Ссылки для упрощенного доступа

Владимир Жириновский: Ходорковский должен обратиться за помилованием к президенту


Владимир Жириновский
Владимир Жириновский

Михаил Соколов: Сегодня вместе со мной в Московской студии Радио Свобода - лидер ЛДПР, вице-спикер Государственной Думы России Владимир Жириновский – по случаю политической деятельности. Владимир Вольфович, я правильно понимаю, что есть юбилейный момент в нашей встрече?

Владимир Жириновский: Да, конечно.

Михаил Соколов: А вы с какой даты отсчитываете?

Владимир Жириновский: 13 декабря 1989 года мы учредили, а 31 марта 1990 года был первый легальный, открытый съезд. Вот мы 31 марта, неделю назад, отмечали 20-ую годовщину первого съезда. То есть весь год у нас юбилейный.

Михаил Соколов: И я начну с события дня. Начался допрос в Хамовническом суде Михаила Ходорковского на втором процессе. И экс-глава «ЮКОСа» выразил убеждение, что этот судебный процесс политически и коррупционно мотивирован, объясняется опасениями некоторых людей, что он выйдет на свободу, а также желанием присвоить права собственности на крупную нефтяную компанию. И также Ходорковский говорит, что причина уголовного преследования в том, что он поддерживал независимую оппозицию. «Я свою вину не признаю», - отметил бывший глава «ЮКОСа».

Ну что, Владимир Вольфович, за что судят Михаила Борисовича Ходорковского?

Владимир Жириновский: Я думаю, здесь наиболее лучший вариант был бы, если бы он, допустим, уехал за границу.

Михаил Соколов: Так кто ж его из тюрьмы-то отпустит?

Владимир Жириновский: До тюрьмы он мог это сделать.

Михаил Соколов: А теперь?

Владимир Жириновский: И сейчас он может это сделать. Пусть обратится за помилованием к президенту.

Михаил Соколов: Так его ж судят, он же не может за помилованием обратиться – второй суд.

Владимир Жириновский: В любой момент он может обратиться. И президент может принять любое решение. Это единственный способ избежать любых процедур, любых обвинений. И он, как гражданин России, обращается к своему президенту, просит прекратить все дела в отношении него и дать возможность ему пожить некоторое время за границей.

Михаил Соколов: Это значит признать свою вину. Дело в том, что Дмитрий Медведев говорил, что помилование связано с признанием вины, хотя это нигде не указано, но практика такова.

Владимир Жириновский: Но акт о помиловании издает сам глава государства. И он может издать его в любом варианте. Просто кто обращается к президенту, он формулирует свое обращение исходя из того, что он осознал, что он уже испытал много проблем, трудностей, что у него плохое здоровье.

Михаил Соколов: А на колени надо встать?

Владимир Жириновский: Нет, чисто бумага. Бумага рождает власть. В данном случае бумага рождает свободу. Мне не понятна ситуация Михаила Борисовича. Зачем гробить свое здоровье в тюремных застенках? Уехал бы в любой европейский город, спокойно там жил. А какое-то время пройдет – и всегда можно вернуться. И дальше продолжить какие-то свои проекты. Зачем создавать себе мучительные варианты? Это же действует очень отрицательно на него здоровье.

Михаил Соколов: Вот вы заботитесь о его здоровье, а я ведь вас спросил не о здоровье, а о том, политический ли это процесс, как считает Ходорковский.

Владимир Жириновский: Он его расценивает как политический, исходя из того, что он считает, что основные гонения против него начались тогда, когда он стал очень активно поддерживать все политические партии, кроме ЛДПР.

Михаил Соколов: Вам не давал денег?

Владимир Жириновский: Нет. Касьянов об этом сказал в Страсбурге на Европейском суде, что «ЮКОС» поддерживал большинство партий оппозиционных – «Яблоко», СПС, КПРФ, кроме ЛДПР.

Михаил Соколов: В «Единой России» тоже, наверное, там были люди свои, правда?

Владимир Жириновский: Может быть, конечно. То есть он вложил огромные деньги, и он тем самым показал, что он серьезно взялся за желание добиться какой-то политической власти. Ведь многие поддерживают, но это незаметно, и никаких политических условий не ставят. А из его разговоров явствует, которые, может быть, подслушали, или он где-то открыто говорил, что они делают ставку на переход к парламентской республике, а для этого нужно иметь большинство своих депутатов. И тогда они назначат своего премьер-министра, будут проводить свою линию. И к этому были сделаны шаги в том плане, что уже значительная группа депутатов находились в списках, тогда уже не было округов, и они могли уже иметь свое влияние в парламенте.

Михаил Соколов: А если бы было близко к большинству, вы бы к ним присоединились?

Владимир Жириновский: Никогда.

Михаил Соколов: Почему? Вы же часто присоединялись к большинству.

Владимир Жириновский: Это противоречит нашим взглядам. Ведь он хотел свою компанию «ЮКОС» продать иностранцам. А это было бы опасно, поскольку мы не знаем, какие были бы условия продажи нефти этой компанией, наших ресурсов. Мы наблюдаем за Сахалином. Там много иностранных компаний, но мы не видим плюса для России.

Михаил Соколов: Завод по сжижению газа построили. Хороший завод.

Владимир Жириновский: А где прибыль? Чтобы мы видели: вот смотрите, Сахалин живет бюджетно.

Михаил Соколов: А в бюджете? Вы на «Maybach» ездите за государственный счет...

Владимир Жириновский: Я «Maybach» не имею. А машины у меня самые разные были за 20 лет. И «ЗИЛ», и «Чайка» у меня были, и «Волга» сейчас есть.

Михаил Соколов: Вот там прибыль. Я смотрю, Государственная Дума все хорошеет и хорошеет – ремонт за ремонтом, оборудование всегда новенькое, все процветает.

Владимир Жириновский: Вот у меня нет никакого ремонта, я все отказывался, а теперь, видимо, сделаю в этом году, потому что у меня самое худшее помещение.

Михаил Соколов: Так что, Владимир Вольфович, деньги-то есть...

Владимир Жириновский: Например, у меня машина уже 20 лет служебная была «Audi», а сейчас «BMW» калининградской сборки.

Михаил Соколов: Вот частная компания «ЮКОС» увеличивала добычу нефти, а теперь государственные компании не могут увеличить добычу нефти. Ходорковский-то полезен был для общества в этом смысле.

Владимир Жириновский: Я согласен, многие люди полезны.

Михаил Соколов: Так вы его в амнистию включите.

