Примерно год назад я получила на электронную почту письмо: "Здравствуйте, извините, что беспокою, я студент, мне 22, я приехал в Новосибирск из Ирана и хотел бы поработать переводчиком в вашем агентстве с фарси, турецкого и других языков…".

Году в 2005 я пыталась создать небольшое переводческое агентство в Новосибирске. С тех пор регулярно получаю письма из разных уголков планеты. Обычно я их просто удаляю, но тут какой-то очень вежливый тон сообщения тронул меня, и я ответила: "Я уже этим не занимаюсь. Но там-то там-то…вы можете поработать. Удачи в моем родном городе. Пишите, если нужен совет".

И Арам написал. Первый вопрос, который его интересовал: "что я сделал?" Почему в России не здороваются соседи по общежитию или продавцы в магазине, почему все невежливые – "не то, что в Иране". Почему в России есть скинхеды, почему плохо относятся к иностранцам, почему русские не говорят по-английски и "с трудом представляют себе, что находится за пределами России".

А меня, конечно, интересовало, что заставляет Арама при таких особенностях жизни в России здесь оставаться.

Оказывается, лет в 15 Арам начал задавать себе вопросы о Коране, пока не решил сбежать из религиозного государства. "Наша страна катится в ад" – писал он мне в день какого-то многократного повышения цен на газ в Иране, о котором пресса, разумеется, не сообщала, и его это очень возмущало.

Несколько лет назад Арам окончательно отказался соблюдать мусульманские обычаи, заявив, что "Коран призывает убивать неверных". В доказательство Арам процитировал фразу из Корана (на арабском, утверждая, что английский или русский переводы не точны) и заявил, что интерпретировать ее двояко нельзя.

Взвесив все и кое-как убедив родителей (все-таки, единственный в семье сын), Арам решил получить иностранный диплом. Ему казалось, что в США или Европе его не ждут. Может быть, не без оснований: визу в Европу, куда он хотел поехать осмотреться, ему просто не дали.

Арам оказался в России, выучил русский, сдал ТРКИ (тест по русскому языку как иностранному), поступил в наш университет.

"Расскажи о периоде до Белой революции. Все ходили в мини-юбках?"

"Ну да, и моя мама тоже была в мини-юбке. Да и в старых фильмах это показывают".

"А они разве не запрещены?"

"Запрещены, конечно, но у всех они дома есть. Как и алкоголь".

"Что ты думаешь об оппозиции, Мусави?"

"Ничего хорошего. Мусави ведь не выступает против религиозных основ государства. Он просто оспаривает власть Ахмадинежада".

Так продолжалось общение. Причем, примерно раз в три месяца я пугалась: мой собеседник менял адрес и имя. Оказалось, таковы правила безопасности иранских граждан в интернете. В конце концов, я даже установила специальную программу, альтернативную скайпу. В Иране скайп запрещен, и Арам старался не пользоваться им даже в России.

Этой весной сообщения от Арама участились. Он сообщил, что его одногруппник, тоже иранец, бросил все и уехал из России в Турцию. "Наверное, мне тоже придется все бросить", - в отчаянии говорил Арам.

С иранских, да и вообще со всех иностранных студентов, в России требуют не просто заверенные копии документов об образовании, полученных на родине. Эти копии, снабженные всевозможными штампами, нужно сдать в специальное учреждение, где будут решать вопрос об их подлинности в течение нескольких месяцев.

В перерывах между административными процедурами мы разговаривали.

"Как в Иране относятся к событиям в Египте?"

"Так, что у нас уже была такая революция в 1979. Мы уже наступили на эти грабли, когда свергли шаха. Произойдет исламизация. Я серьезно: посмотри, военные, пришедшие к власти в Египте, устроили проверку демонстранток на….девственность! Даже в Иране такой дури нет".

Через неделю после этого разговора в Египте посадили на три года блогера, который новую власть критиковал. Арам ушел писать статью в какой-то сетевой ресурс об исламизации в регионе.

Тем временем Арам в раздумьях, в какую страну податься теперь.