Жители московских Текстильщиков протестуют против строительства мечети – пятой в столице. Тем временем запущена программа скоростного строительства в Москве православных храмов: планируется возвести 200 церквей, прежде всего, в спальных районах. Сколько храмов Божьих нужно человеку? Об этом – священник, автор и ведущий программы Радио Свобода "С христианской точки зрения" Яков Кротов:
– Процесс строительства храмов, храмоздательства, не может быть правильным или неправильным. Процесс может быть адекватным или неадекватным: если это адекватно количеству верующих, то все правильно, а если неадекватно – неправильно. В московском случае – неадекватно. Тут все по Марку Твену: из ватмана сделал модель синагоги, положил туда кусочек сахара – и муравьи поползли в синагогу; переложил сахар в модель католического костела – муравьи переползли в католический костел…
Народ в храмы ходить будет, это мы и до революции видели. Немного, но будет. Но это поверхностная, неглубокая религиозность, к тому же за чужой счет.
– Что значит, за чужой счет?
– Означает, что эти храмы строятся, как Храм Христа Спасителя, за чужой счет, за счет государства, за счет бизнесменов, которые зависят от государства – от благоволения московской мэрии и префектов. А люди, которые ходят в этот храм, на свои деньги не могли бы построить даже "домика Тыквы". Поэтому это все нравственно не очень чистоплотно и, строго говоря, нарушает заповедь "не укради".
– Какой процесс вам бы представлялся адекватным? Как должно осуществляться строительство храмов в воцерковленной стране?
– Страны не делятся на расцерковленные, воцерковленные. У каждой страны своя история, и в целом вера – это всюду редкий гость. Адекватно, когда люди организуют общину и она сначала собирается дома. Или единоверцы помогают. Потом они собирают деньги, покупают землю, арендуют храм, строят храм. Это адекватный процесс. Либо по-другому – как делают, скажем, православные на Западе: там снимают квартиру или договариваются со школой и собираются по воскресеньям в спортивном зале. И никто не видит в этом никакого безобразия и неприличия.
– Храм, построенный по народной инициативе, и храм, построенный на государственные деньги, это разные храмы?
– Мне вспоминаются слова одного мудрого православного священника, который говорил, что Храм Христа Спасителя взорвали неслучайно – он чем-то был неугоден Богу. Если, как сказано в Евангелии, даже волос с головы нашей не упадет без воли отца нашего небесного, то тем более церковь не взорвут просто так, по злой воле какого-то человека. Я думаю, что наш небесный отец хочет, чтобы его дети не жмотничали, не были паразитами, а находили какие-то мудрые, смиренные пути.
В предстоящем в Москве храмоздательстве видится мне какая-то истошность, надрывность и желание перескочить через такой важный этап, как обращенность к людям. Получается красный уголок, а не красный угол. То есть, будут прихожане, не будут, все равно: священнику государственное жалованье, церкви скидка по всем платежам – и живи. Причем тут тогда церковь как сообщество верующих людей во Христе?
– Странно не то, что возникли планы строительства в Москве пятой мечети, а то, что до сих пор их всего четыре, поскольку и мусульмане в этом городе живут много столетий, и число их велико. Вы ожидали такой оживленной дискуссии вокруг строительства мечети на Волжском бульваре?
– Тут проблема не в исламе. Уже с 1995 года нет ни одной церкви катакомбных христиан, последняя такая была, Георгиевская, прямо около Думы. Туда мэр Лужков послал омоновцев, и они выгнали отца Глеба Якунина, которому было дано это помещение совершенно законным образом. Уже давно нет молельного дома у кришнаитов, потому что им снесли здание и обещали компенсировать (это была частная собственность на частной земле, за их деньги купленная). Прошло уже более 10 лет – до сих пор не компенсировали. Говорят: люди не хотят, чтобы была ваша религия.
Предсказать, что у ислама будут затруднения, было совершенно нетрудно. Но я думаю, что эти затруднения не идут от народа, это искусственно созданная антиисламская кампания. Она идет от некоторых промежуточных слоев населения, которые имитируют благочестие. А люди нормальные, я думаю, значительно все-таки здоровее.
– Можно ли что-то делать с такой особенностью общественного сознания, когда храм чужой веры воспринимается не как символ веры, а как просто некоторый опасный символ?
– Наверное, есть страны, где это так воспринимается. Скажем, в Саудовской Аравии христианский, православный храм воспринимается многими как угроза исламу. В Москве, насколько я знаком с социологическими опросами Левада-центра, народ толерантнее, чем в Саудовской Аравии. На самом деле народ достаточно благодушно относится к мусульманам – фашистов не так много. Вялотекущий расизм – да, есть, все эти разговоры про "хачиков"... Но так же ненавидят и армян – христиан, и грузин – христиан… Это, конечно, раковая опухоль, она разрастается.
Власть целенаправленно снижает интеллектуальный уровень, образовательный уровень людей. И пустоту заполняют демоны.
