Выступая на деловом завтраке в рамках экономического форума в Давосе в январе этого года, глава Сбербанка Герман Греф заявил: "Дорогие друзья, я вам хочу сказать, что нам очень важно не прозевать это". Греф говорил о новой технологии, которая может стать крупнейшей революцией в информационной сфере с момента изобретения интернета, – о блокчейне. "Blockchain перевернет все индустрии без исключения, от сельского хозяйства, заканчивая банками и, к несчастью… и государственные органы тоже", – добавил Греф. В последние месяцы о блокчейне и связанном с ним говорили и глава ЦБ Эльвира Набиуллина, и глава Минкомсвязи Николай Никифоров, и даже руководители российских силовых ведомств – глава Следственного комитета Александр Бастрыкин и глава ФСКН Виктор Иванов. Пока одни российские чиновники рассуждают об опасностях новой технологии, а другие призывают пристально следить за ними, блокчейн внедряют на государственном уровне многие страны, в том числе Украина, Эстония и Казахстан.

Радио Свобода постаралось разобраться, что скрывается за загадочным термином “блокчейн”, чем он отличается от "Биткоина", как “цепочки блоков” используют ближайшие соседи России и почему миру нужна революция доверия.

***

Перенося в онлайн все больше сторон своей жизни, мы редко задумываемся над тем, какую огромную роль в интернете играет доверие. Пространство, в котором практически любую информацию можно изменить, дублировать или подделать, где оперируют в той или иной степени анонимные пользователи, мы используем как посредник для тех или иных действий в офлайне. Бронируя гостиницу, мы доверяем сайту-агрегатору, что отель существует, его фотографии не украдены с других сайтов, а отзывы – не выдуманы. Делая денежный перевод, мы доверяем банку, что деньги списаны с нашего счета именно в указанном количестве и переданы правильному контрагенту. Размещая важные файлы в интернет-депозитарии, мы верим, что его сервера не сгорят. Фактически за уверенность в том, что многие важные стороны жизни можно доверить виртуальной среде, нам приходится платить – в виде банковских комиссий за онлайн-платежи, оплаты за хранение данных или хотя бы просмотра назойливой рекламы.

Изобретение протокола "Биткоин" некоторые назвали главной технологической революцией после появления интернета именно потому, что он дал абсолютно новый способ производства доверия: теперь доверие можно создавать не на основе репутации или юридических обязательств, а на основе математики. Американский инвестор Марк Андриссен в своей колонке “Почему Биткоин важен”, опубликованной в газете New York Times два года назад, упоминает задачу "о византийских генералах”. Как группе генералов, управляющих отрядами византийской армии, договориться об общем плане наступления, если среди них могут быть предатели? В сущности, в интернете каждый из нас – византийский генерал, окруженный вероятными мошенниками. Продавая что-то онлайн, вы получаете деньги не от клиента, а от банка, который гарантирует, что нужная сумма имелась на счету покупателя и что она была с него списана, – то есть покупатель не сможет дважды воспользоваться одними и теми же деньгами (с точки зрения банка совершенно виртуальными).

У продавца овощей на рынке и его покупателя такой проблемы нет: помидоры обмениваются непосредственно на "настоящие", бумажные наличные деньги, защищенные от подделки водяными знаками и микроперфорацией. Впрочем, ценность этих бумажек опять-таки зависит от доверия к государству, выпустившему их. В идеальной ситуации продавец обменивает помидоры на золото: при такой операции никто ничего не должен принимать на веру. Протокол "Биткоин" как раз и стал аналогом наличных или золотых слитков в интернете: один и тот же биткоин (виртуальную монету) невозможно потратить дважды; никакую транзакцию нельзя изменить, отменить или оспорить.

В основе системы лежит на первый взгляд довольно простая идея: информация об абсолютно всех проведенных транзакциях хранится сразу же у всех участников сети. Судьбу каждого биткоина можно проследить с момента его появления в системе. Именно этот формат хранения истории транзакций в распределенном по многим узлам виде и называется блокчейном.

