Пятая годовщина войны в Ираке почти совпала с другой мрачной статистикой: число погибших американских солдат достигло 4 тысяч. Очередной символический рубеж в этом конфликте вызвал резко противоречивую политическую оценку. Так Барак Обама, обещающий быстро вывести войска из Ирака, напомнил, что война там длится уже дольше, чем и Гражданская, и (для американцев) обе мировые войны. На что его оппоненты отвечают другой исторической ссылкой. Именно растянувшееся на многие десятилетия военное присутствие американских вооруженных сил в Германии, Японии и Южной Корее позволило этим странам создать здоровую демократию и процветающую свободную экономику. Как бы ни были несовершенны любые аналогии, такие параллели помогают ввести горячую дискуссию об Иракской войне в контекст большой — так сказать, «внегазетной» — истории. Именно поэтому резко возрос интерес широкой публики к академическим монографиям, объясняющим природу конфликта на Востоке. В том числе и к тем книгам, которые, как это делает Хью Кеннеди в своем труде «Великие арабские завоевания», начинают с самого начала.
Hugh Kennedy. The Great Arab Conquests. How the Spread of Islam Changed the World We Live In — Хью Кеннеди «Великие арабские завоевания, или Как распространение ислама изменило мир, в котором мы живем»
Немного найдется в истории таких стремительных перемен, какие внес в мир ислам. За каких-нибудь 15 лет, прошедших после смерти пророка Магомета в 632 году нашей эры, его никому неведомые последователи вышли из своих пустынь, и покорили все центры древней цивилизации Ближнего Востока. Они смели могущественную Персию, превратили ее блистательного врага — Византию — в жалкие огрызки государства и на большей части их территорий основали империю, такую же обширную, как Рим во времена его могущества. За следующие сто лет мусульманские армии продвинулись до границ Китая на востоке, а на западе они прошли 5 тысяч миль, чтобы сразиться с армией Меровингов (властителей тех земель, которые потом стали Францией). Кеннеди пишет:
Победа была не только военной. Одним махом мусульмане разбили тысячелетние торговые, культурные, политические и религиозные узы, связывающие южный и северный берега Средиземного моря. Первый и единственный раз в истории они создали империю, основанную исключительно на принципах религии. Они следовали только ее законам и ставили своей главной целью ее распространение. Они искоренили местные верования: зороастризм в Персии, буддизм в Центральной Азии и индуизм в долине Инда. Арабский язык из диалекта пустыни стал на несколько веков главным языком мира, вытеснив латынь и греческий, которые до него были первыми вместилищами человеческих знаний. Как и почему арабам-мусульманам удались их стремительные завоевания, до сих пор не вполне ясно.
Не то, чтобы никто не пытался это выяснить. Разумеется, сами арабы создали об этом целую литературу, в которой авторы ставят во главу угла моральное превосходство и сверхъестественное мужество мусульман по сравнению с «неверными». Много трудов арабских историков было посвящено описаниям талантов их полководцев и разборам сражений. Правда, все они приходят в явное противоречие как с хронологией, так и с географией. Современные историки, в основном, сосредотачиваются на конфликтах внутри античного мира, которые ослабили этот мир к моменту арабского нашествия. Рецензент книги Макс Роденбек (Max Rodenbeck. The Early Days) пишет:
Дело осложняет то обстоятельство, что документальные источники представляют собой тексты на греческом, ассирийском, коптском, армянском, персидском, китайском и арабском языках. Поэтому большинство ученых ограничивается локальными темами, и до Кеннеди никто из них даже не делал попытки обзора широкой картины политической истории первого века существования мусульманства. Надо сказать, что никто и не подходит для такого исследования больше, чем Хью Кеннеди. Скрупулезный историк, Кеннеди не увлекается гипотезами и не пренебрегает ранее отвергнутыми документами, где часто находит недостающие звенья истории.
Какая же картина возникает из его книги? «Арабские племена воевали между собой веками, — пишет Кеннеди, — но, подчинившись единому мусульманскому вождю — халифу, кочевники должны были перенаправить свою воинственность вовне, в противном случае она растерзала бы новорожденную Нацию Ислама». Более подробное пояснение есть в книге Игоря Ефимова «Грядущий Атилла»:
Проповедь Магомета внесла принципиальные перемены в жизнь арабов-кочевников. Их морально-религиозные обязательства по отношению к соплеменникам теперь распространялись на всех единоверцев. Раньше кровная месть допускала уничтожение любого соплеменника убийцы. Теперь остальные члены племени не несли за него ответственности, ибо для мстителей они уже были не чужаками, а братьями по вере. Зато война внешняя поощрялась, и проповедь Магомета разжигала воинственность «правоверных»: «Капля крови, пролитая за Божье дело, важнее, чем два месяца постов и молитв. Тому, кто падет в битве, простятся все грехи».
Воинственность арабов-кочевников была узаконена доктриной джихада, которая обещала воюющим за веру земные и небесные блага. Мученикам было обещано особое место в раю, простым воинам — четыре пятых военной добычи. И, однако, автор книги «Великие арабские завоевания» не перестает удивляться стремительности и масштабу триумфа мусульманских армий:
Ни воинственность мусульман; ни их мобильность, веками выработанная в пустынях; ни талант и опыт их полководцев не могут до конца объяснить, почему их на удивление маленькие армии (примерно 30 тысяч в Сирии, 10 тысяч в Ираке и 16 тысяч в Египте) сумели завоевать все эти густонаселенные страны. Несколько других факторов, возможно, сыграли решающую роль. Начиная с 540 года, эпидемии чумы регулярно опустошали страны Ближнего Востока и Средиземноморья. Взаиморазрушительные войны между Персией и Византией были вторым фактором: наступление мусульман захватило обе империи врасплох. Если бы Магомет родился на поколение раньше, и его последователи послали бы свои армии против двух великих империй, скажем, в 600-м году, арабам вряд ли бы удалось даже просто поколебать их.
Третьим фактором Кеннеди считает насилие византийских религиозных властей над другими верованиями — например, египтян и сирийцев, которые, спасаясь от религиозных притеснений, переходили на сторону арабов. Тем более, что арабские военачальники предъявляли покоренному населению довольно вегетарианские условия: «прими ислам или плати подать». А если откажешься — «умри». Ефимов приводит еще одну возможную причину победы кочевников: у них каждый мужчина был воин, а у оседлых народов воевала лишь военная каста и наемники.
Так или иначе, но с VIII века по XI арабский халифат был уже не сборищем кочевых племен, а земледельческой империей, создавшей тысячи памятников собственной культуры и сохранившей тысячи памятников античности. И как все империи, она в свое время начала распадаться и была захвачена агрессивными турками-сельджуками, которые приняли ислам в его суннитской версии, и дали империи новые силы, чтобы вести долгое противоборство с христианским миром, получившее название Крестовых походов.
Интереснейшая книга Хью Кеннеди обладает, по мнению рецензента Роденбека, одним недостатком: «Кеннеди, — пишет он, — разочарует широкого читателя своим явным нежеланием выносить приговоры».
