настолько невелика, что можно не брать ее в расчет, все-таки это не федеральный телеканал. В-третьих, я думаю, что власти нужно иметь какие-то козыри на тот случай, если нужно предъявить свободу слова и демократию в России, сказать: смотрите, у нас есть выборы, у нас есть независимые издания, вот одна газета, одно радио, один телеканал. Формально, конечно, таким образом можно сказать, что свобода слова в России не нарушается.
– Олег Сенцов, о котором вы сняли фильм "Процесс", остается в лагере. Огромная международная поддержка, внимание к его делу со стороны знаменитых людей не помогли. Я знаю, что вы продолжаете поддерживать с ним контакт…
Администрация колонии, в которой находится Сенцов, перестала передавать ему выпуски "Новой газеты"
– Я встречался с Олегом две недели назад, он себя чувствует хорошо, восстановился после голодовки, по крайней мере вернулся к прежнему весу, очень много работает, разрабатывает сценарии, пишет роман, находится в постоянной переписке и по работе, и с друзьями, и с теми, с кем он познакомился, уже находясь в тюрьме. Надо сказать, что между "Новой газетой" и Олегом тоже есть связь, потому что это единственная российская газета, которую он выписывает, только этим людям он доверяет. "Новая газета" включилась в поддержку Олега во время голодовки. Они в каждом номере публиковали материалы, посвященные Олегу. Доходило до того, что администрация колонии, в которой находится Сенцов, перестала передавать ему выпуски "Новой газеты" или вырезали те статьи, которые посвящены Сенцову, чтобы он их не мог увидеть. После протестов, когда включился адвокат, ему все номера отдали, включая вырезанные статьи.
– Мы начали разговор с замечательной премьеры в Праге: полные залы, аншлаг, дискуссии. Можно ли представить такую премьеру в России? Мне недавно документалисты говорили, что снимают для "Артдокфеста", это единственный фестиваль, на котором показывают их фильмы, и дальше они исчезают, их можно посмотреть только в YouTube или на международных фестивалях. Это слишком пессимистичная точка зрения или так оно и есть?
– На самом деле даже хуже. В прошлом году фильм про "Новую газету" удалось показать на "Артдокфесте", но только в формате онлайн-показа, потому что в очередной раз так изменилось законодательство о прокатных удостоверениях, что не было возможности показать фильм публично в кинотеатре, как это было с фильмом про Олега Сенцова "Процесс" в позапрошлом году. Так что все меняется в худшую сторону. Но сейчас говорят о том, что вроде бы снова пересматривают это законодательство, будет даже какое-то послабление, возможно, это даст возможность показать фильм нормально, если не в кинотеатре, то хотя бы в каких-то залах при организациях. Посмотрим. А так, да, остаются только YouTube и сети. Но здесь тоже есть свои преимущества: например, фильм "Дети 404", который мы с Павлом Лопаревым сняли в 2014 году, посмотрели уже под 200 тысяч человек и даже больше, потому что он разошелся по "ВКонтакте" и другим сетям. С одной стороны, нет возможности нормальных публичных показов и обсуждений, но, с другой стороны, есть пока еще интернет; надеюсь, он останется свободным в России.
