Программу ведет Александр Гостев. Принимает участие корреспондент Радио Свобода в Москве
Александр Гостев: У нас есть запись небольшого импровизированного выступления, то, что Гарри Каспаров сказал сегодня после своего освобождения, общаясь с журналистами у своего дома. В частности, вот как он говорил об обстоятельствах своего задержания и заключения.
Гарри Каспаров: Повели уже заполнять протоколы, тоже была совершенно сюрреалистическая картина, потому что я требовал адвоката, окно было открыто, слышно было, как кричали люди внизу на Басманной "пропустите адвоката", делали вид, что ничего не происходит. Естественно, какие-то понятые, эфэсбэшники или из УБОПа, которые все за меня подписали... Я написал, что от показаний отказываюсь, адвоката нет. Но, конечно, ни на что это не влияло.
Так же, как и в апреле, я могу сказать, мне кажется, тоже это тревожный факт, что фактически наше отделение милиции милицией не контролируется. То есть там полковники или подполковники дрожат, когда смотрят на людей в гражданском, которые реально всем заправляют. По существу, в стране уже произошел конституционный переворот, когда власть находится у безымянных людей, которые не представляются. Кстати, там подполковник ОМОНа отказался представиться вообще, и все эти люди, которые реально на что-то влияли, конечно, не представлялись.
Потом меня вытолкали вниз через черный ход и, несмотря на требование дать адвоката, несмотря на требование поговорить с адвокатом, меня просто омоновцы занесли, правда, уже без сильных телесных повреждений, в автобус (понятно было, что сопротивляться было бессмысленно) и повезли в суд. В суде тоже не хотели пускать сначала адвоката и журналистов, но в итоге все-таки решились пустить адвокатов, хотя понятно было, что на решение суда это никак не повлияет.
А одна из самых невероятных историй, что, так как все делалось второпях, рапорт омоновцем собственноручный, в котором не было ничего написано о неподчинении требованиям сотрудников милиции, был подколот к делу вместе с напечатанным, там уже под копирку распечатанные рапорта были, которые подписывали омоновцы, уже идентичный был текст. Так вот, лежал рапорт, подписанный напечатанный и подписанный собственноручно рапорт, в котором, естественно, этих пунктов не было.
Кроме того, суд снова (это тоже, мне кажется, очень важное нарушение базового принципа любого судопроизводства) отказался выслушать какие-либо показания защиты. То есть все свидетели защиты, которых можно было вызвать, все видеоматериалы, все фотоматериалы... Причем если в субботу можно еще было говорить о том, что - ну, суд только с этим столкнулся, суд считает, что сейчас не обязательно делать, то на апелляции в понедельник судья Наумова, федеральный судья, которая уже вела дело, конечно, проявила абсолютный цинизм, отказавшись снова выслушивать... И самое главное, что принципиальное обвинение, выдвинутое против меня и моих товарищей, заключалось именно в неповиновении требованиям сотрудников милиции. Я говорил о том, что у меня есть свидетель, который покажет обратное, и этот свидетель - не журналист, не мой друг, не мой соратник, это генерал-майор милиции Вячеслав Козлов, который ровно стоял у этого оцепления. Он был, по крайней мере, по форме самым старшим офицером милиции, может быть, там был и кто-то старше, но они были в гражданском. И я полагал, что именно он представляет власть. Он сказал нам, когда этот поток людей столкнулся с омоновской цепью, "идите обратно по Садовому кольцу", что, как вы знаете, мы и сделали, отправившись обратно к Садовому кольцу.