Во второй части этого выпуска: Разговор о пользе и вреде драки и «Мои любимые пластинки» с журналистом Матвеем Ганапольским.

В передаче Елены Холоденко речь пойдёт о мундирах, камуфляже, сапогах, другим словами, о культуре одежды, культуре военной формы.

Алексей Сопин (дизайнер):

– В конце 2014 года, когда уже вовсю шли военные действия на востоке Украины, в бюджет Украины была заложена цифра на переодевание войск в новую униформу старого образца. И в том момент нашелся наш гуру Виталий Гайдукевич, у него был выход на министра обороны. Он пришел просто с улицы и сказал: «Давайте на эти деньги оденем людей не в старое советское, а в новый китель украинского образца, с украинской идентичностью». В этой творческой группе собрались люди, которые длительное время занимались историей военного костюма в целом. Это консультации в кинематографе, это военно-исторические реконструкции, это музейные копии для исторических коллекций военных костюмов. Поэтому группа хорошо разбиралась в униформистике мировой. Есть примеры других государств, которые с распадом Союза ушли в отрыв. Польша, Литва, Латвия, Эстония, начиная с 1991 года меняли у себя все. Но при этом есть Беларусь, которая по сей день продолжает быть советской. Если бы начали это делать в 1991 году, страна однозначно жила бы гораздо лучше.

В период майдановских событий, наверное, украинец окончательно понял, что Украина – это не Россия. И вот этот разрыв произошел в момент, когда наш «старший брат» засунул нам нож в спину, отгрызая кусок Крыма.

Алексей Руденко (художник):

–В составе вооруженных сил на тот момент вообще отсутствовал геральдический отдел и отдел разработок, которые бы занимались инновациями в этой области. Извините, когда два последних министра обороны до бегства Януковича – оба граждане Российской Федерации, это о чем-то говорит. И мы совершенно искренне предложили вооруженным силам нашу помощь. Образовалась группа патриотов-волонтеров, которая решила поработать за Министерство обороны. Идея была разнесена через социальные сети, фейсбук, и образовалась виртуальная группа «Нове військо». Это чисто волонтерский проект, который состоялся только потому, что у самой армии сил и возможностей сделать это не было.

Александр Лежнев (художник-график):

–Тот же самый «совок» перешел к нам, те же знаки различия, придуманные Сталиным в 1943 году, погоны, которые были введены в течение двух месяцев. То есть никаких изменений в украинской свідомості, что это есть твоя армия, не было. Я считаю, что в 1991 году это должно было быть сделано сверху, а не снизу.

Алексей Руденко:

–Поддерживаю мнение Александра. Я был студентом шестого курса художественного института, когда в 1992 году попал на работу в новосозданное Министерство обороны. Все эти процессы можно было запустить тогда были запущены – можно посмотреть рисунки 90-92 годов, где радикальные изменения, которые сейчас введены в армии, они тогда должны были состояться, но не состоялись. И во многом это связано с непониманием или недомыслием или, скорее всего, неспособностью понять, что Украина стала независимым государством. А посему в украинском государстве все должно быть украинским, в том числе униформа армии, военная традиция. Она не должна быть продолжением советской парадигмы, не должна нести в себе внешний и внутренний код советской армии. А у нас сделали все таким образом – якобы с целью смягчения перехода. Мы можем вычленить исторический период – не только для Украины, а для всей Европы – когда формируются современные униформологические традиции. Это начало 20 века и период Первой мировой войны и последующее развитие континента. Именно тогда формируются ключевые принципы построения военного мундира, его конструкции, цветовой гаммы, конструкции элементов. И Украина в данном случае не исключение. Потому что Украина столетней давности – мы сейчас говорим, что переживаем 100-летие украинской национальной революции 1917-1921 годов – полностью унаследовала эту традицию. Более того, невзирая на свое жуткое состояние, когда Украина воевала с державами половины Европы(большевистская Россия, «белая» Россия, поляки, немцы с австрийцами, плюс – внутренние конфликты, конфликты между правительствами) и тем не менее украинским правительствам столетней давности удалось внедрить столько современных на тот момент разработок и при этом национальных, что мы их просто перенесли в современный мундир как отдельные детали, маркеры, которые роднят современную военную форму с формой армий режимов украинской революции, а также позиционируют украинскую армию как часть сил Европы и того же НАТО.