Блокчейн – дословно "цепочка блоков". Дело в том, что проведенные транзакции составляются в наборы – блоки. Формирование блоков – ключевой момент работы системы, обеспечивающий ее безопасность. Можно представлять себе очередной блок как прозрачный ящик, в котором лежит предыдущий блок (а значит, и все ему предшествующие) и несколько последних транзакций. Чтобы формирование блока считалось завершенным, ящик нужно запереть. Для этого необходимо сделать сложное математическое вычисление, требующее внушительной вычислительной мощности компьютера. Единственная цель этого вычисления – предъявить доказательство какой-то проделанной работы. Попробовать запереть новый ящик может любой участник сети – в цепочку будет добавлен тот ящик, который удалось закрыть первым. После этого информация об изменении в цепочке блоков будет распространена по всем пользователям.

Ящики прозрачны, а значит, в любой момент каждый из пользователей сети может увидеть все транзакции (например, это можно сделать на этом сайте https://blockchain.info/). А вот чтобы стереть или изменить уже совершенную транзакцию, пришлось бы сделать это у более чем половины участников и, более того, вскрыть столько ящиков, сколько успело “наслоиться” на совершенную операцию. А это эквивалентно той гигантской вычислительной работе, которая ушла на запирание ящиков.

Примерно так функционирует технология блокчейна в протоколе "Биткоин". Однако на основе подобной архитектуры можно выстроить распределенный депозитарий практически любых данных, обладающий тем же ключевым свойством: историю невозможно отменить или переписать. Помимо, собственно, блокчейна, система "Биткоин" использует еще несколько элегантных решений. Новые монеты – биткоины – попадают в сеть в качестве вознаграждения за завершенный блок: тому, кто запер очередной ящик, достается небольшая сумма. Общее число биткоинов, которые когда-либо будут выпущены, намеренно ограничено 21 миллионами, и в начале 2030-х годов эмиссия новых монет будет полностью остановлена. Предельная эмиссия монет подчеркивает их сравнение с золотом (золотой запас исчерпаем). Согласно этой же аналогии, пользователей, занимающихся "добыванием" блоков, называют майнерами, от английского miner – "рудокоп". Чтобы все монеты не появились в системе слишком быстро, в системе введены специальные ограничения: вознаграждение за закрытие нового блока постоянно падает (сейчас это 25 биткоинов или чуть больше 10 тысяч долларов США), а сложность вычисления, требующегося для этого, постоянно растет. Причем сложность растет таким образом, что каждый новый блок появлялся в блокчейне примерно раз в 10 минут вне зависимости от суммарной вычислительной мощности всей сети. Если на заре биткоина завершать блоки или “майнить” можно было на обычном персональном компьютере, то в последние годы это практически не имеет смысла: выгода намного уступает стоимости потраченной электроэнергии. С начала 2010-х начали разрабатывать специальные процессоры, способные выполнять только одну операцию – вычисление хеш-функции SHA-256, которая как раз и нужна для завершения блоков, зато делающие это быстро и с низким потреблением энергии. Сегодня "добыванием" блоков – то есть запиранием прозрачных ящиков – занимаются почти исключительно на профессиональных станциях, состоящих из множества модулей специализированных процессоров ASIC. Такие установки часто располагают там, где доступно дешевое электричество и невысокая температура окружающего воздуха (ведь на охлаждение микропроцессоров тоже уходит колоссальная энергия), например, в Исландии или китайской Внутренней Монголии. Поразительно, что около 1,46 ТВт.ч электроэнергии ежегодно уходит на, в общем-то, бесполезные вычисления, единственная задача которых – обеспечение бесценного доверия.

***

Вопрос о судьбе биткоина в качестве легального платежного средства остается открытым, официально в качестве валюты эти электронные монеты не приняты ни в одной стране мира. Российские официальные лица – от главы ФСКН Виктора Иванова до представителей Центробанка – регулярно выступают с резкими заявлениями об опасности биткоина. На этом фоне Владимир Путин высказался летом 2015 года на удивление мягко: "Они ни к чему реально не привязаны и ничем не обеспечены. Но в целом как единицей расчета, как они там называются, "коины", ими можно пользоваться, они все шире и шире распространяются. Как какой-то эквивалент в каких-то сегментах расчета, наверное, возможно", – сказал он. Но почти сразу же Дмитрий Песков поспешил объяснить, что слова президента не означали готовности России в какой-то степени легализовать криптовалюту. А вот в технологии блокчейна заинтересован уже не только президент Сбербанка Герман Греф, но и Банк России, о чем заявил 25 февраля 2016 года глава регулирования расчетов ЦБ Андрей Шамраев. Пока очевидно, что далеко не все российские чиновники понимают разницу между блокчейном и биткоином, хотя фактически блокчейн – общий протокол, на котором можно построить систему криптовалюты, а можно и распределенный реестр данных. О блокчейне вне контекста биткоина начали широко говорить примерно два года назад.

