Юрий Жигалкин: Как выбрать вице-президента: первая ошибка Барака Обамы. Женить или не женить: калифорнийский город отказывается регистрировать однополые браки. Таковы темы уик-энда в рубрике «Сегодня в Америке».
Первичные выборы закончились – добро пожаловать, вице-президентская кампания, которая, как выясняется, может быть не менее жесткой и опасной для политического будущего претендента на Белый дом, чем президентская кампания. На прошлой неделе, всего через четыре дня после того, как Барак Обама услышал от Хиллари Клинтон долгожданные слова признания поражения и начал входить в роль неоспоримого лидера партии и ее единственного кандидата, по имиджу политической суперзвезды был нанесен совершенно неожиданный удар. И даже не его противниками – им самим. В среду руководитель группы Обамы, занимавшейся отбором кандидатуры вице-президента покинул эту должность. Как выяснилось, Джим Джонсон в свое время получил несколько ипотечных кредитов на очень выгодных условиях от « Countrywide Finnancial », ипотечного банка, который жестоко критикуется Обамой за обман миллионов американцев, взявших у банка кредиты на приобретение жилья под сомнительные условия. Причем в получении кредитов бывшему помощнику Обамы поспособствовал сам глава « Countrywide ». Джон Маккейн тут же бросил обвинения в лицемерии и ханжестве в лицо Обаме, который ведет кампанию под лозунгом перемен, очистки Вашингтон от персонажей, радеющих о собственном интересе. Этот эпизод дал комментаторам задаться вопросом: является ли Обама столь сильным кандидатам, если он с такой легкостью наступил на грабли, положенные не Маккейном, не Хиллари Клинтон, а им самим?
Между тем, выбор кандидата в вице-президенты, партнера по номинации может быть одним из самых важнейших решений и предвыборной кампании и президентства, уверяет бывший вице-президент и кандидат в президенты Уолтер Мондейл. И это парадокс, поскольку вплоть до президентства Клинтона вице-президент играл чисто церемониальную роль и был объектом многочисленных упражнений в острословии. Томас Маршалл, вице-президент в администрации Вудро Вильсона, подтрунивал над самим собой. «В семье, - говорил он, - было два сына, один сбежал и стал моряком, другой был выбран вице-президентом и о нем больше никто не слышал». Тем не менее, считается, что верный кандидат в вице-президенты может принести победу на президентских выборах.
Что самое главное для кандидата в президенты при отборе кандидата в вице-президенты? Этот вопрос мой коллега Ян Рунов задал президенту Института общественных интересов в штате Айова Дону Рактеру.
Дон Рактер: Первое и предварительное требование, чтобы кандидат в вице-президенты не навредил репутации кандидата в президенты. Исторически кандидаты в президенты подыскивали себе в партнёры такого человека, который бы нивелировал их недостатки своими достоинствами. В прежние времена важную роль играл географический фактор: кандидату в президенты - южанину нужен был партнер –представитель северных штатов. Но не любого штата, а, желательно, крупного, значительного, вроде Нью-Йорка и Калифорнии с большим числом избирателей. Со временем географический фактор ушёл на второй план. Когда кандидат в президенты губернатор Билл Клинтон взял в партнеры сенатора Альберта Гора, оба представляли соседние штаты среднего Юга – Арканзас и Теннесси. Тогда важно было показать избирателям, что в Белый дом приходит новое послевоенное поколение.
Хотя многое в требованиях к личности вице-президента со временем меняется, неизменным остается главный критерий: вторым человеком в государстве должен быть тот, кто в экстренном случае может взять на себя обязанности первого человека, то есть президента и главнокомандующего вооруженными силами. В истории США вице-президенты не раз становились президентами, из-за преждевременной смерти последних то ли в результате покушения, то ли в результате болезни. Вот почему кандидатами в вице-президенты довольно часто становились те, кто раньше были среди кандидатов в президенты и соперничали с лидером на внутрипартийных выборах.
В нынешней ситуации шансы республиканского кандидата и демократического почти равны. Поэтому каждый из них хочет создать наиболее выигрышную коалицию и заполучить ту часть электората, которую во время первичных выборов завоевать не удалось. Вот почему идут разговоры о союзе между Бараком Обамой и Хиллари Клинтон, которую поддержали белые рабочие и женщины. В свою очередь Маккейну, пожилому политику с военным прошлым, было бы неплохо выступить в партнерстве с представителем расового меньшинства или с женщиной, с человеком не военным, имеющим опыт либо в экономике и бизнесе, либо в дипломатии. В этом контексте идеальной была бы кандидатура нынешнего госсекретаря Кондолизы Райс. Так что сейчас намного важнее оказались раса и пол при подборе кандидатов на пост вице-президента.
В то же время, как показывает история, избирателей привлекает (либо отталкивает) личность не вице-президента, а президента. Избиратели голосуют, либо исходя из верности принципам той или иной партии, либо из симпатии к кандидату в президенты. Вице-президент обычно мало что меняет.
Ян Рунов: Но потом он может играть довольно значительную роль. Например, Чейни стал самым влиятельным в истории Америки вице-президентом и, наверно, наиболее критикуемым либеральной печатью...
Дон Рактер: Нет, самым ненавистным в истории вице-президентом был великий Томас Джефферсон. Федералисты глубоко ненавидели его, автора Декларации независимости, когда он был вице-президентом в администрации Джона Адамса. Буш-младший выбрал Чейни потому, что ему, молодому тогда губернатору Техаса, нужен был для баланса человек с большим государственным и политическим опытом. Это был возрастной баланс. Думаю, из этого же принципа будет исходить и Маккейн, которому нужен для баланса более молодой партнер. А Чейни интересен еще и тем, что довольно редко вице-президент с самого начала заявляет, что не намерен бороться за пост президента. За последние лет 40 большинство из тех, кто становились кандидатами в вице-президенты, планировали потом бороться за пост президента. Они рассматривали пост номер два как трамплин.
