Открытый гей и актер stand up шоу Андрей Петров вышел 23 февраля на центральные улицы Петербурга с плакатом "Поздравляю своего парня с 23 февраля. Мы отслужили два года. А ты?". Таким образом, он высказался одновременно против гомофобии в городе, где живет "рыжий человечек", и праздника День защитника отечества.

Петров рассказал Радио Свобода, что борется с гомофобией с помощью троллинга и почему после службы в армии каждый год 23 февраля отключает мобильный телефон.

– Вы действительно служили в армии?

– Два года, и с тех пор мне ничего не страшно.

– Не пытались откосить?

– Мама решила, что мне надо служить. Мой отец был военным, и мама считала, что армия сделает из меня мужика. Говорила, мне дадут военный билет, и с ним потом меня куда угодно возьмут на работу. Она выросла в деревне, и у нее устаревшие представления о жизни. Я тогда был совсем молодым, еще не осознал свою гомосексуальность и чувствовал себя очень растерянным. Раз мама сказала в армию, значит, в армию. Я служил в гвардейской четырежды знаменной артиллерийской части постоянной боевой готовности в городе Луга Ленинградской области. Представьте, 19-летний гуманитарий (детство провел в театральных кружках), внутри зреет мучительное противоречие между требованием общества жениться и влечением к мужчинам.

И в таком состоянии меня засунули в очень дикое место под названием российская армия. Там происходил какой-то бред: офицеры били солдат, русские солдаты били дагестанских солдат, русские солдаты русских солдат тоже били.

Мне тут же отбили почки. Я спросил: за что? Мне спокойно объяснили, так положено, надо потерпеть и скоро я сам смогу избивать людей. Через полтора года я стал "дедушкой", и мне сказали, что я обязан теперь избивать "духов". Я отказался, потому что успел подружиться с новичками. Мне ответили: если я не буду "дедовать", это бросит тень на всех старослужащих, расшатает систему, случится катастрофа. Тогда я попросил, чтобы меня перевели в выездной караул. В части я больше не появлялся, поэтому никого первым не ударил.

– Ваши сослуживцы поняли, что вы гей?

– Я сам не знал тогда, что я гей. И это хорошо. Если бы я принял свою гомосексуальность до армии, я бы об этом обязательно кому-нибудь рассказал.

– Чем это могло закончиться?

– Люди, с которыми я служил в армии, были очень ограниченными. Почти никто из этих юношей не мечтал о творчестве, интересной работе, путешествиях, страстной любви, увлекательной жизни, раскрытии собственной индивидуальности. Мои сослуживцы планировали свое будущее по одному шаблону: найти бабу, устроиться на работу, купить машину. В этой схеме не было места чему-то нестандартному. Они меня могли избить до смерти.

– Как вы выжили в такой атмосфере?

– Я тоже погрузился в систему. Суть этой системы в том, чтобы прогибаться и тупо выполнять бессмысленные приказы. Например, мы в конце февраля к приезду армейского начальства красили прошлогоднюю траву зеленой краской.

– Это известный анекдот.

– Но так и было. Я спрашивал: "Генерал в конце зимы увидит зеленую траву и очень обрадуется? Генерал разве дебил?" Или в сильную метель мы чистили плац. Метр освободишь от снега, через пять минут снова засыпало.

В России единственный результат службы в армии – испорченное здоровье и расшатанные нервы. Во время нарядов на кухне я видел, что на дне котла, где варили гречку солдатам на обед, сантиметровый слой песка. А в суп клали кости, потому что мясо на них уже протухло и зеленого цвета. Я вернулся из армии и сразу спросил: "Мама, я теперь мужик? Ты довольна?" Я считаю, что службы в современной российской армии надо избегать любым способом. Вспоминать мне об этом опыте неприятно и стыдно. Я прошу друзей не поздравлять меня с 23 февраля.

– Чего вы стыдитесь?

– Я был в системе, которая учит убивать других людей. Недавно я гулял и видел, как женщина показывала маленькому сыну оружие и объясняла, что им убивают плохих дядей. Мне дико было слышать эти слова.

– Но именно 23 февраля вы впервые один вышли на пикет против гомофобии. Почему?

– Обычно я в этот день отключаю телефон. Но в этом году я решил выйти к людям. В обществе есть стереотип, что геи – это нежные, манерные мальчики в помаде, но гомосексуалы служат в армии и полиции, на стройках и заводах. Я захотел показать, что геи – это не набор штампов, а разные личности.

– Как реагировали на ваш пикет прохожие?

– Женщины в возрасте краснели и смущались, девушки желали удачи. Одна дама сказала, что не верит написанному на плакате. Я подтвердил, что все правда (кроме того, что парень уже бывший), и посоветовал ей не упускать свой шанс сфотографироваться с живым геем. На Конюшенной площади очень милые девушка и парень прочитали мой плакат, ушли, вернулись и подарили книгу Олдоса Хаксли "О дивный новый мир". Потом ко мне подошел огромный грозный мужчина и мрачно спросил, в каких войсках я служил. Я решил, вот и настала погибель моя. Вместо этого мы немного поболтали на армейские темы. Мужчина пожелал мне удачи и ушел. Он улыбался, но я видел, что у него лицо красное и желваки играют от противоречивых чувств. Гей, который служил в армии, стоит на улице и поздравляет своего парня, тоже солдата. Мой бывший молодой человек после окончания срочной службы служил еще два года по контракту. У грозного парня произошел полный разрыв шаблона. Именно такой реакции я и добивался.

– Вы так весело об этом рассказываете. В Петербурге постоянно избивают геев. Например, в октябре 2015-го в метро пассажир ударил по лицу ЛГБТ-активиста Данте Теодори за вязаный шарф цвета радуги. А в ноябре прошлого года избили ЛГБТ-активиста Алексея Бескотовайного около кинотеатра, где шел фильм о преследованиях геев в нацистской Германии. Вам не было страшно?

– Мне было весело. Я смотрел людям в глаза и улыбался. Не видел в них врагов, может, поэтому большинство прохожих реагировали либо нейтрально, либо доброжелательно. Кроме того, я привык быть открытым. Я выступал в клубах Москвы и Петербурга в жанре stand up. Выходил на сцену перед гетеросексуальной публикой и говорил: "Меня зовут Андрей. Я открытый гей". И дальше рассказывал в шутливой манере о своей жизни, службе в армии, отношениях с мамой.

– В каких клубах вы выступали?

– На разных площадках в рамках проекта "Открытый микрофон", который организовывает телеканал ТНТ. Любой начинающий актер может выступить и посмотреть на реакцию публику: смешно или нет.

– Как вас публика воспринимала?

– Сначала шок и вытаращенные глаза. Некоторые быстро трезвели, а потом вслушивались. Иногда смеялись до слез, иногда реагировали вяло. Отдельные люди кричали: "Фу, пидор, замолчи!" Несколько раз выступающие после меня комики демонстративно вытирали микрофон. Ведущие им объясняли, что так делать некрасиво. После шоу ко мне подходили зрители и удивлялись: гей-стендапер может открыто говорить о себе, да еще и в позитивном ключе. Объясняли, что им сложно понимать некоторые шутки, потому что они ничего не знают об отношениях в гомосексуальных парах. Но теперь они задумаются о том, как в России живут ЛГБТ.

– Для вас участие в шоу – это активизм, хобби или профессия?

– Все вместе. У меня много разных хобби. Stand up – одно из них. Но некоторого успеха в этой сфере я добился. Я принял участие в отборе участников программы "Comedy баттл", прошел первый этап. Редакторы проекта сказали, что давно искали комика-гея, потому что шутки на гомосексуальную тему из уст гетеросексуалов звучат отвратительно.

– Андрей, вам не кажется, что ЛГБТ сейчас не до шуток?

– Я не хочу, чтобы у жителей России создавался образ бедного, угнетенного, забитого гея. У нас пока есть силы шутить над собой и всей этой сумасшедшей реальностью. Есть силы улыбаться людям, рассказывать им о себе, вести диалог с обществом. Но я никогда не шучу на тему гомофобии, она слишком страшная. Я свое выступление заканчивал байкой, как меня обокрали. "У настоящего гея украли сумку настоящие пидорасы. В своей жизни я встречал очень много пидорасов, но сомневаюсь, что все они были геями. Не путайте, пожалуйста, эти понятия".

​– В эфире программы "Comedy Баттл" вы сказали на всю страну о своей гомосексуальности. Как вы решились на это?

