Три года в Ираке – Америка в поисках выхода
Ефим Фиштейн: Третья годовщина начала американского вторжения в Ирак стала в США поводом для острой полемики о путях выхода из нынешней ситуации. Некоторые критики правительства убеждены, что Вашингтону пора выводить войска из Ирака. Другие занимают более сдержанную позицию. Как показывают опросы, недовольство войной в стране растет. Однако администрация остается при своем мнении и утверждает, что обстановка в Ираке стабилизируется. Рассказывает Владимир Абаринов.
Владимир Абаринов: Операция "Свобода Ираку" продолжалась шесть недель и закончилась свержением режима Саддама Хусейна. Уже в начале мая президент Буш торжественно объявил американцам, что фаза активных боевых действий завершена. Сегодня, три года спустя, в Ираке избран парламент и принята на референдуме конституция, но мирный положение в стране назвать никак нельзя. Американские вооруженные силы продолжают нести потери в живой силе: убито 2300 солдат, ранено более 17 тысяч. Каждый день войны обходится американскому бюджету в 150 миллионов долларов. В Ираке остаются 130 тысяч американских военнослужащих. Есть ли свет в конце туннеля? Этот вопрос в последние дни не сходит с телеэкранов и газетных страниц.
Широкую огласку получило высказывание бывшего премьер-министра переходного правительства Ирака Айада Аллави. Он сказал, что в Ираке ежедневно гибнет от терактов от 50 до 60 человек в день. "Если это не гражданская война, - заявил он, - одному Богу известно, что такое гражданская война".
С оценкой Аллави, которому прочат в новом правительстве пост министра безопасности, решительно не согласился командующий силами коалиции в Ираке генерал Джордж Кейси.
Джордж Кейси: Бывший премьер-министр отсутствовал в стране, и у меня не было возможности в последнее время обсудить с ним ситуацию. Я не думаю, что он прав. Мы следим за ситуацией очень внимательно, и, по нашим оценкам, в стране, во-первых, нет гражданской войны, а во-вторых - я не верю, что она неизбежна. Ситуация хрупкая - из-за возросшего уровня религиозной вражды и связанного с ней насилия в процессе формирования правительства. Это совершенно верно. Я не собираюсь золотить пилюлю. И я подозреваю, что это состояние хрупкости продлится до тех пор, пока не будет создано новое правительство, правительство национального единства. Но я не думаю, и я заявлял об этом публично, что мы уже в состоянии гражданской войны.
Владимир Абаринов: Министр обороны Дональд Рамсфелд опубликовал в газете Вашингтон Пост свою статью, в которой пишет: "Отвернуться от послевоенного Ирака сегодня - это все равно что вернуть послевоенную Германию нацистам". Аналогичный аргумент не раз приводил президент Буш - по мнению администрации, страна, из которой выведены американские войска, немедленно окажется под контролем Аль-Каиды.
Один из самых радикальных критиков иракской политики Буша, сторонник вывода войск, вьетнамский ветеран, конгрессмен Джон Мёрта считает этот довод несостоятельным.
Джон Мерта: Раньше они говорили, что там нет вооруженного сопротивления, теперь говорят, что нет гражданской войны. Там есть гражданская война. 25 тысяч мятежников воюют со всей остальной страной за власть. Это и есть определение гражданской войны. Боевиков Аль-Каиды там меньше тысячи человек. И когда мне говорят, что уйти из страны означает отдать ее Аль-Каиде, я ни одной минуты не верю в это. Иракцы сами справятся с Аль-Каидой, как только мы уйдем оттуда. 60 процентов населения Ирака уверены в том, что чем скорее мы уйдем, чем больше в Ираке будет стабильности, а это то, чего мы все хотим.
Владимир Абаринов: Мёрта предлагает вывести американские силы из Ирака и разместить их в соседних странах - с тем, чтобы при необходимости можно было быстро вернуть их в страну. Однако он убежден, что этого не потребуется.
Джон Мерта: В 1967 году я вернулся из Вьетнама. Вскоре во Вьетнаме прошли выборы, и президент Соединенных Штатов сказал: "Теперь вьетнамцы могут сами управлять страной". После этого мы потеряли 38 тысяч человек. Когда я смотрю на этот опыт, на ошибки, не неумелое руководство, на ложную характеристику этой войны, я говорю себе: еще шесть лет начиная с сегодняшнего дня мы, возможно, по-прежнему будем там и будем нести потери. Бывают моменты, когда нужно менять стратегию. Мы должны передислоцировать наши войска, потому что они оказались посреди гражданской войны.
Владимир Абаринов: В отличие от Джона Мёрты, его однопартиец сенатор-демократ Джо Байден готов видеть в иракской ситуации и положительные стороны. Это прежде всего политический процесс, переговоры, которые ведут между собой лидеры иракских общин.
Джо Байден: На мой взгляд, это начало осознания иракцами того, что им необходимо правительство консенсуса. Если этого не произойдет, если мы не покончим с религиозной враждой в руководстве ключевых министерств, если этим летом они не примут поправку к конституции, обеспечивающую права всех сторон, включая суннитов - тогда вся королевская конница и вся королевская рать не смогут удержать Ирак от распада. А мы превратимся в тех, у кого на спине нарисована мишень, нас будут обвинять во всем. Взорвут шиитскую мечеть - мы будем виноваты. Шииты ответят - опять наша вина. Это еще хорошо, что все эти полувоенные формирования не повернули оружие против нас. Мы сейчас имеем дело только с вооруженным подпольем, это 18 тысяч человек. Представьте, что будет в случае полномасштабной гражданской войны. Так что решать, конечно, иракцам, но мы можем повлиять на их решения, мы просто обязаны попытаться повлиять. Я уже почтительно рекомендовал президенту: вместо того, чтобы произносить речи перед американцами - это нужно было делать три года назад - а теперь надо сесть на самолет и полететь по столицам мира и добиваться того, чтобы другие страны взяли на себя свою часть ответственности, чтобы мы сообща оказали давление на все политические силы в Ираке и добились от них консенсуса. А иначе и мы, и весь мир окажется не у дел.
