Le Monde: Редакция Charlie Hebdo потрясена случившимся, но с удвоенной силой продолжает работать над следующим номером, который теперь придется полностью переделывать. В пятницу вечером полиция взяла под усиленную охрану нескольких журналистов издания.
Марин Ле Пен, лидер ультраправого Национального фронта, выступила по телевидению. The Guardian цитирует ее слова: "Франции нужно определиться, кто ее друзья, а кто враги. Враг Франции - исламский фундаментализм. Радикальные мечети должны быть закрыты, экстремисты должны быть лишены гражданства".
Национальный фронт, по опросам, поддерживает не менее 20 % французских избирателей.
Сообщается, что завтра Ле Пен примет в Елисейском дворце президент Олланд.
Польша может отказаться исполнять решение ЕС о перераспределении беженцев по странам Евросоюза. Об этом в статье на сайте wPolityce.pl написал министр по европейским делам польского кабинета Конрад Шимански. “После трагических событий в Париже мы не видим политической возможности соблюдать эти договоренности" - заявил Шимански. Польша должна принять около 7500 беженцев из 160 тысяч, о перераспределении которых договорились страны ЕС.
Не хороните западную демократию!
Размышления парижского корреспондента Радио Свобода Семена Мирского:
"Это акт войны, совершенный террористической армией исламского государства", так охарактеризовал беспрецедентные террористические акты, совершенные в пятницу, 13 ноября в Париже, президент Франции Франсуа Олланд.
А известная пословица "на войне как на войне" ("à la guerre comme à la guerre") – пословица, родившаяся именно здесь, во Франции. На всей территории страны введено чрезвычайное положение и объявлены три дня национального траура. Впервые за всю историю послевоенной Франции на территории этой страны действовали смертники-камикадзе, они же шахиды, взорвавшие себя вместе со своими жертвами.
На протяжении всей своей послевоенной истории Франция познала вкус террористических нападений, пик которых приходится на начало 60-х годов, когда проблема предоставления независимости Алжиру вызвала глубокий раскол в стране. Тогда друг другу противостояли сторонники деколонизации с одной стороны и сторонники сохранения Алжира в составе Франции с другой. Но ничего подобного по своим масштабам и по количеству жертв Франция действительно не знала с августа 1944 года, когда штурмом парижского муниципалитета закончились бои за освобождение Парижа от фашистской оккупации.
Означает ли побоище, учиненное джихадистами в Париже, сигналом или симптомом заката Франции, знаком победы радикального ислама над ценностями западной демократии?
Несмотря на шок и ужас, вызванный видом более сотни трупов (главным образом молодых людей), несмотря на огромное число раненых, нет ни малейших причин для такого пессимистического вывода. Западную демократию, и вообще европейскую цивилизацию, хоронят уже давно. Вспомним хотя бы книгу того же Освальда Шпенглера "Закат Европы", начатую еще до Первой мировой войны и вышедшую вскоре после ее окончания. Вспомним Ленина, сказавшего "капиталисты продадут нам веревку, на которой мы их повесим". А ведь после Ленина были еще Сталин и Гитлер, тоже тешившие себя иллюзиями относительно слабости западных демократий. Но у демократий этих имеется не просто большой, но огромный запас прочности, и им удалось, несмотря на все войны, подрывные и террористические акты, пережить тех, кто намеревался их похоронить. Так и сегодня, перефразируя известное высказывание Марка Твена, можно сказать, что слухи о гибели Франции и шире – европейской цивилизации "слегка преувеличены", но очередная попытка убить Европу, какой мы ее знаем, – налицо.
Телеканал Аль-Арабия сообщает еще об одном найденном паспорте террориста - египетском.
В твиттере @SOSParis1311 публикуют фотографии и описания людей, которых родственники до сих пор не могут разыскать после вчерашних терактов. Судя по фотографиям, в числе жертв терактов - выходцы из самых разных стран:
Ответный товарищеский футбольный матч Англия – Франция, который сборные этих стран должны сыграть во вторник в Лондоне, состоится, несмотря на теракты в Париже.