“Биткоин появился в 2008 году, но до 2014 года блокчейн особенно никого не интересовал, – рассуждает Игорь Баринов, основатель стартапа Block Notary. – А потом о нем все вдруг заговорили. Вероятно, дело в том, что в 2014 году вышел новый патч (обновление программного обеспечения. – РС), который позволил вписывать в блокчейн произвольную информацию. Представьте, что я вам перевожу деньги через банк и в назначении платежа пишу, например, “за кофе”. Вот и в "Биткоине" примерно то же самое, только этот комментарий могут видеть все, он публичен”.

Это означает, что с 2014 года в стеклянные ящики с транзакциями можно подкладывать еще чуть-чуть других данных – всего 80 байт на транзакцию, грубо говоря, одно слово из 80 символов. Этого хватит для фразы “за кофе”, но слишком мало, чтобы уместить, например, электронную копию бумажного документа. Разумеется, файлы большего размера можно разделить на части и связать с несколькими транзакциями, но это выйдет слишком дорого. Баринов объясняет, что в системе "Биткоин" приняты комиссии: пользователь, желающий совершить транзакцию, добавляет к ней небольшую сумму в биткоинах, которая достается тому майнеру, который включит эту транзакцию в блок. Комиссии отчасти добровольны, но влияют на скорость обработки транзакций (обычные транзакции, отправленные без комиссии, могут обрабатываться в течение нескольких суток). Однако в случае транзакций с дополнительными 80 байтами информации комиссия фиксирована и составляет по нынешнему курсу около 0,04 доллара США. “Выходит, что сохранить 1 Гб в публичном блокчейне стоит порядка 500 тысяч долларов”, – подсчитывает Баринов.

Впрочем, эта проблема решаема – в блокчейне можно хранить не сами документы, а и их хеши – относительно короткие последовательности символов, однозначно соответствующие содержанию файла, тогда как сам файл можно выложить на какой-то внешний сервер. Этого достаточно, чтобы навсегда зафиксировать тот факт, что данный файл был создан в строго определенный момент времени, и этот момент можно точно установить по тому блоку, в который попала транзакция. “Например, я хочу доказать, что эта кружка существовала в этот момент, – рассуждает Баринов. – Я ее фотографирую, фотографию кладу в какое-нибудь хранилище, а хеш фотографии отправляю в блокчейн, и появляется привязка ко времени, которую невозможно изменить. Это уникальная возможность, которой раньше просто не существовало. Это в чем-то похоже на фотографирование с газетой или публикацию в газете объявления, но это не разовое действие, а готовый протокол”.

Фактически блокчейн становится протоколом доверия в интернете. Баринов сравнивает это с возникновением основного протокола World Wide Web – HTTP. “Когда-то HTTP – это была система. Cидели люди в институте, придумали, как может работать гипертекст, придумали нотацию, кстати, не самую удобную в произношении. В какой-то момент это стало общим протоколом, который уже никак не контролируют его изобретатели. Тут похожая история. Сам биткоин как валюта протоколом пока не стал, а вот блокчейну это удалось. Это глобальное хранилище данных с определенными, очень ценными свойствами. Это лог, в который можно что-то добавлять, но нельзя ничего удалять. Который однозначно характеризует временные границы, когда событие было помещено в этот лог”.

Революционное значение нового протокола в первую очередь оценили банки, для которых крайне ценна безопасность хранения и обработки электронных данных (конечно, это был не только российский Сбербанк: крупнейшие банки, такие как Goldman Sachs, JP Morgan, Credit Suisse и Barclays объединились в консорциум R3 для пристального изучения блокчейна). Социологи и философы также увидели в блокчейне основу для глобальных перемен в организации общества. Децентрализация доверия может изменить роль структур, которые традиционно монополизировали доверие, – крупных компаний и государств. Но как блокчейн изменит жизнь обывателя? Баринов считает, что это произойдет через новые сервисы, вроде того, который предлагает его компания Block Notary.