– Решил, что пора сделать камингаут. Многие мои друзья знали, что я гей, но не все. Зачем сообщать каждому по отдельности, если можно сказать сразу всем.

– И что было дальше?

– Я просунулся утром печально знаменитым. В моем родном маленьком городе Кандалакше Мурманской области начался переполох. В городских пабликах "ВКонтакте" писали только обо мне. Кандалакшском педике из телека, гее-комикадзе – так меня называли комментаторы. Местная "Комсомольская правда" упрекала, что я опозорил целый северный край. Возмущенные земляки угрожали: "Не ходи по темным углам, встретим, убьем". Легко: в Кандалакше в июне полярный день.

– У вас не возникло желание уехать из страны?

– Наоборот, я сразу после камингаута приехал в Кандалакшу, потому что беспокоился за маму. И провел там все лето, ходил в походы, занимался спортом. Когда мы с ребятами играли в бадминтон на детской площадке, к нам подъехала черная машина с тонированными стеклами, как в триллере. Оттуда стали кричать: "Петров, выходи, подлый педик!" Я подошел к машине, но она почему-то быстро уехала. Не понял, что это был за перформанс... На пляже один нетрезвый гражданин пытался меня побить, но не устоял на ногах, упал и завалился на бок. На входной двери моего дома написали: "Умри пидорас". Самое грустное, что не поставили запятую в этом предложении. Гомофобия, на мой взгляд, не освобождает от знания пунктуации.

– Я видела ролик c вашим выступлением в эфире ТНТ. Члены жюри слушали вас с каменными лицами и заявили, что им не смешно. Я не большая поклонница "Камеди Клаб", но шутили вы ничуть не хуже финалистов. Почему у жюри была такая реакция?

– Меня предупредили до выступления, что, скорее всего, я во второй тур не пройду. У телекомпании нет опыта работы с комиками-геями. Павел Воля после окончания шоу сказал: жюри и зрителей так потрясли мои первые слова, что они не могли смеяться. В этом году я опять хотел принять участие в этом шоу. Редакторы отказали и посоветовали скорее уезжать из страны. Я расстроился, потому что мечтаю быть первым геем-стендапером в России. Первым, который не живет с Аллой Пугачевой. Надеюсь, я буду продолжать выступать в клубах.

​– У вас нет проблем с работой после камингаута? Коллеги, друзья как восприняли новость о вашей гомосексуальности?

– Я не планирую делать карьеру. Работаю кальянщиком и официантом, пишу книгу. До камингаута меня уволили из питерского кафе. Директор через три месяца после устройства на работу сказал: "Нам такие люди не нужны". Я спросил: "Какие люди вам не нужны?" Он запыхтел: "Ну, такие, как ты, сам понимаешь". Я ему: "Не понимаю, какие такие". Через десять минут такого содержательного диалога директор выдавил из себя слово "геи". Я ему ответил: "Плохо слышу, не цедите сквозь зубы. Громко и четко скажите: "Геи нам не нужны", а лучше произнесите: "Я – гомофоб. Ну же, давайте вместе, дружно: "Я – гомофоб".

​– Троллите гомофобов, как я погляжу.

– Троллинг – лучший способ борьбы с гомофобией. Я часто к нему прибегаю. Я, когда знакомлюсь с новыми людьми, почти всегда сразу говорю, что гей. Однажды я с другом Сережей отдыхал в антикафе. К нам подошли незнакомые ребята и предложили поиграть вместе в настольную игру. Среди них была приятная пара: девушка и парень, они постоянно страстно целовались. Я сказал: "Ребята, мы с Сережей смотрим на вашу любовь и тоже не можем сдерживать свои чувства". И стал обнимать Сережу. Тогда парень перестал целовать девушку и спросил гневно: "Ты педик?" Я сделал круглые глаза и ответил: "О, боже, неужели я педик? Не кричи так громко об этом, вдруг узнает Сережа". Мой друг подыграл, сделал круглые глаза и спросил: "Андрей, ты разве педик? Вот это сюрприз! Я тоже педик". И мы стали целоваться. Парень встал и направился к выходу. "Куда же ты пошел и бросил свою девушку, – крикнул я ему вслед. – Хотя иди один. Хорошие девушки не уходят домой с гомофобами".