Михаил Соколов: «Россия располагает оружием, которого нет ни у одной страны мира», - порадовал нас президент России Владимир Путин, назвав Россию «Отдельной цивилизацией». Что происходит в с отдельной цивилизацией в разгар эпидемии? Как вы понимаете этот сигнал власти о будущем? Вот такая изолированная Россия — это и будет отдельная цивилизация с закрытыми границами, с ограничениями и так далее.

Михаил Касьянов: Видно, что Путин ищет формулы, объяснения тому, что произошло с нашей страной за последние 10 лет. Он хочет внушить гражданам, что мы какая-то особая цивилизация, особый народ, мы не часть исторической цивилизации европейской. Мы часть этой цивилизации, безусловно. Он своей политикой разрушил отношения практически со всеми странами цивилизованными, у нас практически нет друзей. Я вижу, что в этом и есть формула объяснений и внушения гражданам, что мы особая цивилизация, мы должны ее охранять, никто нас не понимает, никто не хочет с нами дружить, у всех меркантильные интересы, они все хотят поработить Россию, что-то от нее откусить, что-то отнять и так далее. Поэтому это вопрос вынужденного объяснения происходящей ситуации или того тупика, в который Путин привел нашу страну.

Михаил Соколов: Конституцию, на ваш взгляд, тоже под эту идею отдельной цивилизации покорежили?

Михаил Касьянов: Конституцию Путин корежит под себя исключительно. На протяжение 20-летнего правления он понимает те нюансы, которые мешают функционировать или заставляют предпринимать какие-то особые усилия с точки зрения управляемости вертикали. И вся настройка этой Конституции, кардинальные изменения, теперь это будет не президентско-парламентская республика, как по действующей Конституции, а это теперь будет президентская абсолютно, с неограниченными полномочиями президента — это как раз результат настройки под себя. Путин просто уже не хочет тратить какие-то усилия на разговоры с обществом, с политическими группами, с региональными элитами, он просто хочет, не появляясь на публике, подписывать бумагу, которая является приказом для всех, без всяких согласований, без всяких обсуждений в парламенте, с политическими деятелями, с политическими группами. Это упрощение ситуации. Путин стареет и ищет пути упрощения управления страной.

Михаил Соколов: Хочется понять военный аспект этих сообщений. Что же это за высокотехнологичное оружие, которого нет ни у одной страны мира и которым как-то зачарован Владимир Путин?

Александр Гольц: Уже разговоры о том, что у нас есть оружие, которого нет ни у кого, они стали своего рода мантрой Владимира Владимировича. Больше десятка раз он об этом гордо говорит, причем странным образом. Фактически это означает, что мы возглавляем гонку вооружений, но при этом он говорит, что мы в гонке вооружений участвовать не будем. Насколько можно догадаться, речь идет о том экзотическом оружии, о котором он говорил в 2018 году, обращаясь к Федеральному собранию. Это прежде всего гиперзвуковые ракеты, морской дрон, который может доставить боеголовку мегатонного класса в к Восточному или Западному побережью США и это фантастическая ракета с ядерным двигателем.

Михаил Соколов: Где эти якобы лучшие в мире танк «Армата» и самолет пятого поколения Су-57? Ваши коллеги-патриоты очень волнуются, говорят, что все провалилось ничего в серию толком не пошло.

Александр Гольц: По-разному. Конечно, из-за экономики аппетиты приходится уменьшить. То, что касается Су-57, то произведя сложные вычисления, которые не имеют никакого отношения к арифметике, это звучало примерно так: мы договорились, что стоимость каждого самолета снизится на одну пятую, поэтому мы увеличиваем планы закупок самолетов в пять раз. Это по тому анекдоту: вот так на 2% и живу. Что касается танка «Армата», то он тоже вышел очень дорогим, насколько можно понять. Вице-премьер по оборонке Юрий Борисов с самого начала говорил, что уж лучше иметь более дешевые модернизированные танки, чем вот этот танк «Армата». Поэтому принято такое хитрое решение: больших партий не закупить, ограничиваться порядка 200 танков и послать их в войска на испытание. А там, бог знает, может быть то ли решим производить, то ли решим не производить и так далее.

Михаил Соколов: А есть ли какие-то признаки, что сейчас во время эпидемии власти как-то корректируют свои заказы? Я видел сообщение, что авансирование военных заказов пошло на 70-80% вперед, как такая форма помощи оборонке.

