Художница Туайен на киноэкране. Русский европеец Лжедмитрий. Музыкальная карта Стамбула. Русское искусство в Лондоне. За кулисами Гонкуровской премии

Редактор Иван Толстой

Иван Толстой: Начнем с литературы. За кулисами Гонкуровской премии. Из Парижа Дмитрий Савицкий.

Дмитрий Савицкий: В ноябре над Францией идет дождь, дождь литературных премий: Бельгиец Жан-Филип Тусан получил премию "Медичи" за роман "Fuir", "Удирать". Режи Жофре - премию "Фемина" за роман - "Сумасшедший дом". "Фемина" за лучший иностранный роман была присуждена американской писательнице Джойс Кэрол Оутс за роман "Водопады". Гонкуровская премия лицеистов досталась Сильви Жерман, роман "Магнус". Премия "Ренадо" вручена Нине Бурауи за роман "Мои дурные мысли". "Премия Академии" - еще одной писательнице, Энриетте Йелинек, роман "Судьба Юрия Воронина". "Декабрьская Премия" завоевана Шарлем Дантзигом за эссе "Словарь-эгоист французской литературы". Ну, и Гонкуровская премия этого года, 10 евро, выдана еще одному бельгийцу (по отцу) Франсуа Вейргансу за роман "Три дня в гостях у матери".

Десять евро, ей богу, это не много. Но Гонкуровская премия это не Нобелевская. Победитель должен рассчитывать лишь на тираж. И здесь, дамы и господа, нет никаких гарантий. Иногда лицеисты гораздо лучше выбирают победителей своего Гонкура. Несколько лет назад их избранник (пардон, его издатель) продал 400 тысяч экземпляров, а настоящий полноценный Гонкуровский лауреат, Паскаль Кинар, всего лишь 80 тысяч...

Что же такое на самом деле - машина премий? Ведь по идее и братья Гонкур, и учредители Ренадо, Медичи, Фемина, Академии думали о том, как помочь талантливому писателю освободиться от тягот жизни и лишь - творить, писать..

Вот один из авторов документального фильма "Гонкур, делайте ваши ставки...", фильма о кухне парижских премий, Антуан Виткин. Отмечу сразу, что он ошибается, говоря что автор получает 1 евро. На официальном сайте Гонкуровской Академии белым по красному написано - 10. Не будем лишать авторов законной прибыли!

Антуан Виткин: Автор получает один евро... Не более. Во времена, когда братья Гонкуры учредили премию, автор получал шесть тысяч франков... Нынче эта премия равняется одному евро. Издателю премия приносит около шести миллионов евро. "Удачный Гонкур" - это шесть миллионов евро; это та сумма, которую, видимо Лоран Годэ принес издательству "Акт Сюд"... Ну, а автор получает с продажи книг свои проценты... Так что Лоран Годэ смог себе позволить, наконец, купить квартиру, о которой мечтал, на потиражные Гонкуровской премии прошлого года".

Дмитрий Савицкий: Лоран Годэ это - автор романа "Солнце Скорта".

Гонкуровская Академия или Комитет состоит из десяти пожизненно избранных членов. Кандидатов на замещение не существует. Когда один из академиков уходит в мир иной или же просто, по личным причинам, отстраняется от работы, оставшиеся предлагают несколько имен писателей на потенциальное кресло академика. Два-три месяца уходит на размышления, и наконец имя нового члена Гонкуровского комитета становится известно народным массам. В ресторане "Друо", что возле Оперы, где заседает Гонкуровский комитет, появляется новый обеденный прибор - тарелки, ложки, вилки и ножи, на которых выгравировано имя нового академика. Для того, чтобы быть избранным в Академию, достаточно быть писателем, пишущим на французском языке.

Но злые языки поговаривают, что Гонкуровский комитет занят не только поиском самых талантливых и необыкновенных талантов. Точнее, вполне наверняка известно, что машина премий - это машина экономическая, которая в течении, по крайней мере, трех последних десятилетий обеспечивала ежегодный доход трем лидирующим парижским издательствам: Галлимару, Грассе и Сой. Как правило, лишь эти издательства, три из 400 парижских, получали премии. Их даже называли ГаллиГрасСой. В нашей время нужно к ним прибавить издательство Альбэн-Мишель. Некоторые члены Академии пользуются бОльшим влиянием на издательский мир и его кухню, чем другие. В течение последних 20 лет самым влиятельным академиком был - романист Франсуа Нурисье. Почему Нурисье?

Антуан Виткин: Я думаю, что Франсуа Нурисье - наиболее влиятельный среди академиков, потому что ему гораздо более, чем всем остальным, нравится сама эта игра... Как-никак институт Гонкуровской Премии - это игра, игра во власть в небольшом мире парижских издателей. Нурисье занят этой игрой, у него есть связи во внешнем мире: с издателями. А, скажем такой член жюри, как Мишель Турнье, очаровательный человек и не менее грандиозный писатель, чем Нурисье, ни во что не играет, просто не заинтересован и поэтому куда как менее влиятелен, чем Нурисье.

