Ссылки для упрощенного доступа

Православная смерть


Рабский труд, скудная пища, телесные наказания, смерть подростка – в Ростове Великом подходит к концу процесс над тремя настоятельницами так называемого "православного приюта" в селе Мосейцево, обвиняемыми в истязаниях детей и убийстве 13-летней Татьяны Любимовой.

На скамье подсудимых три престарелые женщины: приемная мать погибшей Людмила Любимова и две ее подруги – Рифа (Раиса) Гусманова и Гузель Семенова. Судебный процесс длится уже больше года, однако материалы дела вызывают все больше вопросов и к обвинению, и к защите.

Мосейцево
Мосейцево

Мосейцево – глухое село на границе Ивановской и Ярославской областей. Храм в строительных лесах, покосившиеся избы, утопающие в талом снегу дороги, пустые улицы. По словам сельского фельдшера Нины Касауровой, из 287 зарегистрированных жителей только у 14 есть работа, остальных спасает подсобное хозяйство. С одной стороны от храма за высоким зеленым забором двухэтажное каменное здание бывшей школы, расформированной в начале 2000-х, чуть поодаль – два новых дома, обитых деревянным сайдингом: во всех этих зданиях и проживали члены созданной Любимовой в 2000 году благотворительной организации "Угодичский дом милосердия" – по названию соседнего с Мосейцевым села Угодичи.

Еще живя в Москве, Любимова удочерила шестерых младенцев 2001-2002 г.р., по ее словам, все они были больны, родились в неблагополучных семьях, ни у одной из них не было шансов найти семью. "Я взяла тех, от кого все отказались", – говорит Людмила Любимова. Согласно материалам дела, закончив процесс удочерения, Любимова уволилась с работы и уехала в деревню.

Мосейцево - здание бывшей школы, где располагался приют
Мосейцево - здание бывшей школы, где располагался приют

Сегодня ни один из приютских домов не подает признаков жизни, хотя, по словам односельчан, люди там живут, а сама Любимова приезжает иногда из Ростова, куда переселилась на время процесса. Соседи охотно рассказывают, что в начале 2000-х, когда Любимова с дочерьми только поселилась в Мосейцево, она была общительной и дружелюбной – в приюте устраивали праздники на Рождество и Пасху, накрывали стол, дети читали стихи (в основном религиозные), а вместе с Любимовой проживали другие семьи, доходило до 30 человек.

"Тут проходной двор был, одни уезжали, другие приезжали, редко кто надолго задерживался", – рассказывает жительница Мосейцево Галина Петракова. По ее словам, многочисленных детей делили по возрастам: старшие жили в деревянных домах, где была скотина и огород, младшие – в здании бывшей школы. Мужчины жили отдельно от женщин, за провинности, вроде употребления алкоголя, из общины немедленно изгоняли.

Они стояли в длинных рубашках, закрыты были даже кончики пальцев. Открыто было только лицо, а взгляд этих детей был опущен в пол

В "Угодичском доме милосердия" давно происходили разные инциденты. Так, инспектор ПДН Ковалева рассказала на суде, что в 2009 году Любимова обратилась в отдел с заявлением о розыске несовершеннолетней Александры. Сашу нашел и вернул домой "какой-то адвокат", причем "девочка не хотела идти домой, плакала". Ковалевой пришлось брать объяснения у ребенка в присутствии ее приемной матери, а когда сотрудники ПДН "несколько раз выезжали с проверкой по месту жительства Любимовой в связи с сигналами о нарушении прав детей, Любимова дверь не открывала, в дом не пускала".

Православный приют в Мосейцево
Православный приют в Мосейцево

В 2011 году в Мосейцево наведалась с проверкой начальник отдела по делам несовершеннолетних УМВД по Ярославской области Светлана Морозова, которая также рассказала журналистам, как два часа простояла на пороге: "Я не увидела в доме ни одной игрушки, ни одной книжки, кроме религиозной литературы. И это для девочек 11–12 лет! Я видела тетради, но в этих тетрадях они писали только молитвы. Учебники, которые стояли на полках, – это учебники советских времен. Спальные места были, но они были некомфортные. С девочками мне не дали пообщаться, но я видела их. Они стояли в длинных рубашках, закрыты были даже кончики пальцев. Открыто было только лицо, а взгляд этих детей был опущен в пол", – рассказала Морозова.

Наконец, в 2013 году ярославская "Комсомольская правда" опубликовала расследование, согласно которому девочек из приюта отдавали на откуп педофилам. Впрочем, следствие подтверждения данным фактам не нашло, а Людмила Любимова выиграла суд у "Комсомолки" по защите чести и достоинства.

Трудовой приют

Согласно показаниям дочерей Любимовой и Семеновой, жили они на три дома: собственно в Мосейцево, у Раисы Гусмановой в деревне Голузиново, а также у Гузели Семеновой в селе Закобякино - всё в Ярославской области. И дома, и в гостях девочки якобы работали не покладая рук – к труду их приучали с шести лет, причем отказаться от работы было нельзя не только дома, но и в других местах. По словам Ольги Любимовой, которую цитирует обвинительное заключение, "если они отказывались уезжать в другие населенные пункты, то их силком сажали в машину".

На тележке Лиза возила навоз, песок, чернозем, овощи, уголь, дрова и сено. Навоза нагружала полную тележку

По словам девочек, вставали они в шесть, а то и в пять утра, обливались холодной водой, шли убирать коровник, кормить, поить и доить коров, выгоняли скотину на пастбище. "Навоз Лиза [Любимова] убирала лопатой и тяпкой, – рассказывает обвинительное заключение. – Она убирала навоз каждый день утром, днем и вечером. Лиза возила наполненную тачку. Девочки должны были раздать еду, подать сено, чистить навоз, напоить коров. Коровы пили несколько ведер, воду черпали из высокой бочки, высотой с саму Лизу, то есть около 140 см. Девочки ходили с двумя полными ведрами с колонки и наполняли бочку, ведра были высотой около 64 см, диаметром около 30 см. Лиза носила по два ведра, заполненных водой, ведра были тяжелые (…) На тележке Лиза возила навоз, песок, чернозем, овощи, уголь, дрова и сено. Навоза нагружала полную тележку, потому что так заставляли делать Гусманова и Семенова. Навоз был свежий, нагруженную тележку Лиза возила одна, перевозилась она не по асфальту, а по земле. Тяжелее всего было перевозить песок и навоз".

По словам другой дочери Любимовой, Александры, "после обеда они шли на грядку полоть и сажать, на работе в огороде можно было немножко отдыхать и присесть. Работали всегда и все, отдыха с игрушками, например, у девочек не было". В деревне Голузиново Гусманова скотину не держала, там дети Любимовой работали на картофельном поле, кололи дрова, топили дом.

Раиса Гусманова (справа) и Гузель Семёнова в Ростовском районном суде
Раиса Гусманова (справа) и Гузель Семёнова в Ростовском районном суде

Ольга также рассказала следователям, что на работу девочки вставали около 5 утра, а чтобы косить траву, еще раньше. "Затем около 11 утра могли поесть, а дальше шли в огород – поливали, пололи и окучивали картошку. Потом около часа обедали, после прибирались в доме и шли на улицу доделывать. Спать ложились около 23–24 часов. В выходные девочки также не отдыхали, например, в воскресенье после службы шли обедать, потом шли работать на улицу. В Закобякино Ольга и другие девочки заготавливали сено, собирали его, а затем носили копнами и закидывали на трактор. Делали это вилами. Отказаться от этого было нельзя, потому что иначе девочек избивали".

Ольга тоже "таскала ведра с водой, если расплескаешь воду, то тебя будут ругать и могут побить. Ведра были тяжелые, примерно по 12 литров. Ольга могла нести зараз по два ведра". Та же Ольга рассказывает, как детей использовали и на строительстве часовни в Голузиново летом 2013 года: "Девочки привозили в тачках землю, песок и кирпичи. В тачку накладывали кирпичи, ее нужно было тянуть за веревку. Девочкам было тяжело, но они не отказывались, потому что иначе на них начинали кричать".

Маша Любимова добавляет, что "взрослые при этом сами ничего не делали, стояли и смотрели или уходили читать какие-нибудь книги". Показания девочек подтверждают и соседи: "В огороде они, со скотиной они. В пять утра выгоняют скотину, по всей деревне взрослые выходят, у них – дети. В 11–12 часов загоняют, снова дети, – рассказывает Радио Свобода Галина Петракова. – Однажды какая-то женщина несет два ведра воды, выходит Людмила Павловна [Любимова], говорит, поставь, пусть девочки несут. И они несут". По словам односельчан, общаться с чужими детям было запрещено, из дома они выходили только в сопровождении взрослых, всегда находились под тотальным контролем.

"Надо ломать характер"

Если одну из сестер в наказание лишали еды, другие девочки тайком приносили наказанному поесть

Если верить материалам, с питанием дело обстояло также неладно. Несовершеннолетняя дочь Семеновой Ксения, единственная, давшая показания на суде, рассказала, что на обед давали суп и кашу, на ужин кашу или картошку. Размеры порций зависели от того, как человек работал: если работали хорошо, то наедались. "У Семеновой все время ходили на голодный желудок", – цитирует обвинение слова Саши Любимовой, добавляя, что если девочки работали плохо или вели себя неподобающе, их лишали обеда. По словам Маши, "если одну из сестер в наказание лишали еды, другие девочки тайком приносили наказанному поесть".

"Я видела, как детей кормили, сколько им давали. Кормили плохо, – говорит Галина Петракова. – Вот батон белого нарежут на кусочки – один кусочек на двоих. И они еще его пополам разрежут. Полкружки молока на ужин. Чугунная сковородка – сделает омлет, раскрошит и вывалит на 9 человек – им тогда года по 4 было. Им хлеб с Никитского монастыря привозили, много хлеба. Ну дайте детям-то! Зато я видела, сколько давали опекунскому совету – мы вместе с ними зашли, я как глянула на стол, мама дорогая, дети такого никогда не видели: и колбаса, и собственный сыр! А так их покормят в 7 вечера, на утро они идут в храм, значит, голодные до обеда. На службе надо стоять по стойке смирно, если повернулся, надают подзатыльников или прямо зимой выводят в одном платьице на улицу и начинают выяснять отношения. Сразу – мы тебе есть не дадим. Я сама слышала".

"Мы поехали к отцу Димитрию (Храмцову, настоятелю Никитского монастыря в Переславле Залесском, духовнику Людмилы Любимовой. – РС), говорили ему, что вот их так выводят зимой в одном платьице, угрожают наказывать голодовкой. А он мне говорит: "Надо ломать характер", – добавляет муж Галины Александр Петраков.

Людмила Любимова (в центре) в Ростовском районном суде
Людмила Любимова (в центре) в Ростовском районном суде

В вину мосейцевским матушкам ставят и то, что они не заботились о здоровье своих подопечных. Фельдшер Нина Касаурова рассказала Радио Свобода, что поначалу ее часто вызывали к Любимовой, но в последние годы к ней почти не обращались. Из материалов дела значится, что дети не состояли на учете в районных медицинских учреждениях, лечение родители взяли на себя. Ольга Любимова показала, что "врачей к ним никогда не вызывали. Любимова сама давала им таблетки, травки и морс (…) Если кому-то было плохо, например, поднималась температура, этому человеку говорили полежать, помолиться и не есть. Так Ольга полдня лежала у Семеновой в селе Закобякино, а затем поднялась и пошла работать с остальными".

В школу дети не ходили, по словам самой Любимовой, она перевела их на домашнее обучение – им требовались специальные коррекционные программы, а кроме того, ей не нравилась современная система образования, когда дети сызмальства начинают пользоваться косметикой и носить открытую одежду. Впрочем, к домашнему обучению у следствия также появились вопросы: по словам самих девочек, книжек они не читали, за исключением молитвослова. "Учились в этом году немножко, – цитирует обвинительное заключение слова Ольги. – Любимова учила девочек по всем предметам, иногда это была Семенова. Например, математикой Ольга вообще не занималась ни с кем".

Когда приехала Гусманова, начали жить без отопления. Гусманова говорила, что надо беречь электричество, а печка потребляет много энергии, и по ночам девочки от этого замерзали

Не делала уроков и Настя Любимова, рассказавшая, что "после обеда, когда Гусманова ложилась спать, девочки шли мыть посуду, которой было очень много, так как Гусманова делала молочку. После мытья посуды ближе к вечеру шли управляться со скотиной, после (…) читали правила, молитвы и делали поклоны до 3 часов ночи". Более того, Настя сообщает, что мама вообще часто надолго уезжала, оставляя детей с Гусмановой, причем "дом, в котором они жили, сначала был теплым. Потом, когда приехала Гусманова, начали жить без отопления. Гусманова говорила, что надо беречь электричество, а печка потребляет много энергии, и по ночам девочки от этого замерзали. Любимова в это время жила в Никитском монастыре".

Ксения Семенова подтвердила на суде, что девочки почти не учились, заниматься начинали за две недели до экзаменов, остальное время работали. Впрочем, учителя Угодичской средней школы, где дети проходили аттестацию, были ими довольны, а низкую успеваемость связывали с плохой наследственностью. Психолого-педагогические экспертизы, проведенные после гибели Татьяны, показали, что знания девочек по основным предметам соответствуют начальной школе, а никак не 5–6 классу, а найденные у некоторых из них психические расстройства эксперты посчитали не врожденными, а вызванными "особенностями их воспитания".

Ладони прикладывались к затылку, локти разводились в стороны. В таком положении вставали на колени, изгибаясь вперед корпусом, касались лбом пола

Излюбленными воспитательными приемами при этом были молитва и земные поклоны – их заставляли делать в качестве наказания, да и просто по утрам и вечером перед сном: "Ладони прикладывались к затылку, локти разводились в стороны. В таком положении вставали на колени, изгибаясь вперед корпусом, касались лбом пола. Таких поклонов делали много, отказаться от этого было нельзя. Гусманова в таком случае начинала ругать и таскать девочек за волосы", – рассказала следствию Настя Любимова. С ней соглашается ее сестра Маша, по словам которой, "после работ девочки сильно уставали, но сразу же спать не ложились, они много молились и делали поклоны, только после этого шли спать".

Трудотерапия, по мнению осмотревших девочек врачей, привела больше к негативным результатам. По словам заместителя главного врача областной детской клинической больницы Надежды Папылевой, плоскостопие у некоторых детей было вызвано неправильной обувью и нагрузками, не соответствующими их возрасту, нарушение зрительного режима было также обусловлено неадекватными нагрузками, из-за недостатка питания у девочек была нарушена эндокринная функция, с этим же связаны и гормональные изменения, приведшие к задержке полового развития и синдрому неправильного пубертата.

Ростовский районный суд. Прокурор Владимир Фуртов и судья Юрий Ткаченко
Ростовский районный суд. Прокурор Владимир Фуртов и судья Юрий Ткаченко

Адвокаты, впрочем, советуют относиться к обвинительному заключению с предубеждением, поскольку кроме Ксении, девочек в суде не допрашивали и их показания с участием сторон не проверяли, Людмила Любимова в разговоре с Радио Свобода предположила, что с девочками поработали психологи, заставив их оговорить воспитательниц. Показания детей менялись от допроса к допросу, по словам адвоката Бориса Кудрявцева, поначалу девочки не жаловались на жизнь в Мосейцево, Саша Любимова даже хвалила Гусманову, все дети говорили только хорошее про маму, но с каждым днем истории становились все страшней.

Адвокат Валентина Шкуро цитирует на суде протоколы ранних допросов, в которых следователь, не слыша ответов потерпевших, которые говорят ему, что "мама их не била", а по хозяйству они помогали добровольно, упорно возвращается к одним и тем же вопросам: "А как вас мама наказывала? Она же заставляла вас делать эту работу?" Давшая больше всех показаний Лиза Любимова на суде говорить отказалась, зато в одном из заседаний выступила Ксения Семенова, подтвердившая, что девочек регулярно наказывали прутьями – бил иногда один человек, иногда два, "когда дети вырывались". Когда адвокаты спросили Ксению, почему она не рассказывала этого на следствии, девочка ответила: "Меня предупреждала Екатерина, она из воспитательниц, что если нас заберут и будут допрашивать, то надо защищать всех и говорить все только хорошее. Что наказывали и били – это говорить нельзя. Она приехала ночью в Галузиново в тот день, когда умерла Таня, и все объяснила".

Людмила Павловна приучала детей к труду, потому что хотела их социализировать и выпустить во взрослую жизнь готовыми. Но были и занятия музыкой, и живопись, и пение

В защиту "матушек" на суде выступили многочисленные знакомые Любимовой и представители органов опеки, приезжавшие в Мосейцево с проверками – никто из них не видел, чтобы дети привлекались к тяжелому труду, не замечал тяжелых тележек с навозом, более того, свидетельница Волкова рассказала, что детям специально купили маленькие ведерки. "В коровник не нужно было таскать воду, там есть водопровод, – добавляет адвокат Кудрявцев. – Да, Людмила Павловна приучала детей к труду, потому что хотела их социализировать и выпустить во взрослую жизнь готовыми. Но были и занятия музыкой, и живопись, и пение".

С печки в погреб

22 ноября 2014 года около 15 часов в дверь фельдшера Нины Касауровой постучала Людмила Любимова. "Вызывает меня на улицу, говорит, у нас девочка умерла, – по-северному окая, вспоминает фельдшер в разговоре с Радио Свобода. – Как умерла? Я работаю 44 года, и не было ни одного случая детской смертности. Она говорит: "Пошла на коровник, прихожу, она на полу лежит мертвая. Что с ней, не знаю". По дороге шагаем торопно, заходим в дом, она там лежит. Одетая уже. Проверяю – не дышит, пульса нет. Действительно – мертвая. Под правым глазом у нее гематома. Я говорю: Людмила Павловна, давайте звонить в полицию".

Прибывшая полиция не обнаружила в доме Любимовой никого, кроме нее самой и тела Татьяны – на вопросы об остальных детях Любимова отвечать отказалась, пообещав, что они будут на месте утром. Но, как рассказала начальник Подразделения по делам несовершеннолетних Ростовского МО МВД Ирина Галингер, наутро детей в доме не оказалось, более того, сотрудникам полиции не хотели открывать – пришлось взламывать дверь. Дома у Любимовой полицейские нашли только Лизу, остальных детей прятали в доме Гусмановой в Голузиново, где, согласно протоколу обыска, температура составляла 16 градусов. Все трое вскоре были арестованы, однако Любимову выпустили из СИЗО через год – по состоянию здоровья. Тогда же органы опеки изъяли и Ксению Семенову в доме ее матери в Закобякино, а также троих детей еще одной подруги Любимовой Наталии Роговой – ее дело было выделено в отдельное производство, 6 марта суд назначил ей штраф в 7 тысяч рублей за ненадлежащий уход за детьми. От наказания ее тут же освободили по истечению срока давности, но детей так и не вернули.

Взрослые были уверены, что Таня "притворяется". Сама Ксения в это время "читала акафист" в соседней комнате, "чтобы Таня не умерла"

Жители "Дома милосердия" решили не сдаваться и даже попытались похитить труп Татьяны из ростовского морга, но, по словам заместителя начальника Следственного комитета по Ярославской области Виктора Денисова, автомобиль с телом был перехвачен по дороге.

Людмила Любимова уверяет, что 13 ноября, за девять дней до смерти, Таня оступилась и упала с печки, а потом 17 ноября снова упала в погреб, сильно ударившись головой. Все эти дни она лежала, на головную боль особо не жаловалась, но очень мало ела. К врачам Любимова обращаться не стала. Другую версию последних дней Тани изложила на суде Ксения Семенова, по ее словам, Таня несколько дней лежала на полу в коридоре, укрытая тряпкой, с привязанными к ручке двери руками. "Когда я приехала, там Лизы и матушки Раисы не было. Они уехали в Никитский монастырь. Там еще была матушка Екатерина, наша воспитательница. И вот она платок снимала и говорила: "Сделай несколько поклонов, тогда я тебе дам еду, покушаешь". Она (Таня) все равно не вставала", – рассказывает Ксения. По ее словам, взрослые были уверены, что Таня "притворяется". Сама Ксения в это время "читала акафист" в соседней комнате, "чтобы Таня не умерла".

Таню била Раиса палкой, когда лежала без сознания, сначала прутьями, а когда посмотрели, что она не шевелится, побили палкой, и она тоже не пошевелилась

Лиза Любимова назвала виновницей гибели Тани Раису Гусманову. По ее словам, за три дня до смерти Таня отказывалась есть горчицу, которой девочек якобы лечили в приюте, тогда Гусманова десять раз ударила ее черенком от лопаты по голове, а потом залила ей в рот кипяток, причем образовавшуюся рану смазала той же горчицей. В тот же день вечером Гусманова подозвала к себе Лизу с Таней и снова тем же черенком по очереди нанесла каждой по 10 ударов по голове. Более того, Лиза, как и Ксения, говорит, что после избиения Таня лежала связанная на полу, но добавляет, что ее при этом избивали ногами и палками: "Таню била Раиса палкой, когда лежала без сознания, сначала прутьями, а когда посмотрели, что она не шевелится, побили палкой, и она тоже не пошевелилась".

Связывали обычно на ночь. Зачем, не знаю. Это делала обычно матушка Раиса, а утром развязывали

Та же Лиза рассказала следователям, что девочек регулярно избивали за малейшие провинности, в том числе прутьями и проводами, привязывали цепями и веревками к кроватям, вырывали волосы. Лиза даже опознала цепи, которыми пользовались воспитательницы – их изъяли в Мосейцево и в Голузиново во время обысков. Ее слова подтвердила на суде и Ксения Семенова: "Связывали обычно на ночь. Зачем, не знаю. Это делала обычно матушка Раиса, а утром развязывали", – "А вы пытались сами руки развязать?" – спрашивает Ксению прокурор. – "Развязывали, но тогда придумали цепь и стали цепь закрывать замочком, и цепь невозможно было снять", – отвечает девочка.

Уже находясь в социально-реабилитационном центре, Лиза написала письмо, приобщенное к делу: "Меня и мою сестру Таню связывали руки за спину и говорили делать поклоны много раз. Когда она слегла и мы перестали делать поклоны, привязывали нас к кровати, спали сидя. Все это произошло, начиная, что увидели у Тани мокрые трусы, и подумали, что это гной. Таня просила тряпочку постелить, ей говорили, что будешь ходить и вонять. Говорили, что ей нальют между ног кипяток. Руки нам с Таней связывали, чтобы мы не лазали в трусы. Тане вливали в рот кипяток, за то, что она не ела горчицу. Раны от кипятка мазали горчицей, и мне тоже за спину полили кипяток. Когда Таня слегла, имеется в виду в пятницу вечером, приехала Раиса [Гусманова] и связала ей руки, и они у нее опухли и покраснели, и когда она плакала, ей в рот засунули тряпку. Мама [Людмила Любимова] развязала ей руки, когда она умерла. Ноги ей стали связывать, когда она сказала, что сбежит", – написала девочка. Экспертиза удостоверила ее почерк, а также то, что она писала письмо не под давлением и в спокойном состоянии.

Склонна к фантазиям

Сложно поверить, что у девочки умерла сестра, мама в тюрьме, а она пишет такое письмо в совершенно спокойном состоянии

Практически вся фабула обвинения против Гусмановой строится на показаниях малолетней Лизы, у которой, как напоминает защитник Борис Кудрявцев, есть отклонения в психическом развитии, как и у остальных девочек, (эксперты, впрочем, посчитали, что потерпевшие не склонны к фантазиям и способны адекватно рассказывать о происходившем). "Сложно поверить, что у девочки умерла сестра, мама в тюрьме, а она пишет такое письмо в совершенно спокойном состоянии", – говорит Кудрявцев. Не подтверждаются слова Лизы и фактами: раны от ожога у рта у Татьяны не было, как не было и ожогов на спине самой Лизы. По словам Кудрявцева, девочка даже заявляла, что Гусманова выколола Тане глаз, но и оба глаза были на месте. Но самое главное – на первых допросах, записанных на камеру, Лиза о жестоких избиениях не рассказывала и лишь на последнем, когда видеофиксация почему-то не велась, вдруг заговорила юридическим языком, сообщив, когда, чем и по каким местам Гусманова наносила им удары.