Александр Гольц: Это главное, что меня поразило во всей этой истории. Не секрет, что в мирное время, до эпидемии много лет Россия тратила деньги на поддержание мобилизационной готовности, что, грубо говоря, означает: приходит беда, и промышленность быстро перестраивается для того, чтобы производить то, что нужно стране. Когда в самый разгар эпидемии Владимир Владимирович собрал руководителей ОПК, я был абсолютно уверен, что они начнут говорить вот об этом, как перестроить производство, чтобы завалить страну масками, защитными средствами, приборами ИВЛ и прочее. Ничуть. Они начали говорить, что даже в условиях коронавируса мы должны выполнить оборонный заказ, то есть клепать дальше танки, самолеты, ракеты с риском для здоровья тех, кто будет этим заниматься. Такое ощущение, что страна на пороге большой войны.

Михаил Соколов: Получается так, что российские власти не хотят корректировать свою военно-политическую линию, оборонную, как-то среагировать на эпидемию тем, чтобы где-то поджаться, а зато развернуть какие-то мощности по производству медицинской техники и так далее?

Михаил Касьянов: У Владимира Путина есть свой план на 2020 год, который он озвучил в январе, запустил его — это изменение Конституции, Парад Победы с приглашением глав государств. Все должно было хорошо идти, и обнуление поправок, и план весь удался бы. Уже, готовясь к следующим выборам, Путин начал бы потихоньку проводить популистские меры по маленькой поддержке населения, в основном это относится к матерям. Этот план провалился в связи с эпидемией коронавируса, с одновременно резким падением цен на нефть, все пошло не так. Теперь шоковый период у руководителей прошел, и они пытаются все-таки осознать. То есть перестраивать, как сделал бы нормальный политик, нормальная политическая сила, перестраивать свои планы с учетом меняющейся ситуации или демонстрировать свою уверенность в себе, силу и так далее, поскольку любые компромиссы в понимании Путина и его окружения — это проявление слабости. Они не политики, политики всегда учитывают ситуацию и меняют свои установки на текущий период. Путин не хочет этого делать, он считает, что это будет встречено как проявление слабости. Поэтому сейчас мы видим, что идет всяческая работа по контролю за выдаваемой информацией по заражению и уровню летальности по коронавирусу. Задумываются уже люди в окружении Путина о том, как реализовать этот план. Путин хочет восстановить с задержкой реализацию своего плана. Я предполагаю, что не 24-го, как пошел об этом слух, а в начале июня будет проведено голосование. Я думаю, что к 1 июня будет объявлено, что мы победили наконец-то коронавирус, в отличие от Запада, как Путин лягнул немножко западников, что они не были готовы, а мы лучше, все сделали. В начале первых чисел июня Путин объявит за 30 дней до голосования или на 1 июля, или на 7 июля, и это будет проведено. Будет ли проведен Парад 24 июня, как это было проведено в 1945 году, тоже знаковая дата, может быть и так, может быть нет, поскольку надо парад готовить. Поэтому другая дата 3 сентября, законом приняли дату окончания Второй мировой войны. Ясно одно, что Путин не хочет никаких изменений.

Если мы говорим о финансировании силовых структур, финансировании обороны и оборонно-промышленного кодекса, то даже по данным, которые вышли за первый квартал, уровень финансирования там не снижен ни насколько. То есть ситуация коронавируса и резкое падение доходов не повлияли на расходы, связанные с обороной и силовыми структурами, полицией, Росгвардией и так далее, и с госаппаратом. По остальным позициям есть сокращения текущего финансирования, по этим нет. Поэтому в текущей политике Путина не дать ни одного фактора, размышления о том, что власть слабеет, что Путин слабеет. Планы, которые он наметил в январе, будут реализованы. И текущая ситуация, он хочет продемонстрировать, под его полным контролем.

Михаил Соколов: Военная активность Кремля в мире как-то поменялась, в той Ливии, Сирии или все продолжается в том же духе, только нам вирус навел туман на глаза?

Александр Гольц: Насколько можно понять, все-таки и в Сирии, и в Ливии довольно серьезная инфекция, кроме всего прочего. Посмотрите, на патрулирование российские и турецкие военнослужащие выходят с маской. Насколько я могу понять, боевые действия несколько поутихли.

Михаил Соколов: Президенты России и Турции высказали сегодня обеспокоенность эскалацией боестолкновений в Сирии. На ваш взгляд, Кремль не отказывается от планов активной политики, участия в нескольких военных конфликтах? Это будет продолжаться, каков ваш прогноз?

