Программу ведет Андрей Шароградский. Участвуют журналисты Радио Свобода Владимир Тольц и Владимир Бабурин, и исполнительный директор движения "За права человека" Лев Пономарев.
Андрей Шароградский: Только что стало известно о кончине правозащитницы Ларисы Богораз. В московской студии Радио Свобода - хорошо знавшие госпожу Богораз мои коллеги Владимир Тольц и Владимир Бабурин.
Владимир Бабурин: Буквально несколько минут назад нам позвонили из офиса "Мемориала" и сообщили, что Ларисы Иосифовны больше нет. Она болела уже достаточно давно, тем не менее, наверное, для всех известие о ее кончине стало неожиданным. О Ларисе Иосифовне можно было бы сказать только одно: это одна из тех людей, которые в августе 1968-го года вышли на Красную площадь под лозунгом: "За вашу и нашу свободу", протестуя против ввода советских войск в Чехословакию. Можно было сказать только это, и этим ограничиться, но я думаю, этого делать не стоит. Владимир Тольц, я знаю, что вам, наверное, очень тяжело сейчас говорить, потому что Лариса Иосифовна была вашим близким другом.
Владимир Тольц: Да, действительно Лариса Иосифовна долго болела, и все-таки это известие, которое поступило буквально несколько минут назад, в какой-то степени не только трагическое, но и неожиданное. В такие минуты понимаешь, что уходит целая эпоха, а Лариса Иосифовна была знаком той эпохи, которая потом была смазана и называлась шестидесятничеством. И жизнь ее была чрезвычайно трудна. Ссылка после демонстрации 1968-го года. По возвращении из ссылки она принимала очень активное участие в отнюдь не безопасном деле - издании "Хроники текущих событий". Она принимала участие в ряде акций, которые получали широкий резонанс в обществе, вполне открытых акциях. Например, в 1975-м году она написала открытое письмо главе КГБ Андропову с требованием открыть архивы этой организации. Она принимала очень активное участие в издании исторического сборника "Память", вышедшего вначале в самиздате, а потом опубликованного за границей, писала для такого эмигрантского издания, как "Континент", в тех же 70-х. Поскольку оба ее мужа были политзаключенными, она делала очень много для их поддержки, защиты их прав и гласности о политических заключенных Советского Союза.
Владимир Бабурин: Володя, простите, я вас перебью. Молодое поколение уж точно может не знать фамилии мужей, это были Даниэль и Марченко, думаю, это важно сказать.
Владимир Тольц: Да, это важно. Вообще, вот несколько лет назад, когда Лариса была в Праге, мы заговорили с ней неожиданно не о политических делах, а просто о повседневной жизни, и тогда она сказала мне то, что потом я прочел в ее книге, опубликованной во Франции (в 2000-м, по-моему, году, она издала книгу о женщине и диссидентстве в России), и она мне сказала, что, в общем, несмотря на все тяготы ее жизни, которые мы прекрасно оба знали, жизнь ее, как она полагала тогда, и, думаю, до последнего своего дыхания, была очень радостной. У ее мужей был разный характер, это она уже потом писала в своей французской книге, у первого - легкий, у второго - тяжелый. Но каждый из них дал ей по сыну, и она очень любила своих сыновей. Она точно так же, с любовью и пониманием, относилась к своим внукам. Я думаю, что память о Ларисе сохранится не только у ее близких. О ней будет помнить люди, мало-мальски интересующиеся русской историей ХХ века. Без Ларисы Иосифовны Богораз эта история будет неполна... Да будет земля ей пухом...
Владимир Бабурин: И сейчас на линии прямого эфира по телефону исполнительный директор движения "За права человека" Лев Пономарев.
Лев Пономарев: Я с Ларисой Иосифовной общался последние 8 лет, и я могу сказать, что это огромная потеря не только для правозащитников, потому что мы с ней много чего обсуждали и получили от нее за все эти 8 лет, но и для всего общества. Потому что она обладала таким качеством, что когда она видела некую проблему и не получала каких-то ответов от людей, которые были рядом с ней, она задавала эти вопросы обществу, была инициатором многих крупных вопросов, которые обсуждались потом и в печати, и везде. Она могла написать письмо Явлинскому и спросить его, а вот что вы можете ответить на этот вопрос, и возникала общественная дискуссия. Это был человек духа. Я часто ее привозил на машине, отвозил, и я видел, что она физически страдает, но она никогда не обращала на это внимания. Она всегда даже немножко смеялась над этим. Говорила: "Вот, видите, меня сегодня ноги совсем не слушают". И это не отражалось на ее отношении к другим людям. Знаете, как часто бывает, когда человек себя плохо чувствует, от этого страдают все окружающие, вот этого не было у нее. Она тут же забывала о своих ногах, спрашивала, что вы можете сказать по этому вопросу, и начиналась опять дискуссия.
Второе, что мне сразу вспомнилось, как я узнал о ее смерти, и я это буду помнить всегда – то, что на примере Ларисы Иосифовны я понял, что правозащитники - штучный продукт... В этом одна из проблем.
Владимир Бабурин: Я попробую это сформулировать, потому что, к сожалению, время кончается. Я вначале напомнил лозунг, под которым они вышли на Красную площадь - "За вашу и нашу свободу". Я думаю, лучшей памятью о Ларисе Богораз было бы то, чтобы мы эту свободу умели ценить, чего сейчас в России, на мой взгляд, пока не происходит.