Этот и другие важные материалы из итогового выпуска программы "Время Свободы" читайте на странице "Подводим итоги с Андреем Шарым"
– Процесс строительства храмов, храмоздательства, не может быть правильным или неправильным. Процесс может быть адекватным или неадекватным: если это адекватно количеству верующих, то все правильно, а если неадекватно – неправильно. В московском случае – неадекватно. Тут все по Марку Твену: из ватмана сделал модель синагоги, положил туда кусочек сахара – и муравьи поползли в синагогу; переложил сахар в модель католического костела – муравьи переползли в католический костел…
Народ в храмы ходить будет, это мы и до революции видели. Немного, но будет. Но это поверхностная, неглубокая религиозность, к тому же за чужой счет.
– Что значит, за чужой счет?
– Означает, что эти храмы строятся, как Храм Христа Спасителя, за чужой счет, за счет государства, за счет бизнесменов, которые зависят от государства – от благоволения московской мэрии и префектов. А люди, которые ходят в этот храм, на свои деньги не могли бы построить даже "домика Тыквы". Поэтому это все нравственно не очень чистоплотно и, строго говоря, нарушает заповедь "не укради".
– Какой процесс вам бы представлялся адекватным? Как должно осуществляться строительство храмов в воцерковленной стране?
– Страны не делятся на расцерковленные, воцерковленные. У каждой страны своя история, и в целом вера – это всюду редкий гость. Адекватно, когда люди организуют общину и она сначала собирается дома. Или единоверцы помогают. Потом они собирают деньги, покупают землю, арендуют храм, строят храм. Это адекватный процесс. Либо по-другому – как делают, скажем, православные на Западе: там снимают квартиру или договариваются со школой и собираются по воскресеньям в спортивном зале. И никто не видит в этом никакого безобразия и неприличия.
– Храм, построенный по народной инициативе, и храм, построенный на государственные деньги, это разные храмы?
– Мне вспоминаются слова одного мудрого православного священника, который говорил, что Храм Христа Спасителя взорвали неслучайно – он чем-то был неугоден Богу. Если, как сказано в Евангелии, даже волос с головы нашей не упадет без воли отца нашего небесного, то тем более церковь не взорвут просто так, по злой воле какого-то человека. Я думаю, что наш небесный отец хочет, чтобы его дети не жмотничали, не были паразитами, а находили какие-то мудрые, смиренные пути.
В предстоящем в Москве храмоздательстве видится мне какая-то истошность, надрывность и желание перескочить через такой важный этап, как обращенность к людям. Получается красный уголок, а не красный угол. То есть, будут прихожане, не будут, все равно: священнику государственное жалованье, церкви скидка по всем платежам – и живи. Причем тут тогда церковь как сообщество верующих людей во Христе?
– Странно не то, что возникли планы строительства в Москве пятой мечети, а то, что до сих пор их всего четыре, поскольку и мусульмане в этом городе живут много столетий, и число их велико. Вы ожидали такой оживленной дискуссии вокруг строительства мечети на Волжском бульваре?
– Тут проблема не в исламе. Уже с 1995 года нет ни одной церкви катакомбных христиан, последняя такая была, Георгиевская, прямо около Думы. Туда мэр Лужков послал омоновцев, и они выгнали отца Глеба Якунина, которому было дано это помещение совершенно законным образом. Уже давно нет молельного дома у кришнаитов, потому что им снесли здание и обещали компенсировать (это была частная собственность на частной земле, за их деньги купленная). Прошло уже более 10 лет – до сих пор не компенсировали. Говорят: люди не хотят, чтобы была ваша религия.
Предсказать, что у ислама будут затруднения, было совершенно нетрудно. Но я думаю, что эти затруднения не идут от народа, это искусственно созданная антиисламская кампания. Она идет от некоторых промежуточных слоев населения, которые имитируют благочестие. А люди нормальные, я думаю, значительно все-таки здоровее.
– Можно ли что-то делать с такой особенностью общественного сознания, когда храм чужой веры воспринимается не как символ веры, а как просто некоторый опасный символ?
– Наверное, есть страны, где это так воспринимается. Скажем, в Саудовской Аравии христианский, православный храм воспринимается многими как угроза исламу. В Москве, насколько я знаком с социологическими опросами Левада-центра, народ толерантнее, чем в Саудовской Аравии. На самом деле народ достаточно благодушно относится к мусульманам – фашистов не так много. Вялотекущий расизм – да, есть, все эти разговоры про "хачиков"... Но так же ненавидят и армян – христиан, и грузин – христиан… Это, конечно, раковая опухоль, она разрастается.
Власть целенаправленно снижает интеллектуальный уровень, образовательный уровень людей. И пустоту заполняют демоны.
Этот и другие важные материалы из итогового выпуска программы "Время Свободы" читайте на странице "Подводим итоги с Андреем Шарым"
