Морские порты США и госкомпания эмирата Дубай; В Балканских странах создают новые учебники своей истории; Новая концепция глобальной экологической политики; Как устоять против толпы?
Сергей Сенинский: Государственная компания арабского эмирата Дубай - Dubai Ports заявила в пятницу, что готова отложить перевод под свой контроль терминалов шести американских морских портов - в рамках завершаемой сделки по покупке британской компании P&O (Пи-энд-Оу) – для дополнительных переговоров с администрацией США. Это заявление было сделано после того, как группа американских законодателей выразила опасение, что намечаемая сделка может представлять угрозу национальной безопасности страны.
Британская компания P&O , которую Dubai Ports покупает за 6,8 миллиарда долларов, контролирует 30 крупных морских портовых терминалов в 18-ти странах мира, среди которых Великобритания, Франция, Бельгия, Соединенные Штаты, Индия и Китай. В США ей принадлежат 6 портовых терминалов - в Нью-Йорке, Филадельфии, Балтиморе, Ньюарке, Майами и Новом Орлеане. О спорах, которые ведутся в США вокруг этой сделки, рассказывает наш корреспондент в Вашингтоне Владимир Абаринов:
Владимир Абаринов: О необходимости ввести "немедленный мораторий" на сделку заявил лидер республиканцев в нижней палате Деннис Хастерт. Его поддержали лидер республиканской франкции в Сенате Билл Фрист и ряд других видных представителей правящей партии. Их позиция объясняется прежде всего стремлением не позволить демократам перехватить инициативу. Демократы, которые постоянно твердят о провале нынешней доктрины безопасности, действительно выступили против решения администрации со всем возможным пылом. В итоге в Конгрессе сформировался сильный межпартийный блок. Конгрессмен-республиканец Питер Кинг и сенатор-демократ Чарльз Шумер уже внесли в обе палаты законопроект, замораживающий сделку.
Поначалу высокие должностные лица администрации надеялись, что весь пар уйдет в свисток, как уже не раз бывало прежде. Министр юстиции США Альберто Гонсалес попытался успокоить публику заверениями в том, что ничего особенного не происходит.
Альберто Гонсалес: Это не вопрос безопасности портов. Это не вопрос собственности. Речь идет лишь об операторе этих портов. Безопасность по-прежнему будут обеспечивать местные и федеральные власти, такие службы как Береговая охрана. В данном конкретном случае (я не могу вдаваться в детали, так как это - закрытая информация) главное, что принималось во внимание при рассмотрении сделки - как она отразиться на национальной безопасности.
Владимир Абаринов: Министр внутренней безопасности Майкл Чертофф говорил о том, что нехорошо к вопросам бизнеса подходить с двойным стандартом.
Майкл Чертофф: Тот факт, что кто-то родился в Объединенных Арабских Эмиратах, еще не означает, что любая эмиратская компания виновна по определению, что ей должно быть автоматически отказано в праве владения чем-либо здесь. Ричард Рид, собиравшийся взорвать авиалайнер - британец. Но мы же не говорим на этом основании, что британцы, мол, не имеют права покупать наши компании. Мы внимательно эту изучаем сделку - с участием ФБР, Министерства обороны - на предмет возможных проблем. Кроме того, мы уже имели дело с этой компанией, потому что мы создаем глобальную, всестороннюю систему безопасности...
Владимир Абаринов: Председатель Объединенного штаба Вооруженных Сил США генерал Питер Пейс говорил об американо-эмиратском военном сотрудничестве.
Питер Пейс: Отношения с Объединенными Арабскими Эмиратами в военной области превосходные. У них - отличные морские порты, которые способны принимать и принимают наши авианосцы. Они дают нам возможность использовать их аэродромы и воздушное пространство. У них есть мирового класса центры подготовки пилотов, и мы сотрудничаем с ними, готовим их пилотов. Во всем, с чем бы мы к ним ни обращались, они проявляют себя как очень надежный партнер. Кроме того, Эмираты оказались первой страной, предложившей нам свою помощь – 100 миллионов долларов - для пострадавших от урагана "Катрина".
Владимир Абаринов: Пресс-секретарь Белого Дома Скотт Макклеллан объяснил, что для президента этот вопрос - не предмет политического торга.
Скотт Макклеллан: Президент не считает этот вопрос политическим. Президент считает это вопросом принципа. Мы не должны подходить к ближневосточной компании с иными критериями, нежели к компании британской. Кроме того, мы должны учитывать более широкий внешнеполитический контекст. Объединенные Арабские Эмираты - наш надежный союзник и партнер в глобальной войне с терроризмом.
Владимир Абаринов: По словам Макклеллана, сделка подверглась скрупулезному изучению в федеральных ведомствах.
Скотт Макклеллан: Эту сделку внимательно изучали эксперты по борьбе с терроризмом, специалисты разведслужб, люди, отвечающие за безопасность американского народа. Никто в этих ведомствах не возражал против реализации этой сделки. Мы видим, что ряд членов Конгресса выражает озабоченность. Это понятно, учитывая освещение этой темы в прессе, из которого вроде бы следует, что арабская компания будет контролировать наши порты. Это - ложное впечатление. Вот почему важно продолжать взаимодействие с членами Конгресса, чтобы они поняли, что все меры предосторожности приняты, чтобы они поняли, насколько тщательной была проверка...
Владимир Абаринов: Но Конгресс не успокоился, и высказаться на эту тему пришлось самому президенту.
Джордж Буш: Прежде всего - это частная сделка, но, по закону, правительство должно убедиться, что она никоим образом не наносит ущерба национальной безопасности. Поэтому люди, отвечающие за эти вопросы, проанализировали сделку. С моей точки зрения, она должна быть реализована. Если существует хоть малейшая возможность того, что она повредит безопасности Соединенных Штатов, то она должна быть остановлена.
Компания не будет обеспечивать безопасность портов. Этим будут, как и прежде, заниматься Береговая охрана и Таможенная служба. Страна, которой принадлежит компания, - наш союзник в борьбе с терроризмом. Компания является оператором портовых терминалов в различных странах мира, в том числе управляет теми портами, из которых грузы постоянно доставляются в Соединенные Штаты.
Я понимаю, почему в Конгрессе задаются вопросом, станет ли в нашей стране менее безопасно в результате этой сделки. Но эти люди должны знать, что наше правительство тщательно анализировало условия сделки. Я считаю, что если не допустить к управлению портами компанию, у которой хороший послужной список, просто потому, что она находится в определенном географическом регионе - такое решение даст негативный сигнал нашим друзьям и союзникам...
Владимир Абаринов: В среду президент заявил, что если законопроект о замораживании сделки пройдет в Конгрессе, он воспользуется своим правом вето. Это в высшей степени серьезная угроза. Президентское вето может быть преодолено двумя третями голосов в каждой палате. На первый взгляд, коль скоро лидеры парламентского большинства высказались за мораторий на сделку, добиться такого результата будет несложно. Тем не менее, Конгрессу это редко удается: ведь президенту достаточно заручиться поддержкой одной трети членов палаты плюс еще одного, чтобы вето осталось в силе. История свидетельствует, что в период с 1789 по 1991 год президенты налагали вето на принятые Конгрессом законы 2493 раза; преодолеть его законодателям удалось лишь 101 раз. По этой причине уже сама угроза применения права вето - сильный аргумент в руках президента. Джордж Буш-младший этим правом не воспользовался еще ни разу.
В этой ситуации правительство сочло разумным не накалять страсти. Председатель сенатского комитета по делам вооруженных сил Джон Уорнер организовал в четверг необычное мероприятие - публичный брифинг, на который пришли, дабы посвятить законодателей в детали, должностные лица межведомственной группы, принимавшей решение по утверждению сделки, во главе с заместителем министра финансов Робертом Киммиттом. Они нарисовали в высшей степени убедительную картину: по их словам, решение об одобрении сделки было принято в итоге всестороннего изучения вопроса в течение трех месяцев. "Мы не знаем ни одного аспекта национальной безопасности, который не стал бы предметом этого анализа", - заверил Киммитт законодателей. Однако, когда слово взял демократ Карл Левин, чиновникам сразу стало жарко. Сенатор Левин допрашивал их с докладом независимой комиссии по расследованию терактов 11 сентября в руках - документом, в котором подробно изложены отношения ОАЕ с Талибаном и Аль-Каидой.
Карл Левин: Вот что еще сказано в докладе комиссии: что Объединенные Арабские Эмираты одновременно - это ключевое слово - и ценный союзник Соединенных Штатов в борьбе с террором, и источник постоянных проблем. По мнению комиссии, это и то, и другое. Вы представили нам лишь одну сторону. Есть много подтверждений тому, что это - наш союзник, оказывающий нам ценное содействие. Но есть и другая сторона. Говорил ли кто-то из вас с членами комиссии на эту тему? Просто поднимите руку, кто говорил. Никто? Ладно.
Далее. Комиссия пишет, что в период с 1999-го до начала 2001 года Соединенные Штаты, и лично президент Клинтон, оказывали давление на Объединенные Арабские Эмираты, в то время - единственный транспортный и финансовый канал Талибана, с тем, чтобы они разорвали эти связи и ввели санкции, особенно на полеты в Афганистан и оттуда. Эти усилия дали минимальные результаты до 11 сентября. Кто-нибудь из вас беседовал с людьми из администрации Клинтона, которые требовали этого от Эмиратов? Поднимите руки. Понятно, никто не беседовал.
Далее. Хочу привести вам отрывок из статьи в "Нью-Йорк Таймс". Речь идет о пакистанском ядерщике Абдул Кадыр Хане, который организовал крупнейшую в мире сеть нелегальной торговли ядерными технологиями. Эмираты были в ней главным пунктом транзита, на территории этой страны - неподалеку от порта - у него были склады, там он встречался с представителями Ирана и оттуда, из порта Дубай, отправил компоненты центрифуги для обогащения урана в Ливию. Насколько точны эти сведения, опубликованные в номере "Нью-Йорк Таймс" от 22 февраля, г-н Джозеф?
Владимир Абаринов: Роберт Джозеф - заместитель государственного секретаря США.
Роберт Джозеф: Могу вам сказать, сенатор, что сеть Хана простиралась на три континента. Она действовала во многих странах - в том числе, и этот перечень не является секретом, в Малайзии, Южной Африке, Турции, ряде европейских стран, таких как Нидерланды, Германия, Швейцария. Да, и Объединенные Арабские Эмираты были регионом значительной активности Абдул Кадыр Хана. Но я также могу заверить вас, что власти Эмиратов оказали большую помощь в раскрытии этой сети и преследовании лиц, которые обеспечивали ее функционирование на территории страны. Они проявили себя как весьма полезный союзник в пресечении распространения оружия массового уничтожения, что является нашим приоритетом.
Владимир Абаринов: За несколько часов до начала брифинга в Сенате на ленте агентства АР появилось сообщение о секретных договоренностях между собственниками компании Dubai Ports World и правительством США. По сведениям АР, компания обещала принять надлежащие меры по пресечению контрабанды и нелегальной перевозки расщепляющихся материалов. В виде ответной слуги администрация США избавила компанию от обычного в таких случаях требования держать на американской территории всю финансовую документацию с тем, чтобы она могла быть затребована повесткой американского суда.
Предполагается, что это лишь малая часть поблажек, полученных эмиратской компанией. Уже при беглом знакомстве с ее прошлым выяснились некоторые любопытные подробности. В частности, не далее как в прошлом году Dubai Ports World стала владельцем портовых сооружений, принадлежавших прежде американской компании грузовых железнодорожных перевозок CSX, которую возглавлял до своего назначения на нынешний пост министр финансов США Джон Сноу, сыгравший ключевую роль в процессе утверждения новой сделки. Один из руководителей эмиратской компании Дэвид Сэнборн в январе назначен директором Управления по делам торгового флота США. Это назначение подлежит утверждению в Сенате.