Мы занимались спектром задач, которым в США занимаются четыре отдельных института со своим штатом и бюджетом. Мы не могли всего охватить, поэтому выбрали пять позиций: униформа – раз, знаки различия – это отдельная категория, эмблематика, знамена, наградная система. Эмблематика – важнейший атрибут, который в наибольшей мере несет национальный код – мы опираемся на национальную традицию, чуть-чуть на европейскую и мировую.

Я думаю, все отличат советского офицера от украинского. Если военный идет в новой форме, у него на фуражке новая, смелая кокарда. Мы даже испугались за психическое здоровье министра, потому что он выбрал самый радикальный вариант кокарды – мы на это не надеялись. У нас главным символом вооруженных сил является казацкий крест, достаточно наглая вещь в металле. Но посредине его – круглая историческая кокарда, появившаяся в Украине еще в 1918 году, с трезубцем. Т.е. национальную принадлежность военного вы увидите сразу. На плечах у него погонные муфты со знаками различия, так что рядового от офицера вы тоже отличите. У него нарукавные эмблемы, которые демонстрируют принадлежность к определенному роду войск и конкретному воинскому подразделению. По цвету мундира вы отличите,является ли он сухопутным офицером, морским, авиационным или сил специальных операций.

Татьяна Сопина (дизайнер):

–Прежде всего – ощущения, чтобы человек ощущал себя гражданином, достойным уважаемым, любимым страной. Эти все ощущения должны быть у него, когда он надевает форму. Пример других стран – в форме можно жениться, ходить на торжественные мероприятия. Цель была такая, чтобы форму сделать предметом гордости, чтобы все хотели пройти рядом с этим мужчиной.

В историческом костюме, в военном мундире присутствуют эргономические понятия, когда человек себя чувствует комфортно. Он может двигаться, поднимать руки-ноги, его движения не будут скованы. Выправка военная – это ровная осанка, грудь колесом. Это красиво и так должно быть. Это есть в литературе, в фильмах. Но в нашей стране это отсутствует. Почему приятно смотреть на работы дизайнеров на показе, а на вещи в массмаркетах – неприятно. Человек это чувствует, но объяснить, почему так происходит, не может. Есть определенные закономерности: золотое сечение, геометрические пропорции, которые дают это ощущение. Если это все использовать, внедрить и правильно сделать, получится отличный результат. В разработанных нами образцах это присутствует.

Олекса Руденко:

–Мы, к сожалению, не имеем влияния на последующее внедрение. Но смею вас уверить, что заложены были настолько серьезные конструктивные принципы, которые даже сложно испортить. Кроме того, говоря о форме одежды, мы говорим о функциональности. У парадной и повседневной формы есть свои функции, у полевого одностроя – свои. Наша группа занималась конструктивом парадной и повседневной формы. И это очень важно, потому что это еще и лицо страны. В каком-то фильме было – лицо защитника отечества должно быть грозным для врагов и предметом любования для местного населения. Все это было сделано.

Мы с вами беседуем в каких-то мягких выражениях. А были убраны дикие, перешедшие из Союза, «аэродромы» на головах вместо фуражек, совершенно безумные сочетания цвета, нехарактерного для Украины: темно-зеленый мундир с малиновыми кантами, дикие погоны с люрексной ниткой – это все украинская армия до 2014 года. Весь этот кошмар – резиночки на рубашечках, пластиковые пуговицы, фурнитура в позолоте – это признаки постсовка. Поэтому то, что удалось от этого избавиться, уже формирует совершенно другой образ военнослужащего.

