Президент Владимир Путин ежегодно объявляет о десятках предотвращенных терактов и благодарит спецслужбы за "высокий уровень концентрации и мобилизации". Так, по официальным данным, в 2015 году было предотвращено 30 преступлений террористической направленности, а в 2014-м аж 59, из них – 8 крупных терактов. Суды штампуют приговоры, официальные СМИ рапортуют об успехах, а герои-силовики получают повышения по службе. Впрочем, на поверку многие террористические дела кишат нестыковками, которые заставляют сомневаться: а не отправляют ли в лагеря невиновных?
Радио Свобода подробно разбирало процесс о несостоявшемся подрыве кинотеатра "Киргизия", дело Саиды Халиковой, осужденной за финансирование терроризма, и Рашида Евлоева, которого судят за подготовку теракта, несмотря на подтвержденное документами алиби. Один из терактов 2014 года не состоялся 9 мая у здания администрации подмосковного Одинцово: 10 предполагаемых организаторов были задержаны за два дня до праздника. О спецоперации было доложено президенту, следствие шло почти полтора года, и 10 марта 2016 года Московский окружной военный суд назначил шестерым обвиняемым от 11 до 14 лет лишения свободы. Осужденные – братья Юсуф и Вагид Гусейхановы, братья Асред и Ильдархан Ризахановы, Азим Исмаилов и Семед Нурмагомедов – уроженцы двух соседних дагестанских сел Куштиль и Яргиль Хивского района, работали в Одинцове на строительном рынке "АКОС". Самому младшему из осужденных, Ильдархану Ризаханову, 26 лет; самому старшему, Семеду Нурмагомедову, – 34. Некоторые телеканалы, в частности "Москва 24", поспешили заявить, что осужденные признали свою вину. Вины на самом деле никто не признал.
Безопасная бомба
Согласно изначальной версии следствия, 10 уроженцев Дагестана решили устроить взрыв в центре Одинцова 9 мая 2014 года. Для этого они привезли гранату Ф-1 из схрона в Дагестане, собрали на съемной квартире на Молодежной улице в том же Одинцове самодельное взрывное устройство (СВУ), распечатали карту города, план праздничных мероприятий и даже инструкцию по сбору СВУ. Обвинение подтверждали результаты обыска и показания свидетелей. При этом все значимые для обвинения свидетели были засекречены, и ни один из незасекреченных свидетелей не дал показаний, которые свидетельствовали бы в пользу подготовки теракта.
Нестыковки начинаются с первых же листов 18-томного уголовного дела. Около 5 утра 7 мая спецназ МВД ворвался в квартиру на Молодежной улице, не имея ни судебного ордера, ни согласия арендаторов или хозяина квартиры. Как рассказал Радио Свобода один из задержанных, Уллубий Абдурагимов, жильцов вывели в коридор и поставили лицом к стене, после чего оперативники вошли в квартиру – якобы чтобы проверить, что там никого не осталось. Сотрудница пресс-службы ГУЭБ и ПК МВД Ирина Макарова, в задачи которой входила видеосъемка операции, впоследствии показала на суде, что спецназовцы зашли в квартиру с большой сумкой – ни понятые, ни жильцы при этом не присутствовали. Был зато кинолог с собакой, которая, согласно материалам дела, и обнаружила взрывное устройство в коридоре под грудой обуви. По словам той же Макаровой, собака сперва прошла на кухню, затем в комнату, и только потом отреагировала на черный пакет в коридоре. Ее показания противоречат словам кинолога Алексея Локтикова, сказавшего, что собака сразу нашла СВУ. Свидетелям приходится верить на слово: съемки, которую производила Макарова, в деле нет – по ее словам, она как-то пропала с носителя. Странными кажутся и действия фотографа УМВД "Одинцово" Александра Шинникова: он спокойной открыл пакет с гранатой, переместил его в ванную, где, очевидно, было больше света, и сфотографировал. Взрывотехники ФСБ в специальных костюмах приехали несколько позже.
Найденных вещдоков оперативникам показалось недостаточно, вечером того же дня они вернулись на Молодежную и нашли в ванной незамеченные утром баллон от монтажной пены и испачканную пеной одежду. По мнению адвоката Вадима Сидорова, это позволяло доказать факт изготовления взрывного устройства – иначе версия с тем, что гранату подбросили спецназовцы, выглядела очень уж правдоподобной. Полицейских и тут подвела техника: оперуполномоченный Смирнов не разрешил эксперту УМВД "Одинцово" производить съемку на профессиональный фотоаппарат, сказав, что отснимет все на свой айфон. Но фотографий, которые бы подтверждали, что пена на самом деле располагалась в ванной, в деле тоже нет – айфон у оперуполномоченного неожиданно сломался.
