Открытое письмо против цензуры и вмешательства чиновников в редакционную деятельность написали сотрудники и члены Общественного совета литературного журнала «Волга—XXI век». Журнал издается в Саратове и является старейшим литературным изданием. Пика популярности он достиг в 1990-е годы, был удостоен «Малого Букера» в качестве лучшего литературного нестоличного журнала.

Попытка вернуть былую славу журналу, получившему название «Волга—XXI век», закончилась провалом в 2006 году. Именно тогда был объявлен тендер на его издание, который выиграл предприниматель, редактор журнала «Промышленность Поволжья» Сергей Гришин. В начале нынешнего года журнал перешел в ведомство государственного учреждения «Саратов-медиа», в состав учредителей которого вошло областное министерство информации и печати, а издатель Сергей Гришин стал директором этого учреждения. Финансовое положение журнала упрочилось, но возникли проблемы другого порядка.

Рассказывает главный редактор журнала Анна Сафронова: «Мы начали чувствовать давление. Возникали задержки с выпуском первого, второго номеров. В министерстве мне устроили буквально разнос за использование в контексте произведений художественных нецензурной лексики. Но тем не менее мы продолжали работать».

Впрочем, спокойно работали недолго. На грани срыва оказался выпуск третьего и четвертого номеров. Руководство «Саратов-медиа» потребовало снять с публикации роман Валерия Володина «Повесть временных лет»: «Речь шла не о политических мотивах, и уж тем более не было никаких претензий по поводу художественного уровня текста, но, как Гришин сказал, есть группа людей, которые не желали бы видеть имя Володина на страницах журнала».

Трудно сказать, чем грозило чиновникам появление в печати романа писателя, однофамильца и земляка секретаря президиума генсовета «Единой России» Вячеслава Володина. Но главного редактора Анну Сафронову уведомили об увольнении, а должность ее объявили вакантной. Причем решать, кто возглавит журнал, должна редколлегия, о существовании и составе которой сотрудники «Волги» до этого времени не подозревали.

Говорит литературный критик, член Общественного совета журнала Роман Арбитман: «Это редколлегия журнала "Волга", который уже не существует, который умер естественной смертью в 2006 году. Остались те же самые люди. И что они, собственно говоря, здесь делают? Ведь они получат бренд, но они не получат журнал. Журнал просочится между пальцами, его просто не будет».

Комментирует ситуацию директор «Саратов-медиа» Сергей Гришин: «Я не считаю, что вопрос творческой дискуссии до момента выпуска номера является предметом публичных рассмотрений. И вот Анна Евгеньевна сейчас сказала, что я обиделся на нее за то, что она подготовила открытое письмо, создала ненужную ситуацию. Я чисто эмоционально говорю: я с ней работать не хочу. Это заявляю публично».

Анна Сафронова готова отстаивать свою позицию: «Пойти на требование цензуры мы не можем. Мы делаем хороший журнал, и наша задача — работать профессионально и нравиться читателям. Если мы будем ставить другие задачи, мы просто журнал убьем».

Интервью с Анной Сафроновой

Об истории журнала «Волга» в последние двадцать лет и о том, что, по мнению его нынешней редакции, лежит в основе нынешнего конфликта, обозреватель Радио Свобода Кирилл Кобрин беседовал с уволенным главным редактором «Волги», литературным критиком Анной Сафроновой. Анна работала в журнале в девяностые годы при тогдашнем главном редакторе, писателе Сергее Боровикове.

— Россия — страна централизованная не только в политическом, экономическом отношении, но и в культурном. Традиционно журналы в провинции, литературные журналы, выживали с трудом, если вообще выживали, если не брать в расчет советские времена, когда специально существовали региональные литературные журналы, которые поддерживались, соответственно, из бюджета. Вопрос о подписчиках и читателях особенно остро не стоял. «Волга» была среди этих журналов в советское время. Но затем в перестройку и в первые постсоветские годы она сделала рывок вперед и самостоятельно вошла, что называется, в высшую лигу. Трудно это было?
— Да, это было очень трудно. Это было трудно материально. Потенциал интеллектуальный у нас был. Это сомнений не вызывало, но материально это был просто кошмар. И наш главный редактор Сергей Боровиков просто совершал подвиги. Деньги мы зарабатывали, но самыми немыслимыми способами. Например, мы пробовали заниматься книготорговлей, книгоизданием. Зарплата у нас была не только маленькая, но еще и крайне нерегулярная. Но, несмотря на это, авторы нас любили.

