В Государственном литературном музее открылась выставка графики и живописи Юло Соостера, культовой фигуры советского андеграунда. Работы этого художника давно не показывали в Москве. Нынешнюю выставку приурочили к выходу в свет книги воспоминаний вдовы художника Лидии Соостер "Я с улицы Красина".
Семь лет Юло Соостер провел в лагерях ГУЛАГа. А в 1962 году его картины оказались на той, вошедшей в историю, выставке в Манеже, что так возмутила Никиту Хрущева.
"У Юло спросили про одну из картин: "Это что такое?" А у него от волнения всегда акцент увеличивался. Он говорит: "Это лунный пейзаж". А Хрущев тут же начал кричать: "Я тебя за границу вышлю, я тебя в лагерь отправлю!" Юло ответил: "Я там уже был..." - это строки из воспоминаний Лидии Соостер.
Сейчас на выставке можно увидеть лагерные рисунки Соостера. Некоторые обгорели по краям. Во время обысков художнику приходилось сжигать их. Если работы этого периода еще вполне реалистические, традиционные, то более поздние вещи уже ни с чьими другими не спутаешь. Сюрреализм, конечно, оказал на Соостера сильнейшее влияние, но был воспринят им по-своему.
Часть экспонатов для выставки в Литературном музее предоставлена обществом "Мемориал", другие вещи – из личных коллекций, рассказал Радио Свобода сын художника Тэнно Соостер:
– На выставке есть две или три работы периода его полного расцвета. "Можжевельники", написанные незадолго до смерти, геометрические, с игрой фактуры – это как раз самые что ни на есть качественные его работы. Есть, например, работы, которых не было видно очень давно. То есть некоторые коллекционеры их держали и никому не давали, а в этот раз они вдруг решились на выставку. Потому что многие из них были знакомы с моей мамой, и вот в честь такой презентации они решили пойти навстречу. Мама и папа познакомились в лагере в Караганде. Вышедшая сейчас книжка – это полный текст воспоминаний, снабженный большим количеством фотографий и иллюстраций.
И еще одна цитата из воспоминаний Лидии Соостер:
"Юло никогда не понимал, как может искусство программироваться начальством. Он был абсолютно свободен, и ему казалось, что его загоняют в клетку, из которой он не мог найти выхода. Только незадолго до смерти к нему пришла какая-то успокоенность, он говорил, что все равно, где работать, лишь бы работать. Но сначала для него это было ужасно".
Семь лет Юло Соостер провел в лагерях ГУЛАГа. А в 1962 году его картины оказались на той, вошедшей в историю, выставке в Манеже, что так возмутила Никиту Хрущева.
"У Юло спросили про одну из картин: "Это что такое?" А у него от волнения всегда акцент увеличивался. Он говорит: "Это лунный пейзаж". А Хрущев тут же начал кричать: "Я тебя за границу вышлю, я тебя в лагерь отправлю!" Юло ответил: "Я там уже был..." - это строки из воспоминаний Лидии Соостер.
Сейчас на выставке можно увидеть лагерные рисунки Соостера. Некоторые обгорели по краям. Во время обысков художнику приходилось сжигать их. Если работы этого периода еще вполне реалистические, традиционные, то более поздние вещи уже ни с чьими другими не спутаешь. Сюрреализм, конечно, оказал на Соостера сильнейшее влияние, но был воспринят им по-своему.
Часть экспонатов для выставки в Литературном музее предоставлена обществом "Мемориал", другие вещи – из личных коллекций, рассказал Радио Свобода сын художника Тэнно Соостер:
– На выставке есть две или три работы периода его полного расцвета. "Можжевельники", написанные незадолго до смерти, геометрические, с игрой фактуры – это как раз самые что ни на есть качественные его работы. Есть, например, работы, которых не было видно очень давно. То есть некоторые коллекционеры их держали и никому не давали, а в этот раз они вдруг решились на выставку. Потому что многие из них были знакомы с моей мамой, и вот в честь такой презентации они решили пойти навстречу. Мама и папа познакомились в лагере в Караганде. Вышедшая сейчас книжка – это полный текст воспоминаний, снабженный большим количеством фотографий и иллюстраций.
И еще одна цитата из воспоминаний Лидии Соостер:
"Юло никогда не понимал, как может искусство программироваться начальством. Он был абсолютно свободен, и ему казалось, что его загоняют в клетку, из которой он не мог найти выхода. Только незадолго до смерти к нему пришла какая-то успокоенность, он говорил, что все равно, где работать, лишь бы работать. Но сначала для него это было ужасно".