В Эстонии 5 марта состоялись очередные выборы в парламент – Рийгикогу. Результаты подтвердили лидерство Реформистской партии, но все же существенно отличались от предыдущих выборов, состоявшихся в 2019 году. Эстония – небольшая страна, но за политическими событиями в ней, как и в других странах, граничащих с Россией, после начала российского вторжения в Украину внимательно следят во всей Европе. Что показали эти выборы и кто будет у власти в Эстонии следующие 4 года?
Политический пейзаж "электронного государства"
В этих выборах участвовало примерно столько же избирателей, как и в предыдущих – около 64 %. Но Эстония продемонстрировала, что по праву носит титул "электронного государства" – впервые число голосов, поданных по интернету, превысило 50%. Некоторые проигравшие партии вроде консервативной EKRE, чьи избиратели предпочитают традиционное голосование с бумажными бюллетенями, заявляют о своем недоверии результатам электронных выборов, но вряд ли это приведет к их официальному пересмотру.
Электронное голосование в Эстонии достаточно защищено – принять участие в выборах можно только с помощью персональной ID-карты, подключенной к компьютеру. Популярная система Smart-ID, которая позволяет подписывать документы кодом на смартфоне, на выборах пока не используется. Вообще, вопросам кибербезопасности в стране уделяется большое внимание, ее основы преподаются в школе.
Учитывая международную обстановку и соседство с агрессивной Россией, вопросы безопасности на этих выборах доминировали. Наиболее активно продвигала эту повестку Реформистская партия, органично сочетая ее с либеральными и проевропейскими идеями. В итоге реформисты завоевали рекордные 37 мест в 101-местном парламенте, а их глава Кая Каллас в личном зачете получила беспрецедентные для Эстонии 31 816 голосов.
Социал-демократы попытались перехватить тему безопасности, сделав своим предвыборным слоганом "Благосостояние = безопасность". Социальная ситуация в Эстонии в последние годы ухудшается: цены растут, по уровню инфляции страна вышла на одно из лидирующих мест в Евросоюзе. С прошлого года импорт российского газа в страну полностью прекращен. Как бы то ни было, социал-демократическая риторика оказалась менее убедительной для избирателей, и эта партия получила в Рийгикогу лишь 9 мест.
Здравый смысл на этих выборах одержал победу над популизмом
– Здравый смысл на этих выборах одержал победу над популизмом. Выборы 2019 года принесли неприятный для многих сюрприз: несмотря на то что реформисты на них тоже победили, но правительственную коалицию создали другие партии, результаты которых в сумме превзошли победителя. С тех пор, на мой взгляд, эстонское общество сделало выводы и наступать на эти грабли больше не хочет, – говорит Евген Цыбуленко, профессор международного права TalTech – Таллинского технического университета, старейшего в столице Эстонии.
Действительно, после прошлых выборов правящая коалиция представляла собой странный мезальянс Центристской партии, которая позиционирует себя как "защитницу русского населения", и правых популистов из EKRE (Эстонской народно-консервативной партии). Но это правительство не продержалось и двух лет. Фактически своим союзом обе партии ослабили друг друга. Особенно пострадали центристы, получившие на 10 мест меньше, чем в 2019 году (16 вместо 26). EKRE, хоть и добилась второго места с результатом в 17 депутатов, но все же получила на два кресла меньше, чем на прошлых выборах.
На муниципальных выборах 2021 года EKRE пыталась даже завоевать русскоязычного избирателя, но не добилась на этом поле успеха. Тем не менее многие лозунги этой партии остались в русле "традиционных ценностей" кремлевской пропаганды – евроскептицизм, ксенофобия и гомофобия, выступления против "чрезмерной" помощи Украине и т. д. Но, как показали выборы, эстонское общество в целом остается европейски открытым и выступает за существенную поддержку Украины, а по ее доле в ВВП страны эта помощь – на первом месте в мире. Видимо, исторический опыт подсказывает эстонцам: если агрессия Кремля не будет остановлена в Украине, она вновь может дойти до стран Балтии.
На мартовских выборах существенного успеха добилась новая партия Eesti 200, взявшая сразу 14 депутатских мест. В нашем диалоге с политологом Райво Варе я назвал это сюрпризом, но он не согласился:
– Это как раз не сюрприз, а скорее закономерность. Реформисты и центристы как партии существуют уже десятилетия, и в обществе назрел запрос на смену политических поколений. Eesti 200 выдвигает программу, ориентированную на будущее – они ставят на развитие современной экономики, образования. В целом там много довольно молодых людей, которые уже не вписываются в прежние партийные схемы, их даже трудно с однозначностью назвать "правыми" или "левыми".