В Балканских странах создают новые учебники своей истории
Сергей Сенинский: В Сербии недавно вышли четыре богато иллюстрированных учебника для средних школ, которые совершенно по-новому трактуют историю Балкан. Хрестоматийные издания посвящены четырем важнейшим темам общей истории балканских народов – Османскому царству, созданию национальных государств в юго-восточной Европе, Балканским войнам и Второй мировой войне. Рассказывает наш корреспондент в Белграде Айя Куге:
Айя Куге: Авторы книг – историки из всех балканских стран, каждый из которых обработал темы, опираясь только на документы и свидетельства своего народа, не пытаясь найти общего знаменателя и допуская возможность, что каждый балканский народ видит свою историю по-своему.
Как и почему возник такой проект?
Рассказывает редактор сербского издания, профессор Белградского университета, доктор исторических наук Дубравка Стоянович.
Дубравка Стоянович: Этот проект возник как третий этап работы одной группы историков из всех стран Балкан. В 1999 году мы начали сравнительный анализ школьных учебников истории, чтобы установить, как дети на Балканах изучают те неоднозначные и спорные темы, которые определяли нашу общую историю. Мы пришли к выводу, что у нас, во всех государствах, существует одна и та же калька, по которой создаются учебники истории. Главная идея выражена в концепции: мы никогда ничего плохого ни одному народу не сделали, но другие народы в ходе истории непрерывно нам наносили удары, чаще всего со спины и чаще всего, когда нам было тяжелее всего. Во всех учебниках в Сербии передаётся ясное представление о том, что наш народ всегда был под угрозой со стороны остальных, окружающих. Но для нас, для историков, было важно то, что нам удалось доказать: такую же кальку в своих учебниках истории используют и все остальные балканские народы.
Айя Куге: Но вы не создали единый учебник, в котором бы было чётко и объективно установлено, как выглядела история Балкан...
Дубравка Стоянович: Мы отдавали себе отчёт в том, что в истории не может быть консенсуса, что ни одна историческая истина не может быть установлена голосованием. Нельзя договориться о том, как что происходило. Единственный способ написать историю Балкан – это подойти ко всему в ней, придерживаясь принципа многообразия подходов и разных перспектив. Не стоит договариваться об одной некой истине, которой, как нам кажется, не существует, нужно давать в одном учебнике видение всех заинтересованных сторон. Надо показать, как одну битву, в которой участвовали, например, болгары, турки, сербы, греки, черногорцы, албанцы, эти народы видят ее сейчас, как представляют в своих учебниках, как на неё смотрели раньше. Чтобы ученики знали, что каждый из этих народов имеет свою интерпретацию. И эти интерпретации настолько отличаются одна от другой, что порой хочется задать вопрос: а вообще речь идет об одном и том же событии? Но мы считаем, что важное начало взаимного знакомства балканских народов – это показать им разные восприятия одних и тех же событий.
Что ещё характерно для всех учебников этого региона, так это то, что мы ничего не хотим знать про Балканы. Каждый балканский народ думает о себе, что он не принадлежит к Балканам. И из-за этого общего "отречения" от Балкан получилось так, что и в школьных программах намного шире представляется, например, французская революция, а о соседних народах мы ничего не знаем, даже представления о них не имеем. Они в учебниках появляются лишь в случаях наших взаимных конфликтов, а всё другое, что представляет нашу общую историю – все промышленные, транспортные, торговые, культурные, художественные, даже политические связи, - они сегодня в школьной системе отсутствуют. Начало взаимного знакомства заключается в том, что теперь ученики смогут узнать, что другие народы видят те же события по-другому, и это может быть важным шагом в сторону примирения.
Айя Куге: Ваш проект необычен и потому, что его идея, а позже и финансирование, возникло не в кругах историков, учёных, преподавателей, а в кругах бизнесменов. Ведь главный инициатор проекта – богатый греческий судовладелец, правда, историк по образованию, Костас Карас.
Дубравка Стоянович: Костас Карас принадлежит к группе балканских, точнее, греческих бизнесменов, которые в 90-ых годах задумались о том, как обеспечить их деловые интересы на Балканах. У них возникла идея, которая, кстати, теперь снова возродилась и обсуждается: создать экономический или таможенный союз Западных Балкан. Когда они начали говорить об этом и с политиками, и с деловыми людьми, оказалось, что любые темы очень быстро упираются в историю, возникают «исторические помехи». Все их собеседники всегда заявляли: знаете, мы ведь в конфликте с 16 века, или - мы не ладим с 11 века...
Тогда эта группа бизнесменов поняла, что история на Балканах представляет помеху даже большую, чем политика, что даже в случаях общего экономического интереса все продолжают вспоминать исторические конфликты. Тогда в 1997 году они создали в Салониках Joint History Project – совместный исторический проект. И началась работа по примирению через изучение истории и изменения в системе образования.
Айя Куге: В проекте четырех общих исторических учебников принимали участие шестьдесят историков из всех одиннадцати стран региона. Работа длилась шесть лет. На представлении сербского издания книг специальный представитель Пакта стабильности в юго-восточной Европе австрийский дипломат Эрхард Бусек заявил, что это - важное событие и в регионе, и во всей Европе.