“Многие организации для предоставления сервиса должны увидеть своего клиента в лицо, – говорит он. – Человек должен прийти в офис, показать паспорт. Многие офисы вообще существуют только ради этой процедуры”. Приложение, которое разработал Баринов, дает возможность проводить идентификацию личности онлайн. Пользователь должен записать небольшое видео, в котором он называет себя, демонстрирует свое удостоверение личности и произносит несколько цифр из заголовка последнего на текущий момент блока блокчейна протокола "Биткоин". Сам файл размещается в стороннем хранилище компании, а его уникальный хеш отправляется в блокчейн. Теперь время записи видео точно известно – оно гарантированно находится в пределах между завершением блока, названного в записи, и завершением блока, в который попала транзакция с хешем видеофайла. “Для того, чтобы сделать эту систему, мне почти не пришлось ничего программировать, ничего выдумывать, – говорит Баринов. – Я просто пользуюсь общественным благом, которое стоит мне 4 цента. А я продаю свой сервис, который еще недавно был невозможен, за доллар”.

Игорь Баринов рассказывает, что ведет переговоры с несколькими компаниями, в том числе банками, и один контракт у него уже есть – с компанией Pay-me, предлагающей услуги мобильного эквайринга (то есть, грубо говоря, возможность для небольших торговых точек вроде цветочных палаток принимать банковские карты). По словам Баринова, в Pay-me настолько понравился сервис удаленной идентификации, что компании вошли в партнерство и теперь предлагают свои услуги вместе.

***

Баринов, проводящий большую часть времени в Калифорнии, рассказывает, что интерес к технологиям блокчейна среди российских компаний даже выше, чем у американского бизнеса. Впрочем, и там и там многие пока занимают осторожную позицию в ожидании, когда протоколом начнут пользоваться гиганты, например Сбербанк. Тем временем в некоторых соседних с Россией странах блокчейн уже готовы использовать на государственном уровне. Так, в середине февраля в Киеве был подписан меморандум о разработке системы электронных голосований на блокчейне, которая в перспективе будет использоваться на всех уровнях, вплоть до президентских выборов.

Родившийся в Днепропетровске, но живущий в последние годы в Сан-Франциско Андрей Замовский, основатель стартапа Ambisafe, рассказывает, что уже несколько месяцев регулярно бывает в Киеве для обсуждения новой платформы: “В Украине есть так называемый центр реформ – "Реформ Лаб", это команда из Грузии, приглашенная в страну вместе с Михаилом Саакашвили, чтобы внедрять здесь свой реформаторский опыт”, – объясняет он. Одним из первых их украинских проектов была новая электронная система госзакупок Prozorro, ее создали на централизованном сервере. Замовский говорит, что в процессе работы над Prozorro у грузинской команды появилось понимание, что централизованные электронные системы оставляют простор для коррупции. “Пока есть хотя бы один сервер, возникает вопрос, где он будет стоять, кто за него будет платить, в итоге вокруг сервера, который можно арендовать в любой компании за сто долларов в месяц, возникает облако коррупции на несколько миллионов. Давайте его поставим к нам в кабинет, давайте добавим к нему систему безопасности и так далее. В результате с помощью этого единственного централизованного компонента начинают отмывать деньги. В бюджете прописывают вместо 100 долларов миллион, из которого 999900 долларов уходят в чьи-то карманы”, – объясняет он.

Замовский утверждает, что именно эти соображения подтолкнули к тому, чтобы реализовывать новый проект центра реформ – электронные голосования – на блокчейне: “Они собираются использовать его и для госзакупок, и для голосований, и в принципе для всех электронных государственных сервисов. Безопасность данных, невозможность их изменить важна, но это не ключевой фактор, ключевой фактор – в отсутствии централизации, в том, что невозможно отмывать деньги на инфраструктуре”.