Эта партия возникла в 2018 году, в столетний юбилей независимости Эстонии, и самим своим названием подчеркивает ориентацию на следующее столетие. Она стремится не противопоставлять, а сочетать интересы различных национальных общин Эстонии.
Эстонский "Донбасс"?
Явным особняком в Эстонии стоит северо-восточный уезд Ида-Вирумаа, в котором около 73% населения составляют русские. Здесь результат состоявшихся выборов заметно отличался от общего по стране. Большинство голосов в регионе получили даже не центристы, которые обычно здесь лидируют, а более радикальные пророссийские политики – лидер движения Koos ("Вместе") Айво Петерсон и независимый кандидат Михаил Стальнухин. Хотя по итогам общего подсчета голосов в Рийгикогу они все же не прошли, само это явление стало тревожным сигналом для эстонского общества.
Лидер партии Eesti 200 Кристина Каллас (однофамилица премьер-министра) назвала такой результат закономерным следствием того, что государство на протяжении 30 лет фактически "игнорировало всё, что было связано с интеграцией Ида-Вирумаа, с русскоязычным населением". Регион не получал достаточного развития, и на этом фоне там становилась всё более популярной российская пропаганда. Очевидно, новому правительству придется принимать существенные меры для экономической и культурной реинтеграции северо-востока.
Государство игнорировало всё, что было связано с интеграцией Ида-Вирумаа, с русскоязычным населением
Впрочем, опасения того, что этот регион может превратиться в "эстонский Донбасс", которые высказываются некоторыми медиа, выглядят все же преувеличенными. Даже состоявшееся летом 2022 года в Нарве снятие с пьедестала советского танка времен Второй мировой войны не вызвало бурных протестов, сравнимых с событиями 2007 года вокруг "Бронзового солдата" в Таллине. Сознание местных жителей парадоксальным образом раздвоено: с одной стороны, многие живут под влиянием российской пропаганды, но с другой – реально все же не стремятся "в Россию". Ида-Вирумаа может выглядеть депрессивным регионом по эстонским меркам, но он в любом случае выигрывает по сравнению с российским Ивангородом, разруха которого наглядно видна за рекой.
Российский политтехнолог Константин Чадлин, проживающий в Эстонии с 2018 года в статусе политического беженца, отмечает особенности эстонских выборов:
– Кандидаты сами несут львиную долю расходов на кампанию, и внутри партийных списков идёт серьёзная конкуренция, что подстегивает каждого кандидата работать на личный результат, но это в итоге подтягивает и общий процент, полученный партией. В парламенте 101 место, и конкурс на место депутата составляет 9 человек. Следовательно, необходимо бороться буквально за каждый голос. Причем привычные для России методы агитации здесь не работают, например, метод "от двери к двери" в Эстонии непопулярен – слишком нарушается личное пространство избирателей. При этом можно отметить своеобразный парадокс – при всей важности личного участия кандидатов в избирательной кампании, политический индивидуализм в либеральной эстонской модели не особо поощряется. Например, у беспартийных кандидатов очень мало шансов избраться в парламент – для этого им надо набрать в 10 с лишним раз больше голосов, чем тем, кто идет по партийным спискам.
Райво Варе согласен с этой моделью:
– Выборный закон сознательно был направлен на усиление партийного, коллегиального, а не индивидуально-популистского начала. Может быть, так Эстония избегает не нужного нам "вождизма"?
Кто войдет в правительство?
Реформистам, даже с их рекордными 37 местами, полученными на нынешних выборах, все равно придется подбирать себе партнеров по коалиции: для самостоятельного правления нужно иметь более 50 парламентских кресел, такого результата в Эстонии не удавалось добиться никому.
Правительственная коалиция пока не создана, хотя многие ожидали ее появления уже в понедельник, да и президент Алар Карис рекомендовал победителям не затягивать этот процесс. Многие наблюдатели называют самый очевидный вариант – если реформисты предложат союз партии Eesti 200, в сумме они как раз набирают необходимый 51 депутатский мандат.
Однако, с точки зрения экспертов, для гарантированного проведения правительственных инициатив через парламент у коалиции должно быть не менее 60 мандатов из 101, а такое число получится, если в нее предложат войти и социал-демократам с их 9 местами. Именно такая тройственная коалиция выглядит на сегодня наиболее вероятной, и Кая Каллас уже заявила об этом проекте.
