Следственный комитет ХМАО-Югры закончил расследование деятельности террористической ячейки в сургутской ИК-11. Лидеры – трое заключённых, исполнявшие обязанности имамов лагерной мечети. Сами обвиняемые утверждают, что их преследуют из мести за раскрытие фактов коррупции в колонии и обращение к прессе. Радио Свобода поговорило с обвиняемыми и изучило 15 томов уголовного дела: улик против мусульман нет, зато налицо спецоперация сотрудников ФСИН по фальсификации доказательств.
в колонии знали, что "блатные" не любят связываться с "зелёными"
Основной обвиняемый, по версии следствия, организатор террористической ячейки – выросший в ХМАО уроженец Азербайджанской ССР 42-летний Гусейн Алиев. В молодости он употреблял наркотики, вёл криминальный образ жизни, в последний раз был осуждён на 16 лет в 2008 году за соучастие в заказном убийстве. Алиев утверждает, что никого не убивал, а вину признал только в колонии, чтобы выйти по УДО. В лагере Алиев "блатовал", "решал вопросы", связанные с карточными играми, но в 2009 году уверовал, бросил играть и курить, стал читать намаз. В ИК-11 с середины 2000-х была мечеть, где молились не только заключённые, но и сотрудники колонии. В 2010 году имамом избрали Алиева. Богословского (да и никакого) образования у него нет, но имам в исламе и не должен быть учёным, главное – вести совместную молитву. К тому же Алиев пользовался авторитетом: согласно показаниям заключённых и его собственным словам (РС удалось поговорить с ним по телефону), к нему обращались за решением разного рода разногласий. Более того, в колонии знали, что "блатные" не любят связываться с "зелёными", поэтому некоторые принимали ислам в поисках защиты. Согласно материалам дела, из полутора тысяч заключённых около сотни относили себя к мусульманам, 15–20 молились постоянно, по пятницам и на праздники собиралось до 60 прихожан. В мечеть ИК-11 приезжали и духовные лидеры с воли, в частности, в разговоре с РС муфтий ХМАО-Югры Тагир Саматов подтвердил, что хорошо помнит Алиева, никаких склонностей к радикальным взглядам у него не замечал: "Таких [радикалов] сразу видно, – сказал Саматов. – Они сидят [на проповеди] нехотя, слушают нехотя. Алиев всегда подходил, здоровался, никаких экстремистских взглядов от него не слышал. Он человек немолодой, семейный, не думаю, что он может так резко взгляды поменять. Это у молодых обычно ветер в голове". Местная диаспора и родственники заключённых привозили халяльное мясо и прочую еду на праздники, кормили всех, администрация колонии была только за.
Обязанности имама Алиев исполнял до 2016 года, когда в колонии сменилось руководство. По словам Алиева и других заключённых, с приходом нового начальника Андрея Андреева в ИК расцвела не только торговля алкоголем, наркотиками и мобильными телефонами, но и вымогательство. У Алиева подошёл срок УДО, в истории – 25 поощрений "за добросовестный труд и примерное поведение", но, как объяснили Алиеву, за освобождение нужно платить. Алиев пожаловался на вымогательство новому начальнику, но, как он рассказывает, Андреев в ответ лишь улыбнулся. Алиева стали помещать в изолятор за, как он считает, выдуманные нарушения. В июне 2016-го он объявил голодовку и стал писать жалобы в прокуратуру, в Следственный комитет, в ОСБ ФСИН по ХМАО. Его перевели в ЛИУ-17 (лечебное исправительное учреждение), но через месяц вернули обратно. По заявлению Алиева даже была проведена проверка, но уголовное дело возбуждать не стали.
300 тысяч передали на зону в туше барана
По словам Алиева, в том же году с ним встретился начальник оперативного отдела УФСИН по ХМАО-Югре Максим Рябов, потребовавший "за спокойную жизнь" 4,5 млн рублей. Сторговались на 300 тыс., которые передали на зону в туше барана. Чуть позже жена Алиева перевела на карту родственницы местного участкового, друга Рябова, ещё 300 тыс. Кроме того, по словам родных Алиева, они постоянно отправляли на зону строительные материалы, оргтехнику, еду, канцелярские принадлежности. В деле даже есть договор о гуманитарной помощи от брата Алиева – в октябре 2018-го он привёз в ИК стройматериалы на 100 тыс. рублей.
