"Лидерство – частично вопрос характера, частично интеллекта, частично организации, а частично того, что Макиавелли называл "фортуной" – понятие, выражающее мистическую взаимосвязь судьбы и случая", – написал Збигнев Бжезинский уже на склоне лет, подводя итог и собственной жизни. Фортуной в его случае было то, что он родился в семье польского дипломата, который своими глазами наблюдал в Германии приход к власти нацистов, затем в Советском Союзе начало большого террора, а к началу Второй мировой войны оказался в Монреале в должности генерального консула страны, отчаянно сопротивлявшейся двойной агрессии.

Бжезинский сделал блестящую академическую карьеру в США. Он стал автором теории тоталитаризма и предсказал, что Советский Союз распадется по национальным линиям. Драматические события в Восточной Европе, прежде всего венгерское восстание 1956 года, убедили его в том, что противоречия между Москвой и другими странами Варшавского договора будут нарастать, а потому США не следует отталкивать от себя сателлитов Советского Союза – надо, наоборот, осторожно вовлекать их в противостояние с Кремлем. С этой программой Бжезинский стал советником Джона Кеннеди на президентских выборах 1960 года, а в 1964 году – советником Линдона Джонсона.

Он понимал, что для сохранения лидирующих позиций в мире Америке нужна не только военная мощь, но и социальная привлекательность. Поэтому он поддерживал программу Джонсона "Великое общество" и горячо сочувствовал американской либеральной революции 60-х. "Человеческое достоинство, – писал Бжезинский, – подразумевает свободу и демократию, но идет дальше этого. Оно также включает социальную справедливость, равенство полов и, сверх всего этого, уважение к культурной и религиозной мозаике мира". Романтик в стане циников, он не терпел напыщенного пафоса записных патриотов и отвечал на него ядовитым сарказмом: "История может быть сведена к фарсу, особенно если это соответствует целям политики".

Джимми Картер объявил себя "прилежным учеником" Бжезинского и, став президентом, назначил его своим советником по национальной безопасности. К этому времени Збигнев Бжезинский был уже хорошо знаком с лидерами польской "Солидарности" и чехословацкой "Хартии- 77". Он убедил президента сделать акцент на "третьей корзине" Хельсинкского акта – правозащитной тематике, которую советские вожди считали досадным довеском к политике разрядки. На этой почве Бжезинский вступил в острое противоречие с руководством Демократической партии и государственным секретарем Сайрусом Вэнсом – они считали, что нельзя жертвовать соглашениями в области ограничения стратегических вооружений во имя прав человека. А Бжезинский считал, что можно сочетать оба направления и продвигать их параллельно. Вэнс в итоге подал в отставку, а концепция Бжезинского стала ключевой и для политики сменившего Картера Рональда Рейгана.

1979 год стал переломным для всего мира: в Иране произошла исламская революция, а советские войска вторглись в Афганистан. Бжезинский был инициатором операции спасения американских заложников с помощью спецназа, провалившейся из-за плохой организации и неблагоприятного стечения обстоятельств. Бжезинский продвигал экономические санкции против Советского Союза, бойкот Олимпиады в Москве и вашингтонскую поддержку моджахедов. Драма заложников в конечном счете и стала причиной поражения Картера на выборах 1980 года.

Бжезинский больше не служил в правительстве, но оставался влиятельнейшим экспертом. Рыцарь холодной войны, он никогда не вкладывал в ножны свой интеллектуальный меч. В книге 1979 года "Великая шахматная доска" он провозгласил новую цель американской внешней политики, которую называл "благой и высокой" – битву за американское доминирование в Евразии. Битву не в оружием в руках, а с помощью "мягкой силы", силы убеждения и примера. Бжезинский верил в американские ценности, в которых разуверились многие американцы, проголосовавшие за Дональда Трампа.

На Трампа Бжезинский смотрел как на недоразумение. "Я не вижу никакого направления, никакого набора целей, которые желательно достигнуть, никакого понимания потенциальных угроз, с которыми нам предстоит столкнуться. Подход к международным делам хаотический, неясный, расфокусированный", – говорил он в недавнем интервью, посвященном президентскому проекту федерального бюджета. Проект этот предусматривает заметное сокращение ассигнований на дипломатию при исключительно щедром финансировании Пентагона. Бжезинский добавлял: "Военная мощь имеет смысл лишь в определенных обстоятельствах. Универсального решения глобальных проблем не существует".

У советского агитпропа Збигнев Бжезинский заслужил ярлык "оголтелого антикоммуниста" и "зоологического антисоветчика". В последние годы к этому ярлыку добавилось новое определение – "патологический русофоб". При всей бессмысленности этих словосочетаний такими титулами можно гордиться. "Я верю в процветание России после Путина", – заявлял он.

Владимир Абаринов – вашингтонский журналист и политический обозреватель

Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции