Программу ведет Евгения Назарец. В программе принимают участие - Кирилл Баранов, руководитель аппарата Свердловского регионального отделения ЛДПР, Владимир Долгих, депутат Томской областной Думы, и корреспондент Радио Свобода в Томске Мелани Бачина.
Евгения Назарец: Законодательные собрания регионов России выходят в Госдуму с предложениями ввести новые льготы некоторым категориям граждан или возобновить ранее отмененные. Такие законодательные инициативы родились в Томской и в Свердловской областных Думах.
Прежде чем говорить о судьбе льготных законопроектов, посмотрим, на каком фоне, в принципе, развивается лоббирование идей о новых льготах. Борьба за льготы в Екатеринбурге после принятия 122-го закона о замене льгот денежными компенсациями даже обострилась. Многие люди считают, что их интересы не учтены, а от монетизации они много потеряли. На эту тему – екатеринбургский корреспондент Радио Свобода Ирина Мурашова.
Ирина Мурашова: Прошлым летом вся страна увидела екатеринбургских мам и их детей-инвалидов. Они проехали на поезде по России, чтобы привлечь внимание к своим проблемам. «Страна увидела, а Москва не услышала», – делает печальный вывод Галина Николаевна. У ее сына Леши детский церебральный паралич. Живут втроем с бабушкой. Пенсия 3 тысячи рублей, пособие неработающей матери ребенка-инвалида 300 рублей и 500 рублей за отказ от соцпакета. А теперь еще не стало талонов на питание, льготных лекарств, скидок на ремонт бытовой техники и бесплатных поездок в общественном транспорте. Смысла в дальнейшей борьбе Галина Николаевна не видит - говорит, что руки опустились.
Галина Николаевна: Н ам, родителям, очень сложно объединиться, потому что от ребенка не оторвешься. Нисколько не обращают на нас внимания. Непробиваемые там сидят люди.
Ирина Мурашова: Председатель Союза блокадников Ленинграда Кировского района Екатеринбурга Валентина Удалова напоминает, что большинству из 69 членов Союза – далеко за 70: для внушительного митинга народа мало, а лет им уже много. Волнения могут только навредить их здоровью, а льготу на оплату телефона инвалидам-блокадникам вряд ли вернут .
Валентина Удалова: Я мечтаю дожить до того времени, когда все льготы отменят и дадут достойную пенсию.
Ирина Мурашова: Добиваться своего надо обязательно, уверена руководитель Ассоциации инвалидов-колясочников «Свободное движение» Елена Леонтьева. 2 тысячи жителей Екатеринбурга передвигаются на колясках. Правда, после разграничения полномочий местных и федеральных властей и упразднения городского Управления по социальной политике, не сразу было понятно, куда теперь обращаться со своими проблемами.
Елена Леонтьева: Когда у нас остановилось социальное такси, то инвалиды буквально встали на уши. Несмотря на то, что в Министерстве социальной защиты населения Свердловской области говорили, что «мы не будем оплачивать работу социального такси», их все-таки вынудили это сделать
Ирина Мурашова: Общаться с журналистами по поводу отмены и возобновления службы социального такси для инвалидов тогда приходилось пресс-секретарю Министерства социальной защиты населения Свердловской области ВикторуБетеву. Он и сегодня советует думать не только о негативе.
Виктор Бетев: Чернобыльцы - вот сегодня опять постановление, где опять повышаются им выплаты. Они ежемесячно выплаты получают по 20-30 тысяч. У нас инвалиды есть, которые свое здоровье потеряли на производстве. И получают они в десятки раз меньше.
Ирина Мурашова: Борьба за льготы в Свердловской области не прекращалась ни до, ни после принятия законов о монетизации и о местном самоуправлении. Многие льготники не готовы принять лишь то, что государство само решило дать. Например, инвалиды-колясочники с наступлением весны начали борьбу за доступный транспорт – требуют, чтобы возобновили выдачу автомобилей.