"Во-первых, странно выглядит, что девочке наносят десять ударов по голове, а она стоит и не пытается убежать. Во-вторых, почему, если по голове били обеих, у Лизы не нашли никаких повреждений, так же как не нашли их и у остальных девочек, которых, по словам Лизы, регулярно избивали", – говорит Борис Кудрявцев. Его слова подтверждает и заместитель главврача из детской больницы Надежда Папылева: на суде она рассказала, что телесных повреждений на детях не было, вели они себя спокойно, "были красивые, нормальные, ухоженные дети". Впрочем, на спине у Веры Любимовой эксперты нашли "гиперемию, то есть покраснение кожи (…) в виде множественных полос 4-5 штук размерами и длиной не менее 20 см и шириной до 0,5 см" – природу и давность этих повреждений эксперты определить не смогли.

Умерла от совокупности

Пролить свет на обстоятельства гибели Татьяны могла бы патологоанатомическая экспертиза и следственный эксперимент, проведенный в Мосейцево, когда следователи использовали куклу, "падавшую" с печки и в погреб. Оба документа оказались в распоряжении Радио Свобода.

Патологоанатом обнаружил на голове Тани шесть гематом, полученных от удара тупым предметом: на лбу, слева и справа между виском и скулой, справа между лбом и виском, около правого уха, на затылке и на темени. При вскрытии выявилась закрытая черепно-мозговая травма, а также субдуральная гематома (кровоизлияние под твердой оболочкой мозга. – РС). Кровоподтеки были на обоих плечах, предплечьях, кистях рук, бедрах, голенях (всего 20 повреждений), а также семь ссадин: под левой лопаткой, на левом плече и на обоих локтях, на правом предплечье и правой кисти. На левом предплечье эксперты обнаружили рубцующуюся рану, а над левой ключицей – рубец после ожога, сзади на голове в двух местах были вырваны волосы. Все повреждения были нанесены в разное время, в том числе и на голове. Кроме того, девочка была крайне истощена, на теле образовались пролежни. Признаков "травмы ускорения", которые могли бы свидетельствовать о том, что девочка получила смертельные повреждения при падении, эксперты не увидели.

Не подтвердил версию Любимовой и следственный эксперимент с куклой – по мнению экспертов, повреждения, которые погибшая могла бы получить при падении, не соответствуют реальным травмам.

Экспертиза сделана настолько непрофессионально, что по ней просто нельзя судить, от чего умерла Таня

На первый взгляд, исследования отвечают на поставленный вопрос и вполне соотносятся с показаниями Лизы: девочку забили до смерти, и даже если она падала с печки, это не стало причиной гибели. Однако независимая экспертиза обоих документов, проведенная по запросу адвокатов, выявила многочисленные противоречия в заключениях экспертов, которые ставят под сомнение их выводы и предъявленное Гусмановой обвинение. По словам Бориса Кудрявцева, причиной смерти государственный эксперт считает "совокупность осложнений", то есть все обнаруженные на Таниной голове гематомы, и указывает одну давность их появления – 4-6 дней до смерти. Он не исследует каждую гематому по отдельности, как того требует приказ Минсоцразвития, а значит, и причину смерти нельзя считать установленной.

Независимые эксперты сомневаются и в результатах следственного эксперимента: в выводах одной строчкой написано, что Таня не могла получить при падении свои травмы, хотя эксперт должен был бы исследовать каждое повреждение в отдельности. "Экспертиза сделана настолько непрофессионально, что по ней просто нельзя судить, от чего умерла Таня. Эксперты даже не задались вопросом, не могла ли она умереть от гнойной пневмонии, которой, согласно данным той же экспертизы, болела", – говорит Борис Кудрявцев.

Прокуратура запросила 12 лет колонии для Раисы Гусмановой и по 5,5 года для Любимовой и Семеновой, они, впрочем, вины своей не признали, Людмила Любимова уверена, что дело раскрутили из-за происков неких людей, которые "хотят уничтожить православные семьи". Со стороны уничтожение православных семей выглядит так же неправдоподобно, как и концлагерь в православном приюте, жаль, что следствие, похоже, так и не сумело до конца разобраться в этой истории.

Партнеры: the True Story

XS
SM
MD
LG