Ссылки для упрощенного доступа

“Слабый” рубль экономике не поможет


Ставка на “слабый” рубль себя не оправдает – политика ослабления рубля может ускорить рост экономики России лишь в первый год, тогда как уже на второй его темпы вновь замедлятся. К такому выводу пришли эксперты Института экономической политики имени Гайдара и Российской академии народного хозяйства и государственной службы. Их макроэкономический прогноз на 2017-2018 годы был представлен в начале этой недели.

О “политике ослабления рубля” в правительстве не говорят, но можно вспомнить многочисленные заявления представителей его финансово-экономического блока в последние месяцы о том, что рубль “избыточно” укрепился. А текущие прогнозы Министерства экономического развития предполагают снижение его курса (с нынешних 56,18 за доллар) до 64,4 рубля в среднем в 2017 году, почти до 70 рублей в 2018 и до 71-73 рублей за доллар – на 2019-2020 годы. Хотя, понятно, любые подобные прогнозы строятся, исходя из предположения, что Россия не столкнется к некими новыми внешними шоками – будь то геополитика или новое падение цен на нефть, как главный курсообразующий фактор для рубля.

Почти все экономические эксперты согласны с тем, что существует определенный “потолок” темпов развития, что в нынешних условиях мы просто не сможем расти больше, чем на 1,5-2% в год.

В представленном экспертами обзоре отмечается, что ослабление рубля отнюдь не ускорит рост экономики в ближайшие годы, как предполагают некоторые из разрабатываемых ныне экономических программ, а, скорее, наоборот. Но за счет чего? Об этом мы говорим с одним из авторов обзора – заведующим лабораторией финансовых исследований Института экономической политики имени Гайдара Михаилом Хромовым.

Главный вывод вашего обзора сводится к тому, что, если следовать тактике “ослабления” российской валюты (по вашим расчетам, примерно до 65 рублей за доллар в 2017 году и до 70 рублей - в 2018), то рост российской экономики, даже ускорившись в нынешнем году, неизбежно вновь замедлится в следующем. Почему? Что станет ключевым фактором?

Михаил Хромов:

- Наша система сценариев и должна была показать, что в текущей ситуации, по нашим оценкам, ставка на ослабление национальной валюты не даст большого выигрыша с точки зрения макроэкономической динамики. Мы полагаем, что в первый год это даст небольшой бонус - главным образом за счет снижения конкурентоспособности импорта, который подорожает. Соответственно, за счет этого возникнет небольшое ускорение роста экономики. Однако в последующие годы он вновь замедлится, так как именно сокращение импорта окажется критичным для большого количества производств в России, “завязанных” на поставки импортных сырья или комплектующих. Так что первоначальное сокращение спроса на импорт даст эффект в первый год, но в дальнейшем он сойдет на нет. Именно потому, что будет тормозиться развитие тех производств, которые на этот импорт опираются.

И независимые эксперты, да и в самом правительстве часто говорят о “равновесном” или “фундаментально обоснованном” курсе рубля – при тех или иных ценах на нефть. И эти уровни могут очень заметно различаться… А каковы ваши, то есть авторов обзора, примерные оценки такого курса?

- Наш прогноз по базовому сценарию рассчитан, исходя из среднегодовой цены на нефть в 2017 году 50 долларов за баррель и 60 долларов за баррель – в 2018-ом. И по нашим оценкам, получается, что номинальный обменный курс окажется порядка 59 рублей за доллар в текущем году и 58 рублей - в 2018. То есть, как мы предполагаем, где-то на тех же уровнях, на которых курс находится сегодня, при текущих ценах на нефть, он и будет сохраняться в ближайшие полтора года при условии, если и цены на нефть останутся в ожидаемом нами диапазоне.

