В Петербурге 6 июня состоится митинг против предложения назвать мост через Дудергофский канал именем первого президента Чечни Ахмата Кадырова.

Инициативу о присвоении мосту имени бывшего чеченского лидера 30 мая одобрила городская топонимическая комиссия. Против этого решения выступает общественность города, а также известные петербуржцы, в их числе актер Олег Басилашвили и кинорежиссер Александр Сокуров. Петицию на сайте Change.org подписали десятки тысяч людей. "Яблоко" намерено инициировать городской референдум по этому вопросу.

Фоном для этих новостей стало сообщение из Иркутска, что там именем нынешнего главы Чечни Рамзана Кадырова назовут новый жилой квартал.

Писатель и знаток Петербурга Михаил Золотоносов говорит, что "абсолютно отрицательно" относится к предложению назвать один из городских мостов именем Кадырова, но при этом считает, что внимание к этому событию сильно преувеличено:

– Пройдет время, и этот мост неизбежно будет <еще как-то> переименован. А так как это не что-то материальное, а лишь наименование, то переклеят бирки – и он будет назваться как-то иначе, никак не будет связан с политической конъюнктурой. Смольный хочет ублажить Москву – это совершенно очевидно, но то, что к Петербургу никакие Кадыровы не имеют и не могут иметь никакого отношения, это тоже очевидно. Это чисто политические игры, не такие страшные, как, к примеру, планировавшийся и сейчас уже похороненный проект строительства двух пятиэтажных зданий во внутренних дворах Русского музея. Вот это было действительно страшно. А то, что сделают таблички, которыми будет любоваться начальство, а граждане с этими табличками еще что-то, возможно, делать, – ну, это такие невинные инфантильные игры.

​– Но символика все-таки имеет значение, совсем отрицать ее невозможно. В советское время целая система была создана – все должно было быть имени Ленина, и градус этой символики переходил во что-то новое. А сейчас мы видим, что имя Кадырова идет по России, вот в Иркутске целый жилой квартал собираются назвать именем Рамзана Кадырова. Вы уверены, что культурная ткань Петербурга никак не пострадает от этого?

​

– Я родился в Ленинграде, и мне всегда было смешно, что я выходил из станции метро "Площадь Ленина", Ордена Ленина Ленинградского метрополитена имени Ленина, к памятнику Ленину. Мне всегда было смешно это нагромождение Ленина. Однако жизнь такова, что смешно может быть три, четыре, пять раз, а потом на это просто никто не обращает внимания. Площадь Ленина – сливаются два слова в одно, и исчезает политический смысл. И та легкость, с которой советская идеология исчезла, и та легкость, с которой можно на этом пустом месте рисовать любую другую идеологию, показывает, что это все никакого реального значения не имеет. Это интересно анализировать в культурологических текстах, но вот в реальной жизни сказать, что от того, что стояло много памятников Ленину, и был переулок имени его отчества, и проспект, и площадь, и так далее, – роль всего этого во внедрении идеологии в сознание людей оказалась ничтожно малой. Это же касается и любых попыток увековечить Кадырова, еще кого-то. Как правило, это с большой помпой делается, после чего через день все уже об этом забывают. Поэтому я к этому отношусь как к какой-то ерунде, о которой печется начальство, желая получить в Москве некие очки. К мнению людей, к внедрению идеологии это все не имеет никакого отношения. Это просто невозможно. В свое время Горин очень хорошо сказал, что в России все проваливается и фашизм провалится. Не нужно пугаться всего этого, ну, назовут. Это через какое-то время исчезает как осмысленный символ, а остается просто пустое слово.

​– Вы говорили об опасности возведения построек во дворе Русского музея. Мы помним, как боролись с "Охта-центром". Нет ли тут чего-то сакрального – стоит в одном месте дать слабину, скажем, позволить назвать некий мост, пусть он и удаленный, и безымянный, именем Кадырова, а потом, глядишь, и пятиэтажки появятся в ненужных местах, испортят историческое наследие?

