Сегодня выдающемуся ирландскому драматургу и прозаику, лауреату Нобелевской премии Сэмюэлу Беккету исполнилось бы 100 лет. Театральный революционер, один из создателей «театра абсурда», автор удушающе мрачной прозы, Беккет — несомненный герой эпохи европейского модернизма. При всем этом, он — один из самых популярных драматургов мира, его не только ставят, но и постоянно цитируют, а название его самой знаменитой пьесы «В ожидание Годо» стало нарицательным.
Сэмюэл Беккет родился в Дублине, там же посещал начальную школу, затем родители отправили его на север острова — подальше от бушевавшей тогда в центральной Ирландии Гражданской войны, а университет писатель закончил все-таки в Дублине — знаменитый Тринити-Колледж. Первые публикации стихов и прозы на родине прошли незамеченными, и Беккет, презиравший католические ирландские порядки, в конце тридцатых годов переселился в Париж. Здесь он и прожил до самой смерти в 1989 году. Слава пришла к Беккету уже после войны. Из-за того, что он жил не на родине, а писал по-английски и по-французски, в Ирландии его часто обвиняли в отсутствии патриотизма. Впрочем, Нобелевская премия по литературе 1969 года заставила умолкнуть эти голоса. Сегодня в Ирландии с помпой отмечают столетие своего классика.
О Беккете написано множество книг, несколько серьезных биографий, в том числе — и авторами, которые знали писателя лично. Один из самых серьезных биографов Беккета (и его друг) — профессор Джеймс Ноулсон, основатель Фонда писателя при университете в Рединге. Ноулсон принимает активное участие в устроенных в Лондоне беккетовских торжествах, в частности — в шестинедельном фестивале в культурном центре Барбикан.
Столетний юбилей Сэмюэля Беккета широко отмечается в Великобритании. В крупнейшем культурном центре Лондона, Барбикан-центре, проходит шестинедельный юбилейный беккетовский фестиваль. В его театре идут пьесы Беккета, в кинозале демонстрируются документальные фильмы о нем, в концертных залах звучат музыкальные произведения, написанные на прозу и поэзию писателя, в выставочных залах развернуты посвященные ему художественные выставки, там же читаются лекции и проходят дискуссии о его творчестве. Один из самых активных участников беккетовских юбилейных торжеств в британской столице — профессор Джеймс Ноулсон, крупнейший знаток творчества Сэмюэля Беккета, его друг и биограф, автор нескольких книг о нем, основатель Международного беккетовского фонда при Редингском университете.
— Профессор Ноулсон, вы хорошо знали Сэмюэля Беккета на протяжении почти двадцати лет. Что это был за человек? Какие черты его личности вы бы выделили?
— О Сэмюэле Беккете ходит множество мифов. В частности, миф о том, что он был отвратительным человеком, что его общество очень угнетало. На самом же деле он любил молчание, а были времена, когда он предпочитал и полнейшее бездействие. Однако в другое время он был замечательным собеседником. Это был очень остроумный человек, полный подлинно ирландского остроумия и в огромной мере озабоченный проблемами двухтысячелетней европейской культуры. От общения с ним возникало ощущение соприкосновения с итальянской, французской и английской литературами. Кроме того, он был замечательным слушателем и проявлял неподдельный интерес к другим людям. Даже в последние месяцы жизни он не замыкался в себе и не избегал людей, как это часто делают старики. Одно из важнейших впечатлений, сохранившихся у меня от нашей дружбы, — это смех, который сопровождал нас в качестве третьего гостя за обеденным столом. Это очень характерно для Беккета. Нельзя было продолжительное время находиться в его обществе без шутки или каких-либо иронических замечаний с его стороны. Общаться с ним было подлинным наслаждением.
— А какой национальной традиции или культуре, на ваш взгляд, принадлежит творчество Беккета — ирландской, английской, французской? Или всем трём этим культурам?
— Сейчас в Рединге открыта выставка, которая называется «Сэмюэль Беккет — ирландский европеец». Беккета трудно втиснуть в жесткие культурные рамки, о нем невозможно сказать, что он чистой воды ирландец. Конечно, он в огромной мере был ирландцем — в том смысле, что Ирландия была почвой, на которой он вырос как писатель. Многие ирландские писатели оказали на него влияние, особенно Йейтс и Джон Миллингтон Синг. Вы всегда чувствуете, что он принадлежит этой традиции. Тем не менее он — ирландский европеец. Это человек, многим обязанный и итальянской литературе, особенно Данте. Беккет был глубоко вовлечен и во французскую литературу. Был хорошо знаком со всем, что происходило в 1920-е и 1930-е годы в сюрреализме, в современной европейской литературе, в кино и театре. А возьмите его французское чтение. Одним из важнейших писателей, повлиявших на него, на мой взгляд, был драматург XVII века Жан Расин. Его влияние чувствуется в монологах беккетовских пьес, в их внутреннем мире. В них ощущается присутствие таких персонажей Расина, как Федра. Мне кажется, что Беккета невозможно однозначно воспринимать как ирландца. Однако нельзя сказать, что он и французский писатель, хотя, конечно, он писал по-французски. Но это был пишущий по-французски ирландец. Так что все эти ярлыки не применимы к писателю, который обладал таким универсальным творческим даром в смысле литературной традиции.
— А к какой традиции и культуре причислял себя сам Беккет?
— Сам он считал себя ирландцем. В его времена Ирландия была очень теократической, в ней доминировала католическая церковь. Там существовала цензура, и Беккет стремился покинуть ее. Сейчас там всё изменилось, но в 1930-е годы ощущалось сильнейшее давление церкви, оказывавшей огромное влияние на интеллектуальную жизнь и прессу, и у него возникло желание уехать. Однако Беккет никогда не ставил под сомнение свою ирландскость.
— Испытывал ли Беккет какие-либо влияния русской культуры?
— В молодые годы он был абсолютно одержим Достоевским. Он читал Достоевского в конце 1920-х годов. Доказательства его интереса к Достоевскому можно обнаружить в его произведениях. Он был знаком с книгами Горького. И, конечно, стало уже общим местом находить у Беккета чеховские мотивы. Использование пауз и тишины в чеховских пьесах сродни этим же приемам у Беккета. Однажды Беккета даже сравнили с Обломовым, лежащим на диване в своей комнате и отказывающимся общаться с миром. Так что, думаю, что влияние русской литературы на него было очень существенным.
