Президент России Владимир Путин назвал неконструктивной позицию США, которые отказались принять российскую делегацию. Путин заметил, что не очень понимает, как США вообще могут критиковать действия России в Сирии, если сами отказываются от прямого диалога. Пресс-секретарь Белого дома Джош Эрнест в среду назвал проявлением отчаяния со стороны российского президента предложение Москвы об отправке в США делегации во главе с премьером Дмитрием Медведевым – для обсуждения военного сотрудничества в Сирии.

В администрации США это объясняют тем, что Вашингтон не намерен сотрудничать с Москвой в военной области и координировать действия в Сирии до тех пор, пока российская сторона не будет готова внести позитивный вклад в борьбу международной коалиции с радикальной группировкой "Исламское государство". С точки зрения Вашингтона Россия действует в Сирии в изоляции, в союзе лишь с Дамаском и властями Ирана.

Собеседник Радио Свобода – арабист, историк, специалист в области современных политических процессов в арабских странах Григорий Косач, профессор кафедры современного Востока РГГУ:

– Россия вмешалась в ситуацию в Сирии исключительно для того, чтобы оказать поддержку Башару Асаду и его армии в той ситуации, когда правящий режим испытывал очень большие трудности. Российские удары, скорее всего, действительно наносятся по непосредственным противникам Асада, и среди этих непосредственных противников Асада, как мне представляется, "Исламское государство" отсутствует или, по крайней мере, присутствует в гораздо меньшей степени, чем представители иных группировок, противостоящих сегодня официальному Дамаску. Сирийская армия в последние дни, кажется, наступает – в силу того, что российская авиация оказывает ей воздушную поддержку. Сирийская авиация способна была бомбить мирные города, но не могла осуществлять прикрытие с воздуха наступления собственных войск, и сегодня это делает Россия.

Пока что, как мне кажется, сирийская оппозиция испытывает очень большие трудности в связи с российским вмешательством, и я думаю, что главная цель России – рассеять эту оппозицию. С другой стороны, Москва, скорее всего, будет добиваться от Асада выполнения некоторых условий, которые чуть по-иному представили бы его внешнему миру, сделали бы его режим более приемлемым для российских партнеров на Западе. Ну, будут, например, проведены некоторые административные изменения, пройдут в каком-то виде парламентские выборы, хотя организовать их сегодня чрезвычайно сложно. К политической жизни в Сирии будут допущены некоторые избранные отряды оппозиции, прежде всего карманной, из тех группировок, которые в результате внутренних расколов могут перейти на сторону асадовских войск. Косметические уступки – не более того. В результате, как мне представляется, сложится следующая ситуация: режим существует, группы оппозиции не могут оказывать ему серьезного сопротивления; Асад контролирует определенные территории – центральные районы Сирии, прилегающие к Ливану, к Иордании, к Средиземному морю, но не всю страну. Сирия в итоге станет территорией замороженного конфликта. Это будет очень опасная ситуация в конечном итоге, поскольку вся эта псевдостабильность будет держаться исключительно на российской поддержке, при серьезной роли Ирана. Это будет грозить многочисленными схватками, конфликтами, еще большим раздором и вмешательством региональных арабских держав. Это будет грозить усилением противостояния между Россией и Западом. Но, наверное, именно такова политическая линия России, именно так Россия видит себе будущую ситуацию, так она хочет ее сконструировать.

Главные жертвы гражданской войны в Сирии, которая длится уже 4 года, - мирные жители страны

​– Предположим, что сейчас режим Асада неизвестно куда испарится. Это как-то изменит к лучшему ситуацию в Сирии? В рядах оппозиции, которую в либеральном западном мире принято называть умеренной, есть какие-то люди, которые способны взять на себя роль будущих лидеров страны и построить хотя бы относительно стабильное государство?

– Я, увы, не вижу серьезных фигур в стане оппозиции, и это тоже очень серьезная проблемы. Лидеры оппозиции, во всяком случае, находятся в состоянии бесконечных расколов, они не объединены какой-либо общей целью, ну, кроме идеи свергнуть режим Асада.

– Многие ваши коллеги говорят о том, что Сирия как единое государство уже фактически не существует. Понятно, что идет гражданская война в стране, мир имеет дело с многопрофильным многослойным конфликтом. Вы думаете, Сирия обречена как государство?

– Мне бы не хотелось так думать, в этом не заинтересован никто. Любое положение, при котором Сирия будет расколота на разные государственные образования, означает только одно – сохранение конфликта, усиление этого конфликта в абсолютно разных формах. Это будет черная дыра, которая будет привлекать к себе многих любителей поживиться. Предполагаю, что внешние силы сделают все от них зависящее, чтобы такого развития событий не допустить.

– В последние дни много говорят о том, что вмешательство в конфликт может поставить Россию лицом к лицу с суннитской угрозой, поскольку силы, по которым российские войска наносят сейчас удары, – это сунниты. Вы разделяете такую точку зрения?