Владимир Абаринов: Сенатор Байден сравнивает нынешний момент в иракском урегулировании с мирными переговорами по Югославии на американской военной базе в Дейтоне.
Джо Байден: Это война Буша по определению. По результатам этой войны будут судить о его президентстве. Но если он проиграет войну, вред будет нанесен Америке, Америка потерпит поражение. Поэтому президент, как мне кажется, должен значительно повысить ставки в этой игре. Надо собрать их всех в одном помещении, как в Дейтоне. Помните, как было в Дейтоне? Мы позвали русских, позвали все враждующие балканские стороны, мы всех собрали в одной комнате. И когда переговоры начались, мы не знали, чем они закончатся.
Владимир Абаринов: Призывы отправить в отставку министра обороны Рамсфелда вызывают у Байдена самую горячую поддержку.
Джо Байден: Я призывал уволить его год назад, девять месяцев назад, три месяца назад. И не только для того, чтобы потребовать от него отчета. Представьте себе заголовок во всех европейских газетах, во всех газетах мира: "Буш уволил Рамсфелда". Представьте себе, как это отразится на отношении к Соединенным Штатам. Спросите своих коллег в крупнейших газетах мира, пусть они назовут вам одну-единственную причину, почему европейцы уклоняются от ответственности. Потому что они не хотят быть исполнителями внешней политики Чейни-Рамсфелда. И поэтому мы действуем в одиночку.
Владимир Абаринов: Президент Буш созвал во вторник пресс-конференцию в Белом Доме. За последние дни это было его уже четвертое публичное выступление по случаю трехлетнего юбилея иракской войны.
Джордж Буш: Мы делаем успехи - потому что у нас есть стратегия победы и потому, что американские военнослужащие демонстрируют изумительную отвагу и жертвуют собой ради того, чтобы Ирак воспользовался исторической возможностью построить демократию, которая отражала бы многообразие населения этой страны, служила бы народу и была активным партнером в борьбе с терроризмом.
Владимир Абаринов: Как всегда в подобных речах, перед оратором стояла непростая задача: с одной стороны, надо было показать силу и коварство врага, с другой - предъявить успехи. Они, по словам президента, несомненны, только не всегда попадают в воскресные программы новостей.
Джордж Буш: Поймите меня правильно. Вы как никто знаете, какая сложная задача перед нами. Я слышу это от наших военных. Я читаю сводки каждый день. Но я верю, что момент, когда Ираку угрожал распад - этот момент миновал, они не сделали этого. И это хорошая новость.
Владимир Абаринов: В ходе пресс-конференции Джордж Буш сделал то, чего никогда не делал прежде - дал слово для вопроса ветерану президентского пула корреспонденту агентства UPI Хелен Томас, которая пришла работать в Белый Дом вскоре после Второй мировой войны.
Хелен Томас: Ваше решение воевать с Ираком стоило жизни тысячам американцев и иракцев, многие из них навсегда остались калеками. Все причины для войны - по крайней мере те, которые выдвигались публично - оказались не соответствующими действительности. Почему вы на самом деле начали войну в Ираке?
Джордж Буш: Никакой президент не хочет воевать. Вы, возможно, слышали что-то другое, так вот это неправда. Мой подход к обороне страны изменился 11 сентября. В этот день изменилась наша внешняя политика. Мы привыкли считать. ч то нас защищают океаны и наша дипломатия. Но 11 сентября 2001 года мы поняли, что есть убийцы, убивающие невинных. И я никогда не забуду клятву, которую я дал тогда американскому народу - сделать все, что в наших силах, чтобы защитить наших людей .
Владимир Абаринов: "Настанет ли такой день, когда в Ираке не останется ни одного американского солдата?" - спросили президента в самом конце пресс-конференции. "Это, конечно, наша цель, - ответил он. - Решение об этом будут принимать будущие президенты и будущие правительства Ирака".
Независимые газеты в маленьких городах России
Ефим Фиштейн: В то время как центральные средства массовой информации в России все в большей степени становятся зависимыми от государства, в провинции пока одерживает верх прямо противоположная тенденция. За последние несколько лет в небольших городах России появились различные независимые издания, которые не только сумели встать на ноги, но своими совокупными тиражами многократно перекрывают аналогичную муниципальную прессу. При этом их существование и деятельность фактически не регламентируются местными властями, которые, напротив, вынуждены считаться с набравшей вес и авторитет независимой журналистикой. Рассказывает мой коллега Андрей Бабицкий.
Андрей Бабицкий: Ставший не так давно фигурантом скандала о так называемом шпионском камне независимый фонд «Новая Евразия» в пределах одного множества программ занимается поддержкой независимых печатных изданий в российской провинции. Это не прямая финансовая помощь, а организация семинаров и тренинговых программ по различным аспектам газетного дела, формирование навыков ведения газетного бизнеса и так далее. Программа существует с 2004 года на западные гранты. И эксперт фонда Мария Эйсмонт сказала мне, что когда она только приступила к работе, для нее факт существования независимой региональной печати стал настоящим открытием, если не потрясением.
