Ссылки для упрощенного доступа

Дмитрий Медведев встанет во главе очередной кампании по борьбе с коррупцией


Программу ведет Марк Крутов. Принимает участие Елена Панфилова, директор Центра коррупционных исследований международной организации " Транспэрэнси Интернэшл ".



Марк Крутов: Новый президент России Дмитрий Медведев встанет во главе очередной кампании по борьбе с коррупцией. Глава его администрации Сергей Нарышкин сообщил о создании одноименного совета, который возглавит сам Медведев, а Нарышкин будет руководить межведомственной рабочей группой, которая в самое ближайшее время разработает план борьбы с коррупцией. Стоит вспомнить, что аналогичная инициатива была предпринята и во время президентства Владимира Путина. Такой же совет в самом начале его правления возглавлял нынешний оппозиционер Михаил Касьянов. Однако больших успехов в борьбе со взяточничеством ему добиться не удалось. О новом национальном плане по борьбе с коррупцией пока известно немного. Сказаны лишь общие правильные слова о модернизации антикоррупционного законодательства, о противодействии и профилактике коррупции в экономической и социальной сферах и о создании стимулов к антикоррупционному поведению. Новая кампания, что это - формальность, обреченная на забвение или реальный шанс, наконец, справиться с проблемой проверенными на опыте других стран методами? На мои вопросы ответила Елена Панфилова, директор Центра коррупционных исследований международной организации " Транспэрэнси Интернэшл ", занимающейся проблемой коррупции во многих странах мира.


Давайте для начала обозначим для наших слушателей какую-то точку отсчета. Каковы масштабы коррупции в России по данным властей и по данным международных независимых организаций?



Елена Панфилова: Очень большие. Это, наверное, тот редкий случай, когда мнение властей и мнение независимых организаций, общественных организаций России на какую-то вещь сходятся. Объемы коррупции, на самом деле, в данный момент, когда идет стремительный рост экономики и наличности в стране, в денежном выражении подсчитать, наверное, даже не представляется возможным. Но то, что чистота взяток и объемы однократных взяток растут - это факт.



Марк Крутов: То есть рост коррупции напрямую связан с экономическим ростом и с ростом благосостояния людей - чем больше денег, тем больше взяток?



Елена Панфилова: Это как вторая причина, безусловно, тоже работает, но первая причина - это отсутствие эффективной системы контроля за взаимоотношениями чиновников, бюрократов, коррумпированных бюрократов, и граждан. Потому что если бы была такая система выстроена, то никакой рост наличности в стране, в общем-то, не спровоцировал бы рост коррупции. Как раз это вторично. А первично то, что работа в государственной службе, к сожалению, очень многими по-прежнему воспринимается некоей вотчиной, как некое поле для извлечения личной выгоды. Это является основно проблемой того, что происходит сейчас в стране.



Марк Крутов: Можно ли ждать, что произошедшие перестановки в верхах российской власти могут как-то принципиально поспособствовать снижению уровня коррупции? Тот факт, что сам новый президент Дмитрий Медведев теперь лично встает во главе этого антикоррупционного похода, он что-то значит, или это просто пустые слова?



Елена Панфилова: Сами по себе перестановки, имена, фамилии, даже президент, конечно, не победят коррупции. Обычный коррупционер или бизнесмен, который привык давать взятки, они примут это к сведению, но если ничего не будет происходить, то, в общем-то, с чего бы им менять свой образ жизни, свой образ действий? Получится что-то или не получится - зависит не столько от того, кто, чего возглавил и кто, чего создал, а от реальных действий, которые этими людьми будут предприниматься.


В свое время президент Путин тоже создавал совет по противодействию коррупции. Правда, все об этом уже забыли давным-давно. В 2003 году создавался подобный орган при президенте. Но, к сожалению, он тогда не заработал. Будем надеяться, что новому президенту, президенту Медведеву, получится это сделать лучше.



Марк Крутов: А чтобы заработал, чтобы не забыли, какие вы лично бы хотели увидеть в этом плане пункты? Какие там должны быть конкретные действия предусмотрены?



Елена Панфилова: Довольно незатейливые действия, которые раскладываются... И это не моя фантазия, и не фантазия кого бы то ни было, это некая практика, которая работала в огромном количестве стран. Все действия должны строго укладываться в такую триединую матрицу - неизбежность наказания за коррупцию, предотвращение коррупции, антикоррупционное образование. Это означает, что, с одной стороны, должна четко работать правоприменительная, правоохранительная система. Должны четко выявляться наиболее узкие коррупцигоненные места, должен вестись контроль, должна работать судебная система. Должна, в принципе, наступать безусловная ответственность за коррупционные правонарушения, и об этом все должны знать.


Вторая часть связана с тем, чтобы создать климат, в котором коррупция становится уже невыгодным бизнесом, то есть предотвращение коррупции. Это как раз заключается в том, чтобы издержки от коррупционных действий для людей превышали прибыли, которые они могли бы получить. То есть, с одной стороны, надо поощрять безупречную службу, как правоохранителей, так и чиновников. С другой стороны, делать так, чтобы за их действиями существовал постоянный контроль и учет. С третьей стороны, действительно, надо проводить образование, как среди чиновников, так и среди молодежи, среди будущих чиновников. Надо разъяснять, что такое этика поведения, что такое конфликт интересов. Потому что, к сожалению, даже люди, работающие в данный момент на государственной службе, зачастую не знают, какие ограничения предъявляются к государственной службе.



Марк Крутов: Еще один пункт, возможно, появится в этом плане действий. Генпрокурор России Юрий Чайка упомянул такой подзабытый с советских времен инструмент, как конфискация имущества. Работал ли он в СССР? Может ли он быть эффективным в нынешней России в борьбе с коррупцией?



Елена Панфилова: Вы знаете, конфискация сама по себе, отдельно висящая в воздухе, конечно, может изрядно напугать, но она не изменит кардинально ситуацию. Речь идет о том, что в 2006 году Россия ратифицировала целый ряд международных конвенций антикоррупционных -конвенцию Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию, конвенцию ООН против коррупции. Там норма конфискации содержится, безусловно. Во всем мире принята практика конфискации коррупционных доходов. Я думаю, что сейчас, когда о конфискации начинают говорить, в первую очередь, говорят не столько о возвращении к советским нормам конфискации, которые, в общем-то, были не сильно разборчивы, и применялись по целому набору самых разных преступлений, речь идет о приведении российского законодательства в соответствие с требованием международных антикоррупционных документов. В таком случае конфискация действительно должна быть четко прописана, четко определена - когда, сколько, что, за какие составы и так далее.


При этом надо опять-таки иметь в виду постоянно, что очень много замечательных идей мы можем напринимать - и законов, и планов и так далее. В нашей стране как всегда самая большая проблема - это правоприменение. Конфискацию можно ввести, руководствуясь самыми благими намерениями, самыми чистыми и открытыми антикоррупционными планами. Но если она начнет применяться избирательно и использоваться, как инструмент давления, например, на конкурентов, на соперников, как средство политической борьбы, то ничего хорошего не будет. Никакой коррупции от этого меньше не станет.



XS
SM
MD
LG