– Ну, одно дело – небольшая этикетка с названием моста, и другое дело – строительство "Охта-центра", который сейчас превратился в "Лахта-центр" – это гигантское сооружение, которое, между прочим, будет видно по всему Петербургу. Так что, в общем, борьба шла, и вроде бы она была успешной, но здание все равно строят. И это не важно, что оно не на берегу Невы, его будет видно на много километров. Что касается зданий во дворах Русского музея, сравнивать их с табличкой с названием моста не приходится. Кому интересно, может бороться, но это не самое важное, с чем здесь следовало бы бороться. Борьба за сохранение архитектурного наследия в историческом центре города – это да, а то, что где-то на периферии будет назван мост, через который многие люди в своей жизни ни разу не перейдут и не переедут, – согласитесь, это не слишком важное событие. Я помню, в свое время, когда Путин вернул советский гимн, многие говорили, что они никогда при звуках этого гимна нигде не встанут. И вот мы уже живем при этом гимне минимум 15 лет, и я ни разу не встал при звуках этого гимна, потому что не было у меня даже повода, то есть я не хожу в такие места. Поэтому не нужно такого рода идеологические заявления рассматривать слишком всерьез, надо как-то мудрее к этому относиться.

Это игра начальства, начальство само себя ублажает, удовлетворяет. Это вроде такой мастурбации, которой занимается руководство – городское руководство, руководство страны. Возможно, кому-то это приятно, но народ, естественно, к этому относится скептически, вообще не обращает, на самом деле, на это внимания. Мне лично то, что где-то на периферии города какой-то мост будет так назван, безразлично. Это не так страшно, как, например, то, что практически все здания на площади Искусств уже получили исказившие облик фасадов мансардные сооружения. Вот с чем нужно было бы бороться каждый день, шумно и громко, всем городом – за то, чтобы эти мансардные сооружения были снесены. А другая мансарда была архитектором Даяновым воздвигнута на здании на пересечении Караванной улицы и Невского проспекта. Эта мансарда была построена в интересах семейства Боярских, Михаила Боярского и его сына, который возглавляет телеканал "Санкт-Петербург". Вот с чем нужно было бы, на самом деле, громко и шумно бороться! Напротив Аничкова дворца исказили исторический облик здания на Невском проспекте. Я уже не говорю про это безумие на пересечении улицы Восстания и Невского, так называемый универмаг "Стокманн", который был воздвигнут с помощью петербургского архитектора Юрия Земцова. Вот это действительно ужасно! А бирка с надписью "Мост Кадырова" – это съемный объект, привинтят и отвинтят. Меня, например, устраивало название – мост лейтенанта Шмидта, но назвали Благовещенский. Ну, побудет Благовещенский. А кто вообще понимает, что такое благая весть? Это настолько все для современного уха безразлично, лишено семантики. Так же как никто, говоря "Благовещенский мост", не понимает, что это означает на глубинном уровне, так же никто не будет понимать, что означает "мост Кадырова". За этим просто не будет стоять никаких смыслов, это будет просто бессмысленное сочетание звуков.

​– Из этого можно сделать два вывода. Во-первых, вы не сравниваете такие языковые явления, как "мост Кадырова" в Петербурге, и изменение облика города. А с другой стороны, вы немного критикуете само общество Петербурга, которое борется не с тем, с чем надо, и может быть, даже не совсем понимает, где его культурное наследие.

– Это верно. Я критикую, если выражаться вашими терминами, петербургское общество за то, что, подчиняясь навязанной повестке дня, все кинулись заниматься названием этого моста, в то время как гораздо более важные вещи забыли, и даже ни у кого в мыслях нет этим заниматься. Да, это реальная проблема. Людьми манипулируют. Все теперь занимаются этой ерундой. На фоне того, что происходит в целом, это просто ерунда и не стоило бы так раздувать этот вопрос. Он вообще, на мой взгляд, выеденного яйца не стоит, настолько это все преходящее, временное. Естественно, что с течением времени название моста будет изменено.