Михаил Касьянов: Я думаю, что будет продолжаться. Как я сказал, Путин не намерен менять никаких планов. То, что объявлено и были сигналы поданы всем тем руководителям, в том числе президенту Турции, о их пересечении интересов, эта тема будет находиться в постоянном напряжении. Будут дискуссии между двумя руководителями еще не раз на эту тему. Совершенно противоположные, взаимоисключающие намерения у турецких властей и у российских властей. Должен быть какой-то найден компромисс. Пока я не вижу, по крайней мере, два месяца была заморожена ситуация, я не видел до этого и сейчас не вижу никаких предметов для компромисса по сирийской ситуации, по Идлибу, где конфликты между турецкими и российскими властями были. Поэтому я думаю, что вся так политика и в отношении Сирии, и негласная политика, ходы под столом, то, что делают российские власти, в Ливии будет продолжена. И замороженная ситуация на Донбассе. Конечно, все эти конфликты, никоим образом напряжение там не ослабевает, просто заморожено и затихло в связи с общим шоком во всех этих странах в связи с коронавирусом.

Михаил Соколов: Давайте теперь поговорим об экономике. Как у России обстоят дела с перспективой получения привычных нефтегазовых доходов? Я вижу, что сегодня постепенно поднималась цена фьючерса на нефть марки «Брент» на июль 2020, за день на два доллара, 35 уже долларов за баррель. Насколько это хорошие новости для нынешней власти?

Михаил Касьянов: Это новости хорошие для нынешней власти по той простой причине, что даже уже Urals подрос почти до 30 долларов за баррель. По 10 долларов никто не брал, поскольку все хранилища в Европе были перегружены. Сейчас Саудовская Аравия уже дважды объявила о сокращении добычи, поэтому очевидно, что появился спрос в том числе на нашу нефть в Европе. Поэтому, конечно, это некая стабилизация. Но уже понятно, что во втором квартале серьезное падение нефтегазовых доходов, это примерно чуть меньше 50% всех доходов бюджета, поэтому их сокращение на 40%, конечно, это существенный удар по доходам всей бюджетной системы, не только федерального бюджета. Министр финансов объявил, что уже расчет такой, что 4,5% ВВП дефицит бюджета будет, это уже нужно будет покрывать. Там, я вижу, печатный станок включен, пока объемы небольшие. Но Фонд национального благосостояния, который и создан был для того, чтобы в черный день использовать эту заначку для того, чтобы не ухудшить ситуацию в стране, не понизить доходы граждан, не ухудшить жизнь граждан и экономики, фонд этот не задействован. Я вижу, что Путин пойдет по пути открытия эмиссии, то есть через Центральный банк будут печататься средства, то есть будет инфляционная накачка, чем траты реальных денег, которые накоплены.

Михаил Соколов: Что происходит с российскими нефтегазовыми компаниями? Я видел сообщения, что они за первый квартал показали достаточно большие убытки, тот же «Газпром». А теперь я вижу сообщения, что Миллер объявляет о начале проектно-изыскательских работ по газопроводу «Сила Сибири-2» через Монголию в Китай. Что означают эти заявления?

Михаил Касьянов: Это элемент взбадривания ситуации, демонстрация, что все намерения, которые раньше объявлялись, они не исчезают, общая политика в этой сфере не пересматривается. Но то, что доходы падают сильно и нефтяные, и газовые, сегодня мы видим информацию о резком падении цены на газ в Европе, ниже себестоимости производство и доставка газа в Европу у «Газпрома», «Газпром» уже пошел в убытки. Конечно, самый тяжелый будет второй квартал, может быть на третий даже перейдем с существенным провалом доходов как у компаний, так и у бюджета.

Михаил Соколов: Что случилось с «Северным потоком»? Правильно ли я понял, что его теперь требуют эксплуатировать по европейским правилам, то есть пустить в трубу, если он будет достроен, негосударственных производителей, а в России по закону это невозможно? То есть это такой фактически тупик?

Михаил Касьянов: Интересная это тема, конечно. Она не тупиковая, поскольку, мы знаем, в России законы меняются в течение одного-двух, трех дней максимум, поэтому тупика для нынешней власти нет. Эта директива Европейского союза говорит о том, что, во-первых, в Европе все считают, что неправильно иметь монополиста, тот, кто производит и кто имеет в своей собственности инфраструктуру. Путин не дал провести реформу газового сектора в России, так «Газпром» остался монополией. «Газпром» владеет всей транспортной инфраструктурой, «Газпром» главный добытчик. Они приняли несколько лет назад, что единственная компания, которая имеет право экспортировать газ за рубеж — это «Газпром». То есть «Северный поток-2», заканчивающееся строительство этой трубы, предусматривает поставку определенного объема. Директива говорит о том, что поскольку мы считаем, что должна быть конкуренция, значит владелец этой трубы имеет право заполнить ее своим газом только на 50% мощности, а остальные 50% должны быть зарезервированы для других поставщиков. В России других поставщиков нет, по пути нет других стран, которые могут подключиться со своим газом туда. Получается, как вы правильно сказали, тупик.