Об этом сообщает AFP со ссылкой на представителя французской футбольной федерации. Ранее сообщалось о его возможной отмене после взрывов в пятницу вечером у парижского стадиона Stade de France, с которых и началась страшная ночь во французской столице.
Художница Галина Быстрицкая уже на протяжении десяти лет по несколько месяцев проводит в Париже. Она не намерена изменять этому правилу своей жизни из-за терактов. Имея в виду также январское убийство журналистов журнала "Шарли Эбдо" и захват заложников в одном из супермаркетов Парижа, Галина Быстрицкая говорил о том, что среди парижан преобладает скорее возмущение действиями террористов и желание поддержать пострадавших, нежели озлобленность или поиски виноватых.
– Я была в гостях у своих друзей. Мои лучшие друзья живут через улицу от меня. Вчера вечером к ним приехали родители из Германии. И в этот момент позвонил из Германии же мой друг, который работает в крупном новостном агентстве, и сказал что случилось. Беспокоился, живы ли мы, все ли в порядке. Именно так образом мы получили первую весть об ужасных событиях, которые происходят в Париже.
– Какова была первая реакция?
– Это ощущение до сих пор во мне. Это чудовищное сострадание к пострадавшим людям. Это обида за то, что теперь в нашем доме у всех, у каждого в этом мире сейчас нет стен… В нашем доме нет стен! Хочется объединиться, помогать, бежать, спасать. Это ощущение, мне кажется, у всех. Когда произошли ужасные события в "Шарли Эбдо", мы вместе со всей Францией в Париже поехали на Републик. Для меня было потрясающе увидеть солидарность людей любых наций, любого цвета кожи, которые шли вместе. Было ощущение, что всё и все вокруг движутся к центру, показывая свою солидарность, свою боль за случившееся.
– Сейчас сообщают о беспрецедентных мерах безопасности, о чрезвычайном положении, которое введено во Франции. Что собой представляет это чрезвычайное положение? Вы видите, как это работает на практике?
– Это можно было сразу же почувствовать, когда я вышла от своих друзей, чтобы перейти улицу к себе домой. Я живу в 16-м районе. Здесь довольно бойкая жизнь. И пятница вечер в Европе это всегда праздник. Когда мы вышли, отец моих друзей меня провожал до подъезда, улицы были абсолютно пустые. Но окна всех домов горели и горели всю ночь. При этом всю ночь был аккомпанемент сирен, пожарных машин, "скорой помощи", полицейских и вертолетный шум над головой. Действительно, метро прекратило работать, во всяком случае, наша 9-я линия. Сегодня у меня должны были быть занятия в конном клубе, конный клуб тоже не работает. Школы закрыты. Клубы, бассейны, все общественные места также закрыты для посещения. И мэр города попросил парижан оставаться дома и не выходить не улицы.
– Вы можете сказать, что вам и вашим друзьям стало страшно?
– Страшно, конечно! Потому что страшно зайти в метро теперь. Я подумала, что надо ехать на велосипеде. Страшно, но в то же время внутри нарастает протест против этих людей. Хочется как-то высказать свое человеческое негодование именно по этому поводу.
– Какая-то часть этого негодования направлена на правоохранительные органы, на службы безопасности, которые не смогли предотвратить подобное?
– То, что я видела в Париже за практически 10 лет своей здесь жизни, это быстрая реакция защиты граждан и квалифицированная помощь, и каждый раз возникает благодарность за это. Потому что видишь, что люди работают слаженно, хорошо и храбро. Я имею в виду и полицию, и пожарных. Нет ощущения, что если ты вызываешь пожарную команду, то тебя сначала ограбят, потом изнасилуют, а потом потушат огонь. Претензии службам безопасности могут высказывать политики, с определенными целями, естественно. А как еще они могут показать свою деятельность для всех граждан, которые сейчас заложники ситуации? Но с другой стороны, а что вообще можно сделать особенно сейчас, когда Европу заполонили мигранты?! Когда развивается конфликт в Сирии, и все связывают происходящее с ним. Прозвучали угрозы со стороны террористов. Из комментариев, обсуждения политиков и руководящих лиц понятно, что террористы угрожают устроить массовые теракты по всем странам. Поэтому, например, у меня сразу возникает страшная паника по поводу друзей и в России. Я очень боюсь. Мне показалось, что после "Шарли Эбдо" люди стали более внимательно друг к другу относиться и с какой-то большей любовью. То, что я могла заметить в том же парижском метро, в общественном транспорте. Это сочувствие проявлялось вне зависимости от цвета кожи, невзирая на религию или какие-то проявления в нарядах. Люди с нежностью и любовью заботливо друг другу всячески помогают, если это необходимо. Но, в то же время, первый раз в нашем 16-м районе – до этого я таких надписей не встречала – я увидела при входе в метро на потолке надпись: "Нет, исламу во Франции". Таких надписей я раньше не видела.
– Ваша жизнь как-то изменится теперь? Вы говорите, что регулярно уже на протяжении 10 лет бываете подолгу в Париже. Не возникает ощущение, что нужно в своей жизни что-то поменять в связи с происходящим?
– Конечно, нет. Я хочу повторить, что сейчас в нашем доме стен нет, где бы этот дом ни находился. Я вообще человек мира. Я думаю, что такого рода угрозой меня не напугают, безусловно. Надо просто всем понять, как действовать, что предпринимать. Но с другой стороны, когда это фронт, то мы помогаем раненым, выносим их с поля боя или идем в атаку. После теракта в "Шарли Эбдо" в тот же вечер на всех окнах парижских домов были зажжены свечи. Я думаю, что, безусловно, и теперь подобная реакция произойдет немедленно. А как изменится жизнь? Безусловно, страх у людей будет нарастать, поскольку все беззащитны, особенно в тесном городском пространстве. Провокаций может быть много, к сожалению. Но взять тот же Нью-Йорк после 11 сентября. Люди не перестают забираться в небоскребы, после того как несколько небоскребов было разрушено. Такого сорта события остаются в памяти немногих людей – лишь тех, которые глубоко размышляют над судьбами человечества. Остальные живут как жили своей тесной маленькой жизнью.
По последним официальным данным, число раненых, которые остаются в больницах, – 300 человек, из них 80 – в критическом состоянии.
Госдепартамент США сообщил, что американские граждане есть среди раненых в результате терактов. Подтверждена гибель как минимум двух граждан Бельгии – об этом сообщил агентству France-Presse бельгийский министр иностранных дел Дидье Рейндерс. Власти Швеции сообщают об одном погибшем из этой страны.
Журналист "Международного французского радио" (RFI) Дмитрий Гусев рассказывает, что произошедшее – это не только беспрецедентный для Парижа теракт. Французские медиа подают события 13 ноября как "кошмар, который в последние месяцы преследовал службы безопасности Франции". Именно такого они старались не допустить, но все-таки это произошло.
– Сегодня субботний день, поэтому народу очень мало. И движения тоже очень мало. Внешне все выглядит как обычно. Естественно, все с утра делятся ощущениями и мыслями в кафе, это происходит и там, где продают сигареты, – все обсуждают то, что случилось накануне вечером. Потому что для Франции, конечно, это беспрецедентное событие, беспрецедентные теракты. Вспоминая ужас, который был у всех после январских терактов в редакции "Шарли Эбдо" и гипермаркете "Гиперкошер" на окраине Парижа, естественно, то, что произошло вчера, это несравнимо. Во-первых, не было во Франции такой массовой бойни с таким числом жертв. Во-вторых, впервые во Франции появились террористы-смертники. Несколько нападавших, в частности, у стадиона "Стад де Франс", и террористы, взявшие заложников в концертном зале, привели в действие "пояса шахидов". Такого во Франции не было.
– Одна из наших коллег дня два назад была проездом в Париже. И, гуляя по традиционным туристическим местам в центре Парижа, она обратила внимание на патрули – вооруженные патрули в экипировке, в бронежилетах. Это нормальное явление для Парижа с некоторых пор или это свидетельствует о том, что власти и силовые структуры ожидали тревог и угроз?