Мария Эйсмонт: Когда я пришла работать в программу, я была очень удивлена, узнав, что в России есть по-настоящему независимые газеты, газеты, которые не принадлежат ни олигархам, ни органам власти, которые просто частные газеты и принадлежат тем людям, которые, как правило, их делают. И газету начинают делать просто для того, чтобы сообщать жителям своего города или своего района или своей области о том, что происходит, пытаться вызвать их на какую-то дискуссию. Все эти газеты в очень нелегкой и конкурентной среде, потому что они вынуждены конкурировать с муниципальными изданиями, которые дотируются из бюджетов разных уровней. При этом они присутствуют на рекламном рынке, то есть и те, и те должны продавать рекламу. Но муниципальные издания могут позволить себе получить бесплатную бумагу или льготную подписку. И сложная среда, потому что они время от времени испытывают давление либо от властных структур, либо просто от каких-то компаний, чьи интересы они могут затронуть намеренно либо ненамеренно.
Андрей Бабицкий: Поразительно, хотя и закономерно, что фактически все независимые издания имеют тиражи куда более высокие, нежели газеты, поддерживаемые местной властью. Вот один из примеров: газета «Эхо недели», город Железногорск Курской области, ее тираж 19 тысяч экземпляров, а тираж муниципальных «Железногорских новостей» 2700 экземпляров, население города 93 тысячи человек. Шпионский скандал не прошел мимо внимания областных и местных средств массовой информации. Говорит главный редактор «Эха недели» Вера Полозкова.
Вера Полозкова: В феврале в областной газете «Курская правда» был материал «Эхо чужих голосов», где говорилось о том, что мы связаны со спецслужбами и эти все наши материалы о местной власти рассматривались как подрывная деятельность. Потом эту заметку из областной газеты распечатали корпоративная газета и газета муниципальная. Мы обратились в прокуратуру 1 марта, никаких действий не последовало. 8 или 9 у нас в городе распространялась газета «Время», учредителем которой Бабурин был, депутат. Мы не знаем, что там было сказано о губернаторе Михайлове, но нас поразило то, с какой быстротой за три дня была сделана экспертиза, судебное заседание и сразу же был арестован тираж. Они так быстро защитили честь и достоинство губернатора в течение трех дней. Мне от рождения дано так же, как и губернатору, право на защиту, на доброе имя. Но почему-то по отношению к губернатору это сделали за три дня, а по отношению ко мне тянется больше двух недель.
Андрей Бабицкий: Этот случай можно назвать казусом, поскольку, как правило, местная власть не оказывает серьезного давления на независимые газеты, видимо, побаиваясь их и в принципе, похоже, пока не ставя себе подобных целей. Город Ревда Свердловской области, главный редактор газеты «Городские вести» Валерий Беспятых.
Валерий Беспятых: Четыре года мы существуем как независимая. В принципе сейчас мы стоим на рогатках с бизнесом и проблемы в основном с бизнесом связаны. Какие-то конфликты с коммерческими структурами на сегодняшний день, рабочие конфликты имеют место быть, скорее всего. С властью у нас довольно большая дистанция, мы довольно сильная газета, поэтому местная власть нас сильно не задевает. Мало того, не сильно общается и не стремится к общению. В принципе нас эта ситуация устраивает. В прошлом году мы в числе трех газет в Свердловской области возмутились по поводу распределения бумаги, которую областное правительство в поддержку средств массовой информации решило передать газетам муниципальным разных городов, в каждом городе по одной газете. Мы посчитали, что это неправильно, подали в антимонопольный комитет, довольно громко это дело прозвучало, мало того, мы еще победили. То есть правительство пересмотрело свое постановление, сняло с себя ответственность, не само дает бумагу, а передает в города и там уже распределяется бумага на усмотрение и ответственность местной власти.
Андрей Бабицкий: А в чем проблема, спрашиваю я главного редактора железногорской газеты «Эхо недели» Веру Полозкову, почему вас решили объявить наймитами мирового империализма? И вообще, с какими проблемами приходится иметь дело газете?
Вера Полозкова: Они же хотят нас запугать таким образом, чтобы мы вообще не поднимали эти вопросы экологии. Дело в том, что у нас руду добывают открытым способом, даже нет стационарного поста наблюдения за окружающей средой. Еще собираются строить металлургический комплекс. Мы задали вопрос: скажите, пожалуйста, результаты экологической экспертизы? У нас такая была позиция – защита маленького человека, кто обращался. Уволили, например, он вначале был просто лесником, потом директор лесхоза, местные дельцы, магазины, лес, стройматериалы и, видимо, он не шел на это или лес не выписывал. И состряпали, года четыре дело тянулось. Ходили на судебные заседания, писали. Он даже был остановлен в должности, лесник, потому что рассказывали обо всех вещах.
Андрей Бабицкий: Очень похожи по профилю на своего печатного собрата «Городские вести», у них такой же преобладающий тираж и тоже пристальное внимание к проблемам своего города и его жителей. Говорит Валерий Беспятых.
Валерий Беспятых: Газета у нас подавляющим тиражом на городе находится, 11 тысяч тираж на 64 тысяч населения. Это очень значимо, и реально продаем, подписка, все чисто в этом плане. Влияние в любом случае есть. Поэтому на те публикации, которые у нас идут, может быть не так оперативно, как нам хотелось бы или не в таком большом количестве, тем не менее, есть реакция властей, прокуратуры, санэпидемстанции и так далее. По делам, связанным с милицией, были у нас публикации по ребятам, задержанным без доказательной базы, конфликт был с УВД, ребят освободили на сегодняшний момент. Было дело Маслова. Врач, ему 300 рублей приписывали взятку и его за это посадили. Собственно говоря, полгода в СИЗО побывал. Сейчас он на свободе, дело еще закончено. Таких дел много, сложно перечислить.