Дмитрий Савицкий: Седой, малость потерявший аллюр, академик Франсуа Нурисье, собирался в прошлом году покинуть Гонкуровский комитет, но остался. Новым академиком стал, что немного странно, не писатель, а журналист, бывший ведущий литературного теле-шоу "Апострофы" Бернар Пиво, человек, чье влияние в издательском мире, пожалуй, превосходило влияние и Нурисье, и всего Гонкуровского комитета. В течении двух десятилетий, раз в неделю, Бернар Пиво практически делал рекламу кучке избранных, обеспечивая им известность, а издательствам тираж. Мы, видимо, еще нескоро узнаем об этой, второй кухне издательского мира, но легко догадаться, что и Галлимар, и Грассе, и прочие Балланы, Минюи, Отремон-ди, Бельфон, Ликорн и цетера, были и остаются крайне заинтересованы в том, чтобы именно их авторов приглашали на теле-шоу. Усомниться в том, что мир этот не коррумпирован - было бы глупо. Назвать имена и суммы - безрассудно. Можно лишь сказать, что издатели и ведущие телешоу - миллионеры, а писатели, как, скажем, покойный Данило Киш, печатавшийся и в Галлимаре, и в Сойе и бывший в списке кандидатов на Нобелевскую премию, едва сводил концы с концами.

Но вернемся к машине Гонкуровской премии.

Антуан Виткин: Министерство Финансов заинтересовано Гонкуровской премией и литературной жизнью, что, конечно, удивительно и вряд ли желательно, но Дирекция министерства по проблемам конкуренции заинтересована нарушением свободы конкуренции в издательском мире. И в этом есть определенный смысл, так как Гонкуровская премия превратилась в фирменную марку новогодних подарков...

Дмитрий Савицкий: Итак, мы движемся все в том же печальном направлении: искусство, литература окончательно превращаются - в товар...

Последняя реплика Антуана Виткина из его документального фильма "Гонкур, делайте ваши ставки". Антуан Виткин давно убежден в том, что члены Гонкуровского комитета не читают книги, отобранные для жюри. Конечно, трудно прочитать 400-600 книг за два месяца. Но книги с шорт-листа? Академики, увертываются от ответа. Они не знают, КАК заканчивается роман! Голос влиятельнейшего писателя - Филиппа Соллерса:

Филипп Соллерс: Жюри Гонкуровской Академии делает вид, что читает полученные книги. Кое-что, иногда. Но даже и не десять книг, а - восемь, ну, десять... Из 600 присланных. Однако к этому времени ставки уже сделаны - сливки снят...

Дмитрий Савицкий: Антуан Виткин опросил в прошлом году после присуждения премии Лорану Годэ трех академиков (Мишеля Турнье, Даниэля Буланжэ и Робера Сабатье), КАК заканчивается роман "Солнце Скорта":

Голоса: Не могли бы вы мне сказать, КАК заканчивается этот роман?

Голос: Нет! Нет! Не пользуйтесь моей невинностью и молодостью!

Голос: - Господин Буланже?

Голос: - Послушайте, я ТАК устал!

Голос: Что вам понравилось в этом романе?

Голос: Знаки препинания.

Голос: И последнее, чтобы покончить со слухами о том, что члены жюри не дочитывают книги до конца: не могли бы вы мне сказать, КАК заканчивается этот роман?

Голос: Это роман заканчивается хорошо... Действительно, хорошо. Но он мог бы закончиться и плохо...

Голос: Но вы знаете, что роман заканчивается похоронами?

Голос: - Да, конечно, похоронами, которые могли бы быть, конечно, и родами.

Дмитрий Савицкий: Таковы ответы многоуважаемых членов Гонкуровской Академии.

И последнее, что думает лауреат 2005 года о Гонкуровской премии сам Франсуа Вейрганс?

Франсуа Вейрганс: Премия? Это как Тур де Франс или Эйфелева башня... Это работа жюри. Сам я вам ничего не могу сказать. Рад ли я ее получить, эту премию или нет? Было бы неплохо купить домик в деревне, куда я смог бы приглашать внуков.

Дмитрий Савицкий: Я думаю, все остальные комментарии - излишни. Следующий Гонкур, господа, через год - делайте ваши ставки...

Иван Толстой: В Чехии состоялась премьера нового фильма - "Туайен" -классика "новой волны" 60-х годов, кинорежиссера Яна Немеца. "Туайен" - псевдоним знаменитой чешской сюрреалистической художницы, работы которой украшают многие европейские картинные галереи. Рассказывает Нелли Павласкова.

Нелли Павласкова: Туайен родилась в Праге в 1902 году, а умерла в 1980 году в Париже. В шестнадцать лет, начинающей художницей-анархисткой, она навсегда отказалась от своего гражданского имени Мария Черминова и приняла загадочный псевдоним, по ее же словам "несклоняемый и не имеющий рода". Возможно, "Туайен" происходит от французского "ситуайен" - гражданин. Всю жизнь художница носила только мужские костюмы, дружила исключительно с мужчинами и так же, как и они, не боялась "крутой эротики" в своих картинах и книжных иллюстрациях. С принятием нового имени Туайен отказалась от всех уз, связывавших ее с родными, и построила всю свою дальнейшую жизнь на длительных и прочных связях с единомышленниками по искусству: с сюрреалистами Чехии и Франции.

В начале двадцатых годов ее другом и партнером стал чешский художник и писатель, автор журналов "Эротическое ревю" Индржих Штырский, с которым Туайен уехала на несколько лет в Париж, где выставляла свои картины. Вернувшись в Прагу, Туайен и Штырский основали вместе с поэтом Витезславом Незвалом "Группу сюрреалистов Чехии", поддерживающую активные связи с парижанами Андре Бретоном и Полем Элюаром.

Кинорежиссер Ян Немец, взявшийся за нелегкий фильм о Туайен, покинул Чехословакию в начале семидесятых годов из-за советской оккупации, жил в США, и в Прагу вернулся в бурные дни бархатной революции 89 года. В последние годы снимает исключительно экспериментальные фильмы, как, например, "Ночные разговоры с мамой", отмеченный призами на фестивалях, и "Пейзаж моего сердца", снятый под впечатлением перенесенной им операции шунтирования. Дигитальная технология съемки и на этот раз позволила режиссеру снять нетрадиционный по форме и содержанию фильм, он очень точно показал неразрывную связь творчества Туайен-художницы с сюрреалистической прозой и поэзией, показал сюрреализм как стиль жизни этих людей.

Ян Немец: Я не эксперт в вопросах сюрреализма или другого изма - ни в искусстве, ни в политике. Я начал снимать этот фильм потому, что меня ошеломила судьба этих двух художников - Туайен и Гайзера в тяжелые для нашей страны времена государственного терроризма - как при нацизме, так и при коммунизме. А сюрреализм - это ведь соединение несоединимых и невзаимосвязанных предметов и вещей, это отрицание реального мира. И мне показалось, что та эпоха была абсолютно сюрреалистической, потому что столько ужасов творилось под маской абсолютного спокойствия. Та эпоха более сюрреалистическая, чем мой фильм.

Нелли Павласкова: Поэтому вы не прибегли к традиционному киноповествованию, а предпочли рваный сюжет, игру теней и образов, намеки, размытые краски и по контрасту с этим - исторические хроникальные кадры времен нацистской оккупации и политических, сфальсифицированных процессов, устроенных коммунистами в пятидесятые годы... Смертные приговоры получали друзья Туайен.

Ян Немец: Делать фильм о художнике - это нонсенс, потому что снять о нем обычный фильм невозможно, как невозможно передать музыку изобразительными средствами кино. Я попытался сделать весь этот фильм как ненаписанную картину Туайен. Я интуитивно подчинился ее творчеству и использовал элементы, кусочки из ее картин, из ее графики и книжных иллюстраций. Такая форма далека от линейного кинорассказа, это отдельные осколки, и поэтому второе название фильма "Осколки снов", это название одной из ее картин. Так что невозможно разобраться, где видение, где фантазия, где реальность. И я неукоснительно соблюдал этот принцип на протяжении всего фильма.

Нелли Павласкова: Следует сказать, что в центре фильма, главным образом, один эпизод из жизни Туайен. В начале германской оккупации она не позволила своему возлюбленному - самому молодому из членов "Группы сюрреалистов Чехословакии", поэту и художнику Индржиху Гайзеру пришить к одежде желтую звезду и явиться на сборный пункт, откуда гестапо отвозило ее еврейских сограждан в лагеря смерти. Все годы оккупации она скрывала Гайзера у себя в квартире и спасла ему жизнь. Все эти страшные и голодные годы они не переставали вдвоем работать, художница написала цикл картин "Место казни" и "Сгинь, война" по мотивам прозы Гайзера. В 47 году в предчувствии наступления коммунистического переворота в Чехословакии они оба покинули страну и уехали в Париж, получив там позже политическое убежище. В 53 году Гайзер, который был на 12 лет моложе Туайен, скоропостижно скончался, упал и умер прямо на парижской улице. Туайен на 27 лет пережила своего друга. Я спросила режиссера Яна Немеца, почему эта история, как Туайен скрывала Гайзера от гестапо, была раньше совсем неизвестна.

