Учет интересов или демонизация противника. Петр Алексеевич, Саакашвили напоминает. Невротизированное пропагандой большинство. На войне все неправы? Ненависть в Москве и счастье в Киеве
В России по поводу происходящего на Украине все чаще начинает воспроизводиться аргумент «вы сами-то на себя посмотрите». У этого аргумента есть прагматическая и психологическая транскрипции.
Текущая военная и дипломатическая ситуация описывается, например, вот в этом обмене репликами:
Глеб Павловский: Я за мирную развязку немедленно. Но идея, будто summa российских влияний на Украину (колоссальная) может вдруг исчезнуть, и этакое чудо полагать предварительным условием урегулирования - кажется мне нелепой. Проблема Кремля том, что он не находит этому политической формулы, учитывающей summa чужих интересов
Михаил Рожанский: Мне кажется, не только Кремль не может найти, но и никто из его оппонентов и критиков предложить такую формулу Кремлю не может. Переучредить распад Союза? Кто субъект, способный или вынужденный смотреть из этой точки зрения? Ну и дальше вопрос, услышал бы нынешний Кремль, если предложили бы.
И вот аргумент «вы на себя-то посмотрите» в изложении Александра Баунова: Мы более-менее знаем, где именно Путин не в ладах с реальностью (вставить свое.) Но иногда кажется, что украинские политики и общественное мнение соперничают с ним в этом свойстве. Их взгляд на украинско-российский конфликт не как на один из локальных мировых конфликтов, пусть и с участием перворазмерной державы, а как на третью мировую, на схватку абсолютного добра с абсолютным злом, света с тьмой по степени трезвенности не сильно превосходит путинский.
Может казаться, что такая крупно, без светотени набросанная картина помогает победить. Но, судя по тому, что дело идет к началу переговоров по российскому сценарию, помогает не очень. И опять же ясно почему.
Представьте себе, как это выглядит со стороны. Путин, конечно, агрессор и поддерживает боевиков. Но с другой стороны, про фашистов и хунту вспоминает все меньше, а соседнего президента величает Петром Алексеичем (как много в этом звуке). А во вне Путин, хоть и сферическое зло в вакууме, излучает довольно разборчивые сигналы, выраженные в понятных, приятно звучащих словах привычного дипломатического языка: прекращение огня, переговоры противоборствующих сторон, политическое разрешение кризиса.
Путин пытается сигнализировать, что он понимает: его представления о мире ограничены чужими представлениями о мире и чужой силой, он не ставит недостижимых целей, не готов платить любую цену. Он не пойдет брать Киев, что бы там ни услышал Баррозу, захватывать всю Украину, отправлять авиацию на Львов, запускать тактическую ядерную ракету, вводить танки в Прагу, возвращать СЭВ, Варшавский договор, Берлинскую стену и Карибский кризис. Он не борется с абсолютным злом за конечную победу добра. В то время как украинские политики сплошь и рядом говорят и ведут себя так, будто все это действительно вот-вот случится, и от других требуют того же.
В итоге с одной стороны мы имеем предложение посадить конфликтующие стороны за стол переговоров, с другой – помочь выиграть великую отечественную, дать отпор силам ада, угрожающего всему человечеству восстановлением тоталитарной империи и третьей мировой войной. Первое звучит конкретнее и реалистичнее. И если Путин сейчас начнет переигрывать и навязывать свою версию переговоров, то произойдет это потому, что его предложения проще и скромнее, чем окончательная победа людей доброй воли над вселенским злом.
Реакцией на эту разумную и взвешенную позицию можно считать новую волну перепостов старой, еще апрельской записи Михаила Саакашвили: Россия подписала множество договоров с Грузией по конфликтам, в том числе при международном посредничестве, среди них Дагомысские, Сочинские, и Московские договоры, 6 пунктов плана Саркози-Медведева, не только каждый из этих договоров был нарушен Россией почти незамедлительно, но почти все из них Россия использовала как инструмент новых захватов, так сразу после Московских договоренностей о прекращении огня были захвачены Гагра и половина Абхазии, после Сочинских договоренностей был захвачен Сухуми, а после договоренностей Саркози-Медведева, Ахалгорский район Грузии. Объясняя почему она упорно отказывается выполнять договоренности с Евросоюзом от августа 2008 года, кремлевское руководство невозмутимо заявляет, что договором действительно предусмотрено, что оккупационные войска должны быть выведены, но Россия этого не сделает. Пo их заявлению, там возникли "новые реалии", что избавляет их от необходимости выполнять взятые международные обязательства - короткий исторический экскурс для украинских друзей.
Является ли это напоминание демонизацией противника? Насколько долгой может быть память Порошенко, который пытается установить хоть какой-то мир в Донбассе?
Разумеется, больший резонанс в сети имеет та же проблема, но поданная не в виде переговорных позиций, а в виде интеллектуально-психологических установок украинцев и русских. Феномен невротизации граждан России и Украины описывает на «Слоне» Александр Белоусов: Существует множество определений пропаганды, но те из них, которые дают психологи, существенно отличаются от прочих. «Пропаганда – это попытка модифицировать личность и поставить под контроль поведение индивидов в соответствии с поставленными целями» – такую формулировку дает профессор психологии из Йеля Леонард Дуб. Речь уже не идет о трансляции каких-то идей, навязывании мнений, разделении ценностей и т.п., все это воспринимается как промежуточные задачи, главная цель куда масштабнее. Пропаганда стремится вызывать в индивиде глубинные изменения, когда заодно с навязываемыми мнениями подвергаются трансформации его ментальная и эмоциональная структуры. <…>
Зачем государству нужна подобная трансформация индивида? <…> Обработанный пропагандой новый тип индивида идеально подходит для долгоиграющих пропагандистских стратегий. В нашем случае вначале был Евромайдан и с ним одна повестка, затем «Крым наш» с совершенно другой повесткой, теперь военный конфликт в Донбассе, санкции, общее противостояние с Западом. Задачи постоянно меняются, конфликт затягивается, и чем закончится, не вполне ясно, а потребность в общественной мобилизации только возрастает. <…>
Итак, к каким же следствиям для индивида приводит обработка его пропагандой?
Первое и самое примитивное, что происходит с сознанием индивида, – оно начинает оперировать предубеждениями и стереотипами, при этом получая от пропаганды не только сами предубеждения, но и импульс открыто провозглашать их. <…>
Второе. В обычных условиях политические стереотипы и предубеждения занимают незначительную часть жизни человека, активизируясь разве что накануне выборов. Однако под воздействием пропаганды они начинают занимать все сознание индивида, вытесняя прочие чувства и суждения. <…>
Третье. Под воздействием пропаганды в человеке активируются побуждения, почти неосознаваемые в обычное время. Прежде всего страх и ненависть, которые пропаганда форматирует в страх за свою Родину (американцы хотят захватить Россию, а Россия Украину) и ненависть к врагу. Но кроме этого, пропаганда усиливает в индивиде механизмы самооправдания до той степени, в которой он в них нуждается. Теперь индивид готов отбросить чувство вины и все прочие чувства, которые ранее мешали ему причинить вред другому человеку, при этом единственное чувство ответственности, которое в нем остается, – то, что внушила ему пропаганда. Человек на пляже, услышав гимн, моментально поднимается со своего лежака, потому что слушать гимн – дело ответственное. Затем он почувствовал сильное раздражение, которое обычно не чувствовал к другим, а если и чувствовал, то подавлял в себе, и теперь его ничто не сдерживает, потому что его действия оправданы чувством патриотизма – сложный механизм сработал мгновенно, и полетел камень. А украинцы запрыгали на площадях и в вагонах метро, чего они раньше не делали, потому что пропаганда и побуждает, и оправдывает, и накладывает ответственность за отказ демонстрировать патриотизм.
Попыткой выскочить из этой двойной ловушки (безоговорочной поддержки действий России или безоговорочной поддержки Украины) является, например, вот этот пост Аллы Боссарт: Моя знакомая из Днепропетровской области (живущая на границе с Донецкой) рассказала мне, как бесчинствуют у них в селе регулярные части украинской армии. Грабят магазины, убили хозяина, который пытался призвать военных к порядку... Улицы большого красивого села разбиты танками и бронетехникой... Я расстроилась так, будто мне рассказали, что мой (несуществующий) сын - вор и подонок, или существующая дочь зарабатывает на панели. Не скрою - я желала бы, чтобы этот мемуар касался российских солдат, и все в моей картине мира стояло бы на местах...
Но вот нет. Не российские, а украинские части ведут себя как последние сволочи. Плюс ко всему в украинскую армию призывают до 50 лет, снимая мужиков с поездов и прочих видов транспорта.
Вот яркий пример военного разврата. В войне нет правых, какой бы освободительной или священной она ни была. Когда Витя Шендерович выходит на пикет, когда все мы во главе с Левой Рубинштейном пишем о нашей солидарности с Украиной, когда собирается Конгресс интеллигенции и принимает свои петиции - мы говорим и думаем, как я сейчас поняла, о вещах абстрактных: свободе, совести, справедливости и прочем. Мы не думаем о том, что делает война с конкретными людьми. С конкретными воинскими подразделениями. А она, между тем, лишает их, этих конкретных солдат, понятий о самых естественных, самых простых человеческих законах. Запретах. Она развязывает руки и выпускает на волю страшные инстинкты, которые, вероятно, спрятаны в каждом из нас. Скрыты до той поры, пока не встанет вопрос: тварь я дрожащая или право имею? Эта альтернатива с понятным, однозначным ответом - и есть жуткий выбор войны.
Нету здесь правых. Но есть безумцы, которым зачем-то нужно поставить этот вопрос перед тысячами мальчишек...
Юрий Васильев: Можно по-разному относиться к словам Аллы "Не скрою - я желала бы, чтобы этот мемуар касался российских солдат, и все в моей картине мира стояло бы на местах...
Но вот нет. Не российские, а украинские части ведут себя как последние сволочи". Можно - и, наверное, нужно.
Только перед тем, как относиться, прикиньте, пожалуйста - или припомните, - как и с каким скрипом вы отказывались (бы) от собственных мнений перед лицом фактов, им противоречащих. Да еще когда все те, кого вы любите, с этого мнения сходить не хотят и не будут. Ну, просто встаньте на место. Потом поговорим.
И еще одно. Если та самая, чисто терминологически затертая и заплеванная интеллигенция и существует сегодня, то прежде всего в качестве совокупности тех, кто живет по принципам интеллектуальной честности. Невзирая на то, что об этом подумают "все наши" и все ихние. Любые.
Ярослав Шимов предлагает все же не релативизировать позиции сторон в текущем конфликте: Вывод уважаемой Аллы Боссарт не совсем верен: правые есть, но звереют, да, и правые и виноватые. То же было и во 2-ю мировую, да и на любой войне, видимо.
Михаил Рожанский предлагает разделять правоту в сущностном (историческом) смысле и правоту момента: "Мы не думаем о том, что делает война с конкретными людьми".
Помню, как это открылось во время "карабахской" войны. Не всем открылось, но и не все из этих не всех, оставили это открытие с собой.
По поводу возможных комментов: 1) понимаю, как формируются мифы из свидетельств очевидцев и пересказов. Фактические основания этого текста не обсуждаются. Текст не об этом. Текст о себе. И не только о себе. Обо мне, например.
2) комменты на тему, кто прав, а кто виноват, будут удаляться. У меня тоже есть мнение по поводу того, кем и как развязана эта война. Но это вопрос для истории. Сейчас виноваты все. В том числе и потому, что считают себя правыми.
С другой стороны, кем еще, как не правым ощущать себя, когда сталкиваешься вот с такими произведениями российских СМИ:
Хорошо, что и у них иногда бывают осечки:
Но большинство находят выход в гневе, и вот по этому посту видно, как праведное возмущение начинает циркулировать по каналам национальных стереотипов.
Денис Сапрыгин: На Главрадио Леонтьев и еще два неизвестных мне ****** (идеалиста, романтика) походя рассуждают, как было бы здорово провести отпуск с автоматами в руках в составе ополченцев ДНР.
А ведь это и действительно было бы здорово, хватит уже свистеть и бухать, пора погибнуть смертью храбрых, сколько уже могут Даргиевы Рахманы Рамзановичи и Закаевы Ибрагимы Саид-Аминовичи гибнуть за идеалы Русской весны и Новороссии. Даже обидно за них.
Концентрация ****** (идеалистов, романтиков) в Москве достигла такой плотности, что если вдруг мусульмане пойдут вырезать население Рублево-Успенского шоссе, то многим будет сложно определиться с симпатиями.
И вот столь же эмоциональный пост российского философа Анатолия Ахутина, который переехал недавно жить в Киев: Долго не мог понять, что с мной происходит. <…> Вы не поверите, ощущение счастья, какое бывает, когда проснешься от кошмара в свою обычную обстановку или вынырнешь после долгого нырка на поверхность, глотнешь воздуха. Нет, конечно, кошмар продолжается: подлая, жульническая, жестокая война (мимоходом услышишь в толпе разговор по мобилу: "У меня кум, 60 лет, ушел в АТО, -- то добре чи ни: у него пятеро детей!" или узнаешь в известиях об очередном вторжении российских войск, боях, гибели людей), которую ведет до зубов вооруженная Россия против Украины, давно разоруженной этой самой Россией под гарантии безопасности. Хладнокровный цинизм Путина и рассудительная "озабоченность" Запада не оставляет надежды, а я... чувствую себя едва ли не счастливым. В самом деле, как будто вынырнул в человеческий мир, на воздух из какой-то зловонной душегубки. Этот мир можно загубить, он может погибнуть. Что же дело вполне человеческое. Но то, что его готово загубить, не просто бессмысленно и мертво, как какой-нибудь шальной астероид, но еще и сосредоточивает в себе всю человеческую низость: насилие, ненависть, лживость, лицемерие, цинизм, маниакальную глупость. Здесь, если погибнешь, то с обыкновенными людьми, трогательно героическими, но бессильными против лома, а с победителями в таком подлом деле жить все равно невозможно, не отравляясь их ядами. Вот это физиологическое ощущение глотка свежего воздуха и переживается, как неведомо откуда и почему возникшее чувство счастья. Отмечу только одну мелочь. Бродил ли я вдоль улиц шумных, толкался ли средь юношей безумных на привокзальных площадях, по рынкам, магазинам, дворам и закоулкам, что-то резало слух. Наконец, понял: за все это время я не слышал ни одного матерного слова.
Возможно, есть все-таки разница между Россией и Украиной – хотя бы в уровне разлитой в воздухе агрессии.