Евгения Назарец: Итак, сегодня в эфире утренней информационной программы «Время Свободы» речь пойдет о льготах, о том, что в регионах готовы не только следить за тем, чтобы закон о монетизации исполнялся так, чтобы было удобно тем, кого он касается, но и готовы поговорить о новых льготах с федеральной властью. И, в частности, в Свердловском Законодательном собрании родилась идея, которую озвучил депутат Владимир Таскаев, о том, чтобы вернуть льготы жителям в 30-километровой зоне при атомных электростанциях. Сегодня эту точку зрения мы будем обсуждать в Екатеринбургской студии. Из Томска к нам в дальнейшем присоединятся с их проектом моя коллега Мелани Бачина и ее гость.
Итак, в Екатеринбурге сегодня с нами - Кирилл Баранов, руководитель аппарата Свердловского регионального отделения ЛДПР и член Избирательной комиссии Свердловской области. В общем, партийный коллега Владимира Таскаева.
Доброе утро, Кирилл Владимирович.
Кирилл Баранов: Доброе утро.
Евгения Назарец: Насколько я понимаю, проект этот можно назвать партийным, потому что его выдвигал Владимир Таскаев как член ЛДПР.
Кирилл Баранов: Да, действительно, так, потому что к Владимиру Павловичу обратились жители Асбестовского городского округа, которые проживают в 30-километровой зоне Белоярской атомной станции, с просьбой именно установить законодательным путем возврат, как вы говорите, льготы. Хотя мы считаем, что это даже не льготы, а это именно право жителей, проживающих в 30-километровой зоне от объектов атомной энергетики, на получение тарифа по электрической и тепловой энергии по пониженной цене.
С чем это связано. Ведь на самом деле тариф – это система ценовых ставок, по которой осуществляются расчеты за электрическую и тепловую энергию, а также за услуги по доставке этой энергии, оказываемые организациями, которые осуществляют эту деятельность. Так вот, тариф состоит из двух составляющих – это именно стоимость производства этой энергии и стоимость ее доставки. То есть те потребители, которые проживают в этой 30-километровой зоне, на самом деле получают эту энергию на основе подключения... То есть для них должен действовать тариф, который состоит только из первой составляющей – производство. Потому что на самом деле услуги по доставке там не оказываются. В то же время энергоснабжающие организации практически навязывают оплату этой услуги. Причем в соответствии с действующим законодательством, энергоснабжающие организации обязаны разделять общую сумму оплаты за получаемую энергию именно на эти две составляющие.
Евгения Назарец: Кирилл Владимирович, если пользоваться только вот этим экономическим обоснованием, то, видимо, в 30-километровой зоне от любой ГРЭС люди тоже должны пользоваться такой же льготой.
Кирилл Баранов: На самом деле, в принципе, наверное, это и правильно. Потому что при производстве энергии электрической и тепловой это действует в отношении любых производств, производящих энергию. Но в отношении объектов атомной энергетики, то есть атомных электростанций, это вдвойне обосновано, потому что там люди и так подвергаются дополнительному риску, который связан с угрозами аварийных ситуаций, нервными стрессами, связанными с тем, что в любой момент может произойти какая-то внештатная ситуация, которая повлияет на их здоровье, и так далее.
Евгения Назарец: Понятно, конечно, это плата за риск. Хотя, конечно, оппоненты этой идеи могут сказать, что если уж что-то будет не в порядке на атомной электростанции, то 30-километровой зоной не обойдется, и тем более, льгота за оплату на электричество – это плохая цена за тот риск, которому подвергаются все, кто живет рядом. То есть, наверное, все-таки есть в этом и некая нравственно-политическая составляющая. О ней поговорим чуть позже.
В связи с разговором о льготах мы спрашиваем слушателей: одобряете ли вы введение новых льгот для кого-либо в России?
А сейчас из Томска с нами на связи корреспондент Радио Свобода Мелани Бачина и Владимир Долгих, депутат Томской областной Думы.
Мелани, Владимир, доброе утро. И, пожалуйста, о проекте, который родился в Томском Законодательном собрании.
Мелани Бачина: Доброе утро. Прежде чем мы начнем говорить об этом, буквально несколько слов о том, что касается 30-километровой зоны. Томские депутаты тоже не раз выступали с такой инициативой и обращались в Госдуму. Владимир Георгиевич, это тоже не имело никакого успеха?
