В эфире Геленджик, Яна Сахарова:
Жители курортных городов Краснодарского края стали чаще страдать от наводнений. Виной тому варварские методы природопользования, в основном - добыча леса. Особенно не везет тем, чьи дома расположены на берегах горных рек. С каждым годом наводнения здесь случаются всё чаще. Рассказывает жительница Геленджика Галина Мельниченко.
Галина Мельниченко: Раньше раз в 10 лет было такое наводнение капитальное, а сейчас буквально 2-3 раза в год – очень частые стали. Вот в течение 10 лет мы жили, не было ни одного наводнения, а за последние 5 лет мы их пережили Бог знает сколько. Вода выходит из русла, заходит прямо во двор, идет даже выше забора. Пришлось весь двор поднять выше уровня. Последнее наводнение было буквально неделю-две назад. Вода зашла в подвал, поднялась там почти под самый потолок. Бочки там с вином стояли – все поплыли, закрутки всевозможные – всё разбилось. В общем, бед наделало - всё заилило, пришлось двор чистить и на улице убирать.
Яна Сахарова: Река Вулан, на берегу которой стоят сотни частных домов, в узком ущелье имеет капризный характер. И без вмешательства лесорубов здесь возможны неожиданные паводки и оползни. Однако вырубка и вывоз леса на горных склонах еще больше увеличивают эту опасность, не говоря уже о том, что добыча леса по берегам горных рек оказывает негативное воздействие на водные ресурсы и водоснабжение курортов, поясняет координатор Экологической вахты по Северному Кавказу Андрей Рудомаха.
Андрей Рудомаха: Когда леса вырубаются, то экосистема, которая до этого находилась в устойчивом состоянии, выходит из равновесия. Выпадающие осадки вместо того, чтобы аккумулироваться по площади бассейна, они резко попадают в реки, и это приводит к наводнениям. Это приводит к наводнениям, оползням, селям. В горных регионах, таких как Краснодарский край и в районе Сочи на Красной поляне, в поселке Мезмай в Апшеронском районе, в Туапсинском, в Геленджике. Очень много таких примеров.
Яна Сахарова: Малые реки черноморских курортов Краснодарского края медленно, но верно деградируют. Местные жители вспоминают, что раньше по реке ходили корабли, а теперь, чтобы искупаться в ней, нужно найти яму побольше, рассказывает геленджичанин Евгений Новгородов.
Евгений Новгородов: Обмельчала речка, конечно, очень сильно. Очень сильно несет грунт с гор. Лес уже этот грунт не держит, и гравия прибавляется с каждым годом. Не так давно речку даже чистили, и уже у грунта опять почти тот же уровень. Рыбы, конечно, стало меньше. Вулан – тот вообще когда-то был судоходный, где-то на километр могли подниматься по нему корабли. Сейчас это просто смешно. Каждый год русло прокапывают в устье, чтобы катера могли проходить. Если раньше можно было купаться в каких-то ямах на речке, то сейчас их практически не осталось.
Яна Сахарова: Экологи утверждают, что в нетронутых лесах реки не могут пересохнуть. К примеру, еще 30 лет назад каскад Пшадских водопадов в Геленджике производил величественное впечатление. Теперь лес искалечен вырубками, которые изменили режим течения реки, и водопады заметно обмелели, рассказывает Андрей Рудомаха.
Андрей Рудомаха: Реки Кавказского заповедника, где не велось рубок, во-первых, они полноводные. Там всё в нормальном состоянии. Реки же, где всё вырублено, кроме того, что там наводнения, во время засухи летней там всё пересыхает. То есть вода не накапливается и постепенно отдается, как это должно быть, она вся сразу попадает в русло и уходит. Реки там, где не тронутые леса, они никогда не пересыхают.
Яна Сахарова: Согласно положению о водоохранных зонах рубить лес по берегам рек запрещено. В Лесном хозяйстве Геленджика утверждают, что все путевки лесорубам они выдают согласно действующему законодательству. На сотни квадратных километров в здешних лесах приходится порядка 5 лесников. Естественно, всю территорию они обследовать не могут. Но и в прокуратуру с заявлением никто не обращался, а без него, как известно, ни о каких проверках речи быть не может. Леса вдоль горных рек, в том числе уникальные буковые рощи, продолжают нещадно истреблять.