Компания Замовского стала основным разработчиком новой системы, в ней Ambisafe будет отвечать за блокчейн-ядро. В качестве базы была выбрана блокчейн-сеть Ethereum, одна из альтернатив "Биткоина", созданная 21-летним канадским программистом с российскими корнями Виталиком Бутериным. Основное отличие Ethereum от "Биткоин" в том, что каждый его узел содержит не только постоянно обновляющуюся цепочку блоков, но и виртуальную вычислительную машину. Благодаря этому Ethereum является средой, в которой легко реализовать так называемые умные контракты – smart contract, одну из самых перспективных технологий блокчейна. Вот простейший пример умного контракта: вы и ваш приятель играете в тотализатор на исход спортивного матча. Ваши ставки сохраняются в блокчейне в виде транзакций. После окончания матча умный контракт автоматически проверяет его исход на каком-нибудь спортивном сайте и переводит всю сумму победителю. Другой пример – доставка покупок: оплата за товар фиксируется в блокчейне, но только когда приходит автоматическое подтверждение от курьерской службы, деньги поступают продавцу. С развитием так называемого “интернета вещей”, когда почти любые бытовые предметы получают доступ к мировой паутине, умные контракты могут регулировать и договор аренды (не заплатил за месяц – замок входной двери перестает работать) и кредитные договоры (не внес платеж – машина перестала заводиться).

Умный контракт, конечно же, способен и подсчитывать голоса. Замовский объясняет, что для создания системы электронного голосования нужно решить несколько задач. Главная – как осуществить идентификацию личности. Если речь идет о петициях или совещательных голосованиях, которые не имеют юридической силы, хватит и создания логина с паролем плюс, к примеру, подтверждения номера мобильного телефона. При голосованиях в Верховной Раде блокчейн-платформа может быть интегрирована с внутренней электронной системой депутатских карточек. А вот для более масштабных выборов нужен электронный аналог паспорта. Замовский предлагает одно из возможных решений: “В Украине есть три крупнейших банка, которые покрывают практически все население. Они уже провели верификацию личности людей и создали для них электронную идентификацию. Вот эту систему мы и планируем “прикрутить” к умному контракту, который будет отвечать за подтверждение личности”. Процесс голосования может выглядеть так: гражданин открывает специальное приложение на смартфоне или компьютере, идентифицирует себя при помощи логина и пароля от своего интернет-банка и затем голосует. Система возвращает уникальный электронный чек, подтверждающий, что голос надежно зафиксирован в блокчейне. Умный контракт в режиме реального времени автоматически подсчитывает результаты голосования. Замовский считает, что проникновение компьютеров и смартфонов в Украине превышает 90 процентов, но в любом случае электронное голосование можно организовать также через платежные терминалы и даже через небольшое количество классических избирательных участков.

Преимущества такой системы очевидны. Практически исключены фальсификации при идентификации личности, а значит, и всевозможные карусели и другие методы накрутки голосов. Каждый голос учтен и строго защищен распределенной структурой блокчейна. Подсчет голосов ведет умный контракт, а не члены избирательной комиссии. Выборы обходятся бюджету значительно – на много порядков – дешевле и могут быть организованы фактически за неделю. Результаты становятся известны немедленно. Более того, создание системы ничего не стоит украинскому бюджету. “Нынешняя разработка ведется на волонтерских началах. Для нас это маркетинг”, – говорит Замовский.

Впрочем, транзакции в блокчейне Ethereum, как и в "Биткоине", не бесплатны, сейчас комиссия составляет примерно 1 цент. Замовский объясняет, что для первых пробных голосований (это будут петиции и совещательные голосования) расходы на транзакции составят сотни, в крайнем случае, тысячи долларов, которые его компания готова “списать в качестве хостинга”. В дальнейшем можно будет говорить о создании собственного некоммерческого украинского блокчейна для реализации всех государственных услуг.

Для того чтобы электронное голосования имело юридическую силу, необходимо внести изменения в законодательство. По словам Замовского, у команды грузинских реформаторов есть достаточный для этого административный ресурс. Среди подписантов меморандума были региональные чиновники и руководитель IT-департамента кабинета министров Украины, кроме того, у центра реформ хорошие связи в администрации президента. “Для них написать законопроект – то же самое, что для программиста написать программу, – объясняет Замовский. – Сначала даже смешно получилось: они пытались выяснить, какой законопроект написать под наше решение, а мы узнавали, как должно выглядеть решение под возможный законопроект. В итоге решили начать с программной разработки”.

