Программу ведет Александр Гостев . Принимает участие корреспондент Радио Свобода Андрей Шарый .
Александр Гостев : Во Франции с некоторым удивлением отреагировали на присуждение бывшему президенту страны Жаку Шираку государственной премии России. Бывший глава французского государства удостоен чести и 5 миллионов рублей (это чуть больше 200 тысяч долларов) за вклад в гуманитарное и культурное сотрудничество двух стран, а также за любовь к русской культуре и за то, что в юности переводил роман в стихах Александра Пушкина "Евгений Онегин". Парижские обозреватели не припоминают за Шираком особого усердия в продвижении русской культуры во Франции. Никто не слышал, чтобы Ширак публично говорил по-русски. Перевода пусть и неоконченного "Евгения Онегина" тоже никто не видел.
Мой коллега Андрей Шарый побеседовал об этом с парижским международным обозревателем Радио Свобода Семен Мирским.
Сергей Мирский: Французские средства массовой информации и общественность, я бы сказал, приняли к сведению информацию о присуждении Шираку государственной премии России довольно равнодушно. Сообщение о награждении Ширака было обнародовано в Москве в считанные недели после официального уведомления об открытии судебного следствия, связанного с крупными денежными махинациями, в которых подозревается Жак Ширак в бытность свою мэром города Парижа. Речь идет, напомню, о 18-летнем периоде между 1977 и 1995 годами. В 1995 году Ширак стал президентом Французской республики. Допрос Ширака следователем парижской прокуратуры 30 апреля - первый случай в истории Пятой республики. И на этом фоне государственная премия России факт странный, можно даже сказать - курьез. Франция, мол, собирается отдавать своего бывшего президента под суд, а мы, Государство Российское, наоборот, любим его, уважаем и награждаем нашей высшей государственной премией.
Андрей Шарый: Что говорят об обосновании того, почему Ширак получил эту премию? Действительно ли французско-российские связи при Шираке так уж цвели пышным цветом?
Сергей Мирский: Что же касается обоснования присуждения этой награды директором Эрмитажа Михаилом Пиотровским, то и оно вызывает чувство неловкости. Не так много государственных деятелей, знающих русский язык.
Я, кстати, могу поделиться собственными воспоминаниями. Дело было в 1991 году, пожалуй, в начале лета. В Парижской студии Радио Свобода была доброй памяти Галина Старовойтова, занимавшая в то время пост государственного советника по вопросам межнациональных отношений. По окончании интервью, Галина Васильевна показала мне приглашение от мэра Парижа Жака Ширака и спросила меня, готов ли я поехать с ней на эту встречу. Я проявил готовность. Разумеется, Жак Ширак принял Галину Васильевну в мэрии Парижа, сказал по-русски "здравствуйте", и дальше этого "здравствуйте" дело не пошло. Ширак сказал Галине Старовойтовой, но уже через переводчика, что, да, в юности он занимался русским языком, читал Пушкина, и начал было даже переводить "Евгения Онегина". Но, к сожалению, язык забыл, теперь кое-что еще понимает, но говорить совсем разучился. Теоретически возможно, что Ширак использовал прошедшее с тех пор время для основательного изучения русского языка, но с 1995 по 2007 год Ширак был президентом Франции, и у него были другие заботы.
Андрей Шарый: Все-таки, может быть, Ширак известен во Франции как любитель русской культуры, как сторонник русской культуры? Может быть, действительно, были какие-то беспрецедентные выдающиеся франко-русские культурные проекты в это время?
Сергей Мирский: Проекты были, разумеется, но роль Ширака, о его личной роли более основательно я сказать не могу. Что же касается присуждения ему госпремии и обоснования, это обоснование оставляет странный привкус. При каком-то культурном вкладе бывшего президента, о его познания в области русского языка и о том же пресловутом переводе "Евгения Онегина" на французский язык, которого, замечу, никто и никогда не видел. Как писал Пушкин, правда, не в "Евгении Онегине": "Бывают странные сближения".
Андрей Шарый: Какова французская политическая культурная этика? Ясно, что политики разных стран награждают политиков и общественных деятелей других стран. Есть орден Почетного легиона, который во Франции присуждается не только французам, но и в том числе российским гражданам. Насколько мне известно, это награда без какого существенного денежного содержания, скорее, честь. В данном случае речь идет о крупной денежной премии - это 200 тысяч долларов. Ширак - частное лицо, конечно, сейчас, но тем не менее.
Сергей Мирский: Здесь замечается четкое отсутствие симметрии. Франция традиционно считает, что она вправе награждать достойных ее высших наград граждан иностранных государств, но довольно косо смотрит на факт награждения ее видных государственных и других деятелей премиями и орденами других государств. Тому можно привести много примеров, когда иностранные державы награждали французских граждан, и Франция это воспринимала отрицательно. Самая почетная, самая высокая награда Франции - Орден Почетного легиона - премия совершенно не денежная. Ее денежное выражение равняется что-то порядка 60 евро. Наличествует, подразумевает очень важный этический принцип: награда - есть честь. Честь не нуждается в денежной поддержкой. Тем более что награждают, как правило, людей, которые и без того обеспечены, скажем, как минимум не голодают, и в деньгах не нуждаются. Так что, когда я говорил о чувстве неловкости, которую вызывает присуждение Шираку госпремии России, факт 200 тысяч долларов, о которых вы говорите, проливает тем более негативный свет на этот факт.
Андрей Шарый: Сейчас новый министр культуры в России - это бывший посол Российской Федерации в Париже Александр Авдеев. Так совпало, вероятно, что именно французский президент за культурный свой вклад получил именно главную президентскую российскую премию. Не усматривает ли кто-то из французских обозревателей какой-то связи между этим?
Сергей Мирский: В бытность Авдеева послом России во Франции он, разумеется, не раз и не два имел встречи с Жаком Шираком в бытность его президентом. Если же говорить о лоббировании, то - да. Есть прецедент Герхарда Шредера, который очень короткое время после того, как он покинул пост канцлера Германии, пошел на службу в российское предприятие. Случай награждения Ширака государственной премией России, увы, вписывается в эту кампанию лоббирования и попыток приобретения при помощи российского государственного капитала центров влияния за рубежом.