По словам Алиева, его спокойная жизнь продлилась полгода, после чего с него снова стали требовать деньги. В 2018 году при помощи сотрудников Службы собственной безопасности региональной ФСИН, Алиев записал на диктофон переговоры с сотрудниками относительно взяток. Но уголовное дело так и не завели! Начальник колонии Андреев вышел на пенсию, Рябова назначили начальником ЛИУ-17, остальные остались на местах. Давление на Алиева не прекратилось и при новом начальнике Алексее Кудрявцеве. Алиев вышел на журналистов: в сентябре 2018 года русская служба ВВС опубликовала статью об ИК-11. Под фамилией Тагиев в тексте подразумевался Гусейн Алиев. Операция по признанию Алиева террористом, видимо, началась именно тогда, хотя сам Алиев пока об этом не знал.
Телефоны на бочку
26 февраля 2019 года заключённый мусульманин Фёдор Гайдамака неожиданно добровольно выдал мобильный телефон. В телефоне – смс-переписка с неким Гусейном, которым, как утверждал Гайдамака, был Алиев. Гусейн призывал Гайдамаку ехать в Сирию воевать за ИГИЛ, присылал ему видео экстремистского содержания. Переписка началась 21 февраля и закончилась 25-го – за день до выдачи телефона. Помимо этих нескольких сообщений больше ничего интересного в телефоне не нашли – вотсап, которым пользовались заключённые, не получилось открыть, якобы из-за неисправности телефона. Номер "Гусейна" никакого отношения к Алиеву не имел, впрочем, все лагерные симкарты были оформлены на левые паспорта.
Алиев говорит, что сотрудники что-то положили ему в карман
Через полтора месяца ещё одна неожиданная находка: Алиева вызывают в "дежурку” и изымают из кармана куртки мобильный телефон ZTE, лезвие и бумажку с номером Киви-кошелька. В распоряжении РС есть видеозаписи с камер сотрудников колонии: на первой видно, как Алиеву в коридоре надевают наручники (хотя сопротивления он не оказывает), после камера смотрит в сторону, звук на ней приглушён. На второй записи Алиева обыскивают в актовом зале, при этом он говорит, что сотрудники что-то положили ему в карман. На телефоне ZTE нашли видеоролики экстремистского содержания, в том числе с казнями людей, впрочем, не нашли переписки с Гайдамакой, да и вообще никакой компрометирующей переписки не было – вотсап тоже сломался.
В тот же день ещё один телефон Nokia изъяли со спального места Алиева (ничего незаконного), а на следующий день ещё один член лагерной мусульманской общины Валентин Рожко выдал мобильник с смс-перепиской с Алиевым – примерно за тот же период и того же содержания, что с Гайдамакой. Вотсап не открылся и у него.
Незаметная ячейка
Свидетели обвинения утверждают, что Алиев звонил в Сирию по видеосвязи
Согласно фабуле следствия, основанной исключительно на показаниях заключённых ИК-11, Алиев вместе с жителем Нижневартовска 46-летним Александром Искибаевым, гражданином Таджикистана 42-летним Рустамом Мирзоевым и другими неустановленными лицами создали в колонии террористическую ячейку "Джамаат", члены которой читали запрещённую литературу, смотрели экстремистские видео, одобряли действия незаконных вооружённых формирований в Сирии и собирались ехать воевать за халифат. Им в этом помогали неустановленные сотрудники колонии, поставлявшие запрещённую литературу и мобильные телефоны. Члены группы регулярно занимались спортом в тренажёрном зале – следствие считает, что также для последующего участия в военных действиях. В ячейке поддерживалась строгая дисциплина – за курение, употребление наркотиков или алкоголя людей били палками или могли исключить из "джамаата". Согласно материалам дела, Алиев, а также заменявшие его в мечети Искибаев и Мирзоев после пятничных намазов произносили восторженные проповеди, в которых ругали "кафиров" (неверных) и призывали правоверных переселиться в Шаму – обетованную землю халифата. Всё это на протяжении нескольких лет под носом у администрации, выписывавшей Алиеву поощрения. Свидетели обвинения утверждают, что некоторые проповеди записывались на видео, которые потом переправлялись "братьям" в Сирию, более того, Алиев с единоверцами даже звонил в Сирию по видеосвязи. Ни этих видео, ни этих разговоров, ни какой бы то ни было прослушки Алиева в деле нет.
