Инцидент со случайно включенным микрофоном во время конфиденциального разговора Барака Обамы и Дмитрия Медведева на саммите в Сеуле за неделю превратился в одну из самых заметных политических тем в Соединенных Штатах, по которой высказались ведущие политики, главные газеты и даже ведущий американский сатирик.
Просьба Барака Обамы к Владимиру Путину не поднимать проблему противоракетной обороны до президентских выборов в США, после чего у него будет больше свободы действий, переданная через Дмитрия Медведева и случайно ставшая всеобщим достоянием, предоставила неиссякамые поводы оппонентам президента для атак на него. Несколько фраз президента стали для его видных критиков "дымящимся пистолетом", первым документальным доказательством, по их мнению, неискренности его публичных заявлений и обещаний.
Первым на инцидент откликнулся ведущий республиканский кандидат в президенты Митт Ромни, назвавший слова президента "разоблачающими":
– Сейчас не время, когда президент может уклониться от прямого разговора с американцами, и молчать о том, что он намерен делать относительно противоракетной оборонительной системы, относительно нашей военной мощи, относительно нашей поддержки Израиля и решимости не допустить появления ядерного оружия в Иране.
Чуть позже в телеинтервью Митт Ромни назвал Россию противником номер один Соединенных Штатов, которая действует против США по всем главным международным проблемам. Белый Дом был вынужден сделать несколько заявлений, опровергая и критикуя Ромни.
Следом президент получил письмо от спикера палаты представителей Джона Бейнера, в котором тот обращал его внимание на другой подтекст слов президента. Назвав "тревожным" то, что президент, по словам спикера Конгресса, готов вознаградить "безрассудные амбиции России" большей гибкостью США в вопросе противоракетной обороны, спикер предупредил президента о том, что у него нет права уменьшать противоракетные возможности Соединенных Штатов.
В конце недели газета Wall Street Journal подытожила тезисы критиков президента, объявив, что этот инцидент заставляет поднять важнейший вопрос о том, какую политику будет проводить Барак Обама в случае избрания на второй срок и в отсутствие необходимости оглядываться на избирателей. Что он сделает, например, в области международных отношений, там, где у Конгресса особенно мало возможностей ограничить его свободу действий?
Впрочем, многие американцы получили свою интерпретацию инцидента из уст популярного политического сатирика Джона Стюарта, ведущего ежедневной псевдоновостной телепрограммы. Он описал эпизод в карикатурном стиле "шпионских страстей" и потешался над "вражеским" акцентом и неуклюжим английским Дмитрия Медведева, в чьих устах фраза "я передам это Владимиру" прозвучала как намерение воспользоваться для этого шпионской связью:
– Мистер президент, мы услышали как вы капитулируете перед русскими. Но в этой истории есть и плюсы, ведь Медведеву теперь не надо пользоваться телефоном, спрятанном в башмаке, чтобы отправить это сообщение Путину… Интересно, может быть, Россия была нашим противником так долго, потому что все, что они говорят, звучит в их устах враждебно из-за акцента? Я понимаю, что в этом нет ничего зловещего, но когда обычная фраза подается под русским соусом, то все, что они говорят, выглядит завуалированной угрозой. Республиканцы говорят, что все это очень опасно, а, по-моему, эта история просто грустна и бесконечно трогательна, – сказал во время своей программы Джон Стюарт.
Есть ли у этого инцидента потенциал стать заметной темой предвыборной кампании или, как считает сатирик, он заслуживает лишь элегической улыбки? На эту тему рассуждает политолог, публицист, вице-президент правозащитной организации "Фридом Хаус" Арч Паддингтон:
– Республиканцы попытаются использовать этот случай в качестве политического инструмента вплоть до ноябрьских выборов, мы уже видим, с какой решительностью они за него ухватились. Проблемы отношений с Россией и уровень доверия к словам президента продолжат обсуждать. Но в конце концов, инцидент не возымеет никаких последствий, потому что на него обратит внимание лишь сравнительно узкий круг избирателей. Большинство американцев либо не интересуются внешней политикой, либо понимают, что президенты прибегают к таким шагам время от времени, и этот эпизод, в общем, малозначащий.
– А тот факт, что президент США демонстрирует невероятную близость с российским премьером, явно более тесный контакт, чем с республиканскими законодателями, тоже не возбудит неких патриотических чувств у американцев, на ваш взгяд?
– Это, я думаю, представляет потенциальную проблему для Барака Обамы. Ведь в то время, как Белый Дом пытается принизить значимость этого инцидента, говоря, что это свидетельство нормальных отношений с Москвой, американский посол в России Майкл Макфол работает в условиях беспрецедентного давления. В прессе пишут о том, что есть подозрения на то, что российские власти прослушивают его разговоры. Такого отношения к представителю США не может быть в стране, с которой у нас нормальные дипломатические отношения. И вот этот поворот истории может найти отклик у многих американцев: как президент может иметь столь сердечные отношения с Медведевым, Путиным, когда отношение к Соединенным Штатам со стороны российского руководства не столь уж хорошее?
