Прокурору Петербурга Сергею Литвиненко во вторник передано заявление шести сотрудников Русского музея и обозревателя "Города 812" с просьбой принять меры в связи с подготовкой к изъятию из экспозиции музея иконы "Ангел Златые Власы" XII века. А также – пресечь давление на директора Русского музея Владимира Гусева со стороны Минкультуры России.
В письме дается юридическая квалификация действий министра культуры и возможных нарушений, которые последуют, если шантаж директора Русского музея Владимира Гусева со стороны министра Владимира Мединского окажется успешным. В письме говорится, что министра директор боится больше, чем нарушений федеральных законов и Устава Музея. Владимир Гусев прямо заявил 5 октября на совещании в музее, что в сложившейся ситуации хочет остаться директором. Это может означать только одно: ему угрожают увольнением. Уволить его может только работодатель, а работодатель Гусева – это министр культуры.
К заявлению на имя прокурора Санкт-Петербурга приложены два документа. Во-первых, справка о ценности и сохранности уникальной иконы, которой более 800 лет. Чудо, что она вообще дожила до начала XXI века, и понятно, что манипулировать ею, куда-то таскать, перевозить недопустимо ввиду ее физического состояния, говорится в письме. В письме также отмечается нравственная сторона дела, которая, по оценке искусствоведов, состоит в том, что по желанию предпринимателя Сергея Шмакова, добивающегося передачи иконы в церкви Михайловского замка, "министерство проявляет бешеную и крайне опасную активность, чтобы это желание исполнить".
По данным искусствоведов, на прошлой неделе к Владимиру Гусеву приезжали два заместителя министра культуры. В 2009–2011 годах православный бизнесмен Сергей Шмаков изъял из музея икону Богородицы Торопецкой и удерживает ее в своей церкви в коттеджном поселке в Истринском районе Московской области.
Ранее сообщалось, что Шмаков предлагает перенести эту икону конца XII века в церковь при Михайловском замке, являющемся филиалом Русского музея. Предприниматель готов отреставрировать помещение, однако, по утверждению сотрудников Русского музея, оно совершенно не приспособлено для хранения уникального экспоната.