Ян Немец: Я не знаю точно, почему этот ее поступок замалчивался. Может быть, дело в том, что сюрреалисты и люди, близкие им, программно отрицали паблисити, они жили скрытой, замкнутой личной жизнью, не давали интервью, ничего о себе не рассказывали. А эта история - особенная. Чешка Туайен скрывала у себя в квартире на протяжении всех лет немецкой оккупации человека еврейского происхождения. Я не знаю второго такого чеха, который бы это сделал. Сокрытие еврея означало смерть для всех родных, близких и знакомых этого человека. Туайен это сделала, как нечто само собой разумеющееся и потом после войны не хотела никакой славы. На ее первой послевоенной выставке в Праге присутствовал сам президент Бенеш, он мог бы устроить ей чествование, но она сама не хотела воспользоваться своим поступком, как не хотела афишировать и то, что написанные ею в затворничестве картины предвосхитили ужас сожженной деревни Лидице и судьбы ее детей. Так что история спасения поэта и художника Гайзера осталась сокрытой от современников. И это, я сказал бы, соответствовало стилю жизни сюрреалистов.

Нелли Павласкова: Как сложилась жизнь Туайен после смерти Гайзера?

Ян Немец: Она жила одиноко, хотя поддерживала тесные связи с французскими сюрреалистами, иллюстрировала книги, среди них "Жюстину" маркиза де Сада. В 69 году с ней встретился в Париже наш кинорежиссер Иржи Менцель, и он рассказал, что тогда она уже была старой, одинокой, очень замкнутой женщиной, с подозрительностью относящейся ко всем, кто приезжал из коммунистической Чехословакии. Этот период ее жизни таинствен и неизвестен, и у меня не было ни малейшего желания срывать с него завесу.

Нелли Павласкова: Из отрывочных сведений о парижской жизни Туайен известно, что она была верна Андре Бретону вплоть до его смерти в 66 году, жила с ним в его доме на острове Святого Людовика в Париже. В 69 году Общество французских сюрреалистов было распущено. После смерти Бретона она переехала в его дом на улице Фонтэн, известный как мировой центр сюрреализма, здесь у нее была мастерская. При жизни Бретон и Бенжамин Пере написали обширную монографию о творчестве Туайен. В 77 году она перестала работать и в 80 году умерла.

Иван Толстой: Русские европейцы. Сегодня - Лжедмитрий. Его портрет представит Борис Парамонов.

Борис Парамонов: К числу русских людей, сильно полюбивших Запад, можно и должно причислить самозванца Лжедмитрия. Всем известны связанные с ним события - хотя бы по пушкинскому "Борису Годунову". Но обратим внимание на то, что Пушкин любит своего героя. События Смуты не нужно выводить из личности этого человека, они обусловливались куда более глубокими причинами, Гришка Отрепьев и вся история с самозванцем были только поводом для развертывания этих событий. Не вызывает сомнения, что миф о спасении царевича Дмитрия, сына Ивана Грозного, убитого якобы по приказу Годунова, был выдуман не в Польше, а в Москве - боярами, недовольными Борисом. Во все эти подробности нам входить не надо, наша цель другая: понять, что катастрофические события русской Смуты - это одно, а личность Самозванца, его культурная ориентация - нечто иное. Его полонофильство - позднее сказали бы: западничество - нужно рассматривать в своей собственной перспективе, а не видеть в нем источник тогдашних русских бед. Вот грубая, но небесполезная параллель: кто виноват в нынешних российских неурядицах: Гайдар или партийная номенклатура, тридцать с лишним лет не проводившая нужных стране реформ? Конечно, номенклатура, засидевшаяся в совершенно окостеневшей коммунистической системе. Продолжая эту параллель, можно сказать, что Горбачев - это нынешний Борис Годунов, нацеленный правильно, реформистски, но не сладивший с номенклатурой - современными боярами. Если искать в нынешней истории некое роковое событие, обрушившее лавину, так это попытка августовского путча, бывшая, в этом контексте, прямым соответствием тогдашнему боярскому мифу о воскресшем царевиче. Царевича - то есть традицию, старину - воскресить не удалось, а события развернулись слишком уж бурно. Всё это не имеет отношения к реальной личности Григория Отрепьева или как бы там он в действительности ни назывался. А личность эта была чрезвычайно своеобразная и не случайно вызвавшая такую симпатию Пушкина.

Приведем слова авторитетного историка - академика Платонова, большого специалиста в истории Смуты: "Характер и поведения царя Дмитрия производили различное впечатление - перед москвичами, по воззрениям того времени, был человек образованный, но невоспитанный, или воспитанный, да не московскому складу. Он не умел держать себя сообразно своему царскому сану, не признавал необходимости того этикета, "чина", какой окружал московских царей; любил молодечествовать, не спал после обеда, а вместо этого запросто бродил по Москве. Не умел он держать себя и по православному обычаю, не посещал храмов, любил одеваться по-польски, по-польски же одевал свою стражу, водился с поляками и очень их жаловал; от него пахло ненавистным Москве латинством и Польшей".

А вот Ключевский:

"Богато одаренный, с бойким умом, легко разрешавшим в Боярской думе самые трудные вопросы, с живым, даже пылким темпераментом, в опасные минуты доводившим его храбрость до удальства, податливый на увлечения, он был мастер говорить, обнаруживал и довольно разнообразные знания... Он тотчас показал себя деятельным управителем, чуждался жестокости, сам вникал во всё, каждый день бывал в Боярской думе, сам обучал ратных людей".