Жители курортных городов Краснодарского края стали чаще страдать от наводнений. Виной тому варварские методы природопользования, в основном - добыча леса. Особенно не везет тем, чьи дома расположены на берегах горных рек. С каждым годом наводнения здесь случаются всё чаще. Рассказывает жительница Геленджика Галина Мельниченко.
Галина Мельниченко: Раньше раз в 10 лет было такое наводнение капитальное, а сейчас буквально 2-3 раза в год – очень частые стали. Вот в течение 10 лет мы жили, не было ни одного наводнения, а за последние 5 лет мы их пережили Бог знает сколько. Вода выходит из русла, заходит прямо во двор, идет даже выше забора. Пришлось весь двор поднять выше уровня. Последнее наводнение было буквально неделю-две назад. Вода зашла в подвал, поднялась там почти под самый потолок. Бочки там с вином стояли – все поплыли, закрутки всевозможные – всё разбилось. В общем, бед наделало - всё заилило, пришлось двор чистить и на улице убирать.
Яна Сахарова: Река Вулан, на берегу которой стоят сотни частных домов, в узком ущелье имеет капризный характер. И без вмешательства лесорубов здесь возможны неожиданные паводки и оползни. Однако вырубка и вывоз леса на горных склонах еще больше увеличивают эту опасность, не говоря уже о том, что добыча леса по берегам горных рек оказывает негативное воздействие на водные ресурсы и водоснабжение курортов, поясняет координатор Экологической вахты по Северному Кавказу Андрей Рудомаха.
Андрей Рудомаха: Когда леса вырубаются, то экосистема, которая до этого находилась в устойчивом состоянии, выходит из равновесия. Выпадающие осадки вместо того, чтобы аккумулироваться по площади бассейна, они резко попадают в реки, и это приводит к наводнениям. Это приводит к наводнениям, оползням, селям. В горных регионах, таких как Краснодарский край и в районе Сочи на Красной поляне, в поселке Мезмай в Апшеронском районе, в Туапсинском, в Геленджике. Очень много таких примеров.
Яна Сахарова: Малые реки черноморских курортов Краснодарского края медленно, но верно деградируют. Местные жители вспоминают, что раньше по реке ходили корабли, а теперь, чтобы искупаться в ней, нужно найти яму побольше, рассказывает геленджичанин Евгений Новгородов.
Евгений Новгородов: Обмельчала речка, конечно, очень сильно. Очень сильно несет грунт с гор. Лес уже этот грунт не держит, и гравия прибавляется с каждым годом. Не так давно речку даже чистили, и уже у грунта опять почти тот же уровень. Рыбы, конечно, стало меньше. Вулан – тот вообще когда-то был судоходный, где-то на километр могли подниматься по нему корабли. Сейчас это просто смешно. Каждый год русло прокапывают в устье, чтобы катера могли проходить. Если раньше можно было купаться в каких-то ямах на речке, то сейчас их практически не осталось.
Яна Сахарова: Экологи утверждают, что в нетронутых лесах реки не могут пересохнуть. К примеру, еще 30 лет назад каскад Пшадских водопадов в Геленджике производил величественное впечатление. Теперь лес искалечен вырубками, которые изменили режим течения реки, и водопады заметно обмелели, рассказывает Андрей Рудомаха.
Андрей Рудомаха: Реки Кавказского заповедника, где не велось рубок, во-первых, они полноводные. Там всё в нормальном состоянии. Реки же, где всё вырублено, кроме того, что там наводнения, во время засухи летней там всё пересыхает. То есть вода не накапливается и постепенно отдается, как это должно быть, она вся сразу попадает в русло и уходит. Реки там, где не тронутые леса, они никогда не пересыхают.
Яна Сахарова: Согласно положению о водоохранных зонах рубить лес по берегам рек запрещено. В Лесном хозяйстве Геленджика утверждают, что все путевки лесорубам они выдают согласно действующему законодательству. На сотни квадратных километров в здешних лесах приходится порядка 5 лесников. Естественно, всю территорию они обследовать не могут. Но и в прокуратуру с заявлением никто не обращался, а без него, как известно, ни о каких проверках речи быть не может. Леса вдоль горных рек, в том числе уникальные буковые рощи, продолжают нещадно истреблять.