Андрей Бабицкий: Мария Эйсмонт приводит и такой факт: дело рядового Сычева также начиналось в независимой городской газете, с которой работает фонд «Новая Евразия».
Мария Эйсмонт: Как пример могу рассказать о газете «Вечерний Краснотулинск» из города Краснотулинск Свердловской области, редактор которого первая написала историю рядового Сычева. К ней обратилась сестра Сычева. Газета написала о рядовом Сычеве 12 января. В федеральные СМИ история попала двумя неделями позже. И все это время вот эта газета писала из номера в номер как развиваются события. Более того, они связались с другой газетой из Челябинска, и та газета тоже начала писать, частная независимая газета «Челябинский рабочий».
Андрей Бабицкий: Понятно, что тиражи местных газет объясняются доверием, которое местные жители испытывают к ним. А доверие завоевывается профессиональным подходом. Мысль достаточно тривиальная, но ее самым убедительным образом иллюстрирует Вера Полозкова.
Вера Полозкова: Бывают такие ситуации. Я просто шла и смотрю - люди говорят: «Да ладно, «Эхо недели» расскажет». Это такой комплимент был, они уже верят. Мы всегда стараемся какой бы случай, что бы ни произошло, не замалчивать. Буквально вчера позвонили, что на молокозаводе нелегальная рабочая сила. Все-таки молокозавод, без санитарных книжек. Мы потом выяснили. И пришел вечером собственник в кабинет, стал оказывать давление. Я говорю: «Знаете что, мы профессионалы, считаемся во всяком случае такими в глазах читателей. Нам позвонили, мы выяснили, так это на самом деле. Лучше покиньте мой кабинет».
Андрей Бабицкий: Я спросил эксперта фонда «Новая Евразия» Марию Эйсмонт, чем объяснить такое поразительное несовпадение процессов, почему центральные СМИ, газеты в частности, стремительно теряют независимость, а в провинции наоборот они развиваются относительно свободно?
Мария Эйсмонт: С чем это связано, я не знаю. Может быть, если говорить о малых рынках, как говорят, пока руки не дошли, может пока такой задачи не ставили. А может быть гораздо сложнее повлиять на газету, которая реально принадлежит частному лицу и имеет белую бухгалтерию.
Андрей Бабицкий: Главный редактор городских вестей, напомню, город Ревда Свердловской области, Валерий Беспятых также не имеет точного ответа и предлагает несколько версий.
Валерий Беспятых: Это дело времени, скажем так. То есть будет процесс какой-то в какую-то сторону. Либо в центре снова появятся независимые СМИ, в чем у меня есть большие сомнения, судя по тенденциям на центральном телевидении, радио, так и в печатных средствах массовой информации. А в регионах может просто руки не дошли, может быть вертикаль не выстроена. Но в принципе на сегодняшний день какого-то особого давления на наши средства массовой информации, оно является в городе влиятельным - это однозначно, на сегодняшний день четко сказать, что оно есть, я не могу.
Андрей Бабицкий: У Веры Полозковой, газета «Эхо недели», город Железногорск Курской области, нет никаких сомнений относительно будущего своего дела. Она, несмотря на то, что местные власти прописали ее в шпионском скандале, собирается основать еще несколько изданий.
Вера Полозкова: Решили, что надо еще несколько газет учредить, чтобы не были такие уязвимые. А то создали, столько сил вложено.
Куда исчезла знаменитая Константинопольская библиотека?
Ефим Фиштейн: Наш корреспондент в Турции Елена Солнцева провела целое журналистское расследование, чтобы выяснить судьбу библиотеки единственного российского Археологического института за рубежом. Россия когда-то открыла его не в Париже или Риме, а в столице бывшей Византийской империи – Константинополе. Послушаем Елену Солнцеву.
Елена Солнцева: Истикляль - улица посольств и дипломатических миссий в Стамбуле. Мощеные мостовые, старинный, из прошлого, трамвай, французские кофейни, где можно отведать самый свежий багет в Стамбуле. В одном из переулков, словно чудом, сохранилось Константинопольское кафе. Говорят, здешние блюда готовит по старинным византийским рецептам.
По мнению турецкого историка, преподавателя лицея Орхана Абаза, старое название города Константинополь осталось лишь на географических картах в магазинах для туристов.
Орхан Абаз: Название города «Константинополь» было стерто из памяти на долгие годы. Триумфальные победы османов привели к захвату Византийской империи. Султаны утверждали свои идеалы, в которых прошлому не было места. Для России, однако, падение Византии стало большой катастрофой. Русские хотели возродить Империю. Русско-турецкие войны ставили целью освобождение Балканских стран от османского владычества, захват турецких проливов и создание новой Византии, подчиненной Российскому престолу.
Насколько мы знаем, о захвате турецких проливов грезили многие российские политики и дипломаты. Одна из самых колоритных личностей российской истории Григорий Потемкин всерьез мечтал о возрождении Византийской империи в ее исторических границах под управлением России.