Андрей Шароградский: Только что стало известно о кончине правозащитницы Ларисы Богораз. В московской студии Радио Свобода - хорошо знавшие госпожу Богораз мои коллеги Владимир Тольц и Владимир Бабурин.
Владимир Бабурин: Буквально несколько минут назад нам позвонили из офиса "Мемориала" и сообщили, что Ларисы Иосифовны больше нет. Она болела уже достаточно давно, тем не менее, наверное, для всех известие о ее кончине стало неожиданным. О Ларисе Иосифовне можно было бы сказать только одно: это одна из тех людей, которые в августе 1968-го года вышли на Красную площадь под лозунгом: "За вашу и нашу свободу", протестуя против ввода советских войск в Чехословакию. Можно было сказать только это, и этим ограничиться, но я думаю, этого делать не стоит. Владимир Тольц, я знаю, что вам, наверное, очень тяжело сейчас говорить, потому что Лариса Иосифовна была вашим близким другом.
Владимир Тольц: Да, действительно Лариса Иосифовна долго болела, и все-таки это известие, которое поступило буквально несколько минут назад, в какой-то степени не только трагическое, но и неожиданное. В такие минуты понимаешь, что уходит целая эпоха, а Лариса Иосифовна была знаком той эпохи, которая потом была смазана и называлась шестидесятничеством. И жизнь ее была чрезвычайно трудна. Ссылка после демонстрации 1968-го года. По возвращении из ссылки она принимала очень активное участие в отнюдь не безопасном деле - издании "Хроники текущих событий". Она принимала участие в ряде акций, которые получали широкий резонанс в обществе, вполне открытых акциях. Например, в 1975-м году она написала открытое письмо главе КГБ Андропову с требованием открыть архивы этой организации. Она принимала очень активное участие в издании исторического сборника "Память", вышедшего вначале в самиздате, а потом опубликованного за границей, писала для такого эмигрантского издания, как "Континент", в тех же 70-х. Поскольку оба ее мужа были политзаключенными, она делала очень много для их поддержки, защиты их прав и гласности о политических заключенных Советского Союза.
Владимир Бабурин: Володя, простите, я вас перебью. Молодое поколение уж точно может не знать фамилии мужей, это были Даниэль и Марченко, думаю, это важно сказать.
Владимир Тольц: Да, это важно. Вообще, вот несколько лет назад, когда Лариса была в Праге, мы заговорили с ней неожиданно не о политических делах, а просто о повседневной жизни, и тогда она сказала мне то, что потом я прочел в ее книге, опубликованной во Франции (в 2000-м, по-моему, году, она издала книгу о женщине и диссидентстве в России), и она мне сказала, что, в общем, несмотря на все тяготы ее жизни, которые мы прекрасно оба знали, жизнь ее, как она полагала тогда, и, думаю, до последнего своего дыхания, была очень радостной. У ее мужей был разный характер, это она уже потом писала в своей французской книге, у первого - легкий, у второго - тяжелый. Но каждый из них дал ей по сыну, и она очень любила своих сыновей. Она точно так же, с любовью и пониманием, относилась к своим внукам. Я думаю, что память о Ларисе сохранится не только у ее близких. О ней будет помнить люди, мало-мальски интересующиеся русской историей ХХ века. Без Ларисы Иосифовны Богораз эта история будет неполна... Да будет земля ей пухом...
Владимир Бабурин: И сейчас на линии прямого эфира по телефону исполнительный директор движения "За права человека" Лев Пономарев.
Лев Пономарев: Я с Ларисой Иосифовной общался последние 8 лет, и я могу сказать, что это огромная потеря не только для правозащитников, потому что мы с ней много чего обсуждали и получили от нее за все эти 8 лет, но и для всего общества. Потому что она обладала таким качеством, что когда она видела некую проблему и не получала каких-то ответов от людей, которые были рядом с ней, она задавала эти вопросы обществу, была инициатором многих крупных вопросов, которые обсуждались потом и в печати, и везде. Она могла написать письмо Явлинскому и спросить его, а вот что вы можете ответить на этот вопрос, и возникала общественная дискуссия. Это был человек духа. Я часто ее привозил на машине, отвозил, и я видел, что она физически страдает, но она никогда не обращала на это внимания. Она всегда даже немножко смеялась над этим. Говорила: "Вот, видите, меня сегодня ноги совсем не слушают". И это не отражалось на ее отношении к другим людям. Знаете, как часто бывает, когда человек себя плохо чувствует, от этого страдают все окружающие, вот этого не было у нее. Она тут же забывала о своих ногах, спрашивала, что вы можете сказать по этому вопросу, и начиналась опять дискуссия.
Второе, что мне сразу вспомнилось, как я узнал о ее смерти, и я это буду помнить всегда – то, что на примере Ларисы Иосифовны я понял, что правозащитники - штучный продукт... В этом одна из проблем.
Владимир Бабурин: Я попробую это сформулировать, потому что, к сожалению, время кончается. Я вначале напомнил лозунг, под которым они вышли на Красную площадь - "За вашу и нашу свободу". Я думаю, лучшей памятью о Ларисе Богораз было бы то, чтобы мы эту свободу умели ценить, чего сейчас в России, на мой взгляд, пока не происходит.