Владимир Жириновский: Пожалуйста, мы готовы. Но большинство голосов у «Единой России», поэтому мы не можем в проект постановления вставить те статьи, по которым проходит Ходорковский, с тем, чтобы их тоже освободить. Мы вообще противники того, чтобы сажали в тюрьму по любым экономическим преступлениям. Давайте с него деньги возьмем – и все.

Михаил Соколов: Уже взяли, уже компанию забрали.

Владимир Жириновский: И в этом смысле можно было договориться. Ему же предлагали уехать, но он не хочет уехать.

Михаил Соколов: А зачем ему уезжать? Его осудили, он уже отсидел полсрока. Вам не кажется, что это смешно, Владимир Вольфович?

Владимир Жириновский: Пускай сейчас договорится со следствием.

Михаил Соколов: Его судят за что? Сначала его судили за то, что он не заплатил налоги, а теперь его судят, что якобы он украл нефть. Как можно платить налоги с украденной нефти? Шизофрения какая-то.

Владимир Жириновский: Речь о другом может идти. Допустим, какие-то объемы нефти были добыты и переправлены за границу, минуя расчеты в российских финансовых органах. Я знаю, с Ямала, мне говорили... Я сейчас у вас выступаю, я ведь не стою около бензоколонки, около скважины. То есть там мне говорили, что сотни тысяч тонн мазута было отправлено, десятки эшелонов по 60 цистерн за границу с Ямала. Это не Ходорковский, это другие.

Михаил Соколов: Там у него не было бизнеса.

Владимир Жириновский: И мимо российской кассы. И деньги оставлены там.

Михаил Соколов: Так, может быть, всех надо было судить, кто нефтью занимался?

Владимир Жириновский: Проверять нужно и контролировать. Это огромные деньги. И я согласен, что частный сектор может работать эффективно. Но пускай он вкладывает не только в добычу, но и в разработку недр, в геологию, в подготовку кадров, в инфраструктуру, строит города, дороги. То есть чтобы люди чувствовали: вот частная фирма – и как стало хорошо жить там.

Михаил Соколов: Ну, у «Лукойла» проблем нет. Скажите, а ваша партия – враг Ходорковского? Депутат ЛДПР Абельцев написал в прокуратуру донос на «Независимую газету» за то, что она публикует статью Ходорковского. Зачем он это делает? Он с вами это согласовывает?

Владимир Жириновский: У нас свободная партия.

Михаил Соколов: Партия Абельцева?

Владимир Жириновский: Ни в коем случае. И не партия Жириновского. Это 200 тысяч граждан России, в основном представители среднего класса, в основном это молодежь до 40 лет, много молодых – 20-25 лет. Им никто и ничего не запрещает. Но здесь, я считаю, он немножко перебрал в том плане, что получается, что и на прессу он как бы нападает. Мы сторонники свободной прессы, хотя иногда нам искажают факты и подают нас не в том свете, как надо. Но мы все-таки считаем своим долгом поддерживать полностью свободную прессу, независимые суды. И мы соответствуем нашему названию – Либерально-демократическая партия России, самая демократическая, самая либеральная.

Михаил Соколов: А вот слушатель пишет. «Антилиберальная, антидемократическая партия создана по разработке КГБ для развала демократического движения, за что чекисты дали Жириновскому медаль», - Владимир с Алтая пишет. «Наехал» на вас.

Владимир Жириновский: Медали и ордена дают разные ведомства депутатам за то, что мы сотрудничаем в разработке законов, нужных данному ведомству, нашей стране. Это вовсе никакого значения не имеет для того, чтобы увязывать с тем, что этот человек, депутат находится под контролем или как-то прислуживает какой-то структуре. Это раз.

Во-вторых, партию мы создавали в советский период. Ни одной партии не было. Мы были первыми. И тогда этот Володя с Алтая, который написал это SMS-сообщение, он, наверное, вообще еще не родился. Это было 21 год назад. Мы создали, мы выбрали это направление – либерально-демократическое, и мы угадали. Сегодня страна идет именно в разрезе либеральной революции. Произошла либеральная революция с 89-го...

Михаил Соколов: Но не демократическая уже.

Владимир Жириновский: Это уже не наша вина. Мы ни либеральную не проводили, ни демократическую. У нас большинства не было. Мы критиковали жестко и Ельцина, и Гайдара, и Чубайса, и Старовойтову, ну, многих.

Михаил Соколов: Да и коммунистов критиковали.

Владимир Жириновский: Коммунистов еще страшнее критиковали. Мы очень не согласны с теми репрессиями и с теми извращениями, которые были в сталинско-брежневский период.

И чтобы закончить с Абельцевым. Я его критиковал сегодня. Он очень жесткий человек. Мы не можем его перевоспитывать. Но это наше граждане. Он окончил военное училище очень мощное – Верховного Совета РСФСР. Он очень много занимается проблемами безопасности, тюрем.

Михаил Соколов: С Шендеровичем собачится.

Владимир Жириновский: Я против этого. Он любит какие-то споры, дискуссии. Вы можете его критиковать сколько хотите.

Михаил Соколов: Адамова предлагал шлепнуть за границей, чтобы тот не выдал военную тайну.

Владимир Жириновский: Все это я ему высказывал. Я считаю, что это перебор, но это его свобода личности. Мы будем надеяться, что он сделает какие-то выводы.

Михаил Соколов: Если вы за свободу, как вы относитесь к заявлению депутата Госдумы от «Единой России» господина Шлегеля, который законопроект подготовил, предусматривающий запрет на любые трансляции в прессе заявлений террористов и воспроизводство заявлений террористов? В общем, меньше знаешь – крепче спишь.

Владимир Жириновский: Может быть, нужно рекомендовать нам всем после теракта не очень показывать жертвы, кровь.

Михаил Соколов: Заявил Умаров, что он берет на себя ответственность, - не показывать, не рассказывать. Какая-то цензура получается.

Владимир Жириновский: Цензура – ЛДПР всегда против. Мы за самую свободную прессу. Но чтобы во время терактов или до них не нанести вред при подготовке задержания участников будущих терактов или же после совершения теракта, чтобы их не изображали героями. Но мы, конечно, понимаем, что Госдума не поддержит этот закон, потому что трудно потом определить, кто закроет информацию. Можно закрыть всю – и мы вообще ничего не узнаем. Людей трудно готовить психологически к возможной ситуации с тем, что люди могут оказаться рядом с совершившимся терактом, - в этом ведь проблема. Кто примет решение? Мы примем закон информацию дозировать или даже закрыть, и ее будут закрывать не только по этим событиям, но и по другим. И это может привести к тому, что мы опять превратимся в полузакрытую страну.