Дубравка Стоянович: Коста Карас и все мы, кто включился в проект, глубоко верим, что с постепенными изменениями исторического сознания, с постепенным изменениями информации, которая дается детям в школе, со временем, в течение длительного времени, произойдет постепенное изменение политической атмосферы. Могу дать конкретный пример. Исследуя учебники истории, мы обнаружили, что детям в Сербии преподают, что Балканские войны 1912-1913 годов являются одним из самых величайших моментов их национальной истории, что это - момент, когда современное сербское государство вернуло в свой состав территорию Санджака, Косово и Македонию, что тогда была исправлена историческая несправедливость, которая произошла после Косовской битвы в 14 веке. Одновременно ученики в Албании и в Косово учат, что Балканские войны являются самой большой катастрофой для их народов, когда без всякой причины, так пишут, по решению великих сил, территория Косово была присоединена к Сербии и таким образом албанский народ был разделён на две части, и эта несправедливость не исправлена до сих пор. Вот так маленькие сербы и маленькие албанцы учат две совершенно противоположные интерпретации одного события, интерпретации, которые сеют конфликт, непрестанно представляя собою психологическую почву для конфликта, и даже войны. Мы уверены, что если ученики, в данном случае сербы и албанцы, будут хотя бы знать о том, что и те и другие имеют совсем разное видение этого события – это уже путь, если и не к пониманию, к примирению, то к осознанию, что другие могут думать по-другому. Одна из проблем на Балканах, которая проявилась и во время последних войн, это отсутствие плюралистической политической культуры. А это основной принцип демократической толерантности, терпимости, на который опираются современные общества и который в политических культурах большинства балканских стран всё ещё не усвоен. Мы считали, что наш метод подхода к историческим учебникам может изменить политическую культуру, историческое сознание и быть орудием примирения.
Айя Куге: Исторические хрестоматии Балкан интересны тем, что в них большинство документов и свидетельств показывают разные лица конфликтов на Балканах – жизнь обычных людей во время войны, голод, страх от потери своих ближних, есть там и письма, и дневники, в которых говорится о любви к семье, к детям, о зверствах, но и о гуманности и солидарности. О том, что в каждом народе были и самовлюблённость, и преувеличения, и низкого морального уровня войска, и эгоизм. Впервые, и это особенно ценно, в хрестоматиях описаны участие и роль женщин в важных исторических событиях.
Дубравка Стоянович: Да, это ещё одна из проблем нашей системы образования, которую мы заметили, анализируя балканские учебники: во всех государствах на Балканах, в отличие от сегодняшних европейских тенденций, ученики учат только политическую историю – политические события, главным образом сведённые на войне, революции и остальные важные переломные события, более или менее конфликтного содержания. А современная тенденция обучения истории в Европе, и мы пытаемся её принять, - чтобы дети намного больше занимались историей общества, историей культуры, науки, историей ежедневной жизни. По моему глубокому убеждению, если мы преподаем лишь политическую историю, то мы прививаем детям ошибочное представление, неверный посыл, что политика является самой важной частью нашей жизни, что они и не должны особо расстраиваться из-за того, как они живут, какими являются общественные условия в стране, каково положение женщин. Очень важно изменить такой подход. Ставя акцент на злободневной жизни, на истории общества, экономики, на истории женщины, мы даём картину прошлого, которая намного более многогранна, которая существует в комплексе проблем, и, таким образом, опосредованно учим детей созреть и смотреть на современность тоже в комплексе проблем. Они должны понять, что не только войны и даже не само государство важны и важнее всего. Самым важным является целое сплетение общественных вопросов. И поэтому в наших учебниках уделено так много внимания истории женщин. Особенно интересно, например, положение женщин в Османской империи. Этой темой у нас до сих пор никто не интересовался и не занимался.
Айя Куге: Эти четыре книги сначала вышли на английском языке, теперь появился их перевод на сербский. Готовятся и издания на остальных языках региона. Министерство образования Сербии уже приняло решение сразу включить три хрестоматии в школьную программу, для этого организуются семинары для учителей, у которых нет опыта работы с подобным подходом к истории. Но ряд культурных и общественных деятелей в Белграде подвергли эти учебники очень острой критике из-за того, что сербы в них якобы показаны как дикий народ.
Дубравка Стоянович: Да, нападки очень жёсткие, особенно в Сербии, так как пока книги вышли лишь на сербском языке. Но этого можно было ожидать. Думаю, что во всех других странах аргументы критиков будут более-менее одинаковыми. И если националисты всех народов сделают одинаковые выводы – что именно их народ представлен как самый плохой, что ему отведено мало места, что он показан как самый воинствующий, а все остальные как миролюбивые, конструктивные и культурные – это будет окончательным доказательством успеха нашего проекта. Это и было целью, так как, помимо принципа использования разных перспектив и подходов, важным являлся и принцип сравнения. А этот принцип является самым опасным для всех националистических элит. Самый большой страх каждого националиста – сравнение с другими, особенно с соседними, народами. Тогда, конечно, рушатся все мифы о собственной величине и исключительности, о собственной жертве – о всех тех идеях, которые являются ключевыми для националистического самосознания. Следовательно, когда выявляются проблемы, с которыми сталкивались все народы, тогда видно, что собственная позиция не так проста, как хотят показать националистические круги. Тогда видно, что собственный народ был не только хорошим, и не только плохим. Это ещё одна из целей нашего проекта – показать, что история не проста. Старые учебники и те, кто сегодня нападает на наши книги, пишут историю по простой схеме: мы хорошие, все остальные плохие и злые, и так всё было в последние 10-15 веков. Это очень опасно. Опасно потому, что упрощённое представление об истории порождает теорию заговора. Но если историю представить во всей ее сложности, какая она и есть, если показать, что она состоит из миллиона малых поступков людей, тогда исключается возможность упрощённого мышления и авторитарного подхода - и к прошлому, и к настоящему.
Новая концепция глобальной экологической политики
Сергей Сенинский: Всемирный союз охраны природы, основанный в 1948 году, является крупнейшей международной экологической организацией, объединяющей на сегодня 82-ве страны мира. Еще в начале 90-ых этот Союз провозгласил "устойчивое развитие" ведущей концепцией глобальной экологической политики. В начале февраля 2006 года в Швейцарии собрались ученые-экологи, представляющие страны всех континентов, чтобы обсудить всего один вопрос – о необходимости новейшей концепции. О том, к каким выводам пришли ученые после трехдневных дискуссий, рассказывает моя коллега Марина Катыс:
Марина Катыс: В Швейцарию были приглашены ученые из США, Индии, Великобритании Германии Китая, Южной Америки, Коста-Рики и Африки. Россию на этой встрече представлял член-корреспондент РАН, председатель оргкомитета политической партии «Союз Зеленых России» Алексей Яблоков.
