Коулмэну Хокинсу шел 22 год, когда он появился в Нью-Йорке вместе с оркестром блюзовой певицы Мэмми Смис. Он играл блюз и джаз в духе эпохи, играл в том же духе, что и Кинг Оливер и Сатчмо. В 1923 году он вошел в состав оркестра Флетчера Хендерсона и застрял у Хендерсона почти на 11 лет.

Добрый день, вечер или ночь, где бы вы ни были и на чем бы вы нас ни слушали, добро пожаловать в клуб «Времени Джаза». «Время Джаза» - это история американской музыки от рэгтайма, диксиленда, блюза, свинга, бибопа, кула, Третьего Течения и до авангарда, фьюжн и фольклорного джаза. У микрофона в Париже – Дмитрий Савицкий.

​Fletcher Henderson and his Orchestra - After You've Gone – 3:05 (Fletcher Henderson and his Orchestra – Classics)

«After You've Gone», «После того, как (в данном случае) ты ушла». Оркестр Флетчера Хендерсона; март 31 года. Замечательное примечание на пластинке: Коулмэн Хокинс играет лишь на тенор-саксофоне; вокалист неизвестен, скорее всего, он – белый…

Коулмэн Хокинс родился 21 ноября 1904 года в Сент-Джозефе, штат Миссури. Хока называют «отцом тенор-саксофона».

В 1921 году, когда Хок начал играть в оркестре «Джазовые Гончие Мамми Смис», тенор-саксофон входил в категорию таких странных инструментов, как эуфониум (из семейства туб), сузафон (похожий на геликон) или басовой саксофон – самый крупный в семействе саксов, гораздо крупнее баритон-саксофона.

В 1923 году Хок появился в Нью-Йорке вместе с «Джазовыми Гончими». Он играл блюзовые вещички и джаз в переходном для того времени стиле, в котором играли Кинг Оливер и Луи Армстронг. Он был одним из тех редких афроамериканцев, что играли в Чикаго с белыми джазменами.

В том же 1923 году Хокинс вошел в состав оркестра Флетчера Хендерсона. Он стал первым тенор-саксофонистом солистом. Первым тенор-саксофонистом виртуозом эпохи свинга. Он же был первым джазменом, который начал записываться с молодыми европейскими музыкантами: в Англии, Голландии и с Джанго Рейнхардтом в Париже.

​Coleman Hawkins & Benny Carter - Crazy Rhythm – 2:58 (Coleman Hawkins & Benny Carter - CDSW)

«Crazy Rhythm», «Сумасшедший Ритм», мной не обнаруженный, Сэйзара и Кана. Оркестр Коулмэна Хокинса «All Stars» с Бенни Картером – альт-саксофон и труба; со Стефаном Граппели – рояль

CD называется «Коулмэн Хокинс и оркестр Бенни Картера». Единственный компактный диск, который, по мнению Стива Харриса идеально был скопирован с пластинки на 78 оборотов, сохранив именно джазовое звучание: глубину звука, атаку солистов, энергию оркестра и детали исполнения.

Диск действительно отличного джазового звучания, но в описании составов путаница большая. Не говоря уже об отсутствии дат.

​Coleman Hawkins - Body and Soul – 3:00 (Coleman Hawkins - Body and Soul - Bluebird)

«Body and Soul» - Джонни Грина. Коулмэн Хокинс – тенор-саксофон; Джин Роджерс – рояль; Оскар Смис – контрабас и Арт Хёрберт – ударные. На заднем плане слышны Томми Линдсэй и Джо Гай – трубы; Ёрл Харди – тромбон и Джаки Филдс – альт-саксофон. Это та самая, ставшая неожиданно классикой, запись, сделанная 11 октября 1939 года в Нью-Йорке.

Хок был ужасно удивлен гигантским успехом «Body and Soul». В 1929 году он записал стандарт «One Hour», в 1934-м «Talk of the Town», затем «Stardust» с Джанго Рейнхардом. «Душа и Тело», запись 1939 года, была для Хокинса отнюдь не шагом вперед, а продолжением уже найденного в упомянутых композициях, стиля.

Майлз Дейвис говорил:

«Когда я услышал Хока, я научился играть баллады».

Но практически ни один историк джаза не пишет о Коулмэне Хокинсе, не упоминая Лестера Янга. О них пишут как о паре. О двух полюсах тенор-саксофона, о черном и белом, об огне и воде.

​Holiday & Pres - The man I love – 3:08 (Complete Billie Holiday-Lester Young - Fremeaux & Associes)

Песня надежды братьев Джорджа и Айры Гершвинов «The man I love», «Мужчина, которого я люблю. Он появится в один прекрасный день: большой и сильный и я сделаю всё, что в моих силах, чтобы он остался….»