Владимир Долгих: Действительно, дважды мы, законодатели, обращались в Государственную Думу, но, к сожалению, не нашли ответа. Нас несколько вдохновило то, что когда накануне выборов партия «Единая Россия», господин Володин вдохновлял нас и все атомные города, что вот-вот... И даже в первом чтении был принят закон. Но такое впечатление, что этот закон был написан на коленке, очень быстро, но он красивый. Но вот как он застрял в первом чтении где-то около четырех лет назад, так о нем ничего и не слышно.
А что касается предыдущего разговора, то риск всегда должен либо страховаться, либо должны быть компенсации. Что касается именно 30 километров. Это сделано по анализу аварии в Чернобыле. Вопрос должен стоять так, что человек, который рискует, он должен иметь соответствующие компенсации. Хотя в нашей стране слово «льготы» официальная пропаганда сделала уже матерным. Такое впечатление, что мы ходим и просим, как козел за морковкой. Но это не совсем так. Люди работали, люди страдали - и они должны получать за это. Во всем цивилизованном мире так и делается.
Мелани Бачина: Владимир Георгиевич, собственно говоря, вы совсем недавно вернулись из Москвы с еще одной инициативой - чтобы пенсию тем, кто вышел на пенсию с вредного производства, в том числе с Сибирского химического комбината, платили все-таки чуть выше среднестатистической. Сейчас пенсионер получает примерно столько же, сколько любой другой сотрудник любой другой отрасли.
Владимир Долгих: Да, можно работать в ларьке и можно работать у атомного ректора (я не говорю здесь о социальных противоречиях). Президент Российской Федерации в свое время сделал хороший шаг – в 2000 году был принят закон о дополнительном материальном обеспечении. Примерно с учетом всех коэффициентов – это около 9 тысяч получает пенсионер, который вышел, повторяю, на пенсию. Но, к сожалению, только 10 процентов работников того же Сибирского химического комбината это получили. А остальные, как говорится, остались при своем интересе. Начинаем разбираться. Нам говорят в правительстве: «Ребята, вы многого хотите. Во-первых, у нас концепция пенсионная теперь другая – всем поровну. А ваши ветераны и так выходят на пенсию рано: в 50 лет мужчины, в 45 лет женщины». Но вы сами поймите, что этот случай наступает, если женщина проработала около пяти лет. То есть какова степень вредности этого производства! Но, тем не менее, она с этими 2500 остается, и ее никто на работу не возьмет, ее сократят в первую очередь. И еще не известно, вот этот выход – хорошо это или плохо.
Мелани Бачина: Вас в Москве не поняли, я так понимаю.
Владимир Долгих: Конечно.
Евгения Назарец: И у нас есть телефонный звонок. Здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Я звоню из Северска. Я хочу сказать, что нам электрифицировали весь город. И раньше, когда было 2 копейки, мы платили 1 копейку, потому что все-таки печки. А теперь мне положено всего 75 киловатт на месяц, а у меня и духовка, и прочее. И я должна потом в три-четыре раза больше платить. А я расходую 225 киловатт. И получается, что я получаю деньги, чтобы только оплатить электроэнергию. Это первое.
А во-вторых, вы посмотрите, что сделали с тружениками тыла. Значит, ветеран труда, допустим, которому даже 50 лет, он имеет льготы на квартплату, а мы – нет. Значит, я должна перейти на статус ветерана труда. А я теряю 100 рублей, потому что мне не 500 платят, а 400.
Евгения Назарец: Понятно. Слушательница звонила из города Северска. Насколько я понимаю, это как раз ближе к томичам. Это именно закрытый город. Тем не менее, для всех закрытых городов эти проблемы идентичны.
Итак, Законодательные собрания регионов выходят в Госдуму с предложениями ввести новые льготы некоторым категориям граждан или возобновить ранее отмененные. Свердловские депутаты хотели бы возобновить льготу по оплате за электроэнергию жителям 30-километровой зоны при АЭС. Томские депутаты предлагают ввести надбавку к пенсиям бывшим работникам опасных производств.
