Суд в Мюнхене 12 мая признал Ивана Демьянюка виновным в пособничестве массовому убийству заключенных концлагеря Собибор и приговорил его к пяти годам тюрьмы. Признано, что в годы Второй Мировой войны выходец с Украины Демьянюк, бывший военнопленный, добровольно стал охранником лагеря Собибор в Польше, где были убиты около 28 тысяч узников.
Последнее заседание судебного процесса над Иваном Демьянюком началось с обычной картины: подсудимого ввезли в зал суда в инвалидной коляске и в сопровождении медицинского персонала. Как обычно, он был одет в теплую толстую куртку, с неизменно надвинутой на самый лоб кепкой и в темных очках. Но так как в зале суда было очень душно, то вскоре Демьянюк сам попросил, чтобы с него сняли куртку. К тому же через переводчицу он выразил пожелание переложить его в кровать, так как сидеть, по его словам, ему было трудно.
В последний момент защитник Демьянюка потребовал от суда приобщить к делу и рассмотреть целую дюжину новых документов и доказательств, якобы подтверждающих невиновность его клиента, однако председатель суда это ходатайство отклонил, так как, по его мнению, там не содержалось ничего нового или это не имело прямого отношения к данному процессу. Кстати, многие эксперты уже отметили эту тактику адвоката Ульриха Буша – заваливать суд потоком документов. Во-первых, это дает возможность затянуть процесс на как можно больший срок, а, во-вторых, в стрессовой ситуации суд может совершить процессуальную оплошность.
После того, как заявление защитника было отвергнуто, председатель суда обратился к Демьянюку с вопросом, намерен ли тот воспользоваться правом последнего слова, но Демьянюк отрицательно качнул головой. От имени Демьянюка адвокат заявил, что его подзащитный отказывается от этой возможности. После полуторачасового перерыва председатель суда потребовал, чтобы Демьянюка вывезли на середину зала лицом к суду. Как во время всего процесса, так и во время объявления приговора о пятилетнем тюремном заключении, Демьянюк даже не шевельнулся. Кажется, ему все было безразлично.
Это был изнурительный и непростой процесс для всех его участников. Он представители юстиции предполагали, что смогут ограничиться сорока пятью заседаниями суда, на самом же деле их состоялось 93. Во время процесса было зачитано множество документов, которые нельзя было слушать без содрогания. В этих документах описывались последние минуты людей, обреченных на смерть. Суд тщательно изучил все документы, свидетельствовавшие о зверствах в лагерях смерти гитлеровцев и их пособников, набранных из числа советских военнопленных. Были подняты списки всех служивших в Собиборе эссесовцев и помогавших им украинских охранников – порядка 150 человек.
Большую роль в данном процессе сыграл так называемый "Dienstausweis", служебное удостоверение под номером 1393, выданное адмнистрацией лагеря смерти Собибор на имя Ивана Демьянюка. Этот документ прокуратура выдвинула в качестве основного доказательства того, что обвиняемый и в самом деле был там надзирателем, в чью задачу входило участвовать в уничтожении людей. Защита пыталась доказать, что удостоверение было сфальсифицировано КГБ. Однако эксперты, обследовавшие его и сравнившие это удостоверение с другими, хранящимися в архивах, пришли к убежденнию, что речь идет о подлиннике.
Последнее заседание судебного процесса над Иваном Демьянюком началось с обычной картины: подсудимого ввезли в зал суда в инвалидной коляске и в сопровождении медицинского персонала. Как обычно, он был одет в теплую толстую куртку, с неизменно надвинутой на самый лоб кепкой и в темных очках. Но так как в зале суда было очень душно, то вскоре Демьянюк сам попросил, чтобы с него сняли куртку. К тому же через переводчицу он выразил пожелание переложить его в кровать, так как сидеть, по его словам, ему было трудно.
В последний момент защитник Демьянюка потребовал от суда приобщить к делу и рассмотреть целую дюжину новых документов и доказательств, якобы подтверждающих невиновность его клиента, однако председатель суда это ходатайство отклонил, так как, по его мнению, там не содержалось ничего нового или это не имело прямого отношения к данному процессу. Кстати, многие эксперты уже отметили эту тактику адвоката Ульриха Буша – заваливать суд потоком документов. Во-первых, это дает возможность затянуть процесс на как можно больший срок, а, во-вторых, в стрессовой ситуации суд может совершить процессуальную оплошность.
После того, как заявление защитника было отвергнуто, председатель суда обратился к Демьянюку с вопросом, намерен ли тот воспользоваться правом последнего слова, но Демьянюк отрицательно качнул головой. От имени Демьянюка адвокат заявил, что его подзащитный отказывается от этой возможности. После полуторачасового перерыва председатель суда потребовал, чтобы Демьянюка вывезли на середину зала лицом к суду. Как во время всего процесса, так и во время объявления приговора о пятилетнем тюремном заключении, Демьянюк даже не шевельнулся. Кажется, ему все было безразлично.
Это был изнурительный и непростой процесс для всех его участников. Он представители юстиции предполагали, что смогут ограничиться сорока пятью заседаниями суда, на самом же деле их состоялось 93. Во время процесса было зачитано множество документов, которые нельзя было слушать без содрогания. В этих документах описывались последние минуты людей, обреченных на смерть. Суд тщательно изучил все документы, свидетельствовавшие о зверствах в лагерях смерти гитлеровцев и их пособников, набранных из числа советских военнопленных. Были подняты списки всех служивших в Собиборе эссесовцев и помогавших им украинских охранников – порядка 150 человек.
Большую роль в данном процессе сыграл так называемый "Dienstausweis", служебное удостоверение под номером 1393, выданное адмнистрацией лагеря смерти Собибор на имя Ивана Демьянюка. Этот документ прокуратура выдвинула в качестве основного доказательства того, что обвиняемый и в самом деле был там надзирателем, в чью задачу входило участвовать в уничтожении людей. Защита пыталась доказать, что удостоверение было сфальсифицировано КГБ. Однако эксперты, обследовавшие его и сравнившие это удостоверение с другими, хранящимися в архивах, пришли к убежденнию, что речь идет о подлиннике.
