В Петербурге представлена книга "Этический кодекс российского журналиста как повод для дискуссии". О направлениях дискуссии, связанной с журналистской профессией, рассказала директор Института региональной прессы Анна Шароградская.
– Эта книга – совместный проект Института региональной прессы и Центра журналистики северных стран. Почему вы решили обратить внимание на этический кодекс российского журналиста?
– Я нахожусь в состоянии постоянной неудовлетворенности нашим кодексом российского журналиста, который, когда он появился, был очень тщательно проанализирован на тот момент достаточно дружным журналистским сообществом и признан недостаточно совершенным для того, чтобы он воспринимался как некий документ, которому нужно было бы следовать.
– Книга построена таким образом, что на каждое положение кодекса даны иллюстрации в виде реальных ситуаций.
– Одна ситуация (это принято в других кодексах называть конфликтом интересов) – когда журналисты преследуют какую-то свою личную выгоду. СМИ также подвержены коррупции, как и некоторые другие наши институты. Я нашла заметку, которую лет 16 тому назад вырезала из "Общей газеты". Эта заметка была подписана журналисткой, мне совершенно незнакомой, – Анной Мазепой. Я не задумывалась тогда над тем, кто это, и отметила, что журналистка возмущается тем, что Союз журналистов пригласил ее среди других на пресс-конференцию страховой компании, которая здесь же пообещала застраховать всех журналистов на 10 миллионов рублей, если они напишут о компании позитивные материалы. Анна Мазепа, естественно, не пишет подобный материал, и последняя ее фраза: "Интересно, а кто-либо получил эти деньги?" А ведь она – единственная, чьи родственники могли получить эти деньги, потому что Анна Мазепа – это девичья фамилия Анны Политковской. Ее имя дает некую значимость оценкам, которые Мазепа, она же Анна Политковская, высказывает в своей заметке.
– Вы касаетесь многого – и неразглашения журналистом своего источника, и вторжения прессы в интимную сферу человека. Есть ли еще важные этические проблемы, о которых сегодня нужно помнить журналисту?
– Есть еще более серьезная, на мой взгляд, вещь. Это пресса и власть. Пресса контролирует власть и не дает власти делать ничего, о чем общество не знает, а узнав, ужасается. Но очень часто пресса и власть бывают в одном лице. Эта дихотомия уничтожается уже тем, что закон позволяет представителям государственных структур быть в то же время полноправными журналистами или владельцами СМИ. Мы сейчас говорим о методе подачи материала, контроля за тем, что происходит на экране телевизора, или за тем, что мы слушаем по радио, читаем в газете, – так вот, контролировать должно общество. И если вседозволенность – нечто, что мы вкусили в последнее время, – будет приемлема самим обществом, ограничить ее будет невозможно. Мне хочется верить, что мы пресытились этой вседозволенностью, что все же мы не столь самоубийственны по природе, чтобы это продолжалось бесконечно.
– Эта книга – совместный проект Института региональной прессы и Центра журналистики северных стран. Почему вы решили обратить внимание на этический кодекс российского журналиста?
– Я нахожусь в состоянии постоянной неудовлетворенности нашим кодексом российского журналиста, который, когда он появился, был очень тщательно проанализирован на тот момент достаточно дружным журналистским сообществом и признан недостаточно совершенным для того, чтобы он воспринимался как некий документ, которому нужно было бы следовать.
– Книга построена таким образом, что на каждое положение кодекса даны иллюстрации в виде реальных ситуаций.
Мне хочется верить, что мы пресытились вседозволенностью, что все же мы не столь самоубийственны по природе, чтобы это продолжалось бесконечно
– Одна ситуация (это принято в других кодексах называть конфликтом интересов) – когда журналисты преследуют какую-то свою личную выгоду. СМИ также подвержены коррупции, как и некоторые другие наши институты. Я нашла заметку, которую лет 16 тому назад вырезала из "Общей газеты". Эта заметка была подписана журналисткой, мне совершенно незнакомой, – Анной Мазепой. Я не задумывалась тогда над тем, кто это, и отметила, что журналистка возмущается тем, что Союз журналистов пригласил ее среди других на пресс-конференцию страховой компании, которая здесь же пообещала застраховать всех журналистов на 10 миллионов рублей, если они напишут о компании позитивные материалы. Анна Мазепа, естественно, не пишет подобный материал, и последняя ее фраза: "Интересно, а кто-либо получил эти деньги?" А ведь она – единственная, чьи родственники могли получить эти деньги, потому что Анна Мазепа – это девичья фамилия Анны Политковской. Ее имя дает некую значимость оценкам, которые Мазепа, она же Анна Политковская, высказывает в своей заметке.
– Вы касаетесь многого – и неразглашения журналистом своего источника, и вторжения прессы в интимную сферу человека. Есть ли еще важные этические проблемы, о которых сегодня нужно помнить журналисту?
– Есть еще более серьезная, на мой взгляд, вещь. Это пресса и власть. Пресса контролирует власть и не дает власти делать ничего, о чем общество не знает, а узнав, ужасается. Но очень часто пресса и власть бывают в одном лице. Эта дихотомия уничтожается уже тем, что закон позволяет представителям государственных структур быть в то же время полноправными журналистами или владельцами СМИ. Мы сейчас говорим о методе подачи материала, контроля за тем, что происходит на экране телевизора, или за тем, что мы слушаем по радио, читаем в газете, – так вот, контролировать должно общество. И если вседозволенность – нечто, что мы вкусили в последнее время, – будет приемлема самим обществом, ограничить ее будет невозможно. Мне хочется верить, что мы пресытились этой вседозволенностью, что все же мы не столь самоубийственны по природе, чтобы это продолжалось бесконечно.