20 декабря в Москве состоится неформальное заседание Совета глав государств Содружества независимых государств, которое будет посвящено 20-летию этой организации. Его проведут президент РФ Дмитрий Медведев, его украинский коллега Виктор Янукович и новый президент Киргизии Алмазбек Атамбаев. О том, было ли оправданным в свое время создание такой политической структуры как СНГ, рассуждает обозреватель Радио Свобода Виталий Портников:
– Если говорить о создании Содружества независимых государств как об элементе "мирного развода", то, безусловно, оно себя оправдало. Я должен сказать, что я в декабре 1991 года был настрое скептически относительно создания СНГ. Я считал, что естественный ход событий должен был бы привести к тому, что страны, такие как Украина, например, которые заявили о своей независимости и подтвердили ее на референдуме, должны ее строить, а страны, которые о своей независимости не заявляли, такие как Казахстан и Россия, должны строить объединенное, обновленное государство, преобразовывая то, что осталось от Советского Союза.
Однако я понимаю и политическую логику президента Украины Леонида Кравчука, который уже после референдума 1 декабря 1991 года пошел на соглашение с президентом России Борисом Ельциным и председателем Верховного совета Белоруссии Станиславом Шушкевичем. Тогда на постсоветском пространстве еще не было четкого понимания, что такое государственная независимость. Для того чтобы появившиеся на постсоветском пространстве государства окрепли как самостоятельные организмы, чтобы Россия постепенно стала избавляться от постимперской травмы, чтобы ее население поняло, что Советский Союз не был большой Россией, а был объединением различных стран, которые сейчас сами строят свою судьбу, необходимо было время. Я думаю, даже более длительное, чем 20 лет, поскольку в России до сих пор немало людей, не понимающих, что такие страны, как Латвия, Литва, Эстония, Украина, Армения, Азербайджан, Грузия никогда не были Россией, а были лишь территориями, присоединенными к территории российского государства с помощью политических соглашений или военной силы.
Что же касается таких проектов, как евразийская экономическая интеграция и прочее, я считаю, что серьезно о них говорить не приходится. Советский Союз невозможно воскресить. Это было имперское образование, которое отжило свое еще в 1917 году, когда распалась Российская империя. Затем оно продолжило свое существование как тень этой империи, благодаря кровавой политике пришедшего к власти большевистского режима. Так что, по большому счету, этого образования нет уже с начала 20 века. Диктатура классового террора, насажденная на территории этого государства и распространенная потом на оккупированные Советским Союзом страны Центральной Европы, была идеологическим экспериментом, не имеющим никакого отношения к государственному строительству. Но еще раз повторить это невозможно – нет больше этой побеждающей коммунистической идеологии, и нет имперской традиции, которая скончалась гораздо раньше, чем сам Советский Союз. Поэтому мне кажется, что все разговоры о евразийской интеграции имеют исключительно пропагандистский характер.
Страны, которые пытаются эту интеграцию воспроизвести, не объединяет ничего, кроме несменяемости тамошних режимов. Мы знаем, что Александр Лукашенко правит уже почти две десятилетия в Белоруссии, а Нурсултан Назарбаев – более двух десятилетий в Казахстане. Владимир Путин намеревается править такое же время в России. Но мы видим и то, что те страны, которые пытаются объединиться в такой евразийской модели, крайне нестабильны. Год назад в Минске были массовые выступления против диктатуры Лукашенко, мы сейчас стали свидетелями массовых народных выступлений в Казахстане, мы видим, что идут массовые митинги в российской столице. Все эти режимы продемонстрировали свою экономическую и политическую бесперспективность, они становятся враждебны активной части собственного населения или тем социальным группам, ожидания которых они не могут удовлетворить. И я думаю, что мы вступаем в политический период эрозии и смены этих режимов, которая практически неминуема. После этой смены, безусловно, и Россия, и Казахстан, и Белоруссия пойдут каждая своим путем.
– Если говорить о создании Содружества независимых государств как об элементе "мирного развода", то, безусловно, оно себя оправдало. Я должен сказать, что я в декабре 1991 года был настрое скептически относительно создания СНГ. Я считал, что естественный ход событий должен был бы привести к тому, что страны, такие как Украина, например, которые заявили о своей независимости и подтвердили ее на референдуме, должны ее строить, а страны, которые о своей независимости не заявляли, такие как Казахстан и Россия, должны строить объединенное, обновленное государство, преобразовывая то, что осталось от Советского Союза.
Однако я понимаю и политическую логику президента Украины Леонида Кравчука, который уже после референдума 1 декабря 1991 года пошел на соглашение с президентом России Борисом Ельциным и председателем Верховного совета Белоруссии Станиславом Шушкевичем. Тогда на постсоветском пространстве еще не было четкого понимания, что такое государственная независимость. Для того чтобы появившиеся на постсоветском пространстве государства окрепли как самостоятельные организмы, чтобы Россия постепенно стала избавляться от постимперской травмы, чтобы ее население поняло, что Советский Союз не был большой Россией, а был объединением различных стран, которые сейчас сами строят свою судьбу, необходимо было время. Я думаю, даже более длительное, чем 20 лет, поскольку в России до сих пор немало людей, не понимающих, что такие страны, как Латвия, Литва, Эстония, Украина, Армения, Азербайджан, Грузия никогда не были Россией, а были лишь территориями, присоединенными к территории российского государства с помощью политических соглашений или военной силы.
Что же касается таких проектов, как евразийская экономическая интеграция и прочее, я считаю, что серьезно о них говорить не приходится. Советский Союз невозможно воскресить. Это было имперское образование, которое отжило свое еще в 1917 году, когда распалась Российская империя. Затем оно продолжило свое существование как тень этой империи, благодаря кровавой политике пришедшего к власти большевистского режима. Так что, по большому счету, этого образования нет уже с начала 20 века. Диктатура классового террора, насажденная на территории этого государства и распространенная потом на оккупированные Советским Союзом страны Центральной Европы, была идеологическим экспериментом, не имеющим никакого отношения к государственному строительству. Но еще раз повторить это невозможно – нет больше этой побеждающей коммунистической идеологии, и нет имперской традиции, которая скончалась гораздо раньше, чем сам Советский Союз. Поэтому мне кажется, что все разговоры о евразийской интеграции имеют исключительно пропагандистский характер.
Страны, которые пытаются эту интеграцию воспроизвести, не объединяет ничего, кроме несменяемости тамошних режимов. Мы знаем, что Александр Лукашенко правит уже почти две десятилетия в Белоруссии, а Нурсултан Назарбаев – более двух десятилетий в Казахстане. Владимир Путин намеревается править такое же время в России. Но мы видим и то, что те страны, которые пытаются объединиться в такой евразийской модели, крайне нестабильны. Год назад в Минске были массовые выступления против диктатуры Лукашенко, мы сейчас стали свидетелями массовых народных выступлений в Казахстане, мы видим, что идут массовые митинги в российской столице. Все эти режимы продемонстрировали свою экономическую и политическую бесперспективность, они становятся враждебны активной части собственного населения или тем социальным группам, ожидания которых они не могут удовлетворить. И я думаю, что мы вступаем в политический период эрозии и смены этих режимов, которая практически неминуема. После этой смены, безусловно, и Россия, и Казахстан, и Белоруссия пойдут каждая своим путем.