Здесь главный риск для экономики заключается именно в том, что вложения в валюту могут оказаться более выгодными, чем инвестирование в реальную деятельность

Вариант ослабления рубля неизбежно ускорит рост цен в стране. По вашим расчетам для двух сценариев, более “крепкого” рубля и более “слабого”, - примерно в 1,5 раза. И в этом случае, как отмечается в обзоре, Центральный банк (ЦБ) будет вынужден отказаться от таргетирования инфляции и вновь обратиться к таргетированию курса рубля. То есть, по сути, вернуться к той самой политике, от которой он отказался еще осенью 2014 года.

Но вспомним, даже 5-6%-ая годовая инфляция, возникающая в вашем сценарии “ослабления” рубля на 2017-2018 годы, не так уж и сильно отличается от текущей. Не говоря уже о том, что сам Центральный банк в куда большей степени ориентируется на инфляционные ожидания в стране, которые – в разы выше инфляции “по Росстату”. А в таком контексте ваш вывод о том, что Центральному банку вновь придется таргетировать именно курс рубля, а не инфляцию, как сегодня, выглядит весьма радикальным…

- Подобное изменение политики ЦБ мы рассматриваем не как следствие, а, скорее, как некоторое действие. Если по “базовому” сценарию мы оценили курс в районе 57-58 рублей за доллар, то, получается, чтобы он снизился до 70 рублей за доллар в 2018 году, как предусмотрено другим нашим сценарием, ЦБ и денежные власти в целом должны предпринимать определенные действия, дабы “сдвинуть” валютный рынок именно в эту сторону. Так что здесь политика ЦБ не есть следствие “слабого” рубля, но именно этой политикой мы только и можем, в том числе, “обеспечить” курс не 60 рублей, а 70 рублей за доллар. А в этом случае, когда основные усилия ЦБ будут направлены на “ослабление” рубля, удержание инфляции, естественно, уже не будет являться первоочередной задачей.

Нынешняя высокая ключевая процентная ставка Банка России, с одной стороны, привлекает зарубежный капитал, так как, благодаря ей, он может заработать здесь – скажем, на тех же государственных облигациях - гораздо больше, чем в других странах. В результате баланс притока/оттока капитала в России улучшается, что, в свою очередь, является одним из главных факторов укрепления рубля. Но, с другой стороны, высокая ключевая ставка Центрального банка так или иначе тормозит рост экономики, так как стоимость кредитов компаниям и предприятиям в ней остается высокой – это 12-14% годовых, по последним оценкам самого ЦБ, то есть в три раза превышающей текущие темпы “официальной” инфляции.

Именно сокращение импорта окажется критичным для большого количества производств в России, “завязанных” на поставки импортных сырья или комплектующих. Так что первоначальное их сокращение даст эффект в первый год, но в дальнейшем он сойдет на нет.

Так вот, по вашему “базовому” сценарию, ставки по этим кредитам снизятся в этом году до 9,9% годовых, а в 2018 году – уже до 8,3%. То есть до уровней в полтора раза ниже нынешних. Тогда как по сценарию “ослабления” рубля они так и останутся на уровне 12-13% в ближайшие два года. Однако базовый сценарий исходит из более “крепкого” рубля, что, в свою очередь, предполагает, по идее, что ЦБ будет снижать свою ключевую ставку лишь очень постепенно. За счет чего же тогда снизятся ставки по кредитам бизнесу?

- Такое их снижение нам представляется вполне возможным именно в рамках политики ЦБ, обеспечивающей низкую инфляцию - в районе 4% в год. И, напротив, в сценарии “слабого” рубля Центробанку придется поддерживать более высокие ставки (в том числе за счет поддержания обменного курса в том коридоре, в котором он будет находиться) для балансировки общего платежного баланса страны в случае возникновения девальвационных ожиданий и спекулятивного спроса на валюту - как со стороны населения, так и со стороны бизнеса.

Так что здесь политика ЦБ не есть следствие “слабого” рубля, но именно этой политикой мы только и можем, в том числе, “обеспечить” курс не 60 рублей, а 70 рублей за доллар.

