Нефтекамский городской суд в минувшую среду арестовал на два месяца местного жителя Венера Мардамшина, который ранее пожаловался правозащитникам на пытки и рассказал, что полицейские выбивали из него признание в нападении на женщину и похищении ее телефона в ноябре 2015 года. Правозащитники из Комитета по предотвращению пыток уточняют, что в тот же день задержали еще одного мужчину, который видел Мардамшина с травмами в опорном пункте полиции. В понедельник, 26 декабря, факты применения пыток подтвердили и эксперты "Центра по проведению судебных экспертиз и исследований": на его теле обнаружены следы, характерные для электротравм.

​

Злоключения жителя Нефтекамска Венера Мардамшина, отца троих детей, вполне благополучного работника службы безопасности одной из коммерческих фирм в городе начались 10 ноября нынешнего года, когда его неожиданно задержали полицейские прямо возле дома. Перед этим Венер на своей машине успел отвезти супругу в больницу на лечебные процедуры, а младшего сына в школу и потом вернуться к дому.

О том, как происходило задержание, ставшее для Венера Мардамшина полной неожиданностью, он рассказал сотрудникам Комитета по предотвращению пыток:

– Четверо ребят подошли ко мне и все вместе потащили меня к темно-синей "пятерке". Не представились, удостоверений не показали. Сказали лишь: поедешь с нами, все объясним. Тут же, на улице надели мне на голову шапку, чтобы я ничего не видел, и сверху еще надели пакет. Буквально похитили меня со своего двора. Примерно полчаса ездили по городу, блуждали. Потом я сорвал пакет, поскольку наручники были в тот раз застегнуты спереди. Полицейские меня согнули, вновь пакет надели и перестегнули наручники за спину.

– Как пояснил нам Венер, его пытались обвинить в том, что он причастен к нападению и похищению некой известной в Нефтекамске женщины, и в том, что он отнял у нее айфон, – рассказал юрист Комитета по предотвращению пыток Евгений Литвинов. – Уголовное дело по поводу похищения этой женщины было заведено в Нефтекамске еще год назад, в отношении неустановленных лиц. Все это время по делу не было никакого движения. И спустя год почему-то полицейские решили привлечь именно Венера Мардамшина.

– Мы подъехали к какому-то зданию, поднялись на второй этаж, где меня тут же посадили на колени сперва, потом согнули ноги крестом впереди меня, затянули веревкой, через плечи – наручниками и сильно подтянули. В таком положении меня начали бить дубинками и электрошокером по голове, по ногам, по рукам. Спустя полчаса после того, как меня подвесили, меня спустили на пол и начали со мной разговаривать. Один из мужчин спросил у меня: "Ты понял, с кем ты имеешь дело?" – рассказал правозащитникам Мардамшин.

Позднее удалось установить, что здание, в котором пытали Мардамшина, – это опорный пункт №6 в Нефтекамске, находящийся по адресу: улица Трактовая, 33. По словам Мардамшина, он запомнил некоторых сотрудников полиции отдела МВД РФ по Нефтекамску, участвовавших в его допросе, по голосу, а других – внешне, так как видел их, когда по его требованию с него сняли пакет и шапку. Все эти данные пострадавший сообщил позднее следствию; они есть и в заявлении в Следственный комитет, которое позднее направила его супруга, Гульназ Мардамшина. Известны они и сотрудникам Комитета по предотвращению пыток.

– Мы были шокированы, узнав подробности этих пыток и издевательств, – говорит юрист комитета Евгений Литвинов. – Его пытали электрошокером, потом подвесили на какой-то палке между столами, продев эту палку между наручниками и ногами. И в этот момент еще продолжали шпарить шокером. И все это время требовали признаться в якобы совершенных им преступлениях. Надо сказать, что после того, как число ударов электрошокером перевалило за десяток, человек уже в принципе не ориентируется в пространстве, ничего не соображает. Венер говорил, что он не раз терял сознание, не понимал, что вообще происходит и лишь чувствовал боль, понимая, что он все еще жив… Полицейские, видимо, совсем не понимали, что творят, поскольку "допрос" проходил в День полиции, они то и дело принимали поздравления по телефонам и употребляли спиртные напитки.

По словам сотрудников комитета, пытки прекратились только тогда, когда полицейские поняли, что Мардамшин не в состоянии подписать никакие признания, даже если бы и согласился.

– Они предложили Мардамшину, чтобы он пригласил кого-то из своих знакомых, чтобы тот взял на себя эти преступления, – рассказывает Евгений Литвинов. – Венер согласился, чтобы увидеть хоть кого-то из внешнего мира. Приехал вызванный полицейскими его знакомый, увидел в каком состоянии Венер, наотрез отказался что-то подписывать и сумел как-то покинуть полицейский участок.

На следующий день, 11 ноября, как рассказал Мардамшин, в кабинет зашел другой сотрудник полиции и попросил написать объяснительную, что претензий к полицейским тот не имеет, а сам распивал спиртное с друзьями в Нефтекамске. "Этот полицейский сказал мне, что сотрудники, которые меня пытали, "переборщили" и что им "пора увольняться", – сообщил Венер правозащитникам. Вслед за этим Мардамшина, взяв у него требуемую объяснительную, выпустили из опорного пункта.