Алексей Яблоков давно уже занимается глобальной экологической политикой. 4 года он был вице-президентом всемирного союза охраны природы, сейчас входит в совет директоров этого Союза, представляя в нем Северную и Центральную Азию и Восточную Европу.
Яблоков участвовал в подготовке конференции в Рио-де-Жанейро в 1992 году, на которой в 1992 году была провозглашена новая парадигма глобальной экологической политики – устойчивое развитие.
Причиной созыва этой международной команды ученых для мозгового штурма стало, по словам Алексея Яблокова, вот что:
Алексей Яблоков: Шаг за шагом становится ясно, что что-то не то с глобальной экологической политикой. Идея замечательная – объединить экономику, объединить экологию, объединить социальные проблемы в концепцию устойчивого развития – вот что такое концепция устойчивого развития. Ничего не делать сегодня такого, что бы помешало обществу развиваться завтра и по отношению ресурсов, и в отношении загрязнения и так далее. Написаны сотни монографий, защищены сотни диссертаций, разработаны целые системы индикаторов устойчивого развития, и Мировой банк взял как-то эту идеологию, выделяет кредиты, если считает, что поможет устойчивому развитию. На самом деле ни одна страна в мире, и это сейчас признается, не пошла по пути устойчивого развития. Во многих странах созданы комиссии, комитеты, приняты национальные программы устойчивого развития, и нигде ничего не получается.
У меня есть своей ответ на вопрос – почему. Потому что эта концепция оказалась далека от народа, как говорится. Устойчивое развитие не близко каждому человеку, это что-то для правительства, это что-то для Организации Объединенных Наций, но это не для моей деревни, это не для моей семьи. И эта концепция никого не трогает, она какая-то сухая и далекая. Кроме того, Рио-де-Жанейро, 92 год, - это было качание маятника в сторону экологии. Всех допекла эта экология и все согласились – надо обращать на это внимание. А что было после Рио-де-Жанейро? После Рио-де-Жанейро маятник качнулся в другую сторону, начались процессы глобализации. Была создана Всемирная торговая организация, ВТО, она была создана через три года после Рио-де-Жанейро. Я уверяю вас, она была создана как ответ бизнеса на Рио-де-Жанейро. Устойчивое развитие для бизнеса – это значит получать прибыль неограниченно долго, вот и все. С тех пор как Рио-де-Жанейро прошло, бедных стало больше и экологических проблем стало больше.
Марина Катыс: Вывод, к которому пришлю ученые - не только ни одна страна в мире не пошла по пути устойчивого развития, - но за последние годы в глобальном масштабе бедность в мире увеличилась, а социальные проблемы усугубились.
Алексей Яблоков: Это одна сторона дела. Другая сторона дела вот какая- никакая концепция долго не живет, имеет свою жизнь примерно 15-20 лет, потом они должны сменяться. Не то, что их отбрасывают в сторону, но какое-то развитие должно быть, что-то дальше. Так возник вопрос: если с точки зрения охраны природы, с точки зрения улучшения существования человека на этой планете ничего не получается от устойчивого развития кроме академических диссертаций, то это стало правилом хорошего тона политику сказать об устойчивом развитии. Это как начищенные ботинки, не больше. Возникает вопрос – а что за ним? Вот это меня последние пять лет очень сильно преследует. Я все время с коллегами об этом говорю. И наконец совет Всемирного союза охраны природы после моего короткого доклада все-таки решили – давайте попробуем, действительно, логика в этом есть. А поскольку Всемирный союз охраны природы, они говорят, что мы лидеры, мы определяем политику, если мы определяем политику, мы должны поглядеть кругом, посмотреть, какая это политика. Кричать – устойчивое развитие, устойчивое развитие – недостаточно, давайте подумаем, что делать дальше.
Марина Катыс: Для того, чтобы понять – что же делать дальше, Всемирный союз охраны природы решил провести так называемый «мозговой штурм» - собрать на несколько дней в одном достаточно изолированном месте наиболее известных ученых планеты.
Алексей Яблоков: Идея была какая: собрать небольшую группу людей в одном месте на протяжение двух дней и устроить мозговой штурм. Было 12 человек. Среди них был замечательный экономист Лестер Браун, американец, экологический экономист, был Ашок Кошла, тоже замечательный человек, он индус по происхождению, он был директором ЮНЕПа, как раз во время принятия программы устойчивого развития, когда Рио-де-Жанейро, он был один из тех, кто создавал эту программу. Были крупные бизнесмены, были крупные банкиры. Из официальных лиц был министр Коста-Рики охраны окружающей среды. Может быть одна Коста-Рика идет по пути устойчивого развития, остальные нет. Я шучу, конечно. Причем эти люди, заранее не сговариваясь, просто собрались для того, чтобы подумать в вольной дискуссии два дня. Это был не особенно маленький, но очень комфортабельный отель на самой высокой горе около Цюриха, изолированный. И все-таки мозговой штурм состоялся. И признано было, что настало время пересматривать концепцию устойчивого развития. Это очень важно, потому что все молятся на нее. Я мечтал о том, чтобы шагнуть подальше, не просто пересмотреть, а сказать: надо думать в этом направлении.
Марина Катыс: Направление, в котором надо думать человечеству, все-таки было если не определено, то хотя бы намечено.
Алексей Яблоков: Выясняются два интересных направления. Одно направление – экологическая безопасность, и другое направление – это здоровье среды, близкое мне и интересное. Экологическую безопасность не надо объяснять – понятно. Экологическая безопасность в долларах, в человеческих жизнях означает сейчас больше, чем любая война. А здоровье среды, вот в чем лозунг: нельзя быть здоровым в больной среде, и это касается каждого. Эпидемия раков, раки везде растут во всем мире. Число сперматозоидов везде уменьшается, во всем мире. Мои прогнозы такие: через 20 лет рождение ребенка будет вообще редкостью, здорового нормального ребенка, и потому что мужики не смогут оплодотворять женщин, мало сперматозоидов. Пример такой: профессор Ревич посмотрел в Шиханах, бывший завод по производству химического оружия, сейчас пестицидов. У мужчин, работающих на этом предприятии, только 17% живых сперматозоидов. То есть они уже не могут иметь детей вообще. И вообще проблема бесплодия, которая раньше была проблемой женской, теперь уже стала наполовину проблемой мужской. Скоро вообще будет мужской. И это тоже проблема среды.