Елена Солнцева: В 1894 году газета «Русские Ведомости» сообщала, что Россия открывает единственный археологический институт за границей. Объявление в витиеватой рамочке дополняли иллюстрации торжественных мероприятий: парадные портреты важных персон, приветственное обращение императора Александра Первого. Самое важное, однако, было написано в самом конце, мелким шрифтом. «Институт открылся не в престижных центрах археологической науки Афинах или Риме, а в столице бывшей Византийской империи — Константинополе, или Царьграде, как любили называть его русские.
Звуки улицы.
Старинное здание института в престижном стамбульском районе Бейлоу сохранилось со времен Константинополя. Турецкие чистильщики обуви много лет назад оккупировали место у входа. Продавцы артишоков выкрикивают рекламу нехитрого товара.
Церемония открытия археологического института проходила при большом скоплении народа. На открытии было слишком много французов. В Стамбуле не первый год действовали французское общество византийской литературы и исследовательский институт Византийский истории. Византистика во Франции считали королевской наукой, ученые-византисты находились под покровительством королевского двора.
Благодаря помощи Константинопольской патриархии для сотрудников института открылись двери афонских монастырей. Монахи предлагали древние рукописи. Помногу времени в монастырях проводил один из сотрудников института - французский монах Жан Батист Тибо, который занимался расшифровкой византийских музыкальных рукописей. Он, пожалуй, впервые, собрал и попытался переложить на ноты древние византийские, латинские песнопения.
Византийское православие занимало особое внимание ученых. Директор, основатель института академик Успенский считал, что Византийские идеи сплотили Русь. В основном труде своей жизни «Истории Византийской империи» он утверждал, что Византия создала идеальные отношения между церковной и светской властью. Приняв христианство из Византии, Россия унаследовала эти традиции.
Многие оставшиеся в Турции христианские храмы сохранились благодаря русским ученым. Царское правительство пожертвовало значительную сумму на реставрацию церкви Святого Николая в городе Демре, где когда-то жил покровитель Руси - Святой Николай Угодник. Судийский монастырь восстановили на деньги русского купечества. По словам экскурсовода Айше Петек, это самая древняя из сохранившихся византийских церквей
Айше Петек : Одна из святынь Константинополя в наше время, к сожалению, находится в руинах. Около ста лет назад кровля базилики рухнула под тяжестью снега. В развалинах до сих пор сохранились остатки полов — малахит, порфир, мрамор. Во времена Византийской империи в монастыре хранилась голова Иоанна Крестителя. Игумен монастыря Феодор Студит был страстным защитником икон. Возможно, благодаря его проповедям, у христиан сохранилось иконопочитание. Так что, не будь Студийского монастыря, не было бы Феофана Грека и Андрея Рублева. Прихожанином монастыря был Федор Метохит - первый министр одного из императоров. Его называли универсальным мудрецом. Это был необычайно разносторонний человек - философ, знаток античности, литератор, астроном. Его стараниями в монастыре собрали одну из самых лучших библиотек Константинополя.
Елена Солнцева: Самый видный византист нашего времени академик Дмитрий Лихачев считал византийскую рукописную книгу по совершенству оформления, по красоте букв и изяществу переплета одним из замечательных явлений средневекового искусства. За недолгое время своего существования институт стал обладателем самой крупной коллекции редких книг. Библиотека археологического института состояла из 30 тысяч томов и десяти тысячи экспонатов: монет, украшений и манускриптов. Согласно списку, подготовленному руководством стамбульского музея археологии в 1929 году, среди книг были уникальные рукописные экземпляры по византийскому искусству, культуре Крыма, Кавказа и истории тюркских народов Средней Азии.
В стамбульском археологическом музее одна из крупнейших коллекций византийских древностей. Античные рельефы, ряды огромных глиняных сосудов для масла и вина. Экспонатов настолько много, что организовали хранение в саду на открытом воздухе. В музейном лицее педагог- археолог, историк Орхан Абаз ведет урок, посвященный Константинопольским библиотекам.
Орхан Абаз: В библиотеки Константинополя книги привозили изо всех концов бесконечной Византии. Страстными коллекционером книг были императоры. Книги находились в покоях, дворцовых кладовых, храмах, в специальных ящиках и даже в сосудах. Государевы покои не заставляли мебелью. Шкафы устраивали в стенных нишах. Говорят, что рукописи не горят, однако византийские библиотеки горели неоднократно. Во время царствования императора Льва I неизвестные подожгли публичную библиотеку, сгорели более 120000 книг. Еще около 120 тысяч бесценных рукописей уничтожили османские войска во время взятия Константинополя. Часть архива император Константин ХI вывез на остров Корфу, откуда библиотека перекочевала на Русь вместе с приданым племянницы императора принцессы Софьи Палеолог, которая вышла замуж за Ивана Третьего.
Елена Солнцева: Книги, собранные в археологическом институте русскими учеными, принадлежали знаменитым Константинопольским библиотекам. Сразу после начала войны между Россией и Османской империей Русский институт спешно закрыли. Сотрудники покинули Стамбул. Это было похоже на бегство. Начиналась очередная русско-турецкая война. Проводить научные изыскания в предвоенное время стало опасно. Кругом сновали шпионы, за каждым из сотрудников института велась слежка. Депеши о неблагонадежности русских шли во дворец султана. Вывезти рукописи не представлялось возможным. Увозили только самые ценные рукописи и древние монеты. Основной фонд библиотеки остался в Стамбуле. Сотрудник археологического музея в Стамбуле Халид Эрдем утверждает, что манускрипты оказались никому не нужны.