Пенсионеры Сибирского химического комбината в Томской области создали общественное объединение «За справедливость». Они добиваются получения надбавки к пенсии тем, кто отработал на вредном производстве, в частности в атомной промышленности, и вышел на пенсию в 90-е годы. Их пенсия сегодня в среднем составляет 2,5 тысячи рублей. И это, считают пенсионеры, несправедливо. Рассказывает Мелани Бачина.
Мелани Бачина: Сибирский химический комбинат – одно из крупнейших в России предприятий по ядерному производству. Сегодня на нем работает около 15 тысяч человек. Леонид Шимкеев отработал на СХК 46 лет, из них 23 года был начальником цеха. Сегодня живет в закрытом городе Северск, получает пенсию в 2880 рублей в месяц. Это за то, что большую часть жизни и здоровья оставил на вредном атомном производстве. Леонид Михайлович сегодня пытается отстоять свои права и права тех, кто трудился и ушел на пенсию вместе с ним.
Леонид Шимкеев: Пенсионеры, которые раньше ушли и которые меньше всех получают, они объединились в общественное движение, которое называется «За справедливость и порядок». Это общественное движение добивается улучшения своего пенсионного обеспечения путем обращения в разные организации, начиная от дирекции комбината и заканчивая президентом.
Мелани Бачина: Общественное объединение «За справедливость и порядок» добивается только одного – чтобы всем пенсионерам и тем, кто уходил на пенсию с вредного производства в советские годы, и кто уходит на пенсию сейчас, платили одинаково, со всеми причитающимися надбавками и коэффициентами. А так получается, что льготную пенсию платят сегодня всем, кроме поколения пенсионеров 90-х годов.
Леонид Шимкеев: Сейчас на комбинате введено негосударственное пенсионное обеспечение, и это дает преимущества. Кроме того, имеется приличное выходное пособие. Мы-то ведем речь о тех, кто вышел в 90-е годы и получает минимальную пенсию. Вот самая большая пенсия у тех, кто в то время вышел, 2800 рублей – это самая большая, а у некоторых еще и меньше. Речь шла о том, чтобы работников Сибирского химического комбината, и не только, а всех в атомной отрасли приравнять по коэффициенту отношения зарплаты работника к средней зарплате по стране, увеличить с 1,2 до 1,9. Это означает примерно 700-800 рублей добавки. Пенсии в советское время у этой категории людей были значительно выше, чем у тех, кто работал в обычных отраслях, не имеющих вредности. Если максимум обычной пенсии был 120 рублей, нормальной пенсии, для всех максимальная, то у работников нашей промышленности максимум был 176 рублей. А теперь это все уравнялось.
Мелани Бачина: По большому счету, надбавка, которой добиваются пенсионеры, - это 700-800 рублей.
Поддержать бывших тружеников атомной отрасли решили томские депутаты. Они обратились с инициативой к своим коллегам из Госдумы Российской Федерации – но поддержки не нашли. Регулировать размер пенсии для работников вредных производств должен был указ президента, в котором даже перечислены категории льготных пенсионеров. Однако определяет конкретные производства и должности по тому же президентскому указу Минатом. Но там считают, что, например, бывшие работники СХК не заслужили льготные пенсии. Пенсионеры в ответ решили не сдаваться и выходить на митинги.
Евгения Назарец: И у нас есть звонок. Здравствуйте.
Слушатель: Доброе утро. Мария из Москвы. Я не только присоединяюсь к требованиям, которые сейчас подняты на радио, но это просто возмутительно. И хочу сказать, что перед вашей программой шла программа об образовании. Безнравственность начинается с безнравственности свыше, то есть от государственных деятелей. И я думаю, что Путин должен требовать этой справедливости от всего аппарата. И самое справедливое решение – это избавиться от льгот, а назначить ту пенсию, которая была до этой всей перестройки. Спасибо.
Евгения Назарец: Спасибо. Это было мнение Марии из Москвы. И это мнение, собственно говоря, повторяет то, что прозвучало в одном из наших сюжетов сегодня, когда пенсионерка-блокадница тоже говорила о том, что хочет дожить до того времени, когда у нее не будет льгот, но будет большая, хорошая, достаточная для жизни пенсия.