Хотите или нет, но эта характеристика вызывает в памяти образ самого Пушкина, так влюбленного в Самозванца. Откуда эта любовь? Тут можно многое сказать - например, дать психоаналитическую трактовку явления, но достаточно одного: Пушкин отождествлял себя с Лжедмитрием, давал в нем автопортрет. Главная черта этого портрета - самостоянье (опять же пушкинское слово), высокая самооценка, исходящая из сознания своих способностей и, соответственно, прав, и закономерно истекающая отсюда ориентация на Запад как то место, где эти способности и права признаются, а не подавляются застойной системой, традицией, вековыми предрассудками: ориентация на Запад как открытость миру. Самостоянье - вначале, а уж потом любовь к отеческим гробам. Нежелание жизни в гробу, каковая и не есть жизнь, а что-то другое.

Источники указывают, что среди черт поведения Самозванца, вызывавших недоумение русских людей, была та, что он не ходил в баню. Полагаю, что он всё-таки мылся, но как-то по-другому. Баня в России была, и остается, не просто гигиеническим заведением, а чем-то большим. У Розанова на эту тему есть гениальный текст, где он говорит, что баня - это русский парламент, гораздо лучший английского. Западный человек не ходит в баню, - он "презренно моется". Мистика бани - легкий пар. В бане русские люди сходятся по душам, что и есть русский способ подлинного социального общения, способствующий решению дел не по закону, а, как теперь говорят, по понятию. Не забудем, что одной из черт сладкой номенклатурной жизни, одной из важнейших ее привилегий было это банное сидение в новейших парных и саунах, где и обсуждались в своем кругу важнейшие дела. Это был, что называется, механизм принятия решений. Что же сейчас происходит с банями? Они никуда не делись, но перестроились на западный лад - приватизировались новыми русскими, устраиваются в их шикарных виллах; а Сандуны, говорят, простому народу сейчас недоступны. Всё это так, но не следует забывать, что общественные дела нужно решать всё-таки в парламентах, а не в банях - с максимальной степенью гласности.

Сейчас в русской жизни есть всё, даже и парламент. Тем не менее, Запада из России так и не получается. Параллели с временем Самозванца просто поразительные, даже в деталях. Например: Лжедмитрий не очень-то и поддавался латинским внушениям и не спешил допускать католическую экспансию, но вместо этого предлагал организовать совместный нажим на турок. Чем не нынешний предполагаемый союз по борьбе с исламским терроризмом?

Известно, что в первоначальном варианте "Годунова" Пушкин написал: "Народ кричит: "Да здравствует царь Димитрий Иоаннович!", но потом переделал эту концовку. Гениальный был человек.

Народ безмолствует.

Иван Толстой: Когда следующую группу стран примут в Европейский Союз, точно неизвестно, но что представляет собой музыкальная культура новых кандидатов на европейство, можно понять и сейчас. Для того, чтобы рассказать слушателям нашей программы, как поет Турция, наш корреспондент Елена Солнцева вышла с магнитофоном на стамбульские улицы.

Елена Солнцева: Уличные музыканты - такой же символ Стамбула, как продавцы чая, чистильщики обуви или разносчики турецких баранок семитов. Лишь на первый взгляд - они одинаковы. На самом деле, среди них пожилые, почти профессиональные певцы и певицы, с классическим и народным репертуаром, молодежь, которая, зарабатывает на жизнь.

Уличный музыкант: Нас не трогают ни полицейские, ни мафиози. Уличные преступники обходят стороной. Мы свободны. Об этом поем. Нам дают деньги. Иногда очень много. Все, что есть. Не столь важно, что поешь. Слова - не главное. Гораздо важнее, как действует наша музыка на людские души.

Елена Солнцева: Первые народные поэты музыканты "ашики " появились в турецкой Анатолии в XV в. Как и средневековые французские трубадуры, ашики путешествовали из деревни в деревню и пели сатирические песни на политические и социальные темы. Особенность турецкой музыки - отсутствие нот. В то время ценилось запоминание. Варьировались интерпретации. Из-за отсутствия нот первоначальные композиции давно забыты, многие пьесы утеряны навсегда.

Инструмент саз - один из самых важных в музыкальной культуре Турции. Струнный щипковый саз напоминает лютню. "Нежный и печальный", - сказал турецкий поэт. "Сладкозвучный и божественный", написал о сазе в одной из поэм великий персидский поэт Низами. Один из самых популярных исполнителей на сазе - Орхан Геджебай. Обладатель нескольких платиновых дисков, многие из которых продаются за пределами страны, Геджебай написал книгу воспоминаний. "Я приехал в Стамбул в шестидесятые годы подростком, - пишет музыкант, - я ничего не умел делать. Когда сошел с корабля, в кармане было ровно три лиры, за плечами висел саз. Стамбул казался огромным зверем. Максимум, что было уготовано в жизни - роль гарсона в душном ресторанчике. Однако все сложилось иначе. Единственное увлечение детства - саз - стал моим господином, повелителем и судьбой.