***

BitNation – один из типичных визионерских стартапов, выросших из технологии блокчейна. Эта некоммерческая организация со слоганом “Власть 2.0” (Governance 2.0) предлагает любому жителю планеты стать гражданином виртуального государства и получить доступ к виртуальным государственным услугам, вроде электронной нотаризации документов или заключения брака. Глава BitNation Сюзанна Тарковски-Темпельхофф подчеркивает, что организация создана с целью “разрушить олигополию национальных государств”. Действительно, гражданские свободы в Bitnation так же неограниченны, как и виртуальны; в частности, брак здесь могут заключить люди с абсолютно любыми гендерными самоидентификациями. Вот только юридически такой союз не будет признан ни в одной стране мира – во всяком случае пока. Одним из ярких проектов Bitnation было предложение оформлять виртуальное гражданство беженцам и мигрантам, снабжая их пластиковыми картами для расчетов в биткоинах (Bitnation пользуется именно биткоиновым блокчейном). Впрочем, и это пока выглядит скорее изящным маркетинговым ходом, чем способом разрешить миграционный кризис.

В ноябре 2015 года BitNation сделала большой шаг к тому, чтобы получить более осязаемую связь с реальностью. Стартап заключил партнерское соглашение с правительством Эстонии, и теперь граждане Bitnation могут идентифицировать свою реальную личность через систему электронного резидентства Эстонии.

​Каспар Корджус, руководитель эстонской программы e-residency, рассказывает, что Эстония – одно из наиболее технологически продвинутых государств в мире. Еще 17 лет назад все граждане страны начали получать электронные идентификационные карты. “Каждый родившийся в Эстонии ребенок получает электронное имя из набора цифр раньше, чем родители придумывают ему настоящее”, – смеется Корджус.

Такая карта автоматически открывает гражданину страны доступ к электронным государственным услугам – от автоматизированной системы заполнения налоговых деклараций до открытия юридического лица и голосования на выборах. Около двух лет назад возникла идея: почему бы не открыть хотя бы часть таких сервисов для граждан других стран? Проект был реализован – сегодня стать электронным резидентом Эстонии может практически любой человек. Для этого нужно подать заявку онлайн, приложить к ней отсканированную копию паспорта, оплатить сбор в размере 100 евро и дождаться, когда пограничная и полицейская служба Эстонии проведет первичную проверку ваших документов. Примерно через месяц нужно явиться в ближайшее посольство Эстонии (сейчас это возможно в 38 странах мира), пройти личную идентификацию и получить карточку электронного резидента – очень похожую на те, которыми пользуются сами эстонцы, только без фотографии. Такая карта не дает обладателю стандартных прав гражданина, вы не сможете голосовать, вам даже придется посещать Эстонию на общих основаниях. Зато теперь вы можете без особого труда и очень быстро, за несколько минут, открыть в Эстонии юридическое лицо. Впрочем, для этого понадобится реальный адрес в стране, который можно также арендовать онлайн у одного из партнеров проекта. Другая проблема – открытие счета в банке. По существующему законодательству, для этого необходим личный визит в отделение на территории Эстонии. “Мы понимаем, что дистанционные сервисы – главное преимущество нашего проекта и в закон нужно внести поправки. Я надеюсь, что уже ближайшим летом все электронные резиденты смогут открывать счета в эстонских банках онлайн, без личного визита”, – говорит Корджус. И тогда индийский IT-предприниматель сможет открыть онлайн-бизнес, зарегистрированный в Эстонии, причем для этого ему даже не придется посещать Европу.

В Эстонии рассчитывают, что к 2025 году в стране появится 10 миллионов электронных резидентов. Корджус объясняет, что для страны это выгодно, потому что позволяет зарабатывать инфраструктуре, обслуживающей юридические лица, например, банкам. Другая важная сторона – эстонское электронное резидентство уже заинтересовало многих глобальных поставщиков блокчейн-услуг.