Кирилл Владимирович, вы уже послушали мнение парламентария из Томска. У вас также была возможность послушать мнения наших слушателей. Скажите, пожалуйста, какие в связи с этим у вас, скажем так, рождаются рекомендации все-таки? Потому что все говорят о том, что не так уж легко будет эти законопроекты внедрить.
Кирилл Баранов: Да, я согласен с тем, что это будет нелегко. Но, тем не менее, позиция, которая высказана из Томска и слушателями, она еще раз подтверждает правильность этой инициативы. Например, у нас только из Асбестовского городского округа поступило более 10 тысяч подписей жителей, которые поддерживают эту инициативу. Ведь на самом деле это будет не только восстановление, скажем так, социальной справедливости, но и, как правильно было сказано, платы за риск.
Евгения Назарец: А рычаги лоббирования этого есть? Ну, понятно, региональные и партийные инициативы, поддержанные депутатом, выглядят мощно на региональном уровне и нравятся всем жителям Свердловской области, кого это касается. А какова их судьба на федеральном уровне?
Кирилл Баранов: На федеральном уровне, действительно, был уже такой законопроект. Он был подготовлен ко второму чтению, но отозван самими же инициаторами этого законопроекта. Хотя, в принципе, ничего не мешало его принять.
А какие рычаги давления... Да очень простые. Это просто массовые акции в поддержку этого законопроекта.
Евгения Назарец: Насколько они могут быть массовыми? Если посчитать свердловских граждан, заинтересованных в этом, те, кто живут в 30-километровой зоне АЭС, и все другие АЭС, вы вот это считали, когда предлагали?
Кирилл Баранов: Дело в том, что ведь этот законопроект касается не только атомных электростанций, которые, скажем так, официально действуют. Но ведь есть и промышленные реакторы, которые работают, и вокруг которых тоже живут люди.
Евгения Назарец: Ну, это сотни тысяч человек, миллионы человек? Каков порядок?
Кирилл Баранов: Дело в том, что даже если это будет один человек, но в отношении его нарушена социальная справедливость, то это не значит, что не нужно его защищать.
Евгения Назарец: Я понимаю. Но все-таки количественный подход на федеральном уровне, он все-таки возымеет действие. Это мое личное мнение. Когда они посмотрят, сколько человек в этом заинтересованы, будут рассуждать: либо им легко дать эту льготу, и это мало будет стоить, тогда они сделают широкий жест, либо, если это все равно будет дорого стоить, тогда зачем тратиться на несколько человек, на несколько сотен тысяч.
Кирилл Баранов: На самом деле это просто зависит от напора и терпения. Конечно, завтра это не будет принято. Но если это делать постоянно, если на этом настаивать, если мы проведем достаточно активную кампанию по этому поводу, то все равно, если не завтра, то послезавтра это будет принято.
Евгения Назарец: Посмотрим, поддерживают ли вас наши слушатели. У нас есть телефонный звонок. Здравствуйте.
Слушатель: Доброе утро. Это Сергей Романов из Москвы. Я хотел бы сказать, что я согласен, можно, конечно, льготы эти пробить, утвердить. Но ведь это все материально не обеспечено. Если раньше эти льготы, их было много, полно, то сейчас тенденция, наоборот, эти льготы сократить. Эта тенденция и в Думе, и в правительстве. И это надо понимать. Если раньше средства шли за счет общественных фондов потребления, за счет этих средств содержались республики, содержались льготники, то сейчас этих средств нет. Они есть, но их нет в наличии.
Евгения Назарец: Понятно. Сергей Романов, наш слушатель из Москвы, считает, что депутаты региональные плывут против течения.
Кирилл Баранов: На самом деле не плывут. Дело в том, что мы, как партия ЛДПР, всегда выступали за то, чтобы человек сам выбрал, что ему нужно – так называемая льгота (ее можно по-разному называть, например, дополнительным материальным обеспечением), или человеку просто дать деньги, то есть плата за риск, как правильно было сказано. То есть увеличить соответствующую пенсию, надбавку за проживание в опасной зоне или что-то другое. То есть все равно, в какой форме это будет выражено.