Михаил Соколов: Да, ни террористов, ни стихийных бедствий, ни авиакатастроф, как в Советском Союзе.

А вот вы были у президента Дмитрия Медведева. Там ваши коллеги по Думе господа Грызлов и Миронов жаловались на прессу, что неправильно теракты освещает. А вы как к этому отнеслись? Тоже пожаловались на кого-нибудь?

Владимир Жириновский: Нет, я обязательно сделал упор, чтобы ни в коем случае... я замечание сделал, чтобы не очень красиво подавали результаты теракта. Потому что дети растут, им кажется, что это нормально: где-то взорвали, валяются люди, разорванные части тела. В этом смысле ракурс изменить. Нельзя закрывать информацию, нельзя вводить какие-то элементы цензуры, у нас по Конституции запрещена цензура, но какой-то элемент регулирования, может быть, или возбуждение вызывает... Допустим, была статья «Месть за Кавказ». Тогда у многих русских может возникнуть впечатление, что мстят кавказцы, и это может вызывать, конечно, не совсем доброе отношение к представителям Кавказа.

Михаил Соколов: Это вопрос профессионализма и ответственности журналистского сообщества.

Владимир Жириновский: Только об этом идет речь. В этом аспекте нужно подавать информацию, чтобы не вызвать у людей лишнего озлобления. Разозлить людей очень легко, но попробуйте их помирить потом.

Михаил Соколов: На этой встрече одни говорили, наверное, о смертной казни, как Зюганов, что надо ее восстановить. Другие какие-то свои рецепты предлагали борьбы с терроризмом. А что ваша партия предлагает, Владимир Вольфович?

Владимир Жириновский: Еще раз я хочу сказать, что коммунисты – это конъюнктурщики. Всем понятно, что мы никогда больше не восстановим смертную казнь. Все, вопрос закрыт. Мы в свое время тоже говорили: «Давайте, давайте...», - но это бесполезно.

Михаил Соколов: То есть пошли в Европу, назад не идти уже. Правильно?

Владимир Жириновский: Вся Европа отказалась.

Михаил Соколов: Один Лукашенко остался.

Владимир Жириновский: И то, что касается терактов, сам смертник себя уже убил. А вот пособников, любых соучастников, абсолютно любых, самое маленькое – пиджак ему дал на время теракта...

Михаил Соколов: Но ты же не знаешь, что это террорист.

Владимир Жириновский: Имеется в виду, что знает. Это одна группа. То есть это все будет подтверждено. Провожал этих женщин до метро – 20 лет тюрьмы каждому соучастнику. Кто-то приехал монтировать взрывчатку на пояс, потом пояс примеряли, как портной, как нацепить и так далее. То есть все, которые завязаны в этот процесс. Кто-то готовил этих женщин, обрабатывал их психологически, и не один день, может быть, а несколько недель, несколько месяцев, кто-то их перевозил из одного аула в другой аул, помогал прибыть в Москву. То есть по цепочке. И всем, кого удастся выявить, - 20 лет тюрьмы.

Михаил Соколов: Ни ирландских, ни баскских, ни каких-то еще террористов такими мерами не запугали. В конце концов, пришлось как-то договариваться, идти на политические соглашения, откалывать радикалов от нерадикалов. В конце концов, получается, что в нынешней ситуации на Кавказе, некоторые эксперты говорят, российская федеральная власть встала в религиозном отношении на сторону одних религиозных течений против других. Это же неправильно.

Владимир Жириновский: Действительно, репрессиями это не остановить. Это люди отпетые, отъявленные. Это идеологическая борьба. Некоторые говорят, что причина – безработица. Но безработица по всему миру, а террористы - в определенных местах.

Михаил Соколов: Но большая безработица на Кавказе.

Владимир Жириновский: Но она искусственно большая. К нам вьетнамцы приехали за 20 тысяч километров. Кто им мешает с Северного Кавказа приехать на 500 или тысячу километров на север – и там для них будет работа?

Михаил Соколов: Ну, едут. Но не везде работа есть.

Владимир Жириновский: Это искусственный момент. Главная причина террора – это идеологическая, политическая. Это извне подталкивают мусульманские страны, какие-то западные страны, спецслужбы и так далее. И находят внутри пособников, сторонников. Это национал-сепаратизм, это определенные религиозные веяния, это раскол, это клановость. Тут целый набор причин.

Михаил Соколов: Но с одними, наверное, можно договариваться, а другими нельзя. Имеется в виду: террористы, сепаратисты, разные религиозные течения. Это же разные силы. Где Кадыров воевал, на какой стороне?

Владимир Жириновский: Против нас.

Михаил Соколов: А теперь? Служит Владимиру Владимировичу Путину.

Владимир Жириновский: Вроде бы, да.

Михаил Соколов: «Вроде бы» или служит?

Владимир Жириновский: Я же не знаю. А потом выяснится, что он не так уж служит.

Михаил Соколов: А вас в Чечню не пускают?

Владимир Жириновский: Меня везде пускают.

Михаил Соколов: Вы в Чечне давно были?

Владимир Жириновский: Был я в Чечне, и при Кадырове был, и в Махачкале, и в Нальчике. За границей везде был. Поэтому нет проблемы. Я считаю, что Кавказ в целом – тяжелый регион, и был таким тяжелым всегда – и при царе, и при советской власти, и сейчас. Поэтому там целый комплекс мер будет приниматься. И я думаю, постепенно удастся затушить до минимума любые эксцессы, связанные с Северным Кавказом.

Михаил Соколов: В общественном мнении есть такая позиция, что вообще надо либо его отделить, либо придать кавказским республикам совершенно особый статус, скажем, конфедеративный. Так Чечня фактически со своей армией живет теперь, со своими структурами, со своими судами, не подчиняющимися никому.

Владимир Жириновский: Пойти по пути предоставления максимальной автономии и максимально передать им полномочия, отрицательные последствия у нас все равно останутся. Все равно к нам будут приезжать террористы и криминал, и Россия будет страдать.

Михаил Соколов: Вот вы даже сами говорите: Россия будет страдать. А Кавказ – не Россия?

Владимир Жириновский: Нет, если мы им отдадим максимум полномочий, тогда от их деятельности в России... Ну, как сказать, что не на Кавказе, а у нас? Я скажу – в Москве, но не только в Москве, они могут действовать в масштабах всей страны. То есть вред останется. Поэтому деньги, полномочия, статус не играет роли. Всегда на Кавказе при поддержке внешних сил будут находиться экстремисты, фанаты, которые будут бороться с Россией как со страной.

Михаил Соколов: То есть вы унитарист?

Владимир Жириновский: Да. Надо создать другие регионы, особый Кавказский пограничный округ.

Михаил Соколов: Так уже создали округ с Хлопониным.

Владимир Жириновский: Это обычный федеральный округ восьмой. А надо всю власть передать в руки каких-то специальных органов. Как бывает погранзона, там всеми вопросами командует начальник погранзаставы или еще кто-то. То есть администрация другая.

Михаил Соколов: Оккупационный режим, что ли?

Владимир Жириновский: Почему оккупационный? Вы же сами говорите, что это Россия.

Михаил Соколов: Но можно же по закону: чрезвычайное положение, осадное положение.

Владимир Жириновский: Это дорого все. Нужно найти дешевый вариант, но практичный.

Михаил Соколов: А Рамзан Кадыров – дешевый вариант?

Владимир Жириновский: Кадыров – дорогой вариант. Огромные деньги идут на Северный Кавказ. Сейчас то же самое будет делать Ингушетия. Миллиарды и миллиарды ежегодно будут идти туда.

Михаил Соколов: А почему вам жалко? Это же Россия. Плата за мир, дань.

Владимир Жириновский: Так толка мало. Не хочу, чтобы кому-то платили дань, чтобы кто-то готовил теракты, совершал их на территории России. В отдаленной перспективе, возможно, придется этот регион отделять вообще от России.

Михаил Соколов: «Владимир Вольфович, как вы относитесь к тому, чтобы разрешить нормальным людям носить огнестрельное оружие, чтобы защищаться от бандитов?», - Владимир из Люберец. В Чечне и Дагестане носят же оружие.

Владимир Жириновский: Там носят. Ну и что? И убивают друг друга. Вот в чем проблема-то. Когда в Европе это разрешили в отдельных странах и в Америке в отдельных штатах, то там нет массового хождения с оружием, тем более – с автоматами. Это пистолет, это и определенная категория граждан, очень ответственных, которых проверяет полиция, у них это оружие есть. А у нас, если это пойдет как водительские права, то, конечно, здесь будет и плюс, и минус. Честные граждане смогут себя защитить, а полукриминальные элементы получат легальную возможность иметь оружие и будут его использовать в своих целях, запугивать будут людей. Люди будут бояться и отдавать деньги, потому что увидят оружие в его руках, а оружие у него будет на легальных основаниях. То есть у нас это проблема. Хотя мы всегда выступали за то, чтобы гражданам разрешить пользоваться оружием, иметь его. Но как идеальный вариант – всем запретить. Вообще ни одного ствола, ни одного патрона нигде и ни у кого не должно быть. А в перспективе, может быть, и охотничье оружие запретить.

Михаил Соколов: И я еще раз хочу вернуться к встрече с президентом Дмитрием Медведевым, Владимир Вольфович, по поводу выборов. Какие уроки вы извлекли из последнего раунда выборного, который был 14 марта? И что вы предлагаете в своей борьбе за честные, прозрачные и прочие, приличные для России выборы? Что-то все-таки удается изменить, добиться?

Владимир Жириновский: Я еще одну фразу добавлю по Кавказу, потому что тема спорная, больная, чтобы не быть неправильно понятым. Когда я сказал, что, может быть, когда-то придется отделить, то и там будет минус у нас. Потому что мы можем территорию отделить, а что делать с населением внутри России? Мы же не будем их выселять: «Поезжайте теперь в свои новые, независимые государства».

Михаил Соколов: Кто есть, тот и есть.

Владимир Жириновский: Вот и все. И мы останемся опять с проблемой. Они будут общаться, будут приезжать родственники – и все то же самое останется. Мы же не скажем: «Прекратите все родственные отношения. Вот кто живет в Грозном – это независимая Чечня, а вы чеченцы московские. Все, забыть их». Вот еще в чем проблема.

Михаил Соколов: Значит, надо искать мир на Кавказе.

Владимир Жириновский: Надо искать мир на Кавказе, да. Эта тема очень сложная, и мы еще много раз будем о ней говорить.

Что касается встречи у президента и выборов. Конечно, мы сравниваем выборы осень-весна, и весной чуть-чуть лучше, это мы констатируем, по результатам лучше. Все-таки все парламентские партии прошли во все парламенты, прошли все региональные Законодательные собрания. И практически все четыре партии получили больше 10%. Есть и 15, и 18, и так далее.

Михаил Соколов: Что, получается, из Кремля команда прошла пустить вас, пустить коммунистов, не снимать?

Владимир Жириновский: Мы команды не знаем, но, видимо, все-таки меньше было вариантов с искажением результатов.

Михаил Соколов: То есть демарш подействовал?

Владимир Жириновский: Да.

Михаил Соколов: Но «Яблоко» сняли все равно везде.

Владимир Жириновский: Ну, сняли, поскольку они действительно... я вам это могу сказать не потому, что они для меня противники, они не могут собрать подписи. Сколько раз мы в этом убеждались. Они нанимают студентов, сажают в одну комнату, и те рисуют подписи. И любой графолог определит, что не 60 тысяч разных граждан подписали подписной лист...

Михаил Соколов: Я знаю, в Калуге сильная организация, и они реально собирали подписи. У них были депутаты в Законодательном собрании и деньги были. Так что не все так просто.

Владимир Жириновский: Согласен, есть тут тоже свои перегибы.

Михаил Соколов: Так, может быть, дать сразу всем партиям, которые зарегистрированы, пусть участвуют в выборах. Вы согласны?

Владимир Жириновский: Вот те партии, которые сейчас не в парламенте, - «Яблоко», Патриоты России и «Правое дело» - при полной свободе, подписи собирать не надо, автоматически их регистрируем, но больше 3% ни одна не получит в масштабах России.

Михаил Соколов: Что ж так их боятся?

Владимир Жириновский: Не боится никто их. Пожалуйста. Вот будут выборы на будущий год, я вас уверяю, Кремль все возьмет в свои руки.

Михаил Соколов: Подписи им соберет?

Владимир Жириновский: Нет. Я говорю, что можно разрешить им без подписей. У нас уже есть такой момент в законе, когда мы сокращаем количество подписей, и ставится вопрос вообще их отменить. Если у этой непарламентской партии есть депутаты в местных парламентах, хотя бы в трети, то она освобождается от сбора подписей.

Михаил Соколов: Но ни у одной нет?

Владимир Жириновский: Нет. Я вам говорю, их, возможно, допустят к общефедеральным выборам, но они не получат даже 3%. Патриоты России - 1%, «Правое дело» - 1, «Яблоко» - максимум 3, даже 5 не получат. Я же знаю ситуацию в стране.