По этим обвинениям Алиеву и его подельнику Искибаеву (Мирзоев после освобождения в 2018-м был выслан в Таджикистан) может грозить до 25 лишения свободы, причём если на Алиева есть хотя бы мобильные телефоны и переписка, то на Искибаева нет ничего, кроме показаний заключённых. Искибаев вообще освободился в мае 2020-го, больше года спокойно прожил в Нижневартовске, работал водителем-механиком и был арестован только в августе 2021-го: ни в его телефоне, ни дома следствие не нашло ничего экстремистского, в Сирию Искибаев также за этот год не выехал.
Следствие опросило 50 заключённых ИК-11, из них 26 человек не сказали ничего плохого про Алиева и других членов "джамаата", 12 человек подтвердили фабулу обвинения и 12 сказали, что ничего не знают. Из 11 опрошенных сотрудников колонии только трое свидетельствовали против Алиева, причём всех троих он обвинял в вымогательстве или в том, что помогали подбрасывать ему телефон. Основные свидетели по делу – выдавшие свои мобильники Валентин Рожко и Фёдор Гайдамака, а также Роман Митякин, который сразу после освобождения из колонии поехал в ФСБ и написал явку с повинной – он, мол, тоже был членом ячейки, разделял убеждения Алиева, но потом поменял мнение. В распоряжении редакции есть аудиозапись телефонного разговора жены Алиева Виолетты с Митякиным сразу после его допроса. Митякин говорит, что все показания дал под давлением. От интервью с РС Митякин уклонился. По словам Алиева и Искибаева, Гайдамака и Рожко также говорили не от чистого сердца: Рожко должен был освободиться в 2023-м, но получил УДО в 2020-м, Гайдамака освободился в 2019-м.
в мечети изъяли две запрещённые книги
Согласно показаниям заключённых, в террористической ячейке в колонии была чуть не целая библиотека запрещённой литературы, она пряталась в тайнике в подсобке. Тайника этого не нашли, в деле указано, что он, вероятно, пострадал при ремонте, но зато изъяли в мечети две запрещённые книги, одна из которых была издана в 2002 году, а запрещена только в 2012-м, вторая – издана в 2013-м, запрещена в 2014-м. По словам Алиева, до 2016 года никто не сличал книги со списком экстремистской литературы, заваляться могло что угодно. Одна из изъятых книг – "На пути к Корану" известного азербайджанского исламоведа Эльмира Кулиева, автора одного из самых популярных переводов Корана на русский язык.
Телефоны от ФСИН
Получить нужные показания от заключённых не составляет труда, достаточно пригрозить им обвинением в соучастии в организации террористической ячейки. Сложнее дело с телефонами. Следователь СК Дмитрий Дудин изучил всю информацию о том, с какими сим-картами и в какое время использовался изъятый у Алиева и другие фигурирующие в деле аппараты. Выяснилось, что в аппарат ZTE вставляли сим-карту "Мегафона", открытую в сентябре 2018 года на имя сестры Алиева Гунай Гусейновой. С этой симки из колонии звонили жене Алиева Виолетте, и сама она на неё звонила. Кроме того, Виолетта семь раз платила за этот номер со своей банковской карты, также есть и многочисленные звонки на номер сотрудника колонии Максима Лихачёва, подтвердившего на допросах, что говорил с Алиевым по рабочим вопросам. Если детально не анализировать представленные в деле документы, кажется, что причастность Алиева как минимум к использованию телефона доказана, но не всё так просто.