Халид Эрдем: В то время древние рукописи валялись под ногами . Крестьяне приносили остатки статуй и книг в надежде поменять сокровища на хлеб или масло. Купить или обменять древность можно было за копейки. В начале прошлого века у султана Оттоманской империи был куплен и вывезен в Пруссию Пергамский алтарь Зевса и Афины. В музейных хранилищах царили хаос, пыль и грязь. В подвалах султанского дворца Топкапы в Стамбуле был целый склад древностей. Ученые обнаружили каты карты, принадлежавшие знаменитому турецкому адмиралу и картографу Пири Рейсу. Многие годы уникальные находки лежали в пыли: заброшенные, никому не нужные Исследования Морских картографов США показали, что карты, выполненные в самом начале шестнадцатого века, были точной копией гораздо древних документов. На картах с высокой точностью обозначена Антарктида, которая была не исследована в то время.
Елена Солнцева: Советской России, судя по всему, было не до византийских книг. Октябрьская революция означала настоящую катастрофу для византистов. «Жуткое чувство испытывает тот, кому приходится заниматься историей науки в России. Широкие замыслы, застывшие на полуслове, груды полузаконченных рукописей, кладбище неосуществленных начинаний, несбывшихся мечтаний», - писал академик Ольденбург в те годы. Корпевшие над старинными фолиантами ученые выглядели настоящими динозаврами. В лучшем случае их называли сумасшедшими , в худшем- врагами народа.
Жирную точку на российской византистике поставила кампания репрессий против академической интеллигенции в Советской России. В 1929 году по указу Политбюро ЦК ВКП(б) сфабриковали так называемое «академическое дело». Десятки ученых византологов сослали в Соловецкие лагеря. По некоторым данным не своей смертью умер основатель института – академик Успенский, был репрессирован и расстрелян его ассистент Бенешевич. Рукописи ученых признали вредными. Византия с ее имперской философией, в которой главенствующую роль занимала церковь, оказалось чуждой ненужной советскому строю. На обломках старой византистики создавали свое, советское. Рукописи энциклопедистов признали идеологически невыдержанными.
Однако, аукционы подняли на небывалую высоту стоимость антикварных изделий. В Турции началась компания по собору «бесхозных древностей». Газеты сообщали, что власти заплатят каждому, нашедшему античную золотую монету по несколько тысяч долларов. Призывали сохранять чудом уцелевшие книги и сдавать их государству. По утверждению сотрудника археологического музея в Стамбуле Халида Эрдема на международных аукционах стали неожиданно всплывать многие византийские древности, в том числе книги из Константинопольских библиотек.
Халид Эрдем: На торги аукциона "Кристис" поступила заявка на продажу древнейшей из всех известных сохранившихся копий трудов великого Архимеда. Это самая старинная книга, "возраст" которой - тысячу лет. Находясь в 20-х годах в одной из библиотек нынешнего Стамбула, она исчезла оттуда при таинственных обстоятельствах и только теперь заставила вновь громко заговорить о себе.
Елена Солнцева: О ценной библиотеке неожиданно вспомнили в России. Российские власти захотели вернуть византийские книги и даже обратились с этой просьбой к турецким властям. Продолжает журналист Чингиз Шимшек - автор публикаций на исторические темы.
Сингиз Шимшек: Русский археологический институт в Константинополе обладал огромным архивом ценностей разнообразный антиквариат, монеты и книги. Перед началом второй мировой войны Российское правительство обратилось с просьбой к турецким властям вернуть архив и книги. Все старинные издания отправили специальными баржами через Одессу в Москву. Книг было настолько много, что их отправляли в несколько этапов. Это, пожалуй, последнее, более или менее достоверное упоминание о библиотеке. Дальнейшее базируется на слухах. Говорят, что существовал какой-то армянин, которому сотрудники института после отъезда доверили ключи от склада, где оставались книги. Якобы он следил за отправкой. Существовали документы таможни. Однако, российские власти утверждают, что никогда не получали книг. По словам российских ученых в Турции до сих пор находятся более 26 тысяч томов бесценных византийских рукописей.
Елена Солнцева: В кругах турецких историков бытует мнение, что книги были потихоньку разворованы в Одессе и разошлись по антикварным магазинам и частным скупщикам. Еще одна, не очень правдоподобная версия о том, что часть коллекции до сих пор находится в подвалах российского консульства. Однако в российском консульстве ничего не знают о существовании ни библиотеки, ни о самом археологическом институте в Константинополе. В интервью РС атташе по культуре Вадим Солдатенков сказал, что вопрос этот слишком давний. Даже если бы такие книги существовали, их бы уже давно отправили в музейные хранилища, Эрмитаж или Пушкинский музей.
Гражданская практика – регистрация однополого партнерства
Ефим Фиштейн: На днях в Чехии принят закон о регистрации партнерства между людьми одного и того же пола. В обиходе на русском языке подобные акты называют законами «об однополых браках» – что, как утверждают специалисты, является неверным. Речь идет именно о регистрации отношений между людьми, которые – даже будучи гетеросексуальными – желают упорядочить свои гражданские и экономические отношения.
Над темой работал Владимир Ведрашко.
Владимир Ведрашко: Конечно, более всего появления этого закона в Чехии ждали представители сексуальных меньшинств.
Решительно противился принятию закона президент республики Вацлав Клаус, который наложил свое вето на законопроект, считая, что этот документ открывает путь к разрушению устоев традиционной семьи. Однако, парламентарии сумели преодолеть вето главы государства, проголосовав большинством всего в один голос – в пользу принятия закона, называемого по-чешски – о «регистрованем партнерстви».