– Серьезное обстоятельство тут вот в чем: сама Россия – тоже часть суннитского мира. Я прекрасно знаю о заявлении 52 саудовских богословов, в котором четко проводится мысль о том, что Россия, несущая православный крест, вместе с шиитским Ираном действует ради спасения алавитского режима, что ее действия направлены на оккупацию мусульманской Сирии. А эти богословы имеют значительное влияние в саудовском обществе. Я знаю и о заявлениях, которые были сделаны Международной ассоциацией мусульманских ученых. Я знаю о заявлениях многих руководителей тех самых оппозиционных структур исламистского толка, которые существуют в Сирии и которые уже объявили джихад России. В сегодняшней Сирии нет, на мой взгляд, каких-либо серьезных светских оппозиционных группировок, все они в той или иной степени могут рассматриваться как исламские. В связи с новой позицией России возникает такая ситуация: умеренная исламская оппозиция начинает сползать на позиции крайнего радикализма, антироссийского, антихристианского толка. Это невозможно отрицать.

– То есть в целом вмешательство России усложнило и без того сложную ситуацию? Как-то все тупиково выглядит, не просматривается никакого конструктивного решения...

– Да, именно это я и хотел сказать, решения не просматривается. И отсутствие этого решения сегодня определяется, в том числе, и утерянными в Сирии возможностями. А эти возможности в Сирии в прошлом, начиная с 2011 года, во многом утеряны, к сожалению, из-за российской позиции в Совете Безопасности ООН. Теперь ситуация доведена до крайнего предела, выход очень трудно найти.

– Сирийский конфликт произвел на свет новый политологический термин – в последние дни пишут об "опосредованной войне", которую фактически уже ведут в Сирии Россия и США (или возглавляемая США коалиция, которая пытается противостоять "Исламскому государству"). Какова опасность этой опосредованной войны, если говорить о политическом нагнетании страстей, а не о возможном трагическом инциденте, когда какой-нибудь американский самолет может неудачно пересечься с российским самолетом?

– Это ситуация крайне опасная, вне всякого сомнения. Возможная малейшая вспышка боевых действий между Россией и США абсолютно критична для всего мира. "Опосредованная война" возможна не только между Россией и США, в конце концов, американские самолеты не так уж много летают сейчас над Сирией, американские самолеты в основном летают над Ираком. Но над Сирией летают самолеты других стран, и разве столкновение российского и саудовского или эмиратского самолетов не приведет к очень серьезным последствиям? Конфликт между "внешней" державой, такой как Россия, и представителем региональной державы, казалось бы, небольшой и не очень влиятельной в мире, тоже будет иметь столь же катастрофические последствия.

– Вернусь к тупиковой ситуации в Сирии. Если бы вы сейчас были главным советником мирового правительства по разруливанию ситуации в Сирии, что бы вы посоветовали России? Вывести оттуда войска? Уговорить Асада уйти от власти и предоставить широкие возможности для открытия внутриполитической дискуссии в стране?

– Говорить о том, что Россия должна вывести из Сирии войска, – это сотрясение воздуха. Эти войска пришли, и в обозримом будущем они там и останутся. Но вопрос в другом. Не стоит ли, в конце концов, России согласовать свои действия с другими игроками на сирийской и ближневосточной политической аренах? Не стоит ли думать больше о координации действий между проамериканской и пророссийской коалициями? Эта координация происходит, но она происходит крайне медленно и непоследовательно, и не всегда Россия в этом виновата. Иными словами, необходимо направить усилия на то, чтобы собрать абсолютно всех и вести разговоры абсолютно со всеми ради решения проблем. Разумеется, "Исламское государство" из этого высокого собрания должно быть исключено. Но понятно, что сегодня нужно вырабатывать новую повестку дня.

– Получается, и тут тоже ловушка! Одна из причин, по которой Владимир Путин ввязался в сирийскую кампанию, – стремление вернуться на международную арену в качестве важного игрока по какой-нибудь крупной международной проблеме, чего в последние годы по понятным причинам России очень не хватало. Забыв об Украине, Запад в таком случае начнет говорить с Россией как с равной. Разве это реально?

– Может быть, вы и правы. С другой стороны, вне зависимости от того, почему российский президент ввязался в эту авантюру, ситуация такова, что Россия уже присутствует в этой игре, и ее влияние нужно учитывать. Как раз в процессе всеобщего разговора российские амбиции (за которыми стоят, конечно, амбиции российского президента) могут быть в определенной мере обрублены. Может быть, именно так и стоит идти вперед, решая в том числе и проблему слишком большого вовлечения России в сирийскую ситуацию, радикально изменившего эту ситуацию к худшему, – считает московский арабист, доктор исторических наук Григорий Косач.

Фрагмент итогового выпуска программы "Время Свободы"