Но я думаю, что власти просто наплодят несколько компаний газовых за счет тех же ресурсов «Газпрома», они будут также принадлежать государству или контролироваться государством, наши власти эти манипуляции уже научились делать легко, для галочки продемонстрируют Евросоюзу, что у нас появилась конкуренция, не только «Газпром», а три, четыре, пять, давай половина «Газпром», а остальная половина эти три-четыре предприятия, которые имеют в своем распоряжении природный газ и тоже хотят его поставлять в Европу. Я думаю, это будет не сразу решено, но год-два потребуется. Во-первых, надо еще достроить, а во-вторых, нужно принять эти законы, создать эти компании, чтобы они продемонстрировали, что они что-то уже делают.

Михаил Соколов: Давайте поговорим на тему помощи экономики и гражданам в кризис, в эпидемию. Bank of Amerika оценил заявленные расходы российского бюджета на три антикризисных пакета порядка двух триллионов рублей или 2% ВВП. Некоторые экономисты считают, что больше триллиона не будет. Как вы оцениваете эффективность этой помощи и всю программу, которую Владимир Путин буквально на ходу корректирует, три захода уже и все что-то новенькое добавляется понемножку?

Михаил Касьянов: Первые два пакета, я считаю, просто издевательские и смешные, они не стоят ничего, первый пакет минимальный по объему, а второй пакет прежде всего был связан с поддержкой так называемых системообразующих предприятий. То есть правительство, министерства стали составлять список правильных предприятий, больше тысячи насоставляли, а остальные неправильные предприятия. Правильные предприятия в понимании нынешних властей должны получить деньги — это примерно под триллион рублей. Да, это существенно, но это не связано с общей поддержкой, это как и в 2008 году, поддерживаю того, кого хочу. Не всю экономику, а только тот, кто мне симпатичен, кого я считаю правильным предприятием.

Третий пакет уже посущественней, он предполагает помимо прямых выплат гражданам, что хорошо, суммы небольшие, но сам факт уже говорит о том, что власти наконец начали в правильную сторону думать. Там есть еще хорошая мера по своей структуре — льготный кредит с прощением долга, то есть кредит на заработную плату. Сумма выдачи один МРОТ, 12130 рублей — это означает, что на такой заработной плате, конечно, граждане не будут жить год. Еще условие такое: если сокращаешь хоть кого-то, получается меньше 90% численности, то тогда никакого обнуления не происходит. Что такое 12 тысяч? После выплаты налогов гражданин получает 7 тысяч. За 7 тысяч рублей, конечно, он не будет числиться, он сам уйдет с этого малого предприятия. Если было 10 работников, два человека ушли, то уже меньше 90%, схема уже не работает. То есть заход правильный, но как всегда у нас сдерживающий фактор, недоверие, презрение, что у нас не бизнес, а воры какие-то сплошные, конечно, мысль обнуляет просто. Я думаю, воспользуется этим очень мало. Триллион общий объем третьего пакета, но думаю, что использовать его будут минимально. Да, примерно 1,8% ВВП всего эти меры, которые объявлены, как они будут использованы, тоже мы пока не знаем, думаю, что не в полном объеме. Все это смехотворно.

Как европейские страны помогают своим гражданам, экономике, предприятиям, тратя примерно от 8 до 10% ВВП на преодоление этих двух-трех месяцев кризиса в связи с пандемией коронавируса, то в России 1-2% ВВП максимум. Это означает, что несмотря на те проблемы, которые мы имеем в том числе из-за падения цен на нефть и резкого падения доходов, еще нежелание властей удерживать на плаву экономику и хоть как-то поддерживать уровень жизни граждан, конечно, подталкивает к кризисным явлениям не просто в экономике, но и к психологическому кризису, а это ведет еще и к политическому кризису.

Михаил Соколов: Можно ли все-таки считать в каком-то смысле победой оппозиции решение о том, чтобы выплачивать хотя бы эти 10 тысяч на детей от 3 до 15 лет включительно? В конце концов, этого требовали практически все, от вас, Навальный, Явлинский и экономисты. Значит иногда можно чего-то добиться от Кремля?