И еще один пример. Нам говорят: ну что вы об экологии, среда, среда. Вот алкоголизм, вот транспортные средства убивают больше людей. Так вот, Всемирная организация здравоохранения показала, что начиная с 2000 года, от грязного воздуха погибает больше людей, чем погибает от автомобильного транспорта в мире. А я привожу пример вот какой – по алкоголизму, что особенно актуально для нашей страны, где действительно алкоголизм, к сожалению, во многих регионах проблема серьезная. Еще в 80-е годы был такой эксперимент: брали белых крыс. Известно, что крысы, вообще любое млекопитающее не пьют спирт. Ставили перед ними поилку с чистой водой и поилку со слабым раствором спирта. Всегда пьют чистую воду и никогда не будут пить спирта. Если тех же самых крыс посадить в атмосферу Ленинского проспекта в Москве или Ленинградского проспекта, загрязненной автомагистрали, крысы перестают пить воду и начинают пить 5% алкоголь. Я далек от того, чтобы говорить, что весь алкоголизм в мире экологическая природа, но что экологическая составляющая есть в алкоголизме – абсолютно точно. В городском алкоголизме – это точно.
Марина Катыс: Экологическая составляющая есть в большинстве наиболее распространенных заболеваний – это и астма, и онкологические заболевания, и депрессии, и сердечнососудистые заболевания. Не говоря уже о болезнях внутренних органов, таких как почки, печень, желудок…
Как убежден Алексей Яблоков:
Алексей Яблоков: Нельзя быть здоровым в больной среде. И если эту концепцию раскрутить, она затронет каждого. Любая мать хочет, чтобы у нее родился ребенок нормальный и здоровый, чтобы он попал в те 10%, которые у нас рождаются здоровыми, 90 рождаются нездоровыми. Если бы это удалось раскрутить. А я знаю, как делать. Как возникло устойчивое развитие? Устойчивое развитие возникло из того, что обеспокоенные специалисты, вроде меня 30 лет назад, стали думать, как сдвинуть мировую политику в сторону экологии. И тогда три больших организации вместе написали книжку «Забота о земле». И эта книга послужила основанием для того, чтобы Организация Объединенных Наций поручила Брутланд, возникла комиссия Брутланд по окружающей среде, которая должна была что-то разработать. Концепция устойчивого развития родилась в дискуссиях в этой комиссии, которая была создана на основании этой книги. Я думаю, что сейчас настало время новой книги и новой комиссии Брутланд. Конечно, не из академических кругов должна возникнуть концепция. Новое направление в мировой экологической политике должно возникнуть таким же образом, то есть какие-то лидирующие и ответственные за это организации вместе с самыми крупными общественными организациями, может быть даже Всемирный фонд дикой природы, Всемирный союз охраны природы должны проанализировать и как раз ответить на вопросы, почему устойчивое развитие не годится. Просто наше понимание интуитивное и знания, чтобы это было положено и показано – вот эти индикаторы не работают, вот это не получается. А дальше у нас есть разработанная система индикаторов вообще. Тот же самый Владимир Захаров в нашем институте экологии и развития, где я долго работал, мы пришли вот к чему – ас имметрия. Мы все двусторонне симметричные животные, правая и левая сторона, и все немножко асимметричны. Если Мону Лизу сделать симметричной, потеряется ее шарм. Мы все немножко асимметричны, но немножко. Во всех случаях, когда происходит какое-то загрязнение, асимметрия увеличивается. Захаров это проверил и на лягушках, и на крысах, и на множестве растений. По заказу московского правительства сделали несколько исследований пилотных и показано: тополь, который растет, или береза, которая растет на Ленинском проспекте, у нее листья ассиметричны больше, чем та, которая растет во дворе дома. То есть асимметрия – показатель качества окружающей среды. Если об этом подумать, наверняка можно найти какие-то другие. Потому что просто так, одно загрязнение ничего не говорит. Последние 70 лет были ПДК – предельно допустимые концентрации, предельно допустимые выбросы, рассчитанные на то, что действует один какой-то загрязнитель – ртуть, кадмий, свинец и так далее. И вот по этому загрязнителю, какая концентрация вредна, а какая безопасна. А потом оказалось, что это все липа, потому что в одном географическом районе это может быть одно, в других климатах – другое. В одних случаях свинец вместе с кадмием может друг друга погасить, даже высокие концентрации будут не особенно опасные. И поэтому все идеологии ПДК, предельно допустимой концентрации, оказываются у разбитого корыта, нужно что-то другое – либо асимметрия, либо хромосомные. Всегда хромосомные нарушения есть, но по уровню этих нарушений и по качеству нарушений можно сказать, какое загрязнение – химическое или радиационное, скажем, какой уровень этого загрязнения – большой, высокий и так далее. Много чего есть, нужно просто на это обратить внимание, нужно на это бросить научные силы, нужно разработать новую концепцию.
Марина Катыс: После трех дней работы ученые пришли к определенным выводам. Окончательный вариант, оформленный в так называемый отчет, видимо, станет основным документом для дальнейшей работы в этой области.
Алексей Яблоков: На майском заседании совета директоров Всемирного союза доклад будет сделан, отчет об этом заседании и этот совет примет решение, что дальше делать. Я очень надеюсь, что решение повторит тот ход. Попросить ведущие общественные и международные организации, Всемирную организацию здравоохранения, Всемирный фонд дикой природы вместе с нами сделать рабочую группу настоящую, не мозговой штурм. Это решение будет принят в мае. А тогда за работу. И если все пойдет как перед Рио-де-Жанейро, тогда лет через пять мы получим новую концепцию.