Альбом-компиляция из трех дисков «Билли Холидей и Лестер Янг». На все 64 песни ноль конкретной информации о датах исполнения и лишь общий список музыкантов, которые аккомпанируют Билли то там, то здесь. Труба, скорее всего Роя Элдриджа; рояль, может быть – Каунта Бейси. Кенни Кларк – ударные. И лишь один тенор-саксофон присутствует либо obbligato, либо с собственным соло. Это Лестер Янг.

Однако не он сегодня герой этой первой части «Времени Джаза», а Коулмэн Хокинс.

Это Хокинс записал в 1943 году «дух захватывающее» по словам Берендта соло «The man I love». В 1939 году Хокинс, Хок вернулся из Европы, где он выступал с огромным успехом, даже с триумфом. Заодно его турне было первой возможностью для европейских джазменов попробовать свои силы с легендарным Бином (вторая кличка Хока).

Конечно, во Франции жил Сидней Беше, но Хок с его тенором заставил на время забыть о сопрано-саксе Беше.

Итак, за четыре года до исторической записи Хокинсом «The man I love», он вернулся в Нью-Йорк и засел в клубе для музыкантов «Nightsy Johnson». Он жаждал узнать, в каком направлении двинулись остальные тенора джаза. Несколько вечеров он просто сидел и слушал, а потом появился со своим саксом.

На сцене пела Билли Холидей и ей аккомпанировал Лестер Янг. Когда Леди Дей своим знаменитым волочащимся голосом пропела последние слова песни, она сделала паузу и отчетливо сказала в микрофон, что на сцене клуба ей аккомпанировал величайший тенор-саксофонист в мире… Лестер Янг.

В зале наступила мёртвая тишина – на сцену поднимался Хок. Он шепнул пианисту название композиции и вступил сразу в бешеном темпе, о котором позже трубач Рекс Стюарт сказал:

- Я не помню, что именно он играл, но темп был невообразимым. Он отыграл всю композицию соло, затем сошел со сцены, уселся на табурет в баре и заказал выпить. Хок любил настоящие дуэли. Но никто, ни Чу Берри, ни Дон Байез, которые были в тот вечер в клубе, не изъявили желание продолжить соревнование. Тогда Хок вернулся на сцену и сыграл какую-то балладу, - я продолжаю цитировать Рекса Стюарта,- то украшая её, как новогоднюю елку, то погружаясь на дно грусти, и закончил её невероятной каденцией, сорвав шквал аплодисментов. Затем он медленно начал играть «Honeysuckle Rose», жестом приглашая Чу Берри и Дона Байеза присоединиться. Что они и сделали.

Лестер Янг и Билли Холидей сидели в полутьме бара и о чем-то тихо разговаривали…» .

​Coleman Hawkins - Honeysuckle Rose – 2:45 (Coleman Hawkins - His All Stars Jam Band – Affinity)

« Honeysuckle Rose» Фатса Уоллера и Энди Разафа. Коулмэн Хокинс и его оркестр «All Stars Jam Band». Фирма «Affinity» на этом альбоме из шести дисков ставит чудесную дату – «между 1929 и 1941 годом». Я предполагаю, так как слышна гитара Джанго Рейнхардта, что это скорее всего сороковой год.

Но ответим дуэту Билли Холидей и Лестера Янга той же песней, той же композицией. Хок вступает почти что на третьей минуте. До этого слышна лишь ритм группа и глубокие вздохи контрабасиста Оскара Петифорда:

​Coleman Hawkins - The Man I Love – 5:07 (Coleman Hawkins - The Bebop Years – Proper Rds)

«The Man I Love» Джорджа Гершвина. Хок – тенор-сакс и лидер; Эдди Хейвуд – рояль; Оскар Петифорд – контрабас и Шелли Манн – ударные. 23 декабря 1943 года, Нью-Йорк.

Вы слушаете еженедельное «Время Джаза», со спутников HotBird и AsiaSat-7, а так же с нашего легко доступного сайта www.svoboda.org. У микрофона в Лютеции – ДС.

«The Man I Love» в исполнении Хокинса звучала не раз во «Времени Джаза», но не в сегодняшнем контексте. А вот одна из самых феноменальных пьес Хока «Пикассо». Невероятное соло:

Coleman Hawkins – Picasso – 3:16 (Coleman Hawkins - The Bebop Years - Proper Rds)

«Picasso» - композиция и соло Коулмена Хоукинса. Голливуд, Калифорния июль 1948 года.