Михаил Касьянов: Это я не отношу к категории победы оппозиции — это просто проявление минимального здравого смысла в действиях наших властей. Все говорят, весь мир, наша власть любит смотреть на примеры, что делают другие, дают прямые выплаты гражданам. Безусловно, то, что поддержка семьям с детьми, конечно, это правильный подход, но 10 тысяч рублей не сильно спасут людей, которые сидят без зарплаты, объем минимален. Но как мазок, как галочка правильная, так же, как мазок, как галочка правильная льготные кредиты на поддержание фонда заработной платы на малых и средних предприятиях, но мало кто воспользуется, потому что обставлено такими обстоятельствами, представить больше 50 документов, чтобы это получить, уже предприниматели публикуют в соцсетях эти перечни, которые они получают от банков, составить документы на два месяца работы. Сейчас самоизоляция, никто не может никаких документов собирать. В общем разные проблемы, разные причины. Но как обозначение эти два направления звучат хорошо.

Михаил Соколов: Игорь Сечин от имени «Роснефти» все время просит разнообразных льгот от государства, то на какие-то генетические исследования, где вроде дочь Путина должна быть задействована, то на разные проекты. Получит «Роснефть» эти льготы, как вы думаете?

Михаил Касьянов: Я думаю, получит, не в том объеме и не теми способами, как «Роснефть» просит. «Роснефть» живет как будто обособленно: пусть мне тарифы уменьшат, пусть поставки сократят, стоимость этого дела. Все же взаимо экономически связано, я думаю, механизмы эти не будут применены. Какие-то средства, я думаю, неплохие средства получат за счет средств федерального бюджета. Когда «Роснефть» просит снижения налогов на добычу полезных ископаемых, я думаю, что здесь будут приняты решения для того, чтобы удовлетворить эти запросы. Но я не вижу никаких проблем, поскольку это главное нефтяное предприятие, контролируемое Путиным через Сечина. Я вижу, что они будут полностью удовлетворены той помощью, которая будет предоставлена правительством.

Михаил Соколов: Как вы оцениваете эффективность работы исполнительной власти во время эпидемии? Пошли всякие разговоры, что якобы предлагали место премьера Собянину вместо Мишустина, те же Патрушев, Бортников и Сечин хотят смены премьера. Какая-то суета началась. Действительно, Путин высказал недовольство, что медикам не так стали платить. Действительно странное было постановление платить за фактически отработанное время, сейчас это отменили. Как-то эффективность, похоже, стала еще хуже, чем при Медведеве?

Михаил Касьянов: Неисполнение поручений Путина, неработа вертикали была всегда, сейчас это просто очень заметно. На примере медиков это вообще позорище просто полное. Когда месяц пытаются найти виновных, по-прежнему кто-то не выплачивает — это просто смехотворно и плакать хочется от того, как издевается власть над этой категорией, которая сейчас в атаке находится, воюет непосредственно. Безусловно, это очень неприятная составляющая. Говоря вообще о правительстве, это правительство составлено для других целей. Это правительство составлено для контроля исполнения поручений Путина. Это правительство не для формирования экономической и социальной политики, для ее реализации, не для проведения реформ и улучшения ситуации в стране, а это правительство — это контрольное управление по контролю за исполнением поручений Путина. Там собраны технократы, профессиональные люди, которые разбираются в тонкостях и в технике исполнения разных поручений. Поэтому нужно смотреть с этой точки зрения, это не экономисты, не люди с видением рыночной экономики и не с видением свобод гражданских, как их реализовать через экономику, в том числе регулирование общественной жизни, это люди по контролю за исполнением путинских поручений. Поэтому от них ожидать каких-то глобальных изменений просто не стоит.

Михаил Соколов: К нам подключился доктор медицинских наук Василий Власов. Я сегодня читаю такое сообщение: «Распространение коронавируса в России остановлено, ситуация стабилизировалась», - заявила глава Роспотребнадзора Анна Попова. Можно ли делать такой вывод сегодня?

Василий Власов: Все-таки Попова, хотя и поторопилась, но заявила немножко другое. Ее заявление более корректное: прекратилось ускорение роста. Если в предыдущие недели и месяцы у нас с каждым днем заражалось и выявлялось больных все больше и больше, то теперь у нас каждый день выявляется новых больных примерно одинаковое количество. Это самом по себе тоже хороший знак. Сколько это протянется? По-видимому, долго.

Михаил Соколов: Еще одно заявление госпожи Поповой, что «количество положительных тестов на коронавирус составляет 10-12% от числа всех проводимых тестов». А в Дагестане гораздо больше, поскольку сегодня обсуждалась ситуация в этом регионе. Я смотрю, сколько тестов, сколько процент, должно быть в стране 700 тысяч зараженных, а получается вдвое меньше. Вообще в последнее время что-то с математикой очень плохо по части подсчетов. В некоторых регионах рисуют каждый день 97, 98, 96 заболевших, но обязательно меньше ста. Что вы скажете о происходящем со статистикой?