В науке есть одно очень важное правило, которое многие не соблюдают. Не надо делать ненужных вещей. Иногда можно придумать совершенно фантастическую схему, но если она не нужна, зачем ее придумывать? Мы находимся на том уровне, когда мы говорим – нужно что-то сделать. Существующих концепций мировой экологической политики недостаточно, чтобы вести мир по безопасному пути, к лучшему состоянию от того плохого состояния, в котором мы сейчас находимся. И мы пришли к выводу, что на этом этапе все соглашаются, что нужно что-то новое, что в старых концепциях недостаточно, чтобы обеспечить безопасность мира.
Как устоять против толпы?
Сергей Сенинский: Как устоять в толпе? Группы людей могут быть разными – от слаженно марширующего войскового подразделения до толпы футбольных болельщиков. Естественно, различаются правила поведения и управления этими группами. Принято считать, что самая опасная из таких групп – потерявшая ориентиры толпа, ибо её поведение невозможно предсказать и контролировать.
Гость нашей студии сегодня – профессор психологического факультета МГУ Акоп Назаретян – с таким утверждением категорически не согласен. Управлять толпой, считает он, гораздо легче, чем научным институтом или войсковым подразделением. Знание основных свойств толпы и умение правильно повести себя в критической ситуации – главное, что может противопоставить мыслящий человек умелому провокатору, считает ученый. С профессором Акопом Назаретяном в студии Радио "Свобода" беседует Александр Марков:
Александр Марков: Человек всегда был и остается существом общественным. И в ходе эволюции общественные отношения сыграли определяющую роль в развитии наших умственных способностей. И в индивидуальном развитии каждого человека взаимоотношения с коллективом тоже чрезвычайно важны. Однако, коллектив коллективу рознь. В общем, можно сказать, чем сложнее и совершеннее структура социального окружения, тем больше возможностей для полноценного развития и проявления интеллектуальных способностей человека. Но эта закономерность - палка о двух концах. И поэтому, когда человек оказывается в очень примитивном, неорганизованном коллективе, попросту говоря, в толпе, то значительная часть его умственных способностей, все это загадочным образом исчезает и вместо радости на поверхности оказываются какие-то инстинкт и в этом состоянии порой люди начинают вести себя хуже, чем животные. Об этом опасном и очень важном во многих отношениях феномене, о психологии стихийного массового поведения мы попросили рассказать профессора психологического факультета МГУ, главного научного сотрудника Института востоковедения Российской академии наук Акопа Погосовича Назаретяна. Что же это за система такая - толпа?
Акоп Назаретян: Вы говорили, что толпа – это разновидность коллектива, но в принципе толпа – это не коллектив, это множество людей, не связанных между собой общностью целей и единой позиционной ролевой структурой, но обладающие общим эмоциональным состоянием и единым центром внимания.
Александр Марков: А цель – сознательная цель? Ведь у толпы может быть цель.
Акоп Назаретян: Общая цель – это такая цель, достижение которой каждому из участников взаимодействия положительно зависит от достижения той же цели каждым другим. Когда появляется общая цель, то люди собираются в группу, группа, у которой складывается структура, свои позиции, роли, лидерство. Толпа – это такое образование, в котором позиций, ролей нет, там вместо коммуникации начинает действовать эмоциональное окружение, эмоциональное заражение. Идет взаимодействие, со смыслового, с семантического уровня переходит на психосоматический. Идет взаимное заражение эмоций. И когда вы оказываетесь в ситуации такой достаточно интенсивной циркулярной реакции, то очень трудно оказывается сохранить свою индивидуальность. Чем отличается коммуникация от эмоционального окружения? Когда мы с вами общаемся, когда идет процесс коммуникации, то каждый из нас остается самостоятельной личностью. Когда коммуникация съезжает в циркулярную реакцию, то здесь происходит стирание индивидуальных различий, человек превращается в элемент этой самой массы безличной. Безличность, анонимность – это одна из характерных особенностей толпы и один из факторов ее силы, ее опасности.
Александр Марков: Он ощущает себя только частью толпы?
Акоп Назаретян: Он начинает действовать так, как действуют все остальные. Такие экстремальные факты, когда во время Французской революции толпа озверевших санкюлотов набросилась на ненавистного царедворца, разорвала его и съела. Это документированный факт. В процессе эмоционального окружения происходит так называемая эволюционная регрессия. Если говорить на уровне нейрофизиологии, активируются нижние слои коры. То есть человек, оживают и начинают действовать бесконтрольно низшие слои коры головного мозга, низшие слои психики и так далее. Причем чаще всего, когда говорят о толпе, подразумевают толпу агрессивную. Но агрессивная толпа – это одна из многочисленных видов толпы. Более опасным, чем агрессивная толпа, является толпа паническая. Эта паника, этот страх безотчетный, невротический страх, который циркулирует. С точки зрения количества жертв паническая толпа еще страшнее. Стяжательная толпа может быть еще страшнее, чем агрессивная толпа. Но главное свойство толпы любой – это ее превращаемость. Коль скоро толпа образовалась, она может легко превращаться из одного вида в другой вид. И манипуляция толпой – это чаще всего технология по превращению толпы из одного вида в другой.
Александр Марков: Мы начали говорить о способах манипуляции толпой.