– Когда я увидела Венера, у меня началась истерика, – вспоминает жена Венера Мардамшина, Гульназ. – Вся его одежда была в крови. Ходить он не мог, не чувствовал ног; его привезли знакомые и на руках пересаживали в скорую помощь, которую я вызвала. В больнице он показал, что сделали с его ногами, и я пришла в ужас – они все были в ожогах от электрошокера! Наш восьмилетний сын позже насчитал только на одной ноге 64 следа от удара электрошокером (Венер ему сказал, что это следы от уколов). Были такие ожоги и на другой ноге, на руках, на голове – Венер рассказал, что ему потом выдирали руками опаленные волосы, пытаясь избавиться от следов. Рассказал, что самым невыносимым было, когда били по подушечкам пальцев… Я, конечно, смотрела фильмы, как немецкие фашисты издевались над нашими людьми, но и представить себе не могла, что с моим мужем сотворят такое. Как он смог все это выдержать?! Он прошел все муки ада, но не оговорил себя.

В выписном эпикризе больного врачи нефтекамской больницы зафиксировали следующий диагноз:

"Сочетанная травма, закрытая черепно-мозговая травма. Сотрясение головного мозга. Ушиб шейного отдела позвоночника. Закрытый компрессионный перелом тела L1 позвонка. Закрытый перелом поперечного отростка L1 позвонка справа. Ушиб левой половины таза. Ушиб обеих почек. Макрогематурия (наличие крови в моче). Множественные ушибы, кровоподтеки, ссадины и точечные раны мягких тканей головы, туловища, верхних и нижних конечностей. Посттравматическая ишемическая нейропатия лучевого нерва левого предплечья. Посттравматическая ишемическая нейропатия малоберцового нерва левой голени".

​12 ноября Гульназ Мардамшина обратилась с сообщением о преступлении против ее мужа в Нефтекамский межрайонный следственный отдел регионального следственного управления. Одновременно ей пришлось буквально бороться за спасение жизни и здоровья мужа.

– В нефтекамской больнице я никак не могла добиться нормального врачебного ухода за Венером, всем было все равно, – рассказывает Гульназ Мардамшина. – У него уже начало отекать тело, состояние все ухудшалось. Я просила, чтобы его перевезли в уфимскую больницу, звонила на горячую линию в минздрав республики – все без толку. Тогда я на свои средства наняла из Уфы частную скорую помощь с фельдшерским составом и перевезла его в столичную больницу. Там состоялся консилиум врачей, позже мне сказали, что у него начали отказывать почки из-за того, что все его мышцы были стянуты во время пыток веревками. И его перевели на целых три дня в реанимацию.

Венер Мардамшин пролежал в больницах в Нефтекамске и Уфе в общей сложности 27 дней. В середине декабря он выкупил путевку в оренбургский санаторий "Строитель", чтобы пройти крайне необходимую реабилитацию после лечения. В санаторий Венер поехал с женой и сыном. Однако там смог пробыть всего четыре дня.

– 12 декабря следователь Нефтекамского межрайонного следственного отдела Андрей Нагорнов, наконец, возбудил уголовное дело по факту пыток Мардамшина (копия постановления имеется в редакции), – рассказывает юрист Евгений Литвинов. – И спустя четыре дня, 16 декабря в Нефтекамском УМВД вдруг всплывает рапорт неких оперативных сотрудников уголовного розыска о том, что Венер Мардамшин причастен к совершению тех преступлений. Тут же принимается решение о задержании Мардамшина, и оперативная группа спешно выезжает в Оренбург.

– 20 декабря, в пятом часу дня к нам в номер постучали в дверь, – рассказывает Гульназ Мардамшина. – Зашли полицейские в гражданской одежде, показали свои документы и заявили, что задерживают Венера. Я спросила, что в чем его обвиняют и куда его повезут. Полицейские ответили, что муж обвиняется в разбое и его сейчас отвезут в отдел полиции в Оренбурге для допроса. Муж оделся, его увезли, и с тех пор я его не видела. Сын в это время играл на другом этаже, когда вернулся, спросил: где папа? Я говорю: с сердцем ему плохо стало, повезли в больницу… Но сын, видимо, все почувствовал и спрашивает: папа-то вообще живой?..

Лишь на следующий день Гульназ Мардамшина узнала, что мужа сразу же этапировали в Нефтекамск. Уже 21 декабря в Нефтекамский городской суд поступает ходатайство полицейских о заключении Венера Мардамшина под стражу, и судья Сергей Кучура без промедления его удовлетворяет. Доводы защиты о том, что к Мардамшину применялись пытки в отделе полиции, судья оставил без внимания.

– Я до сих пор ничего не знаю о состоянии Венера и очень беспокоюсь о его здоровье, – говорит Гульназ Мардамшина. – Ему нужно каждый день принимать несколько комплектов таблеток, он должен находиться в корсете, ему нужен медицинский уход. А я не могу дозвониться до следователя, буквально не могу поймать его, добиться свидания. Я не могу даже передать мужу все необходимые медикаменты.

