Ссылки для упрощенного доступа

"Мы кто? Мы ​​– холопы"


Бывший Дом детского творчества в селе Мостовское
Бывший Дом детского творчества в селе Мостовское

Курганская область, российская глубинка, наши дни. В тот день маршрутная "Газель" везла нас по селам. Выезжая из районного центра Варгаши, можно было увидеть новенькие коттеджи с высокими заборами. Эти дома резко контрастировали с одноэтажными деревянными домиками на окраине райцентра.

Кто-то пошутил, глядя в окно: "Бедняцкий поселок. Вот здесь и живет вся чиновничья районная беднота". В салоне было тесновато, пассажиры – люди среднего и пенсионного возраста – делились новостями, говорили о погоде, негодовали по поводу роста цен.

– Ладно, что хоть картошка нынче хорошая, – тяжело вздохнула пожилая женщина с сумками на коленях. – Да ведь к ней тоже что-то надо. Сахарок подпрыгнул, конфеты вдвое подорожали, колбаса за три сотни стала, да и ту кот жрать не станет.

Ей ответила женщина с ребенком лет шести:

– У вас, наверное, все же пенсия, а вот мы нынче в школу собирались, на одежду и обувку сколько ушло, а у нас еще дрова нужно было выкупить, и мужик на "северах" надорвался, сидит без работы.

Вдоль дороги, заасфальтированной еще в советские времена, мелькали остовы заброшенных животноводческих ферм, покосившиеся деревушки с десятком домиков, врастающих в землю, да обгоревшие во время прошлогоднего пожара мертвые березы и осины.

​Моей соседкой в автобусе оказалась пенсионерка из села Лихачи, работавшая когда-то в рабочем комитете совхоза имени В. И. Чапаева. Я поинтересовался, как живет нынче село.

Село Мостовское. Бывший элеватор
Село Мостовское. Бывший элеватор

– Как живем, сами увидите, когда проезжать по нему будем: совхоз с его стадами коров ликвидировали, поля забросили, фермы развалили да растащили, машинотракторный парк на металлолом пустили. Всё. Школу, Совет, фельдшерский пункт – в одно здание согнали ради экономии, зато магазины появились на каждой улице, и все они торгуют водкой. Я вспоминаю, как при нашем клубе была самодеятельность. Женщины наши в вокальной группе славились своими песнями. Баян, гармонь... На поля выезжали, выступали на посевной, на уборочной. Даром, не за деньги, от широты души.

Село Мостовское. Бывшая почта
Село Мостовское. Бывшая почта

Пожилой мужчина, прислушивающийся к разговору, повернулся к нам:

– "Раньше"! Да всего-то два десятка лет назад. А теперь, как будто до революции семнадцатого года. У нас в Мостовском, как только отсеивались, сразу в Шумовом лесу проходил сабантуй. Со всех деревень люди съезжались. Ипподром, лошадки скачут, карусель для мальцов, им же леденцы на палочках, пиво на розлив, концерт с самыми лучшими певцами да плясунами – праздник был, душа пела! Сегодня в этом Шумовом лесу одни слезы, потому что там людей хоронят.

Женщина из села Яблочное негромко проговорила, стараясь не разбудить задремавшего рядом с ней ребенка:

– А как хоронят-то? Если у нас умирал кто-то, мы провожали его на кладбище всей деревней. Сейчас посмотришь – везут гроб на машине от Совета, а следом никого. Разве что кто-то из родных, если они есть.

– Озлобились люди. Свои-то не роднятся, а про чужих и говорить нечего. Раньше в гости приглашали, накрывали в доме стол. А сейчас в окно увидят и кричат: "Зачем пришел!"

Село Мостовское. Бывший лесопункт
Село Мостовское. Бывший лесопункт

Тут разговор, как водится, зашел о власти:

После теленовостей вообще жить уже не хочется

– А я думаю, что это власть так и задумывала, чтобы вражду между людьми посеять. Да не только между своими. Вы посмотрите на телевидении, сколько стран вокруг стали врагами, не говоря уж про Украину. Показывают нам убийства каждый день – бандиты стреляют, "менты" стреляют, кровь рекой. Показали бы лучше, как мужики по селам выживают, чтобы свои семьи прокормить. Не воруют, не убивают, не спиваются, а концы с концами сводить все трудней. Того же работягу на заводе за пятнадцать "штук" в месяц. Из них он десятку отдаст за жилье. Нет, лучше нам смотреть на стрелялки, догонялки. После теленовостей вообще жить уже не хочется.

– Ну, и зачем это нашей власти?

– Разделяй и властвуй. По ящику показать, что, мол, жизнь человеческая ничего не стоит. Ткнуть нас еще раз носиком в наше корыто – если у тебя нет миллионов, то ты никто и звать тебя никак. Для них власть и деньги – это одно и то же. У них банки, дворцы и замки за высокими заборами, у нас избушки на клюшках, да огородишко с картошкою.

Бывшие продавцы самопальной водки да разведенного спирта нынче разъезжают на иномарках

– Я вот из поселка Берёзово, Белозерский у нас район. Помню, ведь совсем еще недавно у нас люди и замки на двери не вешали. Так, болточку накинут, и все. Сегодня попробуй оставь дом открытым – последний гвоздь унесут да пропьют.

– А у нас в Мостовском появился богатенький. Где-то на Севере у него своя скважина, а в селе он отдыхает, как на даче. Дом отгрохал шикарный. Дворец! А рядом – халупы, пальцем ткни, и развалятся. Опять же бывшие продавцы самопальной водки да разведенного спирта нынче разъезжают на иномарках. Местный ворюга, который девять заправочных станций ограбил, а на десятой попался, но, наверное, откупился, сегодня имеет пяток магазинов, особняк у него покруче, чем у прокурора. Другой обескровил деревни, загнал в долги, а потом подмял под себя бывшие колхозы, взял в аренду лучшие боры, у него свой банк, куча магазинов, он сегодня зовет сам себя барином. А мы кто? Мы – холопы.

Село Мостовское. Богатый дом
Село Мостовское. Богатый дом

– Говорят, что во всем коррупция виновата. Вот бы посмотреть на нее, что это за тварь такая?

– Да какая коррупция, мать? – сказал свое слово молодой парень, явно не сельский житель. – Где вы ее видели, где сталкивались? Нет ее по селам, деревням да поселкам. Да и в городах, если у тебя нет лишнего миллиона, вы с ней не познакомитесь.

– Ну, вот посудите: у нас люди работали вместе много лет в том же МТМ (машинно-транспортные мастерские. – РС), в СМУ (строительно-монтажное управление. – РС) или на маслозаводе. Интересы у всех были общие. Сегодня каждый выживает в одиночку.

– Да уже в школе по ребятишкам видать, как семья живет.

– Времечко пошло лихое. И собаку на ночь приходится отпускать с цепи. Участковый-то один на три деревни.

Село Мостовское. Бывшая общественная баня
Село Мостовское. Бывшая общественная баня

– А железо? Те, которые принимали у наших алкашей за копейки цветной металл, нынче квартиры в городе себе купили, а по деревням у них и сейчас свои приемные пункты.

– Был такой анекдот, – вступил в разговор водитель "Газели". – На Кавказе двое говорят: "Слушай, Вано, у тебя машина есть, у меня новенькая. У Гоги нет машины. Давай поможем ему купить машину". Двое русских говорят: "Слушай, Иван, ты трояк отбыл, я пятерочку лет отмотал. Колька, наш сосед, ни дня не сидел. Давай его посадим".

Посмеялись, но женщина из деревни Урал, поджав губы, возразила:

– Неправда это, что мы, русские, хуже всех. Я помню, как мы соседям помогали. Если "супрятка", или как еще называли "помочь", шли все, у кого руки из нужного места росли. Кому дом помочь построить, кому баньку.

"Газель" подъехала к деревне, возле которой стояла стела с надписью "Здесь было село Обменово"

– У меня бабушка, покойница, такую бражку варила, никакого вина не захочешь. Позовет всю улицу, скамейки наставят, столы накроют. На столах свои булочки, варенье, соленое-копченое, чего только нет. На почетном месте – свой гармонист. Посидят, споют свои песни, напляшутся, а потом договариваются, к кому на следующий раз пойти отгуливать. Заметьте, допьяна никто не напивался.

– Раньше, раньше... Просто раньше мы все были молодыми. Солнце ярче светило. Товары были дешевле. Не вернется то времечко, вспоминай не вспоминай.

"Газель" подъехала к деревне, возле которой стояла стела с надписью "Здесь было село Обменово". Справа от дороги высились жилые строения, загоны для скота, вдали паслись овцы и лошади.

– Есть же настоящие мужики, – сказал водитель – Вот этот фермер – Володя, сам он из Верхней Суерки, нашенский. Говорят, после Афгана таксовал в городе, не понравилось, сейчас здесь вот, деревню заново поднимает. Своим работникам дома уже построил. Жену, бывшую городскую, научил и коров доить, и верхом на лошади ездить. Сейчас у него уже внуки, говорят, с детства к деревенской жизни приучаются.

Фермер Владимир Долгачев
Фермер Владимир Долгачев

– Ага, а наш новый губернатор китайцев уже пригласил на наши земли. Зачем властям такие русские фермера?

– Хватит вам о политике, – сказала одна из женщин и попросила водителя включить магнитофон, послушать музыку. Тот включил. Салон заполнили попсовые мелодии.

– Ой, выключи свою шарманку. Сразу голова заболела. У тебя что, ничего нашего русского нет, что ли? Ей-богу, как хорошо бы просто баян или гитару послушать. Куда что делось?

Село Мостовское. Магазин китайской одежды
Село Мостовское. Магазин китайской одежды

В селе Мостовском Варгашинского района Курганской области в начале 90-х проживало около четырех с половиной тысяч жителей. Сегодня –около полутора тысяч. Было тридцать две организации, в которых люди могли работать и кормить свои семьи. Это СМУ, МТМ, ПМК (передвижная механизированная колонна. – РС), автохозяйство, элеватор, два лесопункта, большой хлебозавод, маслозавод, большая больница с полным штатом врачей, стационаром, родильным домом, хирургией, две школы, Дом творчества для детей, детский сад на шесть групп, гостиница, общественная баня, столовая, комбинат бытового обслуживания, стационар для пожилых людей и инвалидов, колхоз, аптека, лесничество, банк, училище механизации. Это не считая обычных мелких служб, в виде почты, службы связи, электриков, своего радиоузла.

Сегодня ничего этого нет. Чудом сохранился детский сад на три группы, школа да крошечный филиал центральной районной больницы.

Село Мостовское. Руины в центре села
Село Мостовское. Руины в центре села

XS
SM
MD
LG