Акоп Назаретян: Здесь надо иметь в виду одну вещь. Часто, когда случается какая-то неприятность, какие-нибудь события на Манежной площади и так далее, мы то и дело слышим от руководителей городских такие тексты, что толпа неуправляема, она непредсказуема. А в следующем абзаце нам говорят, что провокаторы привели толпу в такое состояние. Я не слышал, чтобы хоть журналист спросил: если толпа неуправляема, почему же провокаторы ею управляют и делают что хотят, а вы не делаете? Это обычная отговорка для того, чтобы списать с себя неумение организовать, неумение подготовиться к массовому мероприятию. Суть в том, что толпой управлять не просто можно, а легко. Толпой управлять гораздо легче, чем группой. Вспомните, как агрессивную толпу разрушил Остап Бендер. Прием называется деанонимизация. То есть толпа анонимна, что делает Остап Бендер: так, кто свидетель? Так, товарищи, давайте фамилии, адреса. Это все один из приемов борьбы с агрессивной толпой. Превращение толпы в экстазную или в ритмическую. В Южноафриканской республике даже изобрели такой музыкальный танк. Это действительно танк, у которого вместо пушки, пулеметов, брандспойты с холодной водой и музыка, и люди начинают танцевать. Если толпа поймалась на ритм, она иррациональна. Толпа в этом смысле близка к стаду. Поэтому иллюзия неуправляемости толпы возникает тогда, когда вы пытаетесь примерить к толпе свои обыденные. Если вы не умеете управлять, то лучше этого не делать. Прекрасный политик, который партией управляет, кинь его на детсадовскую группу и он там очень быстро опростоволосится. То есть общая идея здесь такая: чем проще система, тем она более простым закономерностям подчиняется.
Александр Марков: Вы рассказали, что существуют способы манипулирования толпой, что толпой можно управлять.
Акоп Назаретян: Только имею в виду, что эта система, которой можно управлять для решения очень примитивных задач. Толпа - хороший механизм, чтобы разрушить, построить толпа не может. Толпа может взять штурмом какой-нибудь объект, который плохо защищается, плохо укреплен или там тоже толпа. А хорошо защищенную высоту толпа не возьмет. То есть толпа хороша для деструктивных действий.
Александр Марков: Причем несложных.
Акоп Назаретян: Несложных, простых задач. Когда мы говорим, что толпой легко управлять, надо иметь в виду, какие задачи управления. Больше того, степень выраженности толпы и группы во многом определяет. Когда-то Наполеон сравнивал силу мамелюков, он говорил так: в бою три французских кавалериста эквивалентны двум мамелюкам. Триста французских кавалеристов эквивалентны тремстам мамелюкам, а две тысячи французских кавалеристов эквивалентны трем тысячам мамелюков. Когда с обеих сторон растет масса, то здесь все большую роль играет степень организованности. Мамелюк, конечно, не толпа - это тоже армия, но степень организованности, выраженность структуры здесь другая. Когда мы говорим толпа и группа, здесь нет жестких границ, но в принципе, чем более хаотическая система, тем ей управлять легче, но тем труднее решать сложные задачи.
Здесь я даю как безопасное поведение в толпе, что надо делать. Это три правила для профессионала. Первое – не лезь в толпу бесплатно. Если ты не находишься на работе, держись от толпы подальше. Второе правило: входя в толпу, думай, как будешь из нее выходить. Третье: оказавшись в толпе случайно, представь, что ты находишься на работе. Это для того, чтобы оставаться субъектом управления, а не стать как обычно объектом, здесь надо суметь не попасть в ситуацию эмоционального окружения. Особенно если оказаться в ядре толпы. Есть такое понятие «география толпы», то есть есть ядро есть периферия, где сила эмоционального окружения разная.
Александр Марков: А самая большая в ядре?
Акоп Назаретян: Самое сильное – ядро, потому что там аккумулируются все процессы. Но я даже привожу совершенно потрясающий случай, который характерный. Турция, Анкара, 69 год, идет агрессивная толпа бить коммунистов. Полуподпольная партия коммунистическая партия турецкая и идет масса одурманенных мужиков с криками «Аллах Акбар», идут на расправу. Эти сопротивляются с помощью молотовских бутылок, то есть идет настоящий бой. И в это время на периферии толпы появляются четыре американские блондинки в мини-юбках, а мини-юбки тогда в Европе появились, а до Турции еще не дошли, то есть первый раз видят такое зрелище. И вот головы атакующих развернулись и вся толпа ушла, осталось ядро человек 30-40, которых быстро удалось рассеять. Это очень хорошо показывает, чем отличается толпа от группы – это принципиально разные явления. Когда каких-нибудь скинхедов представят как толпу, что они напали на рынок, произвели погром и исчезли, то по всем описаниям это действует не толпа. Там работать надо не как с толпой.
Александр Марков: То есть получается, что толпой управлять достаточно легко и, наверное, существуют в спецслужбах какие-то специалисты, которые умеют это делать для предотвращения неприятных инцидентов.
Акоп Назаретян: Я вам расскажу, как в Челябинске действовали. Челябинские события, мы в Москве находимся, 89 или 90 год.
Александр Марков: Антиалкогольная кампания?
Акоп Назаретян: Мало того, что еды нет, еще нет выпивки и так далее, и стихийно возникает винный бунт, люди три дня бушуют. Бушуют, бьют стекла, грабят магазины. Потом под утро расходятся, на следующий опять собираются и три дня. Милиция и все наши правоохранительные органы в этот момент в полном ступоре, потому что начинается перестройка, правовое сознание, Тбилиси недавно было, еще что-то. Что делать? Как сделать, чтобы не применять силы. Слава богу, что не было жертв человеческих. Мы придумали: быстро давайте найдите какой-нибудь крутой суперамериканский эротический боевик. Ситуация, когда надо выбирать меньшее из зол. Потому что советское телевидение показывает пиратскую продукцию. Черт с ним, на повестке дня человеческие жизни, там уже не приходится думать, соответствует это нормам права интеллектуальной собственности.
Александр Марков: Все пошли смотреть телевизор?
Акоп Назаретян: Народ рассосался - такое зрелище. Помните советское телевидение, самое эротичное зрелище – фигурное катание было. Внимание переносится и толпа меняет свой эмоциональный признак, то есть одни эмоции уступают место другим. Мы сейчас стараемся работать, книги писать, раскрывать эти секреты манипуляции. Конечно, в нас достаточно много иррационального, но сознание, воля, знание как таковое, оно в довольно широком диапазоне позволяет управлять собой и сопротивляться управлению извне.
