Год назад в США было объявлено о крупнейшем в истории страны банкротстве инвестиционного банка. После краха Lehman Brothers международные кредитные рынки фактически закрылись. Экономика России, как и многих других стран, в одночасье лишилась доступного кредитования из-за рубежа.
После сообщения о банкротстве американского банка Lehman Brothers, на которого в сентябре 2008 года так и не нашлось покупателя, мировые рынки акций всего за три дня потеряли 6 процентов, обесценившись почти на 43 триллиона долларов. Ставки межбанковского кредитования подскочили в несколько раз, после чего кредитные рынки фактически закрылись для заемщиков из всех стран, включая Россию — глобальный финансовый кризис вошел в острую фазу.
"Вне сомнения, это основной повод, из-за которого российская экономика стала резко замедляться, а потом падать, — уверен главный экономист финансовой корпорации "Уралсиб" Владимир Тихомиров. — Почему повод, а не причина? Потому что причина глубже. Она заключается в том, что в российской экономике в течение долгих лет катастрофически не хватает длинных денег. В России перманентно высокий уровень инфляции, что делает ставки даже по краткосрочным кредитам высокими, а по длинным — фактически заградительными для бизнеса. За два-три года до банкротства Lehman Brothers и начала развития кризиса в его нынешней форме ставки по кредитам на мировых рынках существенно упали. Этим воспользовались многие российские заемщики, компании и банки и в два-три раза увеличили свой внешний долг. Но долг, в основном, был краткосрочный. Схлопывание кредитных рынков после банкротства Lehman Brothers сразу поставило вопрос о том, как можно этот долг рефинансировать, потому что большинство компаний брали деньги на короткий срок и вкладывали их в длительные проекты".
Для поддержания ликвидности государство предоставило российским банкам кредиты на крупные суммы, однако заместить зарубежные заимствования в полной мере они не могли.
"С одной стороны, доля государственных средств в пассивах банковского сектора выросла где-то с 1-2 процентов в начале 2008 года до 12 процентов в конце, — объясняет главный экономист Альфа-банка Наталия Орлова. — По сути, рост пришелся как раз на четвертый квартал, на месяцы после банкротства Lehman Brothers. С другой стороны, качество этих денег нельзя сравнить напрямую с внешним долгом: те средства приходили на 3-5 лет, иногда дольше, а от Центрального банка — все-таки на перспективу 1 год, а то и на 3-6 месяцев. Поэтому срочность денег абсолютно разная".
Российский рынок межбанковского кредитования, в течение первой же недели после банкротства Lehman Brothers фактически опустевший, к прежним объемам кредитования не вернулся до сих пор. Доверие больших банков, которые прошлой осенью кардинально пересмотрели предельные объемы межбанковского кредитования, по отношению друг к другу в какой-то степени восстановилась, признает Наталия Орлова, но обмен межбанковским фондированием наладился именно между крупными игроками. "До осени 2008 года в работу межбанковского рынка было вовлечено гораздо больше банков, — напоминает главный экономист Альфа-банка. — Региональные банки, у которых ликвидности, как правило, не доставало, выступали заемщиками, а крупные банки ликвидность на рынок предлагали. Сейчас риски мелких, региональных банков рассматриваются как высокие, поэтому они по-прежнему в значительной мере отрезаны от системы рефинансирования через межбанковский рынок".
Ликвидность банковской системы России в целом государство за счет своих кредитов поддержало. Но банки, даже имея средства, не спешат обращать их в новые кредиты, опасаясь за их возврат. Причем происходит это не только в России, но и в мире. "Даже крупнейшие американские банки не наращивают свои кредитные портфели именно из-за того, что пока очень сложно оценить риски заимствований, то есть насколько новые заемщики будут способны обслуживать долг", — говорит Владимир Тихомиров. Как долго продлится эта неопределенность, напрямую зависит от того, насколько уверенно мировая экономика будет выходить из кризиса.
"С начала года объем корпоративных кредитов в России в рублевом выражении фактически не поменялся, — констатирует Наталия Орлова. — Розничные кредиты сократились примерно на 7 процентов. Мы видим кредитное сжатие несмотря на то, что внутреннее фондирование вроде бы чувствует себя не так плохо. Мне кажется, что оно связано с отсутствием хороших заемщиков. Мы видим сжатие экономической активности, платежеспособный спрос сокращается, многие предприятия пересматривают свои бизнес-планы. Поэтому банки не могут брать на себя кредитные риски в том же масштабе, как во время российского экономического бума".