Ян Рунов: Это был Дон Рактер, президент Института общественных интересов в штате Айове.
Юрий Жигалкин: На этой неделе в Калифорнии, самом населенном штате страны, начнется регистрация однополых браков. Но не везде.
Рассказывает Аллан Давыдов.
Аллан Давыдов: Начальник канцелярии калифорнийского округа Керн Энн Барнетт в официальном заявлении сообщила, что, начиная с понедельника, ее офис приостанавливает регистрацию любых бракосочетаний. Она объяснила это административными и бюджетными проблемами. Однако активисты в защиту прав сексуальных меньшинств объясняют это отвращением госпожи Барнетт к однополым бракам. Этот эпизод, судя по всему, только часть усилий калифорнийских противников однополых браков, направленных на то, чтобы воспрепятствовать реализации постановления Верховного суда штата о признании неконституционными двух законов штата, определяющих брак как союз мужчины и женщины.
Решение верховного суда в Калифорнии создает второй, после Массачусетса, подобный прецедент в стране. Защитники традиционного брака бьют тревогу. Говорит Брайан Раум, старший юрисконсульт общенациональной консервативной общественной организации «Фонд защиты брака».
Брайан Раум: Это - типичный пример того, как группа судей-активистов на основе собственных политических взглядов и пристрастий прибирает к рукам демократический процесс и подрывает институт брака, который является одной из основ нашего общества. Нет сомнения, что это - удар по традиционной американской семье. Даже американские власти на федеральном уровне признают, что лучшая среда для воспитания детей - эта та среда, в которой есть отец и мать, состоящие в браке и связавшие себя обязательством растить детей. Дети лучше всего развиваются, когда у них есть отец и мать. Калифорнийские же судьи-либералы поставили правовую ситуацию в штате буквально с ног на голову. Но на 4 ноября в Калифорнии намечено всеобщее голосование по поправке к конституции, определяющей брак как союз мужчины и женщины. И можно не сомневаться, что жители штата проголосуют за восстановление понятия брака в том виде, как оно существовало до того, как калифорнийский Верховный суд занялся этой самодеятельностью. Существуют положительные прецеденты. Например, суды в штате Нью-Йорк то и дело подтверждают идею о том, что только мать и отец, а не однополая пара способны обеспечить ребенку наилучшие возможности для полноценного здорового развития и для преуспевания в жизни.
Аллан Давыдов: Каковы могут быть политические последствия этого общественного противостояния в Калифорнии в год выборов президента?
Брайан Раум: Если история чему-то учит, то стоит напомнить, как после легализации однополых браков в штате Массачусетс большинство американцев в 2004 году проголосовало за республиканского кандидата в президенты, выразив таким образом поддержку сохранению и защите традиционного брака.
Юрий Жигалкин: Сторонники однополых браков, впрочем, могут по пунктам ответить своим оппонентам. В том числе, поспорить и о том, где лучше расти ребенку – в дисфункциональной традиционной семье или в семье с двумя папами или мамами. Собеседники моего коллеги Владимира Морозова приводят и другие аргументы.
Владимир Морозов: Выяснилось, что среди моих собеседников брак однополых поддерживают самые разные люди. Айрин, учительница, 50 лет.
Айрин: Я читала статьи в научной секции «Нью-Йорк Таймс» о сравнительном исследовании разнополых и однополых пар. У однополых гораздо более равноправные отношения, чем у нас. У меня столько знакомых, у которых были мужья, жены, но они развелись. Они жили в сплошном кошмаре. Может быть, однополые браки тоже окажутся несовершенны, но хуже уже не будет.
Владимир Морозов: Допустим. Но зачем однополым парам называть свой союз браком? Мэри, гитаристка, 45 лет.
Мэри: Я вообще не верю в институт брака. Будь то однополые или двуполые, люди не способны долго оставаться вместе. Мне с моей подругой никакой брак не нужен. Мы любим друг друга – это главное. Но другим однополым парам брак нужен как гарантия, чтобы в случае смерти одного другому перешла его страховка или квартира. Так что речь идет о правах.
Владимир Морозов: В некоторых штатах так называемый гражданский союз дает однополым парам те же права, какие имеют обычные супруги. В этом случае зачем однополым брак? Отвечает Мэт, ему 23 года. Он работает в организации «Брак – это любовь», которая защищает права людей нетрадиционной сексуальной ориентации.
Мэт: У нас в штате Коннектикут однополые пары регистрируют свой гражданский союз и получают те же права, что и разнополые супруги. Но мы хотим равноправия во всем. Представьте ситуацию, когда я знакомлю кого-то со своим любимым человеком. Одно дело сказать – «это мой партнер», другое – «мой супруг». Гражданский союз – это, так сказать, брак второго сорта.
Владимир Морозов: Ну, а дети? Как-то непривычно думать о ребенке, у которого две мамы или два папы. Криста, художник, 35 лет.
Криста: Обычные люди размножаются, как кролики. На свете появляется масса детей, которых родители не планировали, не хотели и не любят. А однополые пары, чтобы завести ребенка, идут на все тяжкие: это банк спермы или усыновление, это косые взгляды соседей. Это очень нелегко. Для всего этого надо по-настоящему хотеть ребенка и очень любить его.