— Давайте поговорим об авторах. Кто составил костяк «Волги» конца 80-х и 90-х годов? Какие авторы местные и приглашенные?
— Была волна авторов, которые как-то жили в самиздатовской литературе. Я, прежде всего, говорю об Ольге Седаковой, о ее первой публикации памяти погибшего поколения, которая была посвящена Губанову. Я говорю о питерской поэзии.

— Таким образом, в журнале был некоторых баланс ораторских авторов, среди них были известные или становящиеся тогда известными. Достаточно вспомнить Алексея Слаповского или Романа Арбитмана и авторов, которые пришли из самиздата или еще откуда-то из других городов, даже из столичных.
— У нас не было пристрастий ни по географическому принципу, ни по принципу запрещенности или не запрещенности. Мы просто как-то вырабатывали свое отношение к тексту, который к нам поступил.

— Давайте теперь перейдем к началу нынешнего десятилетия, к началу XXI века — «Волга—XXI век». Та «Волга», которая была, которая в 90-е годы стала заметным событием в литературе, просто фактически сама собой исчезла, или что-то произошло? Почему та «Волга» перестала существовать?
— Сказать, что она исчезла сама собой, это было бы не точно. Мы, действительно, разошлись сами и закрыли журнал. Но мы делали большую работу. Сергей Григорьевич Боровиков и другие люди обращались к потенциальным спонсорам, к властям с просьбой о материальной помощи. В нашу поддержку писались письма, но, к сожалению, все это никакого действия не имело. И положение наше становилось все хуже и хуже. У каждого из нас было множество функций. Например, я занимаюсь непосредственно редактурой, стояла за станком под названием «листоподборка». Есть такой. У нас была своя мини-типография. Алексей Голицын не только вел отдел поэзии, но еще и сам вручную печатал журнал на печатном станке и сам же его склеивал. У каждого из нас был черный халат, рабочий халат, который висел на гвоздике. И когда наступало время работы, мы эти халаты надевали и приступали к обычному пролетарскому труду.

— Потом была пауза, и появляется журнал под названием «Волга» в Саратове, но совершенно другой. Что это был за журнал?
— Министерство печати и информации Саратовской области и Саратовское отделение Союза писателей России после нашего закрытия (проходит год-два что ли) учреждают журнал «Волга—XXI век». Назвать его «Волгой» они не покусились. И всему городу эти люди объявляют, что они возрождают журнал, погибший в 2000 году, что они будут поддерживать его традиции. Но очень быстро становится совершенно очевидно, что это не тот журнал, а журнал прямо противоположный.

— В чем противоположный?
— Во-первых, этот журнал идеологический. Главные его цели — поддерживать социальную политику, то есть критерий художественности, который был для нас всегда главным, для этих людей не существовал вообще. Там все были исключительно правильные тексты — про нравственность, про народность.

— Журнал пользовался поддержкой областной администрации?
— Он финансировался из федерального бюджета.

— И именно эти люди, которые издавали сначала этот журнал, сейчас пытаются как бы захватить нынешнюю «Волгу—XXI век»?
— Вчера огласили нам список так называемой редакционной коллегии журнала «Волга», который будет выбирать главного редактора, который проводит конкурс на замещение должности главного редактора. Да, в общем-то, туда входят те люди, которые были в «Волге». Там несколько человек из министерства.

— И никто из нынешнего редакционного совета не вошел туда?
— Никто из нынешнего редакционного совета туда не вошел.

— Вот этот конфликт эстетический, по вашему мнению, идеологический, может быть, мировоззренческий?
— Нет, что вы! Это политический конфликт.