На сцене театре имени Моссовета Чеховский фестиваль представляет хореодраму Мэтью Боурна, основанную на романе Оскара Уайльда "Портрет Дориана Грея".
4 года назад в рамках Международного фестиваля имени Чехова английский режиссер и хореограф Мэтью Боурн представил спектакль "Пьеса без слов" по пьесе Гарольда Пинтера. Он был похож на английский мюзикл 50-х-60-х годов, только без пения: все сделано пластическими средствами . Два года назад чеховский фестиваль привез "Лебединое озеро" того же Боурна, - спектакль, блистательно оригинальный по замыслу и хореографии, но в нем уже были признаки кича.
И вот - третья встреча с компанией "New Adventures" и Мэтью Боурном. Снова - классический сюжет "Дориан Грей" по роману Оскара Уайльда.
- Я думал, что предыдущие мои балеты, которые я привозил - "Пьеса без слов" и "Лебединое озеро", - это самые темные мои постановки, - говорит Мэтью Боурн. – Но я взял роман Оскара Уайльда и перенес его в наше время. Темы, затронутые в этом романе, очень актуальны и в наше время тоже: что слава делает с нами. Самое большое изменение, которое я внес в свою постановку - изменил пол главных действующих лиц. Мне показалось, что в романе не было какой-то очень сильной женской линии. Я сделал так, что лорд Генри в моей постановке становится Леди Г. Она представлена как очень властная фигура в этом мире. С помощью фотографа Бэзила в моей версии она превращает Дориана Грея в очень известное лицо, которое есть везде - на растяжках, в журналах, везде. Он становится иконой. Собственно, он становится лицом одеколона, который мы называем "Бессмертие".
* * *
Если прежние работы Боурна были очень остроумны, то этот спектакль весьма серьезен. Всего две-три шутки: будильник, который играет музыку Чайковского, бездонная кровать, в которой помещается с десяток развратников, - да еще сцена, в которой имиджмейкеры лепят образ будущей фотомодели (от "Дискобола" Мирона до "Мыслителя" Родена), но останавливаются на проверенном временем образе самовлюбленного самца. Растлевают Грея не интеллектуальными парадоксами, а простыми физическими действиями; соблазняют не афоризмами о нетленности и аморализме красоты, а телами - женскими, мужскими - без разницы. Стало быть, значительную часть зрелища составляют постельные, "партерные" дуэты и сцены массовых вакханалий - на фотосессиях, в богемных салонах, в кислотных ночных клубах.
Музыка Терри Дэвиса звучит в живом исполнении. Собственно танца немного: исполнители сильного впечатления не производят, запоминаются не движениями, а позами, что, впрочем, логично - если речь идет о модельном бизнесе.
Мистического портрета здесь нет, есть рекламные щиты с фотографией Дориана Грея - лицо одеколона "Бессмертный". К финалу плакат изорван, по нему растекаются ржавые пятна, первые буквы смыты, остается надпись "Смертный". Еще есть двойник - весь второй акт он преследует Дориана, заставляя его наблюдать за самим собой со стороны. Герой убивает негодное отражение и умирает сам (почти как в романе Уайльда).
Лорд Генри действительно превращен в Леди Г. Но ничего властного в ней нет, если не считать властно притягивающих внимание красивых ног. Сибила Вэйн стала Сирилом. В романе это была драматическая актриса, в которую Дориан влюбился, увидев ее в роли Джульетты. В спектакле это танцор, исполнитель партии Ромео в балете на музыку Прокофьева. А художник Бэзил здесь - фотограф глянцевого журнала.
В романе Сибила и Бэзил любили Дориана Грея, они - невинные жертвы, их жаль. В спектакле Сирил отдается Дориану, узнав, что тот знаменит, и всю дорогу портит ему кровь жеманными выходками солиста классического балета. А Бэзил, верный помощник Леди Г., слуга гламура, соблазнил Дориана, использовал как источник собственного вдохновения и предал. Выходит, поделом им обоим.
К тому же, все эти операции по перемене пола действующих лиц лишены всякого смысла. Если была охота акцентировать гомосексуальную линию, то тут вполне уместен именно Лорд Генри.