Через несколько минут Вы услышите беседу с Эдуардом Мишиным, директором Российского интернет сайта ГЕЙ РУ. А сейчас – интервью с депутатом чешского парламента от коммунистической партии Зуской Руйбровой. Именно чешские коммунисты внесли свой немалый вклад в принятие закона о партнерстве.
Госпожа Руйброва, Какие перемены принесет новый закон в жизнь чешского общества?
Зуйска Руйброва: С одной стороны, никаких особых перемен не будет, потому что пользоваться этим законом будет относительное меньшинство людей, и даже не все люди гомосексуальной ориентации. С другой стороны, изменится – многое, потому что этот закон обращен не только к людям, составляющим сексуальные меньшинства, но и ко всем членам общества. В законе говорится, что любые группы людей, отличающиеся от большинства – будь то по языковому признаку, или какому-либо иному – в частности по признаку сексуальной ориентации -- должны пользоваться теми же правами, что и остальные члены общества.
Владимир Ведрашко: Какие принципиальные аргументы выдвигали противники закона, Ваши оппоненты?
Зуйска Руйброва: Удивительно, что наибольшую критику вызывали именно те принципы, которым наш закон вовсе не угрожает. Чаще всего говорили о том, что закон подрывает устои классической семьи. Но сексуальные меньшинства никогда не образуют классическую семью, и не имеют каких-либо намерений подрывать традиционные семейные устои.
Владимир Ведрашко: Почему коммунисты голосовали за принятие этого закона?
Зуйска Руйброва: Действительно, коммунистов считают консерваторами. Но давайте обратим внимание на то, что в странах Европейского союза инициаторами и сторонниками принятия подобных законов выступали левые силы, а мы относим себя к левым силам. Конечно, отнюдь не все наши депутаты в парламенте голосовали за этот закон, но большинство членов фракции коммунистов было «за», к тому же – многие из нас участвовали в разработке самого текста закона.
Владимир Ведрашко: Каково отношение чешской общественности к сексуальным меньшинствам?
Зуйска Руйброва: Я думаю, что чешское общество проявляет гораздо большую толерантность к меньшинствам, чем чешские политики. Тем не менее, парламентариям хватило здравого смысла, чтобы отразить общественные настроения. Должна признаться, меня немало удивило, что закон прошел голосование и в верхней палате парламента – сенате.
Владимир Ведрашко: Какой процент населения Чехии составляют сексуальные меньшинства?
Зуйска Руйброва: Вряд ли это можно точно подсчитать, но думаю, что их доля составляет от 2 до 8 процентов. Но – опять-таки—хочу подчеркнуть, что закон не говорит о гомосексуально или лесбийски ориентированных людях, закон говорит о людях одного и того же пола. И никто не запрещает гетеросексуальным людям воспользоваться возможностями, которые открывает закон о регистрированном партнерстве.
Владимир Ведрашко: Говорила Зузка Руйброва, депутат от коммунистической партии Чехии и Моравии в Парламенте Чешской республики.
Итак, какие же возможности дает чешский закон тем парам,
которые зарегистрировали свое партнерство?
Во-первых, выступать от лица своего партнера при решении вопросов в государственных учреждениях.
Во-вторых, иметь возможность получать медицинскую информацию о состоянии своего партнера непосредственно от врачей.
В-третьих, каждый из партнеров сможет на юридических основаниях пользоваться жилой площадью, на которой проживает пара.
В-четвертых, один из партнеров получает право на наследование имущества другого в случае смерти последнего и при условии, что у того не было иных наследников по родственной линии.
В России немало противников так называемых однополых браков. И аргументация зачастую та же: мол, это подрывает институт традиционной семьи.
Вот мнение главного редактора российского Интернет-портала ГЕЙ.Ру. Эдуарда Мишина.
Эдуард Мишин: И в Америке шла дискуссия, которая, напомню, закончилась тем, что закон, в общем-то говоря, не был принят. Он был принят в нескольких штатах, потом отменен. В таком же абсолютно ключе шла дискуссия и в России о том, что разрешим, мол, однополые браки, чем же все это в конце концов закончится. А чем закончится по большому счету, если подумать? Смогут двое любящих людей регистрировать свои отношения в общем-то в большей степени для того, чтобы защитить свои права самого разного рода, начиная от финансовых и заканчивая юридические права и право действовать совместно в критических ситуациях, будучи в реанимации, в тюрьме, в суде и так далее. Что от этого изменится и перевернется? Я, честно признаться, этот вопрос задавал многим противникам в России против однополых браков и, признаться, никакого ответа толком не получил. Везде ходит стандартная отмазка о том, что, мол, как же, это заденет семейные ценности. Как заденет – уже неизвестно. Второй аргумент то, что однополые браки уменьшат демографию страны. Предполагается, видимо, что после разрешения однополых браков все мужчины и женщины ринутся их заключать и, разумеется, ни о каких детях думать не будут. Так вроде у них ничего не остается, кроме этого.
Но в результате всех многочисленных дискуссий, которые проходили в начале прошлого года, когда я и депутат Мурзин выступили с акцией и пошли в ЗАГС регистрировать однополый брак специально для того, чтобы поднять интерес общества к этой проблеме и попробовать ее протолкнуть, в общем-то говоря, после всех дискуссий самые наши ярые враги согласились с тем, что если не называть подобные партнерства браком, а просто назвать партнерством, то в этом нет ничего плохого. Оказывается, слово «брак» для них является красной тряпкой. Если назвать это иначе, то наши противники были не против.