Евгения Назарец: И я уверена, что нашим коллегам из Томска тоже есть, что сказать по поводу мнения, прозвучавшего из уст нашего слушателя.
Владимир Долгих: Я еще раз убедился в том, что постоянно средства массовой информации настолько людей зашорили в нашем государстве, что из людей, которые требуют льготы - то, что они заработали, делают эдаких Шариковых. И рассуждают: «Это все материально не обеспечено». Я об этом слышал в Государственной Думе. Мне говорили про бюджет Пенсионного фонда, мне говорили о тяжелом положении. Мне много чего говорили. Но мы открываем газеты и читаем о многократных льготах господ депутатов Государственной Думы, правительства Российской Федерации. Мы видим, кто и где отдыхает. Мы видели недавно, какие доходы имеют члены этого правительства, и за счет чего они этот доход имеют. Мы увидели о списании долга огромного Алжиру. То есть Алжир для нас – это хорошо.
Евгения Назарец: И у нас есть телефонный звонок. Здравствуйте.
Слушатель: Доброе утро. Я скажу о том, что мы в Москве, естественно, боролись против 122-го закона. Но вы знаете, взамен закона о государственных пенсиях, по которому страна получала... в частности и ядерщики, которые имели вот эти льготы, нам навязали закон о трудовых пенсиях. Но в Российской Федерации не могут издаваться законы, ущемляющие права человека. По тому закону, и если бы сейчас он действовал и работал... К сожалению, права и общая культура низкая. И, к сожалению, ЛДПР, они подменяют некоторые положения. Поэтому, первое, нам был навязан закон о трудовых пенсиях, взамен государственных пенсий. И если даже по нему сейчас посчитать, то наша пенсия должна быть 8-12-15 тысяч рублей. Поэтому, к сожалению, вы закон очень поверхностно читаете. Там были такие моменты об индивидуальном коэффициенте пенсионера, об отношении среднемесячных зарплат. Поэтому мы, москвичи, 200 тысяч человек обращались к президенту Российской Федерации, как к гаранту Конституции, об отмене закона о трудовых пенсиях. Вся эта система, вся эта машина, «зурабовщина», которая разлилась по всей стране... И Путин, к сожалению, один из инициаторов уничтожения этой мощной пенсионной системы. Мы на грани выживания.
Евгения Назарец: Понята ваша точка зрения. Спасибо вам огромное.
Раз уж прозвучали обращения к нашим гостям, наверное, логично дать им возможность ответить на те замечания, которые высказал наш слушатель.
Кирилл Баранов: Мы готовы отстаивать вот эту инициативу не только в законодательном порядке, но еще и с помощью судебной власти. Потому что даже действующее законодательство позволяет на уровне субъекта Федерации решить этот вопрос. Конечно, этот вопрос решить в судебном порядке, наверное, маловероятно. Ведь здесь получается, что, по сути дела, тариф, который формируется в тех полномочиях, которые отданы региональным комиссиям, формируется на основе данных энергоснабжающих организаций. А они не заинтересованы в том, чтобы давать правдивую информацию. То есть получается, что энергоснабжающие организации выступают лоббистами против этой льготы, можно сказать так. Мы готовы в судебном порядке ее отстаивать.
Евгения Назарец: И будем смотреть, кто кого – политики энергетиков или наоборот.
Кирилл Баранов: Посмотрим, что скажет судебная власть, которая, по идее, является независимой.
Евгения Назарец: Владимир Георгиевич, как россияне понимают свои права и законы?
Владимир Долгих: Но мне, во-первых, хотелось бы ответить москвичу. Вот он говорил о культуре законов. Мы очень культурно и внимательно прочитали о соотношении среднемесячных... Мы предложили вместо 1,2 сделать 1,9. И нас в Государственной Думе фактически не поняли. О чем Шинкеев и говорил, что 700-800 рублей прибавку это даст.