Орхан Геджебай: Саз - как человек. Его надо чувствовать и любить. Я потратил много времени, чтобы понять, откуда пришла культура игры на этом инструменте. В турецкой музыке такой техники нет. Скорее всего, в период Османской империи инструмент привезли из Египта.

Елена Солнцева: На улицах Стамбула саз в руках у слепых. Трио, квартеты слепых музыкантов исполняют своеобразные музыкальные композиции, так называемые арабески. Голос певца, исполняющего композицию в стиле арабески, плавает и возвращается к одной и той же бесконечной ноте. Пение продолжается часами. Беседую с одним из музыкантов.

Исполнитель: Основа мелодий арабески - импровизация. У слепых - обостренная чувствительность к звукам и необычный музыкальный слух. Глаза не важны. Главное сердце

Елена Солнцева: Популярный стиль турецкого пения - арабески - зародился недавно. Утверждают, что одноголосное пение с бесконечными модуляциями принесли в середине девяностых в Стамбул мигранты из деревень. В начале девяностых Стамбул пережил настоящий бум приезжих. Районы бедноты росли как на дрожжах. Жизнь в стамбульских трущобах была печальной. Жесткие условия породили такую же музыку. Неожиданно популярный турецкий актер Орхан Геджебай в одном из художественных фильмов запел в стиле арабески. Этот музыкальный стиль называли музыкой протеста. Однако музыкальные критики считают, что арабески принесли в Турцию цыгане, которые в свою очередь, интерпретировали египетские мелодии. Вот что пишет независимая газета "Сабах". Оттоманских султанов и их двор развлекали цыганские музыканты, которые не соблюдали правил и постоянно меняли звуки турецкой музыки В 1990-х годах цыгане принесли песни-арабеску - современные египетские песнопения на арабском языке, исполняемые в определенном ритме .

Музыкальная улица в одном из районов Стамбула. Парад необычных инструментов. Большинство - арабские. Предшественник западных лютен и гитар арабский уд или любимый арабами инструмент канун. Беседую с продавцом.

Продавец: Арабская культура оказала большое влияние на турецкую музыку. Арабский канун - трапециевидная цитра. 72 струны. В Турции инструмент появился в VIII в. Инструмент полюбили знатные дамы, которые устраивали концерты на женской половине дома.

Елена Солнцева: Среди инструментов выделяется европейская скрипка. Так ли это?

Продавец: Да, это европейская скрипка Правда, настроенная ре-ля-ре-соль. В Турции музыкальный инструмент получил название кеман. А вот еще маленькая скрипка кеменче с грушевидным корпусом. У нее три струны. В турецких оркестрах музыканты иногда играют на струнах ногтями пальцев. Получается тонкий, пронзительный звук

Елена Солнцева: Возле Стамбульской консерватории инструменты сливаются в оркестр. На улице толпа зевак. Сюда ходят слушать музыку те, кому нечем платить за концерты. На стене табличка с благодарностью основателю - великому немецкому композитору Паулю Хиндемиту. В конце тридцатых годов изгнанный из гитлеровской Германии Хиндемит откликнулся на предложение первого турецкого президента Мустафы Ататюрка организовать музыкальную жизнь Турции. Открытие консерватории стало частью грандиозных светских преобразований в стране. Молодые преподаватели турецкой консерватории отличались любовью к западной музыке и уважением к собственной культуре. Композиторы переложили на ноты множество народных песен и мелодий. Один из самых известных Ульви Джемаль Эркин написал 5 симфоний, ряд произведений для фортепиано и скрипки, а также рапсодию "Кечекче" - веселую танцевальную мелодию на основе турецких народных ритмов.

Народную музыку в Турции любят все: независимо от социального положения и уровня культуры. Питательная среда - национализм, культивирующий славу собственного народа. " Я счастлив, что турок", - поют по утрам слова гимна турецкие школьники. Популярный народный стиль пения "тюркю" - прославляет турецкий национальный характер. Сюжеты из героического прошлого. Вот что говорит один из популярных исполнителей Джемаль Чичек:

Джемаль Чичек: Турецкий флаг красного цвета. Во время войны за независимость турецкой республики погибли сотни тысяч людей. Текли реки крови. Есть легенда о том, что один из воевавших за независимость солдат увидел в красной от крови воде отражение звезд и месяца. Так образовался наш флаг, на котором звезда и месяц. Красный цвет от крови погибших. В войне погибли и черкесы, и лазы, и курды. Их кровь на флаге тоже.