Владимир Ведрашко: Собственно в Чехии ни о каких однополых браках и не говорят, говорят о партнерстве….
Эдуард Мишин: Вообще говоря, подобного рода фразы впервые во Франции, по-моему, появились. Был некая возможность заключения брака, а есть возможность заключения партнерства, которое происходило для гетеросексуальных пар чуть ли не в автоматическом режиме. Если они жили вместе какое-то количество времени, считается, что у них гражданское партнерство, которое налагало определенные обязанности на обе стороны и давало им небольшие права, но меньше, чем в браках. Мне все равно, как это будет названо - брак или партнерство, главное, что по сути люди будут в любом случае, как бы вы это ни назвали, видеть в подобном партнерстве самое настоящее замужество или женитьбу – это самое важное для меня. А как там это будет называться в документах или в законе, лично для меня роли не играет.
Владимир Ведрашко: В истории, вероятно, было немало прецедентов, когда принятию нововведений предшествовало бескомпромиссное столкновение мнений и позиций.
Эдуард Мишин: Есть совершенно яркие примеры того, как боролись за свои права чернокожие или даже просто женщины, где тоже право, например, женщины голосовать считалось – да как это вообще? Она пойдет, проголосует, и кто там будет сидеть в результате - кого выбрала моя жена, которая должна молчать и смотреть мне в рот. Или когда чернокожие боролись за свои права, когда, напомню, были просто разделенные туалеты и в автобусе можно было в одном месте сидеть. Сейчас всем кажется дикостью – как так? Естественно, это безумие. У всех людей равные права и подобное разделение дискриминационно. Но тогда, когда поднимались эти вопросы, никому так не казалось. Все считали, что наоборот - разрешим сейчас, а дальше будет еще хуже.
Владимир Ведрашко: Сколько времени, на ваш взгляд, понадобится в России для принятия такого закона?
Эдуард Мишин: Я думаю, что не раньше, чем лет пять. Мы можем в ближайшие пять лет особо и не рассчитывать на то, что будут какие-то изменения. По крайней мере, во время путинского правления я не верю, что у нас будут происходить подобные изменения в законе. Потому что в последнее время очень часто можно видеть гомофобские высказывания, как от религиозных деятелей, так и от депутатов или политиков. И в общем-то говоря, никто их даже не отдергивает, хотя порой они буквально противоречат уголовному кодексу. Не надо далеко ходить, когда муфтий призывал чуть ли не с палками выходить на улицу и таким образом решать вопрос с гей-парадом. То есть людей просто призвали к насилию. И ничего – муфтий спокойно находится на своем месте, он не призван по уголовной статье за разжигание насилия. Он даже не извинился, собственно говоря, за то, что сказал. Поэтому в этом государстве, я думаю, при таком повороте это мало возможно.
Тем более, что принятие подобного закона, на мой взгляд, не может быть неким эмоциональным порывом. Давайте как-то примем, кто-то начал его проталкивать, остальные не против. Нет, это достаточно большая законотворческая работа, работа со всеми многочисленными комитетами, через которые закон должен пройти, объяснениями, почему это важно, нужно. В общем-то говоря, на мой взгляд, даже скорее должен быть некий общий закон. Почему обязательно однополое партнерство? Есть просто два человека, неважно, однополые или разнополые или просто работают вместе в коллективе. Мы с вами на паях открыли компанию и хотим, если вдруг что-то случится с одним, чтобы второй мог вполне управлять активами этой компании, получать какие-то дополнительные права на то, чтобы решить, что делать со вторым человеком. Почему мы не можем заключить такого рода партнерство? Кому оно будет мешать? Никому. То есть закон вполне можно провести в более общем варианте о том, что два человека, если хотят, могут заключить партнерство, которое дает им следующие права, вот и все. Вот в таком виде, я думаю, это вполне реально.
Владимир Ведрашко: Депутат чешского парламента Зузка Руйброва как раз и говорила о том, что зарегистрированные партнерские отношение не обязательно должны быть между людьми гомосексуальной ориентации, но могут быть и между людьми гетеросексуальной ориентации одного пола, если они заинтересованы в юридическом оформлении своего сотрудничества.
Эдуард Мишин: Совершенно верно. И совершенно непонятно, кому подобное партнерство может помешать. И пожив с таким законом еще пять лет, когда люди поймут, что есть такие, как бы их не называли, по сути это брак, что ничего не меняет, что такие пары живут, им нормально и хорошо. Может быть через эти пять-десять лет расширится закон о семье и там не будет говориться о том, по российскому законодательству, что семья – это обязательно союз мужчины и женщины. По конституции Российской Федерации говорится о том, что дискриминации граждан по половому признаку быть не должно. А в законе о семье такая дискриминация налицо. В общем-то говоря, главный закон нашей страны вполне допускает однополые браки.
Владимир Ведрашко: Эдуард, расскажите, о Вашем интернете-портале.
Эдуард Мишин: На сайте порядка 10 статей, если не ошибаюсь, около сотни рубрик, и поэтому говорить о том, что информационный или развлекательный или какой-то еще, невозможно. Каждый день на сайт приходит почти 65 тысяч человек. Вот и посчитайте, для какой аудитории вопрос об однополых браках актуален. В общем мы говорим почти о полу-, а может быть и миллионной аудитории. То есть одна сотая часть нашей страны. Согласитесь, это огромное количество людей. Мы берем только тех, кого она касается непосредственно, а если брать их близких, их родителей, иногда даже детей, мы сразу выйдем на цифру порядка 10% населения страны, для которых эта проблема достаточно актуальна.