Расхожее суждение, что “слабый” рубль – в интересах компаний-экспортеров и государственного бюджета. Тогда как в интересах всей остальной промышленности (той, которой необходимо закупать импортные сырье, материалы и оборудование просто ввиду отсутствия российских аналогов) – наоборот, более “сильный” рубль. В какой степени ваши прогнозы по обоим сценариям – и “крепкого” рубля, и более “слабого” – его подтверждают в части экспорта-импорта?

- Так оно и есть… Действительно, от ослабления рубля выигрывают, в первую очередь, экспортеры и госбюджет, который с этих самых экспортеров и получает “рублевые” налоги, “рублевые” экспортные пошлины. И даже при сохранении экспорта, в долларовом выражении, неизменным рублевые поступления налогов и доходов компаний-экспортеров будут расти пропорционально ослаблению рубля. Его главное следствие – сокращение закупок по импорту. В части экспорта ситуация более стабильная. Основная его часть – нефть и газ, которые привязаны к определенной инфраструктуре. Поэтому быстро нарастить этот экспорт невозможно, да к тому же он в большей степени зависит от ценовых факторов, чем от обменного курса. Поэтому у нас и более “ровные” прогнозы по экспорту, чем по импорту.

Как мы предполагаем, где-то на тех же уровнях, на которых курс находится сегодня, при текущих ценах на нефть, он и будет сохраняться в ближайшие полтора года при условии, если и цены на нефть останутся в ожидаемом нами диапазоне.

За последние два года колебания курса российской валюты даже на 10 рублей в ту или иную сторону не сильно отражались, например, на поведении населения – если иметь в виду соотношение частных расходов на потребление и на сбережения. Тем не менее, из вашего обзора напрашивается вывод о том, что сценарий “ослабления” рубля чреват новым всплеском интереса населения к покупке валюты – ввиду утраты им в очередной раз доверия к рублю. Хотя, вроде, сама разница в обменных курсах рубля к доллару по обоим вашим сценариям относительно невелика: примерно 5 рублей – в 2017 году и примерно 12 рублей – в 2018 году…

- Действительно, ослабление рубля может спровоцировать дополнительный спрос на иностранную валюту и со стороны населения, и со стороны предприятий. Здесь главный риск для экономики заключается именно в том, что вложения в валюту могут оказаться более выгодными, чем инвестирование в реальную деятельность. И, безусловно, это - один из факторов замедления экономического роста в 2018 году, по данному сценарию.

Подобное изменение политики Центрального банка мы рассматриваем не как следствие, а, скорее, как некоторое действие.

Давайте вспомним, что базовый прогноз Министерства экономического развития предполагает рост ВВП России в 2017 году на 2%, и на 1,5% - в 2018. По вашим прогнозам – 1,2% и 1,8%, соответственно, по сценарию более “крепкого” рубля, или 1,4% и 1,5% - в сценарии “ослабления рубля”. То есть в отношении 2018 года один из ваших сценарий полностью совпадает с базовым прогнозом МЭР, тогда как на 2017 год – разница более чем в 1,5 раза. Но сколь в целом значимы в нынешней ситуации такие расхождения в прогнозах?

- Конечно, и наши прогнозы, и прогнозы Минэкономразвития заметно расходятся в исходных оценках, поэтому сравнивать их напрямую не очень корректно. Ведь и по ценам на нефть у нас разные “вводные”, и, соответственно, динамика курса рубля в наших оценках не сильно совпадает с тем, что “рисует” Министерство экономического развития. Хотя в целом, действительно, разница не так уж и велика. Но это вполне отражает общее понимание текущей ситуации в российской экономике, что ее потенциальный годовой рост просто ограничен 1,5-2% в перспективе нескольких лет. Да, мы прошли кризис. Да, мало кто сомневается в том, что в 2017 году мы увидим рост экономики. Но при этом почти все экономические эксперты согласны с тем, что существует определенный “потолок” темпов развития, что в нынешних условиях мы просто не сможем расти больше, чем на 1,5-2% в год. Соответственно, различия в конкретных оценках исходят, скорее, лишь из разного понимания влияния неких дополнительных условий, - отметил в интервью Радио Свобода Михаил Хромов.

XS
SM
MD
LG