Йоахим Берендт писал, что «композиция основана на гармонических структурах хокинской импровизации на тему «Тело и Душа», но она (ни мало, ни много! ДС) напоминает структуру соло для скрипки баховской «Чаконы» из ре-минорной Партиты. Та же барочная жизненная сила и прямолинейность».

Тут Берендт меня просто прикончил.

​C.Hawkins & E.Hines – Rosetta – 9:05 (Coleman Hawkins & Earl Hines Trio – Rifftide)

«Rosetta» - Ёрла Хайнза и Хэнри Вуда. Коулмэн Хокинс – тенор-саксофон; Ёрл Хайнз – фортепьяно; Джордж Такер – контрабас и Оливэр Джэксон – ударные. Март 1965 года, Нью-Йорк.

В декабре 1967 года, когда Коулмэн Хокинс выступал в знаменитом лондонском клубе «Ronnie Scott’s», Макс Джоунс английский историк джаза и радиожурналист, со-основатель журнала «Jazz Music» и постоянный автор журнала «Melody Maker», сделал с ним интервью. Основной и повторяющийся мотив монолога Хока: «Я люблю слушать и учиться: слушать музыку, разговоры, весь мир звуков и учиться».

«Время Джаза» в космосе, транслируемое спутниками HotBird и AsiaSat-7, и «Время Джаза» на Мировой Паутинке, на нашем сайте www.svoboda.org: LIVE или же в подкастах. У микрофона в не по сезону продрогшем городке на Сене – ваш ДС.

​Coleman Hawkins - Put On Your Old Grey Bonnet – 9:57 (Coleman Hawkins - Today And Now – Impulse)

«Put On Your Old Grey Bonnet», «Надень-ка твой старый серый чепчик с лентами…» - музыка Уенрича. На самом деле песня-стандарт, слова к которой написал Стенли Мёрфи, о пожилой паре, сидящей на веранде и размышляющей о пятидесяти годах совместной жизни.

Но в данном случае: Хок лидер квартета – тенор-саксофон; Томми Флэнэгэн – рояль; Мэйджор Холлей – контрабас и Эдди Лок – ударные. Руди ван Гельдер записал этот квартет для «Импульса» 9 сентября 1962 года.

Сэм Гуди был владельцем магазина граммофонных пластинок в Нью-Йорке и Лондоне. От него Макс Джоунс узнал, что Коулмэн Хокинс часто заходил в его магазин и покупал симфонии, записи камерной музыки, иногда оперы, но никогда – джаз. Хок согласился, что он действительно не покупает пластинки джаза, «…но, сказал он, его верность и любовь к таким джазменам, как Дюк Эллингтон, Бенни Картер, Тэдди Уилсон и ко многим другим мастерам джаза, не иссякает».

«На самом деле, улыбнулся Хок, мне не нужны пластинки джаза, мне их присылают».

Хок радушно принял музыку бибопа, а позже и бразильские ритмы, но фри-джаз он не только не принял, но и выступал против него весьма враждебно.

В конце беседы с Максом Джоунсом, Хок сказал, что – «многие молодые джазмены не хотят учиться … и эти коты не могут играть. По крайней мере, то, что я слышал, это не музыка. Один из них, я не хочу называть его имя, он нынче весьма знаменит, попросил меня дать ему пару уроков. Почему? Потому что он ничему не научился. Мой ударник, Эдди Лок, говорит: вместо того, чтобы слушать Баха, Берга или Шостаковича, они слушают точно таких же сумасшедших котов, как они сами».

- И я сказал Хок, - (это последняя фраза интервью с ним), - я знаю, что пока они играют эти вещички, я могу быть спокоен, я тихо-мирно буду расти до миллионера…»

​Coleman Hawkins - I Remember You – 3:56 (Coleman Hawkins - Desafinado – Impulse)

«I Remember You», «Я помню тебя» Виктора Шёртзингера. Коулмэн Хокинс – тенор-сакс и лидер; Гарри Голбрайс и Хоуард Коллинс – гитары; Мэйджор Холей – контрабас; Эдди Лок – ударные; Вилли Родригез – перкашн и Томми Флэнэгэн – на этот раз – клаве, то есть кубинский идиофон, две палочки из твердого дерева, задающие ритм ансамбля. Записанный Руди ван Гельдером, и вышедший на «Импульсе», диск «Desafinado».

Вуаля, занавес. На этом наше «Время Джаза», увы, оттикало и подошло к концу. Звукорежиссер «Времени Джаза» Александр Аркадьев, автор и ведущий – Дмитрий Савицкий. До встречи через неделю! Всех вам благ, незлого снега, чао, бай-бай