И следующий момент. В законе о трудовых пенсиях есть статья, которая атомщиков, шахтеров, нефтехимиков... Для них должен быть принят отдельный закон о профессиональных пенсиях, где вот эти все моменты будут учтены. Проект закона о профессиональных пенсиях опять же принят Госдумой Российской Федерации в первом чтении... и забыт. Почему забыт? Не ясно.
И еще один подводный камень. Этот проект закона, а я его внимательно читал, абсолютно не учитывает права тех людей, которые вот сейчас уходят на пенсию. То есть он распространяется только на тех... вот примут закон, и только потом будет распространяться. А вот с этим пластом людей что делать?
И такой еще момент. Опять же о деньгах. Вы понимаете, вот метод матерого «наперсточника», я иначе не назову. Человек, работающий во вредных условиях, как известно, получает большую зарплату, чем тот, который работает в обычных условиях. Пенсионный фонд у нас формируется за счет отчислений. А раз больше зарплата, то и больше отчисления. А пенсия равная.
Мелани Бачина: Если уж говорить о справедливости.
Владимир Долгих: Да. А дельта куда уходит? Вот это меня всегда смешит.
Мелани Бачина: Владимир Георгиевич, собственно говоря, завтра вы на митинг выходите и выводите пенсионеров. Вы думаете, это поможет? И если возвращаться к вопросу о рычагах давления, то есть ли вообще возможность добиться этой справедливости, как называется объединение?
Владимир Долгих: Ну, не выводим, а они сами выходят. Мы же не поводыри. Просто предложено было. Но вот опять же мы льготников делаем какими-то врагами и кто на митинги выходит, мы тоже делаем их какими-то врагами. Ну, принимайте законы – и никто не будет на митинги выходить.
И здесь вопрос о законодательстве опять же. Господин Володин, один из руководителей партии «Единая Россия», пусть он вспомнит... Я его пресс-релиз внимательно читал. Он избран, тем более, от округа, где находится Балаковская атомная станция. То есть проблема 30-километровой зоны там очень актуальна. Но понимаете, у нас всегда так: «Еще немного, еще чуть-чуть, и будет вам закон». Выборы прошли – и все рухнуло.
Евгения Назарец: Мне бы еще хотелось поинтересоваться у гостя в Екатеринбургской студии, какие шансы он дает местной идее на воплощение. Итак, Кирилл Владимирович, как вы полагаете, какова судьба у предложения Свердловского регионального отделения ЛДПР вернуть льготу по оплате электроэнергии живущим в 30-километровой зоне АЭС? И почему вы уверены, например, в положительном исходе, если вы в нем уверены?
Кирилл Баранов: Мы уверены в положительном исходе, потому что когда есть хоть маленький шанс, как правильно было сказано, нужно просто принимать законы. Все, что направлено на принятие закона и предусмотрено действием закона, то есть это массовые мероприятия, какие-то обращения, постановления – это все будет делаться. Не сегодня, но завтра, послезавтра, и все равно мы считаем, что мы добьемся тем или иным путем.
Евгения Назарец: А если вы этого не добьетесь, то все равно в Свердловской области электорат, как его называют, будет знать о том, что ЛДПР хорошая и радеет за интересы народа. Так?
Кирилл Баранов: Если рассуждать с этой стороны, ну, наверное, кто-то именно так это и воспримет. На самом деле это просто наша обязанность как партии выражать, как раньше говорили, чаяния народа. Вот именно обращения... ведь мы же действуем по обращениям населения. То есть человек приходит со своей бедой. Что нужно сделать? Если мы просто скажем, что это невозможно, и не будем ничего делать. Ну и что?.. Все опустим руки и будем жить так, как нам указывают сверху? Так именно инициатива снизу позволяет не только развивать закон, принимать те законодательные акты, которые нужны стране, но и исправлять то, что уже принято.
Евгения Назарец: Спасибо.
Напомню, томские депутаты предлагают ввести надбавку к пенсии бывшим работникам опасных производств, а свердловские – возобновить льготу по оплате за электроэнергию жителям 30-километровой зоны при атомных электростанциях. Но Госдума до сих пор пока относилась к подобным инициативам прохладно.