Василий Власов: Прежде всего не нужно обращать внимание ни на объемы тестирования, ни на результаты тестирования. Начиная с февраля месяца применяются самые разные тесты с самыми разными характеристиками. Тот тест, который доминировал до конца марта включительно, он давал чуть ли не 30% ложно положительных результатов. То есть ориентироваться на эти цифры, не зная того, какими тестами это делается, с какими-то характеристиками, совершенно невозможно. Единственное, на что можно ориентироваться — это на количество людей, которые госпитализированы и лечатся амбулаторно с клинически выраженным состоянием. К сожалению, этой статистикой мы не владеем. Поэтому те люди, которые пытаются среди этих курчавых цифр найти более или менее надежный ориентир, они обратились к цифрам общей смертности.

Цифры общей смертности привлекли внимание сначала отечественных аналитиков, потом эта проблема нашла отражение в публикациях в зарубежной прессе. Эти публикации однозначно говорили, что общая смертность повысилась значительно больше, если исходить из числа объявленных смертей от коронавируса. Сегодня мы можем сказать, что правительство пошло в некотором смысле навстречу, предоставлена статистика смертности, которая обычно не предоставлялась в оперативном режиме, и она подтверждает, что хотя в России смертность повысилась, она все-таки не катастрофически велика.

Расчеты, которые говорили о том, что по диагнозу «коронавирусная болезнь» идет недоучет общего количества смертей — это тоже подтвердилось. Надо сказать, что эта ситуация не уникальная для России, во всем мире ориентир только на те случаи, которые приписывались коронавирусной болезни, он приводил к недооценке общей смертности. Будем надеяться, что Всемирная организация здравоохранения и Министерства здравоохранения разных стран сделают все для того, чтобы эта статистика стала более гармоничной. Поскольку это новая болезнь, то практика диагностики, фальсификации представляет не меньшую проблему, чем практика ее лечения. Я думаю, что из этого не нужно делать катастрофы. Мы живем на земле, странами управляют слабые люди.

Михаил Соколов: Как быть все-таки с такими сюжетами, сегодня совещание по Дагестану. Перед этим появилась информация, что порядка 30 человек умерли, причина смерти как раз вирус, порядка 600 нечто, называемое внебольничной пневмонией. Честно говоря, мне достаточно все равно, сколько от чего, но в сумме получается, что эпидемия не вируса, а пневмонии, например. Тоже серьезное дело?

Василий Власов: Дело в том, что можно болезни классифицировать по этимологическому признаку, то есть по тому фактору, который вызвал заболевание, тогда это будет вирусная пневмония, бактериальная пневмония и так далее, а можно по клинической форме. Внебольничная пневмония — это то, что хорошо характеризует пневмонию, которая обычным пневмококком вызывается или которая вызывается коронавирусом. Диагноз «внебольничная пневмония» сегодня для нормального врача означает, что это с высокой вероятностью именно коронавирусная пневмония. Счастью, такая тактика везде у разумных врачей возобладала, именно так ведут сегодня себя врачи там, где они понимают, что делают.

Михаил Соколов: Я хочу вас спросить как человека, который понимает аппаратные наверху телодвижения. Что должно было случиться в Дагестане, чтобы сам президент стал по одному региону проводить совещание, требовать принять меры, приказал Министерству обороны срочно построить там больницу на 200 коек, объявил, хоть он и не врач, что причины заболеваний — самолечение, позднее обращение к врачам. Там, наверное, все-таки катастрофическая ситуация?

Михаил Касьянов: Я так понимаю, что было обращение муфтия Дагестана. Муфтии редко обращаются, поскольку это необычная практика взаимодействия церкви и вертикали власти во главе с Путиным. Я такого не помню, чтобы раньше так было, как система или как практика. Он описывает в своем обращении, что на самом деле количество смертей, заболевших на порядок выше, чем фиксируется в статистике, просит помощи от федерального центра, конечно, Путин не мог не среагировать, поскольку Дагестан 5-миллионная республика, дела могут плохо кончиться, если не принять специальные жесткие, очень ярке меры по предотвращению распространения коронавируса и лечения уже заболевших. Как я понимаю, там больницы все переполнены. Я не знаю, что там будет с больницами, я вижу заявления министра здравоохранения, что там есть свободные места и все будет хорошо. Но я прочитал обращение муфтия к Путину, оттуда нотки тревоги, сильной тревоги звучат очень уверенно и однозначно. Поэтому, конечно, Путин не мог этого пропустить, моментальная реакция пошла для того, чтобы успокоить народ в Дагестане и в стране в целом, поскольку информация об обращении муфтия разошлась в интернете уже широко, беспокойство у людей вызывает. Я думаю, это вынужденная реакция, необязательно желаемая, но это чрезвычайная ситуация, очевидно.