Согласно фабуле обвинения, взрывное устройство представляло собой гранату Ф-1, прикрепленную монтажной пеной к днищу от пластиковой пятилитровой бутылки. Под пеной располагался поражающий элемент – саморезы и гвозди. Позднее в гараже, арендованном подозреваемыми, нашли элементы для изготовления взрывпакета: пульт от автомобильной сигнализации приводил в действие саму сигнализацию, которая выдергивала чеку из гранаты с помощью автомобильного стеклоподъемника. Вот только имея на руках все эти элементы, совершить теракт непросто: представленный следствием пульт действовал лишь на расстоянии 15 м, в то время как радиус поражения гранаты составляет до 200 м. Следствие не исследовало, достаточно ли мощности стеклоподъемника, чтобы выдернуть чеку, кроме того, экспертиза Института криминалистики ФСБ показала, что полностью взрывное устройство никогда не собиралось, несмотря на уверения следствия, что Ризаханов и Нурмагомедов тестировали механизм на месте предполагаемого взрыва.
Криминалисты решили не снимать отпечатки пальцев ни с одного вещественного доказательства, впрочем, ценность всех вещдоков вызывает сомнения. Так, план мероприятий был просто распечатан с сайта одинцовской газеты, те же эксперты из Института криминалистики ФСБ показали, что во взрывном устройстве не применялись элементы, описанные в найденной инструкции, а обнаруженная "экстремистская" литература попала в списки Минюста чуть не через год после спецоперации. Есть вопросы и к баллону с монтажной пеной: она даже по цвету не соответствует пене вокруг гранаты, то есть при изготовлении бомбы применялась другая пена. Адвокат Вадим Сидоров пояснил, что доказать это можно было бы, проведя количественное исследование химического состава пены, ведь все пены состоят из одних и тех же элементов, но их пропорции отличаются от производителя к производителю. Суд в таком исследовании отказал.
Куштильский тайник
Как рассказывает Уллубий Абдурагимов, арестованных нечасто допрашивали, но дело шло своим чередом – летом 2014 года в нем появляется информация о схроне в Дагестане, из которого в Москву была привезена граната. В августе оперативники выезжают на место и обнаруживают тайник с боеприпасами недалеко от селения Куштиль. На фото в материалах видно, как некий пакет лежит чуть не посреди поляны, причем боеприпасы якобы пролежали там с марта по август. По словам Магомеда Ризаханова, отца осужденных Асрета и Ильдархана, это просто невозможно. В мае на поле пасется скот, в июне его выкашивают, причем жители всегда предварительно проверяют землю, убирают крупные камни и мусор, чтобы не повредить косилку, – пакет такого размера не мог остаться незамеченным. Мурадхан Рамазанов, хозяин участка, специально приехал в Москву на суд, чтобы рассказать, что осматривал принадлежащую ему землю, но никаких схронов не находил. Суд его выслушал, а в приговоре написал, что не видит ничего странного в том, что Рамазанов не заметил тайника в ложбине… рядом со своим участком земли, где производился покос, – росчерком пера суд переместил тайник на не принадлежащую Рамазанову землю.
Впрочем, даже если бы схрон и существовал, нет доказательств, что боеприпасы из него могли попасть в Москву. Ризаханов и Гусейханов, которые якобы доставили гранату, прилетели в столицу на самолете. Следствие пишет, что граната была доставлена некими "окольными" дорогами, но не приводит маршрута и не указывает, кто, когда и на каком транспорте по этим дорогам ехал. Кроме того, на гранатах, обнаруженных в Дагестане, была спилена заводская маркировка, в то время как граната из Одинцова повреждений не имела. На боеприпасах их схрона под Куштилем также не обнаружили никаких отпечатков или биологических следов, которые могли бы указать на кого-либо из подозреваемых.
Происхождение хромает
Большая часть арестованных стояла на оперативно-профилактическом учете в правоохранительных органах, да и задержали их по оперативной сводке из Махачкалы. Следствие тут же связало их с террористической группой "Южная", или, как ее еще называют, "Куштильская". У некоторых были и неблагонадежные родственники, так, двоюродный брат Вагида и Юсуфа Гусейхановых был убит в 2013 году во время спецоперации в Дагестане, а старший брат Асрета и Ильдархана Ризахановых погиб в 2009 году при взрыве в собственном автомобиле в Москве все на том же рынке "АКОС" – дело тогда завели по статьям 105 ("Убийство") и 222 ("Незаконное хранение боеприпасов"), виновных так и не нашли, расследование приостановили, но и никакого террористического следа следствие не выявило.