Михаил Соколов: Но если Сурков поработает, то получат.

Владимир Жириновский: Ну, за уши можно, как «Справедливую Россию», затаскивать.

Михаил Соколов: Слушайте, в некоторых регионах «Справедливая Россия» вполне честно добивается...

Владимир Жириновский: А откуда вы это знаете? В Хабаровском крае была дана команда армии голосовать за «Справедливую Россию». Я могу показать протоколы.

Михаил Соколов: Да хороший там парень, бизнесмен. Я сам ездил в Хабаровск.

Владимир Жириновский: На одном из участков: «Справедливая Россия» - 40 голосов.

Михаил Соколов: Но у вас тоже ничего лидер, и результат ничего. Не жалуйтесь вы на Хабаровский край. В Хабаровском крае выборы были вполне приличные.

Владимир Жириновский: А 10 тысяч бюллетеней признаны недействительными. Абсолютное большинство у них за ЛДПР. Знаете, как это делается? Избиркомы советуют избирателям во время телевизионных передач, на встречах: «Вы не довольны «Единой Россией»? Правильно. Вот в бюллетене вы и ставьте прочерк там, где «Единая Россия». А ту партию, которую вы выбираете, за нее поставьте галочку в клеточке». Люди некоторые поверили и стали так делать. Все эти бюллетени признаны недействительными, поскольку в двух местах избиратель свою волю проявил. Нельзя трогать несколько клеточек, только одну. Точку поставьте, минус поставьте, галочку – любой знак, но только в одной клеточке. Таким образом, только в Хабаровском крае 10 тысяч бюллетеней. Там в основном было за ЛДПР и против «Единой России». Каково это нам?

Михаил Соколов: Так какие будут изменения к лучшему? Что вам Дмитрий Медведев пообещал?

Владимир Жириновский: Что мы просили от ЛДПР. Перейти на всех выборах, до самых маленьких, допустим, в сельсовет, какое-то маленькое представительское собрание, в районах, в городах, только по партийным спискам. Почему? «Единая Россия» везде получила 50 % или меньше, где-то 39 %, где-то 45 %.

Михаил Соколов: Но в Свердловской области – 39 %.

Владимир Жириновский: Да. Но благодаря одномандатникам у нее везде большинство.

Михаил Соколов: А в Свердловской области нет одномандатников, они практически выборы проиграли.

Владимир Жириновский: Там палата.

Михаил Соколов: Там половина палаты избиралась. И «Единая Россия» пока в большинстве.

Владимир Жириновский: Поэтому никакого эффекта нет. Поэтому в этом смысл – убрать одномандатников. Потому что нам тяжело их побеждать - там большие деньги и большое давление. А по партийным спискам мы можем уже побеждать «Единую Россию». Поэтому нам выгодно все выборы проводить по партийным спискам.

И нам трудно людей сагитировать на выборы в деревне, в поселке. Почему? Там есть начальник, и они боятся. Они говорят: «Мы бы с удовольствием, но на нас давят – дрова не привезем, деньги не дадим, лекарства не купим тебе». И люди боятся идти на выборы. А по партийным спискам они бы проголосовали. Это главный момент.

Второе. Убрать право избиркомов и судов отменять регистрацию или же не регистрировать. Все парламентские партии регистрируются автоматически. Во всем мире так. Нет такого понятия «отказали в регистрации». С какой стати? Говорят: «Там помарка какая-то в документе».

У нас в Рязанской области у кандидата паспорт был в корочке, чтобы паспорт сохранялся. Он взял и написал на корочке «ЛДПР». Ну, он так хочет. Давно написал. Никто внимания не обращал. Облизбирком ему отказывает в регистрации. Мы идем в ЦИК, ЦИК его регистрирует. То есть отменить право, полномочия на отказ в регистрации. И суды. Никто не имеет права обращаться в суд за отменой регистрации. Все зарегистрированы, и решает судьбу избиратель.

Третий момент. Нельзя мешать вести агитацию. Мы вешаем билборд, а ночью к нему подвешивают другую надпись.

Михаил Соколов: У вас в Рязани и тиражи газеты арестовывали.

Владимир Жириновский: Газеты арестовывают. Выпускают под названиями других партий компромат против ЛДПР. Не компромат, а ложь, чушь, клевету.

Михаил Соколов: И что вам президент на все это сказал?

Владимир Жириновский: Президент сказал, что будут думать, что он тоже выступает за более чистые выборы и так далее. Он относится положительно.

Михаил Соколов: Хороший президент. А делать-то он что будет?

Владимир Жириновский: Вот завтра мы принимаем закон, по которому на местах тоже давать возможность выступать нашим первичным организациям и давать помещения. То есть доступ к СМИ на местах будет такой же, как в центре. Ибо на местах постоянно мешают нашим активистам, местным депутатам выступать. Волна из Москвы пойдет до упора, до каждого поселка, и там тоже будет больше свободы во время выборов. И обязываем их давать помещения для встречи с избирателями. То есть идет улучшение законодательства в поддержку любых политических партий, любых отдельных деятелей.

Михаил Соколов: Василий из Вологодской области, здравствуйте.

Слушатель: Добрый вечер. Владимир Вольфович, многие люди описывают, что когда вы не на публике, вы нормальный, адекватный человек. Между тем, когда вы на публике говорите, представление о вас складывается как о клоуне. Почему вы на публике не можете себя вести как нормальный человек?

Владимир Жириновский: Слышу по тембру голоса, что действительно Вологда. Я же везде ездил, много раз был. Вологодский говор.

Я везде и всегда спокойный. Но иногда мы оказываемся в одном зале с нашими политическими противниками. На нас выливают ушаты грязи, нас оскорбляют. И естественно, человек живой начинает как-то реагировать, пытаться защитить себя. А пресса, телевидение, они выхватывают только какой-то один момент, когда мы пытаемся как-то остановить клевету и всякие вымыслы против партии.

Михаил Соколов: Ну, если ваши депутаты подерутся – это тоже красивая картинка. Правда, давно не было что-то.

Владимир Жириновский: Нет и не будет. Все экстремисты ушли. Все это провоцировали другие. Ведь мы никогда ничего не делали плохого в Думе или вообще. Кто-то спровоцирует что-то, а когда мы защищаем себя, показывают момент, когда мы что-то делаем, пытаемся остановить этого товарища-экстремиста. Поэтому всегда я тихий и спокойный.