Михаил Соколов: Есть такая точка зрения, что в России только делают вид, что введен карантин жесткого типа европейского, конечно, пропуска есть, к которым люди в Москве уже приспособились, где-то их отменили, где-то остаются. На самом деле Россия переходит к белорусской модели, что придется болеть, сколько-то переболеет, получит иммунитет, эпидемия затухнет сама по себе. Тем более будут успокаивать разговорами, как телемедики рассуждают о каком-то русском чуде, 1% смертности, народ будут лечить этими сказками больше.

Василий Власов: В России делается примерно то же самое, что и во всем мире, только делается плохо, не вовремя и делаются глупости, которые не делаются в других странах.

Михаил Соколов: Мы видим некую картину, связанную с принятием решений экономических, политических, есть проблемы, связанные с чисто медицинскими вопросами. Как вы считаете, здесь есть личная вина Владимира Путина в том, что все идет именно так, то в Дагестане такой всплеск, то где-то еще? Люди не очень понимают, что будет, экономика, мягко говоря, трещит. Вопрос персональной ответственности, как вы ставите?

Михаил Касьянов: Я вижу, что это так, персональная ответственность Путина есть прямая, поскольку он изначально боялся брать ответственность на себя, возглавлять всю эту координацию. Камера показывает, как он раздает поручения, но сам процессом не управляет. Как мы обсуждали, пакеты помощи очень слабые и неэффективные. Поэтому, безусловно, в этом есть его прямая вина. Упорное нежелание тратить имеющиеся резервы на экономическую помощь гражданам и бизнесу, предприятиям, конечно, говорит о том, что руководитель страны не оценивает масштабы беды, куда страна попала. Поэтому это прямая его ответственность.

То, что у нас будут проблемы уже осенью, жизненный уровень граждан упадет очень заметно, если будет включен печатный станок, то по общему уровню инфляции, конечно, будет не 4, а 6 по международной методологии, будет по двум тысячам позиций подсчитано, а для большинства граждан по четырем позициям, это продовольствие, медикаменты, жилищно-коммунальные услуги и транспорт, это будет 20-25%, как бывало во время кризисов, там было и в 2014 году, так было и в 2008 году. Сейчас в июне, когда будут сняты ограничения по самоизоляции, откроются магазины, то люди, у кого еще остались деньги, будут пытаться что-то купить, в основном покупают импортные товары. Конечно, будет спрос на валюту, поскольку Центральный банк не будет тратить свои резервы для поддержания курса рубля, курс будет слабеть. Поэтому к осени для обычных граждан ситуация ухудшится серьезным образом.

В этом и есть ответственность Путина, что он не управляет страной в кризисной страной. Инструментарий для нейтрализации этого кризиса существует, в его руках находится, но он для этого ничего не делает. Призывы, что мы боролись, на нас нападали все и вся за тысячелетнюю историю и так далее, сейчас мы переживем, выживем, все будет хорошо. Продолжаем исполнять защиту своей особой цивилизации, своего особого пути. Это, конечно, немножко выглядит цинично и утрировано, но наш руководитель Владимир Путин циничный человек, именно так он ведет свою политику.

Михаил Соколов: Скажете нам несколько слов о перспективах? Может быть вакцина появится или всем болеть и выживать, как в Швеции?

Василий Власов: Вакцина в ближайшее время не появится. В самом лучшем случае к исходу года будут предварительно протестированы отдельные варианты. Вообще не факт, что эффективная вакцина будет разработана. Но поскольку наука этим занимается серьезно во всем мире, только сейчас уже 8 вакцин находится в стадии предварительных испытаний на людях — это очень большой скачок вперед, но скачок, который может оказаться преждевременным. Нужно внимательно смотреть за развитием ситуации и очень много внимания уделять не столько биологии и медицине, сколько поведению людей. Высшая школа экономики на прошлой неделе выпустили первый выпуск бюллетеня, посвященного COVID, там есть фантастически важная, на мой взгляд, цифра: за две недели мая доля людей, которые верят в том, что никакой эпидемии нет, а все придумали злобные "жидомасоны и Биллы Гейтсы", увеличилась с 10% до 20%. То есть каждый пятый россиянин взрослый дезориентирован в окружающем. Восстановление доверия, рациональная политика крайне нужна.

Например, какого черта у нас закрыты стоматологические клиники? Это малые бизнесы, в которых люди могут совершенно не соприкасаться друг с другом при нормальной организации процесса. Их давно надо было открыть. Нужно очень много всего делать для того, чтобы настраивать жизнь в стране каждый день, чтобы не произошло той катастрофы, о которой говорил сейчас более соображающий в государственных делах человек, чем я.