Вместо трагической и мистической поэмы о гибели человеческой души вышла поверхностная эффектная агитка, направленная против шоу-бизнеса, при этом, выполненная в формах самого шоу-бизнеса. Оскара Уайльда просто использовали, как имя привлекательное. Оно, видимо, до сих пор продается лучше, чем имя любого хореографа.
4 года назад в рамках Международного фестиваля имени Чехова английский режиссер и хореограф Мэтью Боурн представил спектакль "Пьеса без слов" по пьесе Гарольда Пинтера. Он был похож на английский мюзикл 50-х-60-х годов, только без пения: все сделано пластическими средствами . Два года назад чеховский фестиваль привез "Лебединое озеро" того же Боурна, - спектакль, блистательно оригинальный по замыслу и хореографии, но в нем уже были признаки кича.
И вот - третья встреча с компанией "New Adventures" и Мэтью Боурном. Снова - классический сюжет "Дориан Грей" по роману Оскара Уайльда.
- Я думал, что предыдущие мои балеты, которые я привозил - "Пьеса без слов" и "Лебединое озеро", - это самые темные мои п
Самое большое изменение, которое я внес в свою постановку - изменил пол главных действующих лиц
* * *
Если прежние работы Боурна были очень остроумны, то этот спектакль весьма серьезен. Всего две-три шутки: будильник, который играет музыку Чайковского, бездонная кровать, в которой помещается с десяток развратников, - да еще сцена, в которой имиджмейкеры лепят образ будущей фотомодели (от "Дискобола" Мирона до "Мыслителя" Родена), но останавливаются на проверенном временем образе самовлюбленного самца. Растлевают Грея не интеллектуальными парадоксами, а простыми физическими действиями; соблазняют не афоризмами о нетленности и аморализме красоты, а телами - женскими, мужскими - без разницы. Стало быть, значительную часть зрелища составляют постельные, "партерные" дуэты и сцены массовых вакханалий - на фотосессиях, в богемных салонах, в кислотных ночных клубах.
Музыка Терри Дэвиса звучит в живом исполнении. Собственно танца немного: исполнители сильного впечатления не производят, запоминаются не движениями, а позами, что, впрочем, логично - если речь идет о модельном бизнесе.
Мистического портрета здесь нет, есть рекламные щиты с фотографией Дориана Грея - лицо одеколона "Бессмертный". К финалу плакат изорван, по нему растекаются ржавые пятна, первые буквы смыты, остается надпись "Смертный". Еще есть двойник - весь второй акт он преследует Дориана, заставляя его наблюдать за самим собой со стороны. Герой убивает негодное отражение и умирает сам (почти как в романе Уайльда).
Лорд Генри действительно превращен в Леди Г. Но ничего властного в ней нет, если не считать властно притягивающих внимание красивых ног. Сибила Вэйн стала Сирилом. В романе это была драматическая актриса, в которую Дориан влюбился, увидев ее в роли Джульетты. В спектакле это танцор, исполнитель партии Ромео в балете на музыку Прокофьева. А художник Бэзил здесь - фотограф глянцевого журнала.
В романе Сибила и Бэзил любили Дориана Грея, они - невинные жертвы, их жаль. В спектакле Сирил отдается Дориану, узнав, что тот знаменит, и всю дорогу портит ему кровь жеманными выходками солиста классического балета. А Бэзил, верный помощник Леди Г., слуга гламура, соблазнил Дориана, использовал как источник собственного вдохновения и предал. Выходит, поделом им обоим.
К тому же, все эти операции по перемене пола действующих лиц лишены всякого смысла. Если была охота акцентировать гомосексуальную линию, то тут вполне уместен именно Лорд Генри.
Вместо трагической и мистической поэмы о гибели человеческой души вышла поверхностная эффектная агитка, направленная против шоу-бизнеса, при этом, выполненная в формах самого шоу-бизнеса. Оскара Уайльда просто использовали, как имя привлекательное. Оно, видимо, до сих пор продается лучше, чем имя любого хореографа.