Независимое юридические экспертное сообщество России выступило с критикой реформы следствия, которая была начата с подачи президента Медведева. Новый Следственный комитет, как планируется, будет работать вне системы прокуратуры, МВД, ФСБ и службы наркоконтроля. Единый и самостоятельный следственный комитет должен получить правовую основу после принятия специального закона. Президент внес его проект в Госдуму в конце сентября. Многие депутаты заявляли, что законопроект будет рассмотрен уже в этом году. Независимые эксперты пришли к заключению, что президентская идея о едином Следственном Комитете еще сырая и многие положения проекта закона наводят на мысль о монополизации следствия в России, при этом не дают гарантий его независимости и неподкупности.
Обсуждение этого закона в обществе и в парламенте крайне необходимо, убеждены юристы. Необходимо потому, что от этого закона зависит жизнь каждого из нас. Будем ли мы бояться каждого стука в дверь или того, что нас могут прямо из вагона метро отправить на Соловки, или мы будем защищены – зависит именно от этого закона. Такие слова приводит в качестве аргумента член Независимого экспертно-правового совета, заслуженный юрист РСФСР Юрий Костанов. Он выступает за введение - а, точнее, за возврат в России института судебного следствия. Это значит, что следователь должен подчиняться только суду – и никому более:
– На сегодняшний день у нас нет ни объективного, независимого суда, ни независимых следователей. И то, что сейчас пытаются выделить следователей из системы прокуратуры – это односторонний шаг. Потому что зависимость следователя от спецслужб не менее опасна, чем зависимость его от прокуроров. Степень независимости, хотя бы по закону, должна быть такая же, как у судьи. Фигуру следователя нужно поднять до уровня следственного судьи.
Юристы сходятся на том, что если во главе Следственного комитета будет стоять человек, назначенный президентом, о независимом следственном органе речь идти не может. Они убеждены, что вначале необходимо законодательно ввести гарантии независимости, а уже потом создавать единый Следственный комитет. Судья Коституционного суда в отставке, доктор юридических наук Тамара Морщакова отмечает, что "основной", в кавычках, революционный шаг в проекте нового закона в том, что из фразы "Следственный комитет при прокуратуре" авторы убрали слова "при прокуратуре". Морщакова указывает на различные странности нового законопроекта:
– Закон, в том виде, в каком он предложен, консервирует недостатки системы. Поэтому и не может привести к кардинальному ее улучшению. Что это такое – отнести к основным задачам Следственного комитета совершенствование нормативно-правового регулирования в его сфере деятельности? Значит, мы продолжаем закреплять принцип, согласно которому каждый реформирует себя. Невероятной широты полномочия получил председатель Следственного комитета. Установлен перечень всяких награждений, который может получить работник Следственного комитета. А потом замечательный пункт: председатель может дополнительно устанавливать не предусмотренные законом поощрения. Может быть, он в баню поведет этого работника, я не знаю, предложит ему какие-то интимные услуги.
Посмотрите, на какой уровень задраны гарантии независимости работника Следственного комитета. Не допускается ничего – задержание, привод, досмотр. А мы что, не знаем, что следователей нужно за руки хватать, когда они взятки берут?! Это, по сути, уровень гарантий судьи. Следственный комитет не руководит прокуратурой. И кроме того, председатель Следственного комитета как и вообще все это начальство, не может подменять собой законодателя. Есть вещи, которые могут регулироваться только на уровне закона.
Юрист Юрий Пастухов также нашел в законопроекте много несуразностей, и одна из них – всеобщая забывчивость наших законодателей:
– Самое интересное, что у нас как-то совершенно забыли документ Верховного Совета РСФСР (пусть расстрелянного, но, тем не менее) – это концепция судебной реформы, принятая в 1991 году. Ее никто не дезавуировал как документ, принятый государством. Согласно этому документу жалобы на действия решения руководителей, ходатайство по уголовным делам рассматриваются в следственных органах. Они рассматриваются не процессуальным лицом, руководителем следственного органа, не следователем, они рассматриваются в органах.
Далее: из статьи 15 нового закона я пытался понять, а какая, собственно, государственная служба в Следственном комитете? У нас есть закон об основах государственной службы РФ. У нас есть государственная гражданская служба, военная служба и правоохранительная служба. В законе написано, что работники Следственного комитета являются федеральными государственными служащими. А какими федеральными государственными служащими? Абсолютно не выдерживают критики и критерии, предъявляемые к сотрудникам – прямо в законе написано, что следователем может быть студент, закончивший три курса. Это что за издевательство? Требование к руководителю следственного подразделения – три года следственного стажа. Три года – это профессиональное взросление как специалиста, а не как руководителя.
Юристы накопили к законопроекту о независимом Следственном комитете более ста тридцати вопросов. В том числе о том, почему в законе следственные органы названы юридическим лицом, и о том, почему присяга следователя занимает невероятные по объему две страницы, а поправки к Уголовно-процессуальному кодексу – лишь одну страницу. Пока что внятного ответа на эти вопросы независимые российские юристы от законодателей не получили. А Госдума, напомню, обещает рассмотреть законопроект уже до конца этого года.
Обсуждение этого закона в обществе и в парламенте крайне необходимо, убеждены юристы. Необходимо потому, что от этого закона зависит жизнь каждого из нас. Будем ли мы бояться каждого стука в дверь или того, что нас могут прямо из вагона метро отправить на Соловки, или мы будем защищены – зависит именно от этого закона. Такие слова приводит в качестве аргумента член Независимого экспертно-правового совета, заслуженный юрист РСФСР Юрий Костанов. Он выступает за введение - а, точнее, за возврат в России института судебного следствия. Это значит, что следователь должен подчиняться только суду – и никому более:
– На сегодняшний день у нас нет ни объективного, независимого суда, ни независимых следователей. И то, что сейчас пытаются выделить следователей из системы прокуратуры – это односторонний шаг. Потому что зависимость следователя от спецслужб не менее опасна, чем зависимость его от прокуроров. Степень независимости, хотя бы по закону, должна быть такая же, как у судьи. Фигуру следователя нужно поднять до уровня следственного судьи.
Юристы сходятся на том, что если во главе Следственного комитета будет стоять человек, назначенный президентом, о независимом следственном органе речь идти не может. Они убеждены, что вначале необходимо законодательно ввести гарантии независимости, а уже потом создавать единый Следственный комитет. Судья Коституционного суда в отставке, доктор юридических наук Тамара Морщакова отмечает, что "основной", в кавычках, революционный шаг в проекте нового закона в том, что из фразы "Следственный комитет при прокуратуре" авторы убрали слова "при прокуратуре". Морщакова указывает на различные странности нового законопроекта:
– Закон, в том виде, в каком он предложен, консервирует недостатки системы. Поэтому и не может привести к кардинальному ее улучшению. Что это такое – отнести к основным задачам Следственного комитета совершенствование нормативно-правового регулирования в его сфере деятельности? Значит, мы продолжаем закреплять принцип, согласно которому каждый реформирует себя. Невероятной широты полномочия получил председатель Следственного комитета. Установлен перечень всяких награждений, который может получить работник Следственного комитета. А потом замечательный пункт: председатель может дополнительно устанавливать не предусмотренные законом поощрения. Может быть, он в баню поведет этого работника, я не знаю, предложит ему какие-то интимные услуги.
Посмотрите, на какой уровень задраны гарантии независимости работника Следственного комитета. Не допускается ничего – задержание, привод, досмотр. А мы что, не знаем, что следователей нужно за руки хватать, когда они взятки берут?! Это, по сути, уровень гарантий судьи. Следственный комитет не руководит прокуратурой. И кроме того, председатель Следственного комитета как и вообще все это начальство, не может подменять собой законодателя. Есть вещи, которые могут регулироваться только на уровне закона.
Юрист Юрий Пастухов также нашел в законопроекте много несуразностей, и одна из них – всеобщая забывчивость наших законодателей:
– Самое интересное, что у нас как-то совершенно забыли документ Верховного Совета РСФСР (пусть расстрелянного, но, тем не менее) – это концепция судебной реформы, принятая в 1991 году. Ее никто не дезавуировал как документ, принятый государством. Согласно этому документу жалобы на действия решения руководителей, ходатайство по уголовным делам рассматриваются в следственных органах. Они рассматриваются не процессуальным лицом, руководителем следственного органа, не следователем, они рассматриваются в органах.
Далее: из статьи 15 нового закона я пытался понять, а какая, собственно, государственная служба в Следственном комитете? У нас есть закон об основах государственной службы РФ. У нас есть государственная гражданская служба, военная служба и правоохранительная служба. В законе написано, что работники Следственного комитета являются федеральными государственными служащими. А какими федеральными государственными служащими? Абсолютно не выдерживают критики и критерии, предъявляемые к сотрудникам – прямо в законе написано, что следователем может быть студент, закончивший три курса. Это что за издевательство? Требование к руководителю следственного подразделения – три года следственного стажа. Три года – это профессиональное взросление как специалиста, а не как руководителя.
Юристы накопили к законопроекту о независимом Следственном комитете более ста тридцати вопросов. В том числе о том, почему в законе следственные органы названы юридическим лицом, и о том, почему присяга следователя занимает невероятные по объему две страницы, а поправки к Уголовно-процессуальному кодексу – лишь одну страницу. Пока что внятного ответа на эти вопросы независимые российские юристы от законодателей не получили. А Госдума, напомню, обещает рассмотреть законопроект уже до конца этого года.