– Как сейчас пишут СМИ и говорят все эксперты – бывшие сотрудники службы безопасности Франции, то, что произошло в пятницу вечером 13 ноября, это, на самом деле, воплощение кошмара, который постоянно преследовал и французские власти, и французские спецслужбы. Вот такая массовая бойня в центре столицы – это то, чего боялись больше всего, и то, что хотелось бы предотвратить и пытались предотвратить. Что касается патрулей. На самом деле военные помогали полиции патрулировать самые посещаемые места Парижа вроде Эйфелевой башни, Елисейских полей и т. д. Уже давно и вокзалы они патрулировали. После январских терактов эти патрули были усилены. Но надо сказать, что район, в котором это все вчера произошло, т. е. 10-11-й округа Парижа – это очень оживленные места, особенно в пятницу вечером, но, если так можно выразиться, не совсем туристические. Там не проходит основной поток туристов. Это старый Париж с его узенькими улочками. Там таких военных патрулей нет, потому что усиленно охраняют все-таки места скопления туристов, прежде всего, и транспортные объекты. Что будет теперь, какие дополнительные меры безопасности будут предприняты во Франции, я, естественно, не знаю. Во всяком случае, в стране сейчас введено чрезвычайное положение, впервые со времен алжирской войны, если не считать 2005 года и беспорядков в пригородах, когда было введено чрезвычайное положение президентом Шираком. Но сейчас ситуация, конечно, совершенно другая и гораздо серьезнее.
– Что можете сказать о работе французских медиа в этой обстановке?
– Французские медиа старались профессионально работать. Все французские СМИ, естественно, в эту ночь работали, вели онлайн-трансляции, все интернет-издания, печатные СМИ, телевизионные каналы. Все пытались проникнуть поближе к месту событий. В России, кстати, насколько я понял, распространялась информация, что запретили французским каналам что-то показывать. На самом деле, был инцидент, т. е. телеканалу запретили снимать непосредственно штурм концертного зала, где погибло по пока еще неокончательным данным 82 человека. Что касается интонации французских СМИ, общий тон – это ужас у всех. После январских терактов на некоторое время наше здание холдинга французского иновещания, как и другие крупные французские СМИ, взяли под охрану. У нас постоянно находились перед входом в здание полицейские или военные патрули. Сегодня я этого не вижу. Придя на работу, я не видел, чтобы были введены какие-то дополнительные меры безопасности. Что будет дальше – неизвестно, потому что безопасность повсюду усилена. Мобилизована вся полиция Парижского региона, подтянуто военное подкрепление. До 7 тысяч человек в Парижском регионе выросло число военных, которые помогают полиции в патрулировании и охране наиболее уязвимых для террористов объектов.
– Насколько вы можете судить о характере и нравах жителей французской столицы, они склонны существенно изменить свои привычки, принять какие-то ограничения?
– Конечно, страх есть, и очень серьезный. Разговаривали с моей коллегой по редакции. У нее муж работает во французском банке, он коренной француз. Вчера он был на том матче на стадионе "Стад де Франс", возле которого произошло три взрыва, осуществленные, по всей вероятности, террористами-смертниками. И сегодня (банки у нас обычно работают по субботам) было принято решение, что они отделение открывать не будут после того, что произошло вчера, после того, что они сами видели, что сами пережили. Он был с группой коллег как раз на этом матче Франция – Германия, где был президент Олланд. Оттуда, собственно, пошли первые сообщения о том, что происходит ужасное в Парижском регионе.
– Но вряд ли парижане потеряют привычку проводить вечера в кафе даже после того, что произошло?
– Я не знаю, честно говоря, потому что пока это страшный шок. Он еще не пережит. Очень многие только утром узнали, кто-то будет узнавать подробности в течение сегодняшнего дня. Кто-то ведь вчера просто спокойно лег спать и не обращал внимания ни на какие СМИ, многим не поступали никакие сообщения от близких, знакомых и т. д. Я думаю, что информация еще не переварена. И как будут чувствовать себя парижане?.. Я, конечно, не верю, что жизнь полностью замрет в Париже. Но, тем не менее, то, что произошло, еще нуждается в каком-то осмыслении. Нужно время, чтобы понять, как жить дальше. Потому что для Парижа, который называют праздником, который всегда с тобой, это ужасно. Эти люди, которые это сделали, они это прекрасно понимали.