Эти факты, по мнению следствия, доказывали связь задержанных с дагестанским бандподпольем и могли послужить мотивом для теракта. Ко всему прочему прибавлялось "негативное отношение к существующему конституционному строю и системе органов государственной власти РФ". Его, к примеру, выказал на допросе Семед Нурмагомедов, заявивший, что "негативно относится к коррупции, произволу правоохранительных органов и чиновников и отсутствию принципов демократии, выборочному правоприменению".
По словам Магомеда Ризаханова, в Дагестане достаточно ходить в мечеть и носить бороду, чтобы тебя записали в ваххабиты, а напряженность в регионе на руку силовикам: "Вот я недавно ездил домой, у нас в селении проводили спецоперацию. Приехали человек 150 на "Тиграх" и БТР и сутки стояли – в одном из пустых домов заметили свет. Потом уехали, но боевые получили". Магомед рассказал, что многие неспроста подаются в боевики – к примеру, убитый силовиками двоюродный брат Гусейхановых Багир Агабаев был задержан сотрудниками полиции в 2010 году. Ни в каких преступлениях его уличить не удалось, зато после недели допросов он пролежал какое-то время под капельницей, а потом "ушел в лес". "У нас там жизни нет, – рассказывает Магомед Ризаханов. – К тебе могут домой прийти, положить на стол гранату и сказать, что это они у тебя нашли. Многие сбегают в Москву от этого. Но получается, что и тут от беспредела не спастись". Гибель же старшего сына Магомед объясняет тем, что тот был охотником, имел все необходимые разрешения, кроме того, с детства увлекался изготовлением петард и хлопушек, мечтал пойти служить в армию, но был откомиссован по состоянию здоровья.
Сами по себе родственные связи не могут свидетельствовать о поддержке боевиков, тем более что в больших кавказских семьях почти у каждого найдется в лесу двоюродный брат или племянник. Но в деле есть и свидетель – снова секретный – рассказавший, что он сам был членом "Южной" группы, а Вагид Гусейханов долгое время финансировал террористов. Связи с бандформированиями Семеда Нурмагомедова подтверждались некими оперативными сводками. Других весомых доказательств связи с "Куштильской" группой в деле нет, следователи даже изучили электронные адреса подозреваемых и их переписку в сети "ВКонтакте", но ничего подозрительного не нашли.
Другое малопонятное доказательство – смывы с рук одного из задержанных Азима Исмаилова, на которых нашли следовые количества дифениламина и 2,4 динитротолуола, "входящих в состав некоторых марок бездымных порохов". Нигде в деле не указано, откуда взялись эти вещества на руках Исмаилова – ни в дагестанском схроне, ни во взрывном устройстве, изъятом в Одинцове, похожих веществ обнаружено не было.
Наконец, остаточные следы тротила и гексогена нашли на брюках, изъятых в доме Ризахановых в Куштиле. Следствие также не поясняет, соответствуют ли пробы по каким либо другим обнаруженным боеприпасам и какое вообще значение для следствия имеет эта экспертиза – ведь одинцовская граната не была повреждена, а значит, тротил из нее не мог попасть на одежду. К тому же, по словам Магомеда Ризаханова, изъятыми штанами пользовались все члены семьи, когда надо было делать грязную работу – забить барана или перегнать стадо. Надевал их и погибший пиротехник Марат Ризаханов.
Многоликий свидетель
Из материалов дела следует, что изначально в качестве организаторов теракта рассматривались все 10 задержанных. Секретные свидетели появляются в деле уже в конце мая – сокамерники дают показания на Юсуфа Гусейханова, Семеда Нурмагомедова, Асрета Ризаханова и Уллубия Абдурагимова: мол, подозреваемые разоткровенничались и рассказали, что хотели "показать русским второй Волгоград". Но с ходом расследования приоритеты поменялись – четверо из 10 задержанных случайно оказались на Молодежной и родом были из Махачкалы, а не из Куштиля, с их алиби спорить было труднее. В октябре 2014 года те же секретные свидетели дают новые показания, удобные следствию. Сокамерник Юсуфа Гусейханова вспоминает вдруг, что тот рассказывал ему о тайнике в Дагестане, откуда привез гранату. А вот Уллубий Абдурагимов сходит с первых ролей: он приехал в Москву лечить умирающую от рака мать и попал в Одинцово за несколько дней до облавы. Его секретный сокамерник вдруг показывает, что неверно понял своего нового приятеля: Уллубий не собирался взрывать Одинцово, но знал о взрывном устройстве.