В службе безопасности сургутского "Мегафона" работает родственник одного из сотрудников ИК-11
Сестра Алиева Гунай, на имя которой зарегистрирована сим-карта, с 2017 года живёт в Баку. Она рассказала Радио Свобода, что ещё до отъезда, в 2016 году приезжала навещать брата и оставила в колонии копию своего паспорта, с помощью которой и могли открыть контракт в сентябре 2018-го. РС удалось получить историю владельцев номера Гусейновой: в 2019 году она почему-то трижды расторгала договор и заключала его снова в тот же день. Сотрудница пресс-службы "Мегафона" в неофициальной беседе подтвердила, что для этого ей было бы необходимо лично приехать в офис "Мегафона", хотя официальный ответ от компании дать отказалась. Кто оформил контракт на Гунай, а потом перезаключал его – не понятно, Искибаев и Алиев уверены, что в службе безопасности сургутского "Мегафона" работает родственник одного из сотрудников ИК-11, называют и фамилию, однако проверить эту информацию не получилось.
На телефон жены Алиева с сим-карты Гунай звонили всего один раз, продолжительность разговора 90 секунд. Следователь Дудин написал в протоколе осмотра, что и Виолетта Алиева звонила на этот номер, но в распечатках от "Мегафона" этого соединения нет. Виолетта Алиева сказала РС, что не помнит, почему она платила за номер, впрочем, в тюрьме телефоны и сим-карты постоянно ходят по рукам – изъятым у Алиева телефоном пользовался даже давший против него показания Валентин Рожко.
По словам Гусейна Алиева, изъятый у него телефон ZTE принадлежал другому заключённому, его однофамильцу Артуру Алиеву, у него этот телефон изъяли при обыске за пару месяцев до Гусейна. Следователь Дудин эту версию не проверил, вернее, проверил, но не с тем заключённым: вместо Артура Алиева допросил другого человека.
Вообще версия, что родные Алиева каким-то не совсем законным образом выписали сим-карту на его сестру, притом что в колонии были десятки сим-карт, оформленных на левые паспорта, выглядит фантастической, как и предположение, что заключённый может отправиться в "дежурку" с телефоном в кармане куртки, причём не просто с телефоном, а с экстремистскими материалами! Но версия о том, что сим-карту на Гусейнову открыли сотрудники ФСИН, чтобы сфабриковать доказательства по уголовному делу, следствием не проверялась: договор с подписью Гусейновой у "Мегафона" не запрашивали, как не запросили и пограничную службу о пересечении границы Гунай. В деле есть и ещё одна странная махинация с телефонами. С сим-карты Гунай было совершено несколько звонков ещё на один номер, который, согласно письму из "Мегафона", также был оформлен на Виолетту Алиеву. Вот только звонки из колонии на этот номер Виолетты поступали в конце 2018 года, а сим-карту на имя Виолетты зарегистрировали только в сентябре 2019-го! Более того, в 2014 году Виолетта Алиева меняла паспорт, а эта симка зарегистрирована на её старый паспорт, выданный в 2009 году.
Дело Алиева и Искибаева не исключение для России, где и ФСБ, и Следственный комитет без конца фабрикуют дела по терроризму и экстремизму – не только среди политических активистов, но и среди мигрантов, подростков, заключённых. Все они обычно получают реальные сроки. Радио Свобода подробно разбирало дела о якобы предполагавшемся теракте в московском кинотеатре "Киргизия", дело трудового мигранта из Таджикистана Диловаршо Шарипова, осуждённого за то, что якобы собирался напасть с топором на детей на школьной линейке, дело организаторов "экстремистского сообщества" Misantropic Division, дело чеченца Альви Шимаева, которому во время "допросов" запихнули в трусы скорпиона, дело десяти уроженцев Дагестана, которые якобы собирались устроить теракт в подмосковном Одинцово, и многие другие дела, герои которых мало интересуют широкую аудиторию, но так же, как и известные политики, проведут долгие годы в колониях без весомых доказательств.
