Финалисты «Большой книги»



Марина Тимашева: На прошлой неделе национальная литературная премия «Большая книга» объявила список финалистов. В него, в частности, вошли книги Павла Басинского и Людмилы Сараскиной. С ними беседует Тамара Ляленкова.



Тамара Ляленкова: Список финалистов «Большой книги» еще раз подтвердил заметные по «длинному списку», и не только «Большой книги», тенденции литературного процесса в России. Значительная часть произведений основывается на материале, взятом из истории – древней, новой и новейшей. Нередко интерес к прошлому сопрягается с мистикой. Чистый жанр в нынешней литературе представлен крайне редко. Почему так происходит, я попросила объяснить Павла Басинского – литературного критика, а теперь и писателя, который оказался в числе финалистов «Большой книги».



Павел Басинский: Вообще, сегодня писать просто романы несколько странно. Столько всего написано гениального, это не успеешь прочесть за свою жизнь. Поэтому, как мне кажется, сегодня нужно какие-то принципиально новые вещи придумывать, что-то очень неожиданное писать.




Тамара Ляленкова: Если вы успели оценить тех финалистов, которые были объявлены, можно какую-то тенденцию усмотреть?




Павел Басинский: В этом году очень разного поколения писатели, поэтому мне сложно выделить какую-то тенденцию. В этом году много рукописей. Три, по-моему, из восьми прошло. Мне кажется, что у современных писателей у каждого своя беговая дорожка, и ты должен найти свою. Я нашел свою, поэтому я писал определенный роман, такой универсальный, отчасти - филологическая игра, отчасти - серьезный вполне роман. Мне как-то проще здесь было.



Тамара Ляленкова: Это дико трудно, наверное, себя выносить на общественную критику?



Павел Басинский: Выносить – да. Вот писать мне было очень приятно. Я, не стесняясь, это говорю. Потому что когда я слышу от писателя про муки творчества, как это тяжело… Я понимаю, что, наверное, четвертую или пятую книгу тяжело писать. А мне было очень интересно писать и приятно. Я писал очень долго роман, лет восемь, отрываясь от журналистской работы. За это время я книгу о Горьком написал и издал. Я просто уходил от рутины, жил своими героями. Я абсолютно не думал, где я это издам, ни о каких премиях не думал. Это было просто приятно мне, я наслаждался, когда это писал, как графоман, молодой графоман.



Тамара Ляленкова: Вы же знаете, как не надо писать, вы знаете, что такое хорошо и что такое плохо в литературе, на примерах чужих текстов.




Павел Басинский: Надеюсь.



Тамара Ляленкова: Как вы относитесь к своему, в таком случае?




Павел Басинский: Я думаю, что в этом смысле у меня была хорошая позиция, поскольку я долго проработал и продолжаю работать критиком. Я мог смотреть на свои вещи другим зрением. Любой писатель должен на свои вещи смотреть вторым зрением, он должен представлять себе, кто эту книгу читает, как он будет это воспринимать, тогда, может быть, у нас исчезнут романы, где предложение на пол страницы, где на 50-и страницах нет ни одного диалога.




Тамара Ляленкова: Вы не боитесь, что теперь вам могут отомстить, как критику, потому что вы беззащитны, как автор?



Павел Басинский: Критик, написавший и издавший роман, похож на голого монаха. Всех поучал, как надо жить, как в Бога верить, нравственности учил, а его увидели голым: Господи, какой некрасивый, страшный, несчастный! Я не обижусь, уж точно, на самую сокрушительную критику. Поскольку я, как критик, попортил очень много крови разным писателям, я считаю, что я просто не имею права обижаться.



Тамара Ляленкова: Другая часть современной исторической литературы это воспоминания и биографии, не первый год вызывающие активный интерес у жюри. На этот раз в «короткий список» попала доктор филологических наук Людмила Сараскина с книгой «Александр Солженицын».



Людмила Сараскина: Биография больших, масштабных людей сама по себе оказывается мощным художественным произведением. Прошло два месяца с момента выхода книги, много уже есть людей, прочитавших ее, и все говорят, что читают взахлёб. И я не беру это на себя, что это я такая хорошая писательница, я понимаю, что это жизнь потрясающая. Я так хотела, чтобы это все увидели и поняли, я оказалась владельцем таких материалов, что мне очень хотелось, чтобы все это залпом прочитали и насладились фактурой его жизни. Это длилось очень долго. Я собиралась писать книгу о Достоевском, и стала к этой книге делать летопись. Я лепила эту летопись для себя, как рабочую канву, по которой можно писать исследование «Солженицын и русская литература». И когда я увидела огромное количество жуткого, кошмарного, клеветнического - я такого еще не встречала в жизни. Про отца, про мать, про деда, про бабку, про семью, про одноклассников, про однокурсников… Нет шага, где бы не переврали или просто не нагадили. Я поняла, что нужно что-то с этим делать. Я себе не прощу, если я не вмешаюсь в это дело. Я ему сказала тогда: «Александр Исаевич, я же филолог, я буду кусать локти, если я не смогу вам задать вопросы и получить ответы». Он мне всегда говорил, что не хочет биографии при жизни, и я с этим считалась. И вдруг, как всегда бывает, издательство «Молодая гвардия» объявило проект «Биография продолжается» - про живущих.




Тамара Ляленкова: А Александр Исаевич читал? Вы давали ему?




Людмила Сараскина: Конечно, я просила его, чтобы он читал на предмет фактуры. И он был настолько джентльменом, настолько был настоящим писателем, что он понимал, что это - его жизнь, это фактура его жизни, а это – я, это моя работа. Только в некоторых местах он мне говорил, что вот этого его однополчанина звали на самом деле так-то, в вот допрашивали их не при свете лампы, а при свете паяльной лампы. Вот такие мельчайшие подобности, конечно, драгоценны. Мне кажется, что Александр Исаевич проявил себя, как писатель, уважающий труд литератора, и я на равных правах с ним могла говорить о его жизни, потому что биограф не судья своему герою, не хозяин его жизни, а он смиренный работник. Вот я в таком качестве себя ощущала.




Тамара Ляленкова: Безусловно, жизнь Александра Солженицына – богатейший материал для биографа, тем более, если Александр Исаевич консультировал автора сам. Этот уникальный случай наверняка отметит и жюри «Большой книги», но точно имена лауреатов станут известны в ноябре.