Четверых подозреваемых – Абдурагимова, Магомедова, Сулейманова и Садулаева решили вывести из дела, но просто отпустить после шести месяцев в СИЗО не могли. 1 июня 2015 года все они дали одинаковые показания: хранили взрывное устройство вместе с остальными, не догадываясь о его предназначении. 2 июня Одинцовский городской суд приговорил всех четверых к шести месяцам лишения свободы за хранение боеприпасов и освободил в зале суда за фактическим отбытием наказания. Все они отказались от своих показаний на заседаниях Окружного военного суда, сказав, что следствие заставило их оговорить себя и остальных в обмен на мягкий приговор. Уллубий Абдурагимов в интервью РС подтвердил, что старший следователь по ОВД следственной службы УФСБ по Москве и Московской области майор юстиции Колбасин угрожал ему, что посадит вместе с остальными, если он не согласится подписать нужные показания.
Секретные свидетели от своих показаний на суде не отказывались. Так, секретный свидетель Зайцев, который занимается частным извозом, рассказал, что в конце апреля 2014 года подобрал двоих кавказцев у рынка "АКОС". Пассажиры, в которых он позже опознал Семеда Нурмагомедова и Вагида Гусейханова, сели на заднее сидение и обсуждали работоспособность какого-то устройства и дальность прохождения сигнала. Один из мужчин достал из пакета пульт от автосигнализации и пластмассовую коробку, похожую на блок управления сигнализацией, которая была подсоединена к батарее от шуруповерта. Первый пассажир передал второму пульт, поправил провода на батарее и положил странную конструкцию обратно в пакет. Они припарковались на стоянке рядом с администрацией Одинцова, один из пассажиров вышел из машины, а второй остался внутри и через несколько минут стал нажимать на пульт. Спустя некоторое время первый пассажир вернулся "в хорошем настроении", сказав, что все работает. Примечательно не только то, что Гусейханов и Нурмагомедов решили зачем-то проверять взрывное устройство на месте, в центре города, но и то, что они для этого воспользовались услугами такси, хотя в их распоряжении были автомобили их предполагаемых подельников, а также и то, что два табасаранца обсуждали столь важные дела при постороннем человеке по-русски.
Секретный свидетель Сергеев рассказал, что познакомился на рынке с Асретом Ризахановым, стал ходить в гости на Молодежную улицу, где 5 мая Юсуф Гусейханов спросил, не может ли он помочь со сбором взрывного устройства, чтобы "устроить фейерверк". Сергеев узнал Гусейханова на опознании, но на суде почему-то не смог ответить, как он выглядит: на вопрос адвоката о цвете волос Юсуфа он ответил, что волосы черные, хотя на самом деле – рыжие.
Наконец, секретный свидетель Романов, якобы житель Дагестана, часто бывающий в Куштиле, видел Юсуфа Гусейханова и Асрета Ризаханова на дороге рядом с селом в апреле 2014 года. Когда Романов проезжал мимо них, в руках у одного из мужчин был большой черный пакет. Потом Романов вспомнил, что забыл дома мобильный, вернулся, снова повстречал Гусейханова и Ризаханова, однако пакета у них больше не было – следствие считает, они оставили его в том самом схроне. По словам адвоката Сабира Агаева, на опознании Романов говорил с сильным кавказским акцентом, его было сложно понимать, а вот на суде он уже говорил на чистом русском, но зато никак не ориентировался на местности вокруг Куштиля: не смог назвать ни местного названия горы, под которой был схрон, ни названия речки, что протекает неподалеку. "У нас при въезде в селение построили стадион. О нем весь район знает, большой такой стадион", – рассказал Магомед Ризаханов. Свидетель Романов о стадионе не слышал.
Адвокаты Сабир Агаев и Вадим Сидоров ставят под сомнение само наличие нескольких секретных свидетелей: на суде сложилось впечатление, что из секретной комнаты по радиосвязи говорил один и тот же человек, который становился в тупик при каждом сложном вопросе и отказывался отвечать, ссылаясь на то, что личность его может быть установлена.
26 мая Верховный суд рассмотрел апелляционные жалобы адвокатов, но оставил приговор в силе. Родственники собираются обращаться в Европейский суд по правам человека и пишут письма президенту, пытаясь давить на жалость: у шестерых осужденных осталось на свободе 14 детей. Адвокаты недоуменно разводят руками: "Это просто 37-й год, – говорит Вадим Сидоров. – Я не говорю, что они белые и пушистые, но теракта они не готовили. Это очевидно из материалов дела, но суд сделал все, чтобы толковать факты в пользу обвинения". Впрочем, по мнению Сидорова, мораль истории не только в том, что в тюрьму попали невиновные: "Вы напишите, что на их месте может оказаться каждый, – говорит адвокат. – К любому завтра может ворваться спецназ безо всякого ордера, найти в квартире что угодно, от бомбы до наркотиков, и посадить на какие угодно сроки. Для этого вовсе не обязательно ходить в мечеть".
