Спустя 20 лет Мартин Мейстрик, лидер студенческого движения во время революции 1989 года в Чехословакии, проанализировал посткоммунистическое развитие своей страны специально для RFE/RL:
- Сорок лет коммунисты разрушали Чехословакию. Ее экономику, окружающую среду, общество. Вероятно, именно обществу они навредили больше всего, разрушив чешские и словацкие элиты. Коммунисты завершили то, что не удалось осуществить нацистам. Всего за сорок лет они уничтожили законодательство, законодательную власть, правовое государство. Они стерли из нашего сознания само понятие строгого соблюдения законов. Мы отвыкли нести ответственность за наши жизни и решения: они-то знали лучше, а любая инициатива была наказуема.
За эти сорок лет наши народы забыли, что такое свобода и демократия. С неподдельной страстью мы стремились к свободе, к определенной ее идее. Нас выпустили из нашей клетки, но идти вперед свободно мы уже не смогли. Даже спустя двадцать лет часть нашего народа не в состоянии двигаться свободно, и вряд ли когда-нибудь сможет.
В 1989 году нам дана была возможность, и мы относительно хорошо ее использовали. Теперь мы часть большого мира. Наши дети растут в некотором подобии демократии. Они могут путешествовать и учиться за границей. Они говорят на многих языках – у них есть ключи к другим мирам. Однако все не так.
Можно долго рассуждать о том, как в 1990-х годах мы были разочарованы предательством "элит", так называемого поколения 1968 года. О том, какой абсурд последовал за преступлениями коммунистов (продолжается узаконенная деятельность многих бывших коммунистов, в частности, Павла Рычецкого, одного из основателей "Гражданского форума", а ныне – председателя Конституционного суда; Зденека Жичинского, соавтора чешской конституции и ныне депутата парламента). О миллионах крон, которые были украдены или растрачены восхваляемыми тогда промышленными магнатами. О спрятанных банковских счетах политических партий, о которых все знали, но ничего не предпринимали: как говорится, "карп никогда свой пруд не высушит". О мафии, которая проникает в полицию, судебную систему, политику. Смысла говорить об этом, однако, нет. Спустя двадцать лет наши СМИ полны этой информацией, но это ничего не меняет.
Я бы постарался заглянуть глубже: почему все сложилось именно так? В 1989 году я был одним из лидеров студенческого движения. Несмотря на несколько попыток "Гражданского форума" убедить студентов прекратить забастовку, я уговорил их продолжать, пока Вацлав Гавел не будет избран президентом. Случилось это 29 декабря 1989 года. В тот момент стало ясно: конец коммунизма в Чехословакии необратим. "Гражданский форум" начал просить нас прекратить забастовку лишь 24 ноября, когда ушли в отставку члены Политбюро.
Но мы не хотели, чтобы правительство состояло из переделанных коммунистов. Мы не хотели коммунистов-долгоправителей. Мы хотели, чтобы правил Гавел. Для нас он был гарантией свободных выборов и настоящей демократии.
Мы бастовали долго, но сейчас это кажется недостаточным. Спустя двадцать лет мне стало ясно: не мы победили в 1989 году, а коммунисты. Они остаются коммунистами и пребудут ими всегда, неважно, в какие цвета они вновь и вновь перекрасят свой красный флаг. И нам самим не удалось вырвать из своих голов коммунистическое мышление.
Спустя двадцать лет мне ясно: все мы, студенты (и "Гражданский форум", и движение "Общество против насилия"), даже когда были в оппозиции, играли роли в не нами написанном сценарии.
В настоящей революции (пусть бескровной) есть победители и проигравшие. Обычно победившие ведут себя как победители. "Мы пришли к власти и берем на себя ответственность, – могли бы мы сказать. – Мы объявляем коммунистическую диктатуру вне закона. Мы создаем демократическую, правовую систему. Мы берем на себя обязательство судить и наказывать тех, кто служил при диктатуре, совершил преступления и чью вину можно доказать".
Но этого не случилось. Вместо этого демократы разделили с бывшими преступниками один парламент, правительство, университеты. В частных и государственных компаниях кишат бывшие агенты коммунистического тайного сыска и бывшие коммунисты-бюрократы. И вместе с этими видоизмененными товарищами мы пытались выстроить демократию и рыночную экономику.
Нынешнее поколение многому научилось у поколения постреволюционного. К примеру, что содержал в себе урок февраля 2008 года, когда Вацлава Клауса переизбрали президентом?
Победа была обеспечена жестким давлением на законодателей: деспотической манипуляцией, запугиванием, возможно, даже взятками. В прессе говорилось о миллионах крон. Но даже если взяток не было (ни один факт получения взятки доказан не был), достаточно и того, что мы увидели. После каждого тура голосования мы покидали зал парламента с ощущением, что нас из-за угла в любой момент может сбить машина. Законодатели получали пули в неподписанных конвертах (полиция, естественно, так и не выяснила, кто их отправлял). Во время первого тура журналисты с микрофонами поймали министра внутренних дел и покровителя Клауса Ивана Лангера, который выступил с угрозой: "кто-то угодит в тюрьму". Так что никого не удивило, когда "организаторы" выборов запретили использовать микрофоны в последующих турах. Ни один обеспокоенный законодатель был не в силах этому противостоять.
Клаус находится сегодня у власти не потому, что он лучший из нас. Он там, потому что у многих избирателей не хватило смелости. Потому что одни таинственным образом заболели. Других пригласили на беседу за ужином. Третьим косвенно пригрозили тюрьмой. На домашние адреса четвертых приходили в конвертах пули. В любой нормальной стране такие выборы были бы признаны неконституционными и аннулированы. Но здесь никто не протестовал. Собака лает, караван идет, как говорится в пословице. В итоге у власти находится человек, который стал президентом, возможно, в основном благодаря хорошему владению русским языком.
Членом Сената я стал в 2002 году и за свое шестилетнее там пребывание постарался претворить в жизнь те ожидания, которые мы сформировали двадцать лет назад. Я пытался привлечь всеобщее внимание к коммунистам и стереть ту жирную черту, которой Клаус перечеркнул наше прошлое. Я пытался подготовить почву для строительства истинной демократии. В конечном счете это бы привело к очищению трех ее столпов – государственной власти, местного управления и системы правосудия – от бывших и настоящих коммунистов и их влияния.
С 1989 года минуло много лет, но я горжусь тем, что мне удалось донести тему декоммунизмации до людей и сделать ее предметом политических споров. Я не могу не думать, что мои успехи в этом – главная причина потери моего мандата в Сенате.
Я не жалею о годах, что я провел в политике, как и о том, что я в ней больше не участвую. Двадцать лет моей политической деятельности убедили меня в том, что всем нам придется еще подождать, пока мечты 1989 года исполнятся. Мечты о жизни при действующей, нормальной демократии. По моим ощущениям, понадобится еще двадцать лет. Некоторые из нас доживут до этого момента. Но многие из тех, кто так страстно верил в 1989-м, не доживут.
Перевод Елены Власенко (Радио Свобода)
- Сорок лет коммунисты разрушали Чехословакию. Ее экономику, окружающую среду, общество. Вероятно, именно обществу они навредили больше всего, разрушив чешские и словацкие элиты. Коммунисты завершили то, что не удалось осуществить нацистам. Всего за сорок лет они уничтожили законодательство, законодательную власть, правовое государство. Они стерли из нашего сознания само понятие строгого соблюдения законов. Мы отвыкли нести ответственность за наши жизни и решения: они-то знали лучше, а любая инициатива была наказуема.
За эти сорок лет наши народы забыли, что такое свобода и демократия. С неподдельной страстью мы стремились к свободе, к определенной ее идее. Нас выпустили из нашей клетки, но идти вперед свободно мы уже не смогли. Даже спустя двадцать лет часть нашего народа не в состоянии двигаться свободно, и вряд ли когда-нибудь сможет.
В 1989 году нам дана была возможность, и мы относительно хорошо ее использовали. Теперь мы часть большого мира. Наши дети растут в некотором подобии демократии. Они могут путешествовать и учиться за границей. Они говорят на многих языках – у них есть ключи к другим мирам. Однако все не так.
Можно долго рассуждать о том, как в 1990-х годах мы были разочарованы предательством "элит", так называемого поколения 1968 года. О том, какой абсурд последовал за преступлениями коммунистов (продолжается узаконенная деятельность многих бывших коммунистов, в частности, Павла Рычецкого, одного из основателей "Гражданского форума", а ныне – председателя Конституционного суда; Зденека Жичинского, соавтора чешской конституции и ныне депутата парламента). О миллионах крон, которые были украдены или растрачены восхваляемыми тогда промышленными магнатами. О спрятанных банковских счетах политических партий, о которых все знали, но ничего не предпринимали: как говорится, "карп никогда свой пруд не высушит". О мафии, которая проникает в полицию, судебную систему, политику. Смысла говорить об этом, однако, нет. Спустя двадцать лет наши СМИ полны этой информацией, но это ничего не меняет.
Я бы постарался заглянуть глубже: почему все сложилось именно так? В 1989 году я был одним из лидеров студенческого движения. Несмотря на несколько попыток "Гражданского форума" убедить студентов прекратить забастовку, я уговорил их продолжать, пока Вацлав Гавел не будет избран президентом. Случилось это 29 декабря 1989 года. В тот момент стало ясно: конец коммунизма в Чехословакии необратим. "Гражданский форум" начал просить нас прекратить забастовку лишь 24 ноября, когда ушли в отставку члены Политбюро.
Но мы не хотели, чтобы правительство состояло из переделанных коммунистов. Мы не хотели коммунистов-долгоправителей. Мы хотели, чтобы правил Гавел. Для нас он был гарантией свободных выборов и настоящей демократии.
Спустя двадцать лет мне стало ясно: не мы победили в 1989 году, а коммунисты
Мы бастовали долго, но сейчас это кажется недостаточным. Спустя двадцать лет мне стало ясно: не мы победили в 1989 году, а коммунисты. Они остаются коммунистами и пребудут ими всегда, неважно, в какие цвета они вновь и вновь перекрасят свой красный флаг. И нам самим не удалось вырвать из своих голов коммунистическое мышление.
Спустя двадцать лет мне ясно: все мы, студенты (и "Гражданский форум", и движение "Общество против насилия"), даже когда были в оппозиции, играли роли в не нами написанном сценарии.
В настоящей революции (пусть бескровной) есть победители и проигравшие. Обычно победившие ведут себя как победители. "Мы пришли к власти и берем на себя ответственность, – могли бы мы сказать. – Мы объявляем коммунистическую диктатуру вне закона. Мы создаем демократическую, правовую систему. Мы берем на себя обязательство судить и наказывать тех, кто служил при диктатуре, совершил преступления и чью вину можно доказать".
Но этого не случилось. Вместо этого демократы разделили с бывшими преступниками один парламент, правительство, университеты. В частных и государственных компаниях кишат бывшие агенты коммунистического тайного сыска и бывшие коммунисты-бюрократы. И вместе с этими видоизмененными товарищами мы пытались выстроить демократию и рыночную экономику.
Нынешнее поколение многому научилось у поколения постреволюционного. К примеру, что содержал в себе урок февраля 2008 года, когда Вацлава Клауса переизбрали президентом?
Победа была обеспечена жестким давлением на законодателей: деспотической манипуляцией, запугиванием, возможно, даже взятками. В прессе говорилось о миллионах крон. Но даже если взяток не было (ни один факт получения взятки доказан не был), достаточно и того, что мы увидели. После каждого тура голосования мы покидали зал парламента с ощущением, что нас из-за угла в любой момент может сбить машина. Законодатели получали пули в неподписанных конвертах (полиция, естественно, так и не выяснила, кто их отправлял). Во время первого тура журналисты с микрофонами поймали министра внутренних дел и покровителя Клауса Ивана Лангера, который выступил с угрозой: "кто-то угодит в тюрьму". Так что никого не удивило, когда "организаторы" выборов запретили использовать микрофоны в последующих турах. Ни один обеспокоенный законодатель был не в силах этому противостоять.
Клаус находится сегодня у власти не потому, что он лучший из нас. Он там, потому что у многих избирателей не хватило смелости. Потому что одни таинственным образом заболели. Других пригласили на беседу за ужином. Третьим косвенно пригрозили тюрьмой. На домашние адреса четвертых приходили в конвертах пули. В любой нормальной стране такие выборы были бы признаны неконституционными и аннулированы. Но здесь никто не протестовал. Собака лает, караван идет, как говорится в пословице. В итоге у власти находится человек, который стал президентом, возможно, в основном благодаря хорошему владению русским языком.
Членом Сената я стал в 2002 году и за свое шестилетнее там пребывание постарался претворить в жизнь те ожидания, которые мы сформировали двадцать лет назад. Я пытался привлечь всеобщее внимание к коммунистам и стереть ту жирную черту, которой Клаус перечеркнул наше прошлое. Я пытался подготовить почву для строительства истинной демократии. В конечном счете это бы привело к очищению трех ее столпов – государственной власти, местного управления и системы правосудия – от бывших и настоящих коммунистов и их влияния.
С 1989 года минуло много лет, но я горжусь тем, что мне удалось донести тему декоммунизмации до людей и сделать ее предметом политических споров. Я не могу не думать, что мои успехи в этом – главная причина потери моего мандата в Сенате.
Я не жалею о годах, что я провел в политике, как и о том, что я в ней больше не участвую. Двадцать лет моей политической деятельности убедили меня в том, что всем нам придется еще подождать, пока мечты 1989 года исполнятся. Мечты о жизни при действующей, нормальной демократии. По моим ощущениям, понадобится еще двадцать лет. Некоторые из нас доживут до этого момента. Но многие из тех, кто так страстно верил в 1989-м, не доживут.
Перевод Елены Власенко (Радио Свобода)