Юрист Комитета по предотвращению пыток Евгений Литвинов сообщил, что адвокату Мардамшина удалось добиться свидания с ним. По словам юриста, адвокат сказал, что в настоящее время с Мардамшиным "все относительно хорошо, его не бьют, но часто спрашивают, будет ли он сознаваться".

– По идее, если он взят под стражу, его должны перевести в СИЗО, под надзор сотрудников ФСИН, – пояснил Евгений Литвинов. – Но его до сих пор не этапируют туда и понятно почему – изолятор временного содержания, где сейчас находится Венер, располагается там же, где и горотдел полиции. И эти полицейские могут ходить к нему хоть каждые пять минут.

Одновременно с Венером полицейские задержали в Нефтекамске и того самого его знакомого, который стал свидетелем его пыток. Его имя и фамилия имеются у сотрудников комитета. По их словам, он сидел дома "безвылазно" около трех недель, понимая, что он – ключевой свидетель, и опасаясь в этой связи давления полицейских. Как рассказала правозащитникам его гражданская супруга, в тот день, 20 декабря его попросил выйти на улицу для разговора участковый. Как только он вышел, его задержали, оттащили к соседнему дому в ближайший подъезд, где у него, якобы, обнаружили сверток с наркотическим веществом. Далее его отвезли в отдел полиции, возбудили уголовное дело и оставили под стражей в ИВС Нефтекамска. Что там сейчас происходит с этим человеком, правозащитникам неизвестно.

Башкирские правозащитники говорят, что история Венера Мардамшина не является чем-то исключительным.

– Мне приходилось сталкиваться с подобными делами у нас в республике, хотя надо сказать, что случай, произошедший с Мардамшиным, не совсем типичен для поведения сегодняшних сотрудников органов внутренних дел, – говорит уфимский правозащитник Владислав Юсупов.

– Я полагаю, мы здесь видим разновидность истерии, садизма, которым подвержены люди, склонные к жестокости, в том числе и некоторые сотрудники органов внутренних дел. Я не знаком с деталями дела, не могу судить, были ли на самом деле эти преступления, в которых обвиняют Венера Мардамшина, но все равно это никак не оправдывает полицейских, поступающих с задержанными подобным образом. Все это абсолютно незаконно и, считаю, что есть все основания для возбуждения против них уголовного дела. Причины для нового ареста Мардамшина, который произошел уже после его заявления в Следственный комитет, на мой взгляд, явно притянуты за уши. Ввиду этого у меня лично практически не остается сомнений в том, что он невиновен. Складывается впечатление, что сотрудники полиции просто хотели назначить стрелочника в видах раскрытия преступления и уже когда поняли, что, мягко говоря, переборщили, обвинили его вновь. Поэтому очень высока вероятность фальсификации всего уголовного дела в отношении Мардамшина. Из Нефтекамска периодически поступают подобные сигналы, после чего приходится реагировать федеральным структурам. Напомню, что в прошлом году Александр Бастрыкин уволил за допущенные нарушения в работе почти все руководство нефтекамского следственного отдела. Думаю, и сейчас в городе не помешало бы провести комплексную проверку силами федеральных правоохранительных структур, например, Генпрокуратуры.

МВД по Республике Башкортостан пока отреагировало на происшедшее по существу отпиской, в которой говорится, что по обращению Гульназ Мардамшиной была проведена проверка сотрудниками подразделения собственной безопасности министерства, а далее приводится цитата из "объяснительной" Венера Мардамшина, которую он вынужден был написать после пыток:

"Руководством МВД по РБ была назначена служебная проверка. В ходе предварительного опроса гражданин [Мардамшин] сообщил, что вечером он употреблял спиртные напитки с друзьями, сообщить о своем местонахождении родным не мог, поскольку аккумулятор его сотового телефона был разряжен… В случае установления вины сотрудников они будут уволены из органов внутренних дел по отрицательным основаниям", – говорится в сообщении.

Гульназ Мардамшина говорит, что сделает все, чтобы доказать невиновность своего мужа и добиться законного наказания для пытавших его. Ей готовы в этом помочь правозащитники.

– Дело вопиющее, хотя со стороны выглядит как обычное пыточное дело, каких масса, – говорит юрист Евгений Литвинов. – Нанесенные телесные повреждения просто несоразмерны ни с каким здравым смыслом, если так можно выразиться. Более того, полицейские, стремясь избежать ответственности, пошли еще, что называется, и ва-банк: вновь обвинив и задержав Венера, они пытаются выбить у него из-под ног почву, делают все, чтобы он, по их словам, четко осознал, "с кем имеет дело". Видя странную медлительность Нефтекамского следственного отдела, мы будем добиваться, чтобы дело передали в Уфу, в региональное следственное управление, и рассчитываем, что этим делом заинтересуются и на федеральном уровне. Мы очень надеемся, что Венер, уже столько вынесший, выстоит до конца, а мы ему в этом поможем.