Алексей Сопин:

–Очень многие вещи, которые были созданы в советской армии и заимствованы, были построены на лжи и обмане изначально. Как маркер этого процесса, показателен голубой берет десанта. Этот берет был придуман для того, чтобы во время операции в Чехословакии для подавления волеизъявления чешского народа, чтобы замаскировать российские военные части под миротворцев. Целый ряд моментов в униформистике советской уже последних лет «совка» был построен не для того, чтобы подчеркивать красоту человека, а чтобы прятать животы генералов, чтобы прапорщику удобно было воровать со склада тушенку в карманы ватника. Мы же хотели ввести эстетически красивую униформу. Говоря об эргономике, удобстве, красоте костюма, мы смотрим на самые богатые образцы армий мира. Что-то заимствуем у них, но при этом не теряем свою аутентичность.

Человек – это личность, в вооруженных силах нет деления на солдата и генерала – и тот, и тот профессионал, и тот, и другой хорошо выполняет свою функцию. Поэтому нет в нашей концепции деления на униформу рядового, офицерского, командного состава. Есть знаки различия, которые отличаю генерала от рядового. Но при этом китель, фуражка, брюки абсолютно одинаковые.

У меня лично есть десяток друзей, которые сейчас на фронте. Двое недавно приезжали на побывку – кто-то в Киев, кто-то во Львов. Один из них вел первого сентября дочку в школу – в новой парадной форме. Дочка была горда. Папа проводит сейчас на востоке большую часть своего времени – причем не где-то на блокпостах, а в самых горячих местах. Приехав в Киев, он понял, что не может вести дочку в первый класс в камуфляже. И он пришел в новом кителе, в новой фуражке, в новых брюках. И те люди, которые сейчас на передовой, когда они вернуться сюда и будут вести парадно-повседневный образ жизни, я очень надеюсь, что у них эта униформа будет, и на парады они будут ходить в ней, водить в школу детей они будут в ней, ходить на свадьбы, в рестораны они тоже будут в ней. Но лазить по окопам – для этого такая униформа не предназначена.

Те люди, которые сейчас в окопах, благодаря изменениям, о которых мы говорим, они все в шикарных талановских ботинках, а не в кирзовых сапогах, они все в достаточно качественном белье, причем зимой оно теплое. Чьего производства? Украинского производства. И мы к этому не имеем отношения. Мы дали толчок. И эти изменения необратимы и позитивны. Когда мы говорим про индустрию войны, мы понимаем, что поменялась доктрина. Страна начала пока еще мало, пока еще плохо, но заботиться о своих военных. И сегодняшнее материальное обеспечение военнослужащего кардинально отличается от того, каким оно было около пяти лет назад – в 2014 году. Сегодня военнослужащий новой украинской армии – это профессиональный боец, который неплохо одет и экипирован, который хорошо накормлен. В принципе страна пытается создать ему боле или менее нормальный быт. Но при этом мы знаем куда тянуться: мы тратим гораздо меньше средств, денег и усилий, чем это делают американцы для своих военнослужащих. Но тем не менее, мы перешагнули тот рубеж, когда к человеку относились как к мусору.

Алексей Руденко:

–Сто лет назад украинские правительства между собой ссорились, враждовали. Условно говоря, Грушевский ненавидел Винниченко, Винниченко – Петлюру. Гетман Скоропадский – прекрасный гетман, но написал о федерации с Россией, поэтому было поднято антигетмановское восстание, и он подал в отставку, а по сути, был свергнут Директорией. Мне было важно вернуть вот это состояние: 100 лет назад у нас была уже республика, и она была подавлена. Я знал это очень давно. А потом мне очень хотелось, чтобы украинский военнослужащий не выглядел как чмо. И при этом мне хотелось, чтоб наши были похожи на те эпические образы, которые для нас, изучающих историю, формировала европейская цивилизация. Магические портреты красивых военных. И чтобы наши были внешне не хуже. То, что они внутренне не хуже, что они настоящие герои – это замечательно. Но это должно быть визуально отображено.

Далее в программе:

О пользе и вреде драки.

Разговор с психологом, тренером по рукопашному бою, бывшим заключённым, дрессировщиком.

«Мои любимые пластинки» с журналистом Матвеем Ганапольским.