Михаил Соколов: Для того, чтобы что-то делать, нужно это делать. К сожалению, мы этого не видим. Я хотел бы еще о политическом эффекте этих событий. Во-первых, возможно ли сбросить с себя ответственность тому же президенту разными способами, на губернаторов возложить, в Москве за все неприятности Собянин отвечает, за пропуска, за давку в метро, за разные другие пакости, с другой стороны, слава богу, отменил бордюростроение на какое-то время. А может быть правительство все-таки поменяют. Что они могут делать сейчас?

Михаил Касьянов: Система управления будет так же функционировать, как и функционировала. Владимир Путин, царь, витает над всеми, просто плохие исполнители вокруг, не исполняют правильно его поручения. Это будет вещаться через всю систему пропаганды, телевизионную прежде всего гражданам. Половина из них, 40%, которые поддерживают Путина, будут продолжать говорить и оправдывать эти действия, что он говорит очень правильно, делает правильно, но его плохо слушают, они все такие плохие, не исполняют его поручения, если бы исполняли, все было бы хорошо. Когда на вопрос, нельзя же 20 лет обещать, что все хорошо, и ничего хорошего не добиться, говорят: если не Путин, то кто? На этом тема обрывается, дальше граждане не идут в своих рассуждениях, понимая, что не существует в России никаких механизмов смены власти, политической конкуренции, создания даже этой конкуренции, появления каких-либо людей, которые могли бы убедить граждан в том, что они знают и могут проводить политику экономическую, внешнюю, социальную эффективным способом и добиваться улучшения жизни граждан. Поэтому эта система, которая отработана многими годами, будет продолжать функционировать так: губернаторы будут самые плохие люди, министры будут плохими тоже, кого-то может быть уволят в ближайшее время.

Конечно, Путин не хочет менять свой план, и он не позволит создать ситуацию, что кто-то скажет: Путин ослабел, вынужден поменять, отказаться от того, отказаться от сего и от третьего. Нет, этого не будет, он будет упорствовать и будет добиваться исполнения, пускай в другом графике, всех тех действий и событий, которые он запланировал. К сожалению, нам нужно будет, несмотря на все проблемы, которые испытывают все граждане страны, пытаться игнорировать все эти имитационные мероприятия, я имею в виду голосование по Конституции и всякие остальные вещи, которые имитируют силу и эффективность нынешней власти. Никакой силы у нынешней власти нет, никакой эффективности нет.

Вся сила Путина сегодня сводится к одному — наличие Фонда национального благосостояния, то есть финансовых государственных резервов, в его распоряжении. Как только эти фонды пойдут на помощь экономике и гражданам, сразу же всем станет ясно, что больше никакой другой силы у Путина и этой вертикали нет. Поэтому даже сами силовики, которые исполняют весь репрессивный механизм, существующий в стране, все поручения и указания Путина, даже самые неприятные, они будут видеть: есть деньги — значит они живут нормально и будут продолжать это делать, как только этих денег станет мало или они исчезнут, они не будут исполнять никаких поручений.

Михаил Соколов: Мне пишут, что оппозиция как-то очень пассивна. Не собираетесь ли вы продолжить какие-то попытки сформировать демократическую коалицию? Навальный, Ходорковский, Каспаров, Явлинский, много разных лидеров и все порознь пока.

Михаил Касьянов: Не очень понимаю, подо что эту коалицию создавать. Коалиции обычно создаются под выборы, главный механизм смены власти. Поскольку выборов сегодня нет, приняли закон, который вообще не позволяет никому, как называют нас «малые партии», не позволяют нам участвовать в выборах вообще. Поэтому никаких стимулов создания коалиции нет. Как только граждане начнут просыпаться, социальное недовольство происходящим, тогда, конечно, не выборы будут приоритетом, а именно ориентирование граждан для раскрытия проблем, происходящих в стране, причин этих проблем. Тогда, конечно, любая маленькая политическая группа, маленькая партия, движение или что-то еще будет полезна для того, чтобы работать с гражданами. Сейчас еще самоизоляция, поэтому нет способов взаимодействия с гражданами, кроме интернета. Я думаю, что ситуация зреет в стране. Я не говорю, что она изменится осенью, но то, что эти изменения идут и приближаются — это безусловно. Можно говорить о периоде двух лет, четырех-пяти, как я говорил много лет назад, что я думаю, что ситуация изменится еще до следующих выборов президента, то есть до 2024 года. Замена фактически Конституции на другую говорит об этом — он готовится к изменению ситуации в стране до 2024 года.