Елена Солнцева: Курдская музыка - одна из самых грустных. Тема большинства курдских песен - борьба курдского народа за независимость. Музыкальные композиции отражают реальные события. Война за независимость, убийства тысяч курдов, гибель близких. До недавнего времени курдская культура находилась в глубоком подполье. Закрывали радиостанции, вещающие на курдском. Запрещали продавать кассеты с записями курдских исполнителей. За прослушивание курдской музыки грозил тюремный срок. У микрофона исполнительница курдских песен Айше Буган:

Айше Буган: Тысячи лет наши народы живут вместе на одной земле. Мы считаем Турцию своей родиной. Долгое время мы боролись за право говорить и думать на своем языке.

Елена Солнцева: У микрофона еще один популярный курдский исполнитель Орхан Ятаклы.

Орхан Ятаклы: Почему-то европейская, английская, французская музыка была разрешена, а мы, живущие на своей родной земле, не могли записывать и исполнять Курдские мелодии.

Елена Солнцева: В конце девяностых под давлением Евросоюза запрет на курдскую культуру сняли. Продолжает музыкальный критик Эркен Тавукчу.

Эркен Тавукчу: Запрет под давлением Евросоюза сняли только в 99 году. Теперь мы свободно исполняем наши песни. Жаль, что изменения произошли под давлением Евросоюза, а не по собственной воле народа. По телевидению на некоторых каналах до сих пор неохотно берут записи курдских исполнителей.

Елена Солнцева: Одного из самых известных исполнителей курдских песен Ибрагима Татлысеса называют "курдским соловьем". Татлысес владеет телевизионной компанией, несколькими крупными фирмами по продаже ковров, передвигается на собственном самолете и бронированном джипе, какого нет у премьер-министра страны. Татлысес работал простым рабочим на юго- востоке страны в небольшом городе Урфа . Приехав в Стамбул, он сразу заинтересовал продюсеров необычным голосом. Ходят слухи, что прозвище "Татлысес", что значит сладкоголосый, он получил после состязания с Паваротти. Так же как и великий тенор, Ибрагим Татлысес без труда взял верхнее "до" второй октавы.

Большинство турецких музыкантов снимаются в кино. В шестидесятые-семидесятые в Турции были созданы мелодрамы, по мотивам американского, французского кино. Подбирали актеров с похожими на "оригинал" лицами и создавали фильм заново. С турецкими персонажами и характерами. В середине пятидесятых исполнительнице главной роли в одной из культовых мелодрам "Гюля, гюля" - "До свиданья" Махменет около двадцати. Сейчас ей более восьмидесяти.

Махменет Бан: Прошло более шестидесяти лет. До сих пор меня помнят, подходят, благодарят за песни. Когда я приехала в Стамбул, мне было всего десять лет. Я сильно заикалась. Почти не умела говорить. Чтобы вылечить от мучившего дефекта, доктор приказал мне петь. С тех пор я пою. Моя последняя моя песня о том, что надо весело жить, пить вино, любить женщин и ни о чем не жалеть.

Елена Солнцева: Одна из популярных в шестидесятые годы мелодрам "Прощальная песня любви" принесла славу еще одной певице Сезен Аксу. Она играла никому неизвестную певицу, которая стала звездой. Этот же путь прошла сама певица. Вот что говорят жители Стамбула.

Прохожий: Сезен Аксу - настоящий символ Стамбула. Это, пожалуй, лучшее, что есть в нашей музыкальной культуре. Она наша гордость.

Прохожий: С детства просыпаюсь со звуками песен Сезен Аксу, которую называют турецкой Барбарой Стрейзенд. Ее мелодии о любви всегда в моей памяти.

Елена Солнцева: Музыка сопровождает турков всю жизнь. Кто много поет, тот хорошо работает, - говорят турецкие крестьяне. В окрестных стамбульских селах каждый день начинается с песни. Вместе с песней взбивают масло, собирают урожай. Ткут ковры. Музыка сопровождает весь нехитрый крестьянский труд. Долгими зимними вечерами крестьянские женщины собираются вместе. "Самое время подумать о жизни, самое время ",- поют они.

Иван Толстой: "Московский прорыв" - выставка русского искусства в Лондоне. Мега-выставка как ее уже называют - из-за числа имен, картин, мелодий, кураторов и занятых выставочных площадей. Рассказывает наш лондонский корреспондент Елена Воронцова.

Елена Воронцова: Впервые русское современное искусство представлено в Лондоне в рамках акции такого масштаба. Главное действие происходит в бывшей индустриальной пятиэтажной постройке "Барджхаус" на берегу Темзы. Современные картины и инсталляции отлично вписываются в интерьер заброшенного завода. На пяти этажах размещены творения двадцати российских художников, созданные за последние пять лет. Выставку организовали английская некоммерческая организация "Россика" в сотрудничестве с московским Государственным центром современного искусства. Говорит куратор Ирина Горлова.