Просьба Барака Обамы к Владимиру Путину не поднимать проблему противоракетной обороны до президентских выборов в США, после чего у него будет больше свободы действий, переданная через Дмитрия Медведева и случайно ставшая всеобщим достоянием, предоставила неиссякамые поводы оппонентам президента для атак на него. Несколько фраз президента стали для его видных критиков "дымящимся пистолетом", первым документальным доказательством, по их мнению, неискренности его публичных заявлений и обещаний.
Первым на инцидент откликнулся ведущий республиканский кандидат в президенты Митт Ромни, назвавший слова президента "разоблачающими":
– Сейчас не время, когда президент может уклониться от прямого разговора с американцами, и молчать о том, что он намерен делать относительно противоракетной оборонительной системы, относительно нашей военной мощи, относительно нашей поддержки Израиля и решимости не допустить появления ядерного оружия в Иране.
Чуть позже в телеинтервью Митт Ромни назвал Россию противником номер один Соединенных Штатов, которая действует против США по всем главным международным проблемам. Белый Дом был вынужден сделать несколько заявлений, опровергая и критикуя Ромни.
Следом президент получил письмо от спикера палаты представителей Джона Бейнера, в котором тот обращал его внимание на другой подтекст слов президента. Назвав "тревожным" то, что президент, по словам спикера Конгресса, готов вознаградить "безрассудные амбиции России" большей гибкостью США в вопросе противоракетной обороны, спикер предупредил президента о том, что у него нет права уменьшать противоракетные возможности Соединенных Штатов.
В конце недели газета Wall Street Journal подытожила тезисы критиков президента, объявив, что этот инцидент заставляет поднять важнейший вопрос о том, какую политику будет проводить Барак Обама в случае избрания на второй срок и в отсутствие необходимости оглядываться на избирателей. Что он сделает, например, в области международных отношений, там, где у Конгресса особенно мало возможностей ограничить его свободу действий?
Впрочем, многие американцы получили свою интерпретацию инцидента из уст популярного политического сатирика Джона Стюарта, ведущего ежедневной псевдоновостной телепрограммы. Он описал эпизод в карикатурном стиле "шпионских страстей" и потешался над "вражеским" акцентом и неуклюжим английским Дмитрия Медведева, в чьих устах фраза "я передам это Владимиру" прозвучала как намерение воспользоваться для этого шпионской связью:
– Мистер президент, мы услышали как вы капитулируете перед русскими. Но в этой истории есть и плюсы, ведь Медведеву теперь не надо пользоваться телефоном, спрятанном в башмаке, чтобы отправить это сообщение Путину… Интересно, может быть, Россия была нашим противником так долго, потому что все, что они говорят, звучит в их устах враждебно из-за акцента? Я понимаю, что в этом нет ничего зловещего, но когда обычная фраза подается под русским соусом, то все, что они говорят, выглядит завуалированной угрозой. Республиканцы говорят, что все это очень опасно, а, по-моему, эта история просто грустна и бесконечно трогательна, – сказал во время своей программы Джон Стюарт.
Есть ли у этого инцидента потенциал стать заметной темой предвыборной кампании или, как считает сатирик, он заслуживает лишь элегической улыбки? На эту тему рассуждает политолог, публицист, вице-президент правозащитной организации "Фридом Хаус" Арч Паддингтон:
– Республиканцы попытаются использовать этот случай в качестве политического инструмента вплоть до ноябрьских выборов, мы уже видим, с какой решительностью они за него ухватились. Проблемы отношений с Россией и уровень доверия к словам президента продолжат обсуждать. Но в конце концов, инцидент не возымеет никаких последствий, потому что на него обратит внимание лишь сравнительно узкий круг избирателей. Большинство американцев либо не интересуются внешней политикой, либо понимают, что президенты прибегают к таким шагам время от времени, и этот эпизод, в общем, малозначащий.
– А тот факт, что президент США демонстрирует невероятную близость с российским премьером, явно более тесный контакт, чем с республиканскими законодателями, тоже не возбудит неких патриотических чувств у американцев, на ваш взгяд?
– Это, я думаю, представляет потенциальную проблему для Барака Обамы. Ведь в то время, как Белый Дом пытается принизить значимость этого инцидента, говоря, что это свидетельство нормальных отношений с Москвой, американский посол в России Майкл Макфол работает в условиях беспрецедентного давления. В прессе пишут о том, что есть подозрения на то, что российские власти прослушивают его разговоры. Такого отношения к представителю США не может быть в стране, с которой у нас нормальные дипломатические отношения. И вот этот поворот истории может найти отклик у многих американцев: как президент может иметь столь сердечные отношения с Медведевым, Путиным, когда отношение к Соединенным Штатам со стороны российского руководства не столь уж хорошее?