Можете Интернет включить и видеть все наши выступления в Думе, на собрании фракции. Но обстановка как на войне, на фронте. Знаете, что такое Сталинградская битва? Не каждый же день битва была такая. Курская битва. Вот у нас иногда случаются битвы раз в два-три года, а потом выхватывали эпизод этой битвы и вам показывают. Поэтому вы должны понимать, что это нормальное явление. Но мы первыми никогда ничего не начинаем.

Михаил Соколов: Кстати, про Сталинградскую битву и про Сталина. Вы как относитесь к упорству Юрия Лужкова, что надо в Москве повесить плакаты со Сталиным к Дню Победы?

Владимир Жириновский: Категорически против. Считаем это чудовищным. Не надо этого делать, потому что к этому человеку двоякое отношение. Юридически он совершил очень много преступлений. Ведь ему было стыдно, он же отменил все парады Победы. В 45-ом провели...

Михаил Соколов: Да, 9 мая не было праздником.

Владимир Жириновский: 20 лет не было. Первый парад Победы мы праздновали в Москве и вообще по стране 9 мая 1965 года. Даже когда он умер, Хрущев не восстанавливал. Им всем было стыдно - они понимали, что они очень виноваты перед ветеранами войны.

Сейчас же президент издал указ всем дать квартиры. Так все не получат квартиры. Чиновники мешают. Им не выгодно давать. Они ждут, когда ветераны умрут. Им всем под 90. То есть даже сейчас обижают наших ветеранов.

А причем здесь Сталин? Из-за него сколько крови пролили. Его указ, его обращение 3 июля 1941 года, он говорит: создавайте партизанские отряды. Молодец! Говорит: «Поджигайте леса». Представляете, к чему он призывал. Партизаны же в лесах прячутся. А когда стали поджигать деревни, то крестьяне куда уйдут? Немцы их не сожгли, а теперь свои сжигают.

Михаил Соколов: Зою Космодемьянскую крестьяне поймали, а не немцы.

Владимир Жириновский: Да. Сколько ошибок сделал Сталин. Он потом научился, а первые два-три года – это же страшно, миллионы погибли, миллионы оказались в плену. Миллионы вернулись после войны, а он их снова в лагерь погнал. Слушайте, мы же победили. Зачем снова в лагеря? Миллионы советских солдат и офицеров.

Михаил Соколов: Настоящий коммунист.

Владимир Жириновский: Ни в коем случае нигде не должно висеть ни одного портрета. А Лужков, это его агония...

Михаил Соколов: А Лужков повесит.

Владимир Жириновский: Повесит, значит, в свое время его привлекут к ответственности за это.

Михаил Соколов: Не любите вы Лужкова, судитесь с ним.

Владимир Жириновский: У меня суд с Лужковым 27 апреля.

Михаил Соколов: Что доказываете?

Владимир Жириновский: Я объявил, что московское правительство самое коррупционное и грязное за всю историю русского государства.

Михаил Соколов: Не отказываетесь от этих слов?

Владимир Жириновский: Нет, конечно.

Михаил Соколов: А доказательства есть?

Владимир Жириновский: Огромное количество, вы не представляете. Вся московская прокуратура и следственные органы сидят на делах, связанных с коррупцией, в городе Москве. Поэтому Лужков зря обратился в суд, потому что этот суд может быть превращен в уголовный, и его туда могут привлечь.

Михаил Соколов: Это вы как юрист говорите?

Владимир Жириновский: Конечно. Почему не повернуть его в уголовный? И он сам превратится в обвиняемого, а я – в свидетеля обвинения.

Михаил Соколов: А по каким статьям?

Владимир Жириновский: Статья «Коррупция», коррупционные схемы. Ведь сейчас Рябинин – возбудили же уголовное дело.

Михаил Соколов: Это вице-мэр.

Владимир Жириновский: И руководитель Москонтроля. И что там оказалось? Совсем недавно, четыре года назад, московское правительство, Мосгордума приняла закон о борьбе с террором, об оснащении транспорта аппаратурой соответствующей. И что вы думаете? Тендер выиграла фирма, которая не нравится Рябинину, а он вице-мэр. Так он не допустил ее к работе. И с тех пор ничего не делалось.

Михаил Соколов: То есть видеокамер не было в метро из-за этого?

Владимир Жириновский: Конечно. И не только видеокамер, там огромное количество аппаратуры, которая позволяла бы не только предотвращать теракты, но хотя бы быстро извещать всех, снимать панику, быстрее помогать – «скорая помощь», милиция, МЧС. То есть это все должно быть оборудовано. Наземный транспорт. А они отказались. И 15 марта, за две недели до теракта, московское правительство в суде, чтобы закрыть суд, а суд-то на стороне фирмы - фирма честно выиграла тендер, говорит: «Мы потеряли интерес к этой проблеме». Через две недели – теракт.

Михаил Соколов: А вы президенту об этом сказали?

Владимир Жириновский: Сказал и передал все материалы. И вот смычка: прокурор города Москвы отменил постановление о возбуждении уголовного дела. Сколько коррупционных схем прикрывает Рябинин. И что такое Москонтроль? Многие же не понимают. К нему идут все инвестиционные договоры. Если он пропускает – начинается работа, не пропускает – все стоит. Он ждет, когда принесут взятку. А минимальная взятка – 100 тысяч долларов, до миллиона долларов. Огромные деньги крутятся в Москве. Он остановил 124 инвестиционных договора по разным основаниям. А в основе одно – это взятки, коррупция. И сейчас пытаются уголовное дело возбудить, так прокурор Москвы мешает этому. И что происходит? Вы же радиостанция «Свобода».

Меня в суд приглашают, обвиняя, что я не имею права говорить о московском правительстве, что там берут взятки. Представляете, дикость! И меня в суд ведут.

Михаил Соколов: Ну, Немцова в суд водили, а теперь вас.

Владимир Жириновский: И Лужков везде выигрывает. Это что такое вообще?!..

Михаил Соколов: По одному пункту выиграл несущественному. А может быть, если вас привлекут, посадят ненадолго, так в тюрьмах условия будут лучше. Поведут вас куда-нибудь под конвоем…

Владимир Жириновский: Нас никогда не привлекут, никогда не посадят. Это гражданский процесс – штраф. Он хочет 5 миллионов рублей с меня получить.

Михаил Соколов: Но у вас же есть 5 миллионов.

Владимир Жириновский: Он не получит ни одной копейки, потому что он нам должен, а не мы ему. Тотальная коррупция в городе Москве. Все москвичи, кто меня слышит, пожалуйста, пишите нам – Москва, Государственная Дума, фракция ЛДПР – обо всех фактах коррупции по городу Москве. Вы с ума сойдете...

Михаил Соколов: Так это вы с ума сойдете от этих бумаг.

Владимир Жириновский: ...я вам принесу письма, а это тысячи и тысячи писем.

Михаил Соколов: А вы книжку издайте, как Немцов. Книгу писем и судеб.

Владимир Жириновский: Книгу – пожалуйста. «Белая книга».

Михаил Соколов: Неплохая идея.

Владимир Жириновский: 1 мая всех приглашаем на Пушкинскую площадь, вот там поговорим о Москве, обо всех делах, о терроре и так далее. В 2 часа на Пушкинскую площадь 1 мая.

Михаил Соколов: Вячеслав из Москвы, добрый день.

Слушатель: Добрый день. Владимир Вольфович, вся прокуратура занимается Лужковым, и почему-то прокурор против вас. Ну, просто удивительно. А я от лица многих радиослушателей и от себя лично очень хочу вас поблагодарить за то, что вы дали путевку в жизнь сегодняшнему доценту, шефу избиркома господину Чурову. Благодарю вас.

Владимир Жириновский: То есть он вам нравится, я так понял?

Михаил Соколов: Это все-таки ирония.

Владимир Жириновский: Если как ирония, я с вами согласен. Мы не хотели этого делать.

Михаил Соколов: Не получилось с Чуровым?

Владимир Жириновский: Как узнать людей-то? Во фракции сидел тихий депутат, тихо, спокойно, с бородой. А когда пришел, нам его линия в Центризбиркоме не нравится. В этом смысле я согласен с москвичом.

Но я прошу: помогайте по коррупции. Вы видите, что единственная ЛДПР борется с московской мафией. Коммунисты молчат, Зюганов запретил.

Михаил Соколов: «Солидарность» не молчит.

Владимир Жириновский: Хотя Улас против Лужкова, но Зюганов подавляет Уласа, это руководитель Московской городской организации. «Справедливая» молчит. «Единая» молчит.

Вот есть организации другие, я согласен, «Солидарность», Немцов. Поэтому, москвичи, я вас призываю к солидарности, давайте вместе бороться.

Ведь терроризм – это тоже часть коррупции. Огромные деньги на Кавказ уходят, и может быть, часть этих денег уходит как раз на поддержку террористов, которые к нам сюда приезжают. Мы должны бороться вместе. Поэтому всех прошу быть у здания суда, по-моему, Басманный суд. Мне должны были дать информацию – во сколько. Всегда можете позвонить во фракцию ЛДПР - и вам сообщат. По «09» дадут телефон.

Михаил Соколов: Владимир Вольфович, Ирина Волкова вас упрекает, что вы хорошо устроились, и голосуете всегда так, как надо.

Владимир Жириновский: Ирина, вы возьмите данные с нашего интернет-сайта «ldpr.ru». Больше всех «против» голосует ЛДПР. Кто вам эту чушь сказал? Мы всегда голосуем против по большинству принимаемых законов и постановлений. Последний закон об обороте лекарственных средств. Только мы были против, «Единая» - «за», коммунисты – «за». Вы пришли в аптеку, там стали дешевле лекарства? Нет. Вчера Голикова сказала, что в большинстве аптек лекарства до сих пор в 3-5 раз дороже, чем мы установили этим законом. Так мы голосовали против этого закона. Поэтому вы следите.

Мы больше всех голосуем «против» и критикуем больше всех. Вы берите наш сайт и по нему смотрите и слушайте, что мы говорим, и тогда вы поймете, что мы самая оппозиционная партия. Коммунисты легли под власть. А «Справедливая» - это вообще филиал «Единой России». Но в парламенте есть единственная жесткая оппозиция – это ЛДПР.

У нас погиб кандидат в депутаты в Красноярском крае, его долбали-долбали, чтобы он не участвовал в выборах на стороне ЛДПР. У нас избили кандидата в депутаты в Липецкой области. Сколько у нас проблем!.. Сколько было издевательств в Рязанской области. Только мы ведем настоящую борьбу.

Михаил Соколов: А с кем вы ведете борьбу-то? С Путиным ведете борьбу?

Владимир Жириновский: С «Единой Россией», со «Справедливой», с коммунистами, с министрами, с губернаторами. Со всей властью ведем борьбу.

Михаил Соколов: И президент Медведев и премьер Путин, они же «Единую Россию» поддерживают, на съезды ходят. И один – лидер партии. А вы не против них.

Владимир Жириновский: Почему не против?

Михаил Соколов: Вы говорите, что вы против партии, но не против Путина.

Владимир Жириновский: Кто вам сказал? Мы против всей власти.

Михаил Соколов: А вы за отставку правительства?

Владимир Жириновский: Мы за отставку отдельных министров...

Михаил Соколов: Но не правительства?

Владимир Жириновский: Будет отчет у нас 20 апреля.

Михаил Соколов: И что вы потребуете?

Владимир Жириновский: Мы будем вскрывать все недостатки работы правительства.

Михаил Соколов: А какие там недостатки-то?

Владимир Жириновский: Всех министров: здравоохранение, сельское хозяйство, промышленность и торговля, Федеральная антимонопольная служба...

Михаил Соколов: То есть министры плохие, а премьер хороший? Может быть, министра спорта снимите? А то президент его не может снять.

Владимир Жириновский: А только мы требовали его отставки, ЛДПР, другие не требовали.

Михаил Соколов: Но Мутко даже в Думу к вам не приходит.

Владимир Жириновский: А мы отказали ему в приходе в Думу.

Михаил Соколов: Наказали таким образом?

Владимир Жириновский: Да, наказание. Впервые за всю историю Государственной Думы Дума отвергла отчет министра перед нами.

Михаил Соколов: Ой, как он испугался-то!

Нина Васильевна из Москвы, здравствуйте.

Слушатель: Добрый вечер. У меня два вопроса. Владимир Вольфович, говорят, что у вас гарем в Абхазии. Это так? Чтобы демографию поднять.

Владимир Жириновский: В Абхазии нет ничего, ни одного камушка, ни одного дома. Там бывал чисто по политическим причинам. Гарема нет у меня.

Михаил Соколов: Может быть, не в Абхазии?

Владимир Жириновский: Я бы с удовольствием, если какая-то женщина хочет родить, стал еще раз отцом, все честно, аккуратно.

Михаил Соколов: Вы не боитесь, что в очередь выстроятся?

Владимир Жириновский: Не хотят. Я уже сто раз делал такие объявления. Наши женщины вообще не хотят рожать.

Слушатель: И второй вопрос. С Грузией война закончена?

Владимир Жириновский: С Грузией мы никогда не хотели воевать, никогда не будем воевать и обязательно подружимся. Мы соседи. И 200 лет жили вместе. Огромное количество грузин, наверное, каждый пятый грузин живет в России, и живут очень хорошо, и все довольны. Я ходил в ресторан «Мама Зоя». Очень люблю хинкали, хачапури, сациви, грузинские вина. И хорошо отношусь к грузинам. Все наладится. Это все связано с тем, так хотел Буш, Кондолиза Райс, им нужно было как-то уколоть Россию, испортить наши отношения. Они надеялись, что Грузия станет форпостом Америки на всем Кавказе. Но сейчас Америка отстала.

Михаил Соколов: Да не выдумывайте.

Владимир Жириновский: Сейчас они отстали от Грузии, поэтому новая администрация...

Михаил Соколов: А кому достались Абхазия с Южной Осетией? Ясное дело, сателлиты России теперь. Как же вы мириться с Грузией будете?

Владимир Жириновский: Это независимые государства. И я думаю, когда-нибудь мы снова создадим большую конфедерацию, типа Евросоюза...

Михаил Соколов: Да скорее Евросоюз будет общим.

Владимир Жириновский: Или Евросоюз будет общим. Там будет и Россия, и Грузия, и Абхазия. И у нас не будет никаких границ, никаких ограничений, и гуляйте по всему пространству, от Тбилиси до Дублина, до Лондона.

Михаил Соколов: Меня Роман закидал сообщениями: «В Петербурге, - он волнуется, - мало молодежи голосует за ЛДПР. Ничего не слышно о работе партии». Критикует вас.

Владимир Жириновский: Я эту критику передам завтра. Депутат Волчек виноват, я ему прочищу мозги. Действительно, никаких акций. Он бизнесмен, ресторанами своими занимается, бизнесом. Обязательно это учту. Мне запишут помощники, и я ему пропесочу мозги.

Поддерживайте нашу организацию в Петербурге. Приходите туда, участвуйте под нашими знаменами в выборах, давайте омолодим организацию в Петербурге, чтобы там было больше молодежи, чтобы мы чувствовали – вот она, наша Петроградская молодежная организация ЛДПР. Будем только рады.

Михаил Соколов: Александр вам пишет: «Жириновский не врет. Он действительно больше всех голосует «против» в первом, иногда во втором, зато в третьем всегда голосует «за», получив что-то от власти».

Владимир Жириновский: Власть никогда нам ничего не платила, ибо наши голоса не имели решающей роли...

Михаил Соколов: В 90-ые годы имели.

Владимир Жириновский: Нет. В 90-ые годы без нас можно было сделать большинство. Коммунисты могли с «Яблоком» договориться – и у них получались нужные 250.

Михаил Соколов: С одномандатниками?

Владимир Жириновский: Естественно, с одномандатниками. А все одномандатники разбежались по фракциям. Практически отдельно никто не существовал.

Когда я говорю, что мы голосуем «против», имеется в виду, что при окончательном принятии закона, а это третье чтение, бывает даже, что бюджет – четвертое чтение. Нам никто ничего не платил. Мы – единственная партия, которая существует на средства, которые дает нам государство, бюджет: 20 рублей за каждый голос.

Михаил Соколов: А бизнес ничего не дает?

Владимир Жириновский: Нет бизнеса с нами. За нашей спиной не стоит ни «Газпром», ни «Роснефть», ни Алекперовы, ни Усмановы...

Михаил Соколов: А лавочники не стоят?

Владимир Жириновский: На местах могут быть ребята, которые имеют какие-то деньги, какой-то маленький бизнес.

Михаил Соколов: Вам все время приписывали в Рязани криминал, какие-то судимые бизнесмены...

Владимир Жириновский: Мы не связаны с ними. Ну, конечно, какие-то ребята на местах могут чем-то заниматься, мелкие предприниматели, и у них есть деньги. А в крупном, общероссийском масштабе никто никогда никаких денег не давал и никакой помощи не оказывал.

Михаил Соколов: Вот Захар Исаевич опять пишет, что ваша бурная деятельность является высокодоходным бизнесом, и что вы, как и Зюганов, не боретесь за президентскую должность.

Владимир Жириновский: Обязательно боремся. Я четырежды был кандидатом в президенты.

Михаил Соколов: Ну, мало ли, можно и пять раз.

Владимир Жириновский: И боролся с кровью. И сегодня проводили через Интернет подсчет: 19 человек выставили кандидатами в президенты на 2012 год, а 20-ый - «против всех». 20-ый получил больше всех - 29%. Среди первых – я и Путин, по 24%.

Михаил Соколов: «Близнецы-братья».

Владимир Жириновский: Зюганов – уже меньше, 8%. То есть люди хотят почти 20 человек. Поэтому я боролся и буду бороться, но очень трудно добиться успеха, потому что граждане не всегда все понимают, и пропаганда мощная против ЛДПР день и ночь. Но мы все равно будем бороться и дальше.

Михаил Соколов: А зачем в марте в Думу проводить выборы вы предлагаете, на полгода раньше?

Владимир Жириновский: Потому что у нас четвертый раз будет скомканная кампания. Выборы в Госдуму еще не закончатся, а уже будут объявлены выборы президента. Такого нет ни в какой стране мира. В 2000 году так было, в 2004-ом, в 2008-ом. Зачем снова повторять? Давайте в марте 2011-го проведем выборы в Госдуму, и спокойно в марте 2012-го проведем выборы президента, чтобы уже с лета начались выдвижения кандидатов...

Михаил Соколов: А закон позволяет?

Владимир Жириновский: Позволяет, конечно. Все можем сделать.

Михаил Соколов: А что Дмитрий Медведев вам ответил на это?

Владимир Жириновский: Он конкретно на это не отреагировал, но он все слышит, и все его помощники. Будем надеяться, что, может быть, какая-то реакция будет.

Михаил Соколов: А что это у вас за спор с Карауловым?

Владимир Жириновский: Караулов – это лужковская подстилка. Он нас всячески оскорбил, оклеветал в декабре, сделал несколько передач «Момент лжи», которая у него выходит в понедельник или еще когда-то. И мы его приглашаем на дисциплинарный суд в Союз журналистов России, и там будем пытаться, чтобы товарищи поняли наши претензии к нему и поддержали нас, чтобы заставить его стать откровенным, честным журналистом. Нельзя, чтобы журналист ложился под чью-то администрацию.

Михаил Соколов: Да он не журналист.

Владимир Жириновский: Тем более, он не журналист, я согласен. Будем с ним бороться.

А 1 мая жду всех на Пушкинской площади в 2 часа.

Материалы по теме

XS
SM
MD
LG