Ирина Горлова: Мы все время мечтали о русской выставке в Лондоне. У нас было несколько проектов. Такого масштаба - в первый раз. Тем более, что все оставалось на уровне идей. Мы привезли самую лучшую команду художников. Мы надеемся, что Лондон, который очень самодостаточный, заметит, все-таки, русских художников. Потому что они говорят на равных со многими мировыми звездами.

Елена Воронцова: Рассказывает цветастое платье с воротничком под каракуль. В инсталляции группы "Фабрика найденной одежды" свисающие с потолка шинель, пиджак и другие "персонажи" начинают говорить, когда к ним приближается зритель. Рассказывает петербургская художница Наталья Першина-Якиманская.

Наталья Першина-Якиманская: Это разговаривающие платья с разными человеческими историями. В Дюссельдорфе они говорили по-немецки, но здесь я решила оставить русскую речь, потому что здесь мне многие люди говорили: "Скажи что-нибудь по-русски. Русский язык такой красивый, такой прекрасный". Я решила это сохранить, тем более, что в связи с глобализмом хочется какие-то национальные вещи оставлять. Но перевод висит на стене.

Голос: Мой муж сидит в тюрьме. Мы же не знали. Я узнала через девять лет, что он расстрелян. Я все время писала, хлопотала. А он считал, как порядочный человек, что он не может ухаживать за женой человека, который в тюрьме.

Наталья Першина-Якиманская: Это Варвара Васильевна Гагарина. Настоящая Гагарина, та самая. Пиджак - это Сергей Георгиевич, который убирает лестницу. Это платье Ирочки, которая жалуется на своего отца, который страшно пил.

Елена Воронцова: Известная московская группа АЕС+Ф привезла на выставку свой цикл "Action Half life" (название можно перевести как "Процесс полураспада"). На картинах - невероятно красивые дети помещены в сцены из фантастического фильма: пустыня, космические корабли и блестящее стальное оружие. Создатели цикла - Лев Евзвович и Евгений Святский:

Лев Евзвович: Оружия этого в реальности не существует. Оно построено в 3D. Его вообще нет. Это просто компьютерная симуляция. Насилие очень легко сейчас в кино, вообще, в реальности. Какое-то отупение уже от этого произошло. Когда это появляется в арте, когда это сделано наоборот, очень мягко, когда такая поэтика, то происходит более острая реакция на это, то становится заметно.

Елена Воронцова: Группа АЕС+Ф одинаково известна как в России, так и на Западе, поэтому я попросила художников сравнить реакции российского и западного зрителя.

Евгений Святский: Очень разная реакция. Россия живет в таких экстремальных ситуациях. Интеллектуальный социум России, он еще очень не определился в своих дефинициях. Поэтому реакция идет либо на какие-то грубые, ударом по голове топором, которые лежат уже не в эстетической плоскости. А Запад он, понятное дело, дифференцирован. Кому-то нравится, кому-то нет, но всегда существует какая-то ниша для определенного культурного продукта. Я бы не сказал, что есть русская мода и русская волна, как она была в начале 90-х. Сейчас это немножко другое. Просто несколько русских художников вошли в западную систему институций и известны, поэтому их карьера происходит международно. Их немного.

Елена Воронцова: Этажом выше - совсем другое настроение. На большом стекле одинокий лыжник идет через снежные горы и долины, сделанные из соли. Говорит автор проекта "Сольвейг" Леонид Тишков.

Леонид Тишков: Я родился на Урале и прожил там все свое детство. Я очень любил кататься на лужах. Там практически все дети катаются на лыжах. Пруд всегда замерзал и первое время, когда снег еще не выпадал, он был весь такой ослепительный. А здесь я просто пытался показать вот эти вот морозные цветы, морозные узоры, возникающие у нас на окнах. Я как бы протираю их. Там даже появляется мой глаз, и я смотрю на себя из сегодняшнего в прошлое. Это такое новое радикальное искусство. Я лично исключаю деконструкцию, исключаю политические высказывания. Только поэзия. Я возвращаюсь к чистой поэзии. И сейчас это очень радикальный жест. Потому что сейчас художники больше всего занимаются тем, что они деконструируют мифы. А я пытаюсь просто жить в этом мифе, его воссоздавать и говорить, что мир - он прекрасен вокруг. Просто художник должен это увидеть и показать.

Елена Воронцова: Напоследок я хочу спросить куратора выставки, работника Государственного центра современного искусства в Москве Ирину Горлову, в чем заключается трудность продвижения русского искусства в Англии?

Ирина Горлова: Я считаю, что Англия - это очень самодостаточная культура, которая не очень открыта. И им может быть не слишком интересно искусство, которое еще кажется неполноценным. Нет звезд. Если это не звезда, то нет интереса. А у нас не так много звезд мирового масштаба, которые уже сделали себе имя, статус. Но мы работаем для этого, чтобы это сделать.

Елена Воронцова: Показ русского современного искусства в Лондоне завершится приёмом в Спенсер-хаус - дворце, ранее принадлежавшем семье принцессы Дианы, а теперь - дому Ротшильдов.