Любой практически полезный сервис, основанный на блокчейне, связан с реальной идентификацией личности. Например, украинское электронное голосование, по всей видимости, будет использовать банковскую идентификацию. В конечном итоге кто-то должен увидеть человека в лицо. Электронное резидентство Эстонии подходит для этого идеально – ведь соответствие виртуальной личности реальной здесь гарантирует полицейская и пограничная служба страны. Корджус рассказывает, что помимо Bitnation Эстония вошла в партнерство с сервисом Stampery и биржей NASDAQ.

Stampery предлагает услуги нотариального заверения любых электронных документов в блокчейне. “Мой старший брат недавно продавал квартиру, – приводит пример Корджус. – Он сделал ее фотографии, чтобы использовать их в объявлении. Но часто случается, что цифровые снимки копируют агентства недвижимости и выставляют вашу квартиру на своем сайте как бы от себя, чтобы заработать на комиссии. Мой брат подписал все фотографии электронной подписью в сервисе Stampery, и теперь его интеллектуальную собственность защищают законы Эстонии”.

Проект с NASDAQ выглядит еще более перспективным. Недавно биржа запустила систему онлайн-переговоров и голосований для акционеров на блокчейне. Чтобы стать ее участником, нужна идентификация, которую автоматически получает электронный резидент Эстонии. “Теперь любой человек получает возможность инвестировать в компании и участвовать в голосованиях онлайн. Вы можете жить в индийской деревне, но при этом существовать в глобальной инвестиционной экосистеме”, – замечает Корджус.

Корджус, фактически управляющий государственным стартапом, согласен с тем, что блокчейн изменит роль государства, но не верит, что государства станут вовсе не нужны.

“Одни говорят: к черту национальные границы, давайте все будем гражданами на блокчейне. Другие: нет, нам нужны настоящие печати, подписи и личные встречи. Проблема в том, что эти два мира нужно связать друг с другом. Да, можно раздать беженцам электронное гражданство на каком-то блокчейне, если им это нравится, – прекрасно, но что дальше? В BitNation можно заключать гей-браки, и если это делает людей счастливыми – прекрасно, но ведь такой брак не признает ни одно государство. Я не хочу сказать, что это вообще бесполезно, человеческое счастье тоже чего-то стоит, но нужен какой-то мостик с реальностью. И мы как раз такой мостик – мы хотя бы можем подтвердить, что два человека, вступившие в гей-брак в системе BitNation, действительно те, за кого они себя выдают”.

Новые технологии превращают государства в поставщиков сервисов, которые могут конкурировать друг с другом так же, как это делают в интернете коммерческие компании. Эстония может предлагать свои госуслуги миллиону своих граждан, а может – семи миллиардам жителей Земли. Очевидно, во втором можно заработать намного больше. “Я думаю, что реальные границы сохранятся, но они исчезнут в интернете, и для людей в конечном счете это даже важнее”, – заключает Каспар Корджус.

***

Как рассказал Радио Свобода один из собеседников, в конце февраля 2016 года в Москву для переговоров с Германом Грефом приезжал основатель блокчейна Ethereum Виталик Бутерин. Популярный термин все чаще используют российские чиновники. Впрочем, из их высказываний не всегда очевидно, что они имеют в виду. Например, представитель ЦБ России Шамраев недавно заявил: “С точки зрения средств платежа у нас есть чем пользоваться, и здесь возможность Blackchain даст резерв, который позволит банковскую систему перевести в новое качество”. Российским официальным лицам рано или поздно придется отделить страх перед “суррогатным” биткоином от интереса к возможностям блокчейна. Новую технологию активно внедряют во всем мире, в том числе ближайшие соседи России. И это не только Эстония и Украина – по словам Баринова и Замовского, в использовании блокчейна заинтересовалось руководство Казахстана на уровне премьер-министра.

“Нам очень повезло, что блокчейн достался нам как общественное благо, очень дешевое, которое не контролируют корпорации, как это вышло с социальными сетями, – рассуждает Баринов. – Оно работает почти везде, почти везде оказывается эффективнее других решений и дешевле их. Сейчас это модное слово, но через некоторое время его просто перестанут замечать, как электрические розетки. Но блокчейн будет повсюду, как и электричество”.

И это будет электричество, превращенное в доверие.