Ссылки для упрощенного доступа

Столетие со дня рождения знаменитого ирландского драматурга Сэмюэла Беккета


Программу ведет Александр Гостев. Принимает участие корреспондент Радио Свобода в Праге Кирилл Кобрин.



Александр Гостев: Сегодня выдающемуся ирландскому драматургу и прозаику, лауреату Нобелевской премии Сэмюэлу Беккету исполнилось бы 100 лет. Театральный революционер, один из создателей «театра абсурда», автор удушающе мрачной прозы, Беккет - несомненный герой эпохи европейского модернизма. При всем этом, он - один из самых популярных драматургов мира, его не только ставят, но и постоянно цитируют, а название его самой знаменитой пьесы «В ожидание Годо» стало нарицательным.


О том, как празднуют юбилей классика и о том, что такое «русский Беккет» - мой коллега Кирилл Кобрин.



Кирилл Кобрин: Сэмюэл Беккет родился в Дублине, там же ходил в начальную школу, затем родители отправили его на север острова - подальше от бушевавшей тогда в центральной Ирландии Гражданской войны, а университет писатель закончил все-таки в Дублине - знаменитый Тринити-Колледж. Первые публикации стихов и прозы на родине прошли незамеченными, и Беккет, презиравший католические ирландские порядки, в конце тридцатых годов переселился в Париж. Здесь он и прожил до самой смерти в 1989 году. Слава пришла к Беккету уже после войны. Из-за того, что он жил не на родине, а писал по-английски и по-французски, в Ирландии его часто обвиняли в отсутствии патриотизма, впрочем, Нобелевская премия по литературе 1969 года заставила умолкнуть эти голоса. Сегодня в Ирландии с помпой отмечают столетие своего классика.


О Беккете написано множество книг, несколько серьезных биографий, в том числе - и авторами, которые знали писателя лично. Один из самых серьезных биографов Беккета (и его друг) - профессор Джеