Приспособление животных к городской жизни - это один из интереснейших эволюционных процессов, который происходит на глазах у людей. По мнению ученых, дикие животные, осваивая город, превращают его из чистого потребителя природных ресурсов в более сбалансированную экосистему, и задача человека всячески помогать животным.
Старший научный сотрудник лаборатории экологии и охраны природы биологического факультета МГУ Владимир Фридман рассказывает о том, как и почему дикие животные становятся «горожанами».
– Как животные приспосабливаются к городу? Почему вдруг они начинают приходить из своих естественных мест обитания в шумные города?
– Если исходить из эволюционной экологии, то странно не то, что животные город осваивают, а то, что они не делают это все и сразу. Дело в том, что те виды, которые могут быстро освоить город, открывают для себя важные экологические преимущества. Например, если мы возьмем лес Валдайской возвышенности, то там живет шесть видов землероек, и они съедают полностью весь запас беспозвоночных. Новые виды землероек туда практически не могут проникнуть. И другие виды проникают только в более продуктивные местообитания, например, поймы рек. А вот в городе всегда избыток ресурсов. Город экономически развивается, он втягивает биомассу, энергию. То есть город на ограниченную территорию притягивает много разных биогенов, органики и это все сильно поднимает продуктивность экосистемы. Водоемы сильны, трофицированы, то есть в них много азота и фосфора, в почве больше органики. В городе больше потенциальной пищи для всех тех живых существ, которые живут в регионе.
Если с точки зрения человека городской пруд – это грязная вода, то с точки зрения многих животных – это важный ресурс. Плюс над каждым городом стоит тепловой след, сжигается топливо, температура в городе на 2-4 градуса в среднем выше, чем в области, и климат мягче. И поэтому, например, у тех птиц, которые гнездятся в городе ниже смертность от климатических условий. То есть в городе климат более морской, чем в окружающем регионе. Средневековая поговорка – городской воздух делает свободным, в полной мере приложима и к животным. Если они могут в нем закрепиться, они чувствуют себя очень хорошо. Особенно если они войдут в город раньше, чем хищники и конкуренты.
– Но разве город не накладывает в свою очередь серьезные ограничения, к которым эти животные не приспособлены и которые очень сильно влияют на их жизнь?
– Конечно, накладывает. Очень важно с природоохранной точки зрения, что регулировать рост урбанизированных ареалов мы не умеем. У всех городов планеты территория увеличивается быстрее, чем население. Дикие виды и дикие сообщества на большинстве освоенных территорий, либо урбанизируются, либо исчезают. Если какой-то вид не может проникнуть в город, то значит есть некое препятствие. Значит город организован так, что является к нему недружественным. И одна из задач нашей лаборатории уже практическая – это создание экологической инфраструктуры, например, планирование насаждений таким образом, чтобы максимальное число видов могло город освоить.
– Хорошо ли для города, если в нем будет много видов всех животных и птиц? Сейчас, например, жители Англии страдают от того, что там много лис: лисы мешают жить людям.
– Есть два момента. Первый - это то, что дикие лисы, живущие в диких парках, это лучше, чем живущие в тех же парках одичавшие собаки. В каждом крупном парке Москвы есть стая собак, у них есть полуволчьи логова, ямы, и они там живут. Они неприятны для людей, они уничтожают все живое в нижнем ярусе. Опять же в том же самом, например, Измайловском парке, на лето переселяются серые крысы из строений. И в высоком травостое они выполняют роль неспециализированного хищника типа мангуста. Если там живут куньи, ласка, горностай, то крыс меньше. Наверное, все-таки лучше разнообразие диких видов, чем однообразие синантропов. Синантропы – это виды, живущие за счет человека и рядом с ним – крысы, голуби, одичавшие собаки, кошки. Освоение города дикими видами позволяет синантропов как-то ограничивать и уменьшать их численность. Тем более, что в город вообще вещества приходят много больше, чем город может освоить. То есть если сравнивать город с экосистемой, то в нем не хватает редуцентов, поэтому город вынужден отходы захоранивать. Редуценты - это те, кто разлагает трупы, остатки, то есть бактерии, грибы, все прочие. Городская экономика производит товары, а каждый товар – это отложенный отход и с их утилизацией городская экосистема, в отличие от природных экосистем, не справляется. И дикие виды выполняют забесплатно часть работы, которую городские службы выполняют за деньги, тратя при этом энергию. Поэтому, как мне кажется, привлечение диких животных в город выгодно, практично во всяком случае. Второй аспект. Человек старается контактировать с дикой природой. Горожанин, у которого еще два поколения назад 80% предков жило в деревне, старается контактировать с дикой природой. Еще в позднесоветское время была показана тенденция, что чем крупнее город, тем больше часов в среднем горожанин проводит за городом, на даче, в лесу и так далее. Этим естественно они разрушают природу региона. Для того, чтобы они ездили, строится сеть дорог, фрагментируются леса, выделяются земли под их дачи и уже суммарная площадь дачных участков соответствует суммарно примерно трем площадям Москвы. Если хотя бы часть этих контактов они будут получать в островках дикой природы в городе, то нагрузка на регион сильно уменьшается.
– Можно сказать, что лучше, если дикая природа и дикие животные приходят к нам в город, чем когда мы, горожане, приходим к ним.
– Да, именно так. Тем более в ближайшем будущем с периферией крупных урбанизированных регионов что-то надо делать. Например, по подсчетам коллег из автодорожного института, если Москва расширится еще вдвое при том же соотношении зданий и зелени, то в центре Москвы концентрация кислорода с 21% упадет, скажем, до 16%. Уже сегодня в жаркие дни июля на Ленинградском шоссе или под мостом на Таганской площади буквально нечем дышать. Так будет во всем центре постоянно.
Я повторюсь – город не умеет все свои функции выполнять на своей территории, он расползается, он потребляет природные ресурсы - воду, кислород, биомассу всего региона. Вот эта зеленая периферия нужна, чтобы как-то компенсировать воздействие города. Она становится все меньше, она сокращается как шагреневая кожа. Содействие урбанизации диких видов и восстановление островков дикой природы в самом городе позволяет хотя бы частично превратить город из потребляющей системы, экосистемы в продуктивную и тем самым снизить нагрузку.
– А как привлечь животных, ведь заставить их жить в Москве нельзя?
– Они постоянно предпринимают эти попытки сами и пользуются любой возможностью, которую городская техносистема им предоставляет. Например, у нас были люблинские поля орошения, фактически это был природный заказник, где технология выкладывания осадка имитировала все разнообразие вводно-болотных мест обитания от илистых отмелей, где могут кормиться кулики, до сырых лугов, где встречаются самые разные воробьиные птицы. И на обширной территории были фактически дикие виды, где встречались и гнездились даже виды птиц, занесенных в Красную книгу. К сожалению, эти поля застроили жилыми зданиями, хотя был альтернативный проект, представленный нашими орнитологами, о превращении этой территории в орнитологический парк.
В Англии стараются такие техногенные водоемы не уничтожать, не застраивать, а восстанавливать островки дикой природы – растительность, насекомых, привлекать птиц. В сборнике «Птицы техногенных водоемов» есть обзорная статья Ксении Всеволодовны Авиловой об английском опыте. То есть в Англии стараются использовать всякую возможность, например, станции водоподготовки, где отстаивается осадок. Вокруг города много таких техноучастков, их стараются не уничтожать, а наоборот в технологическом процессе учитывать всякую возможность заселения дикими видами. У нас просто все уничтожено. И таких случаев очень много, начиная с уничтожения старых деревьев при точечной застройке. А ведь некоторые дикие виды настолько освоили город, что до центральных кварталов доходят: мухоловка-пеструшка, большая синица, лазоревка. То есть если какие-то виды не могут городскую среду освоить, то как правило, это недостаток экологической инфрастуктуры. Раньше считалось, что водопровод с канализацией городу не очень нужен, можно воду из реки черпать, а отходы будет ассенизационная бочка вывозить. Сейчас складывается понимание, что в городе нужна продуманная система зеленых насаждений, если в технологический термин использовать, «луговых участков», «вводно-болотных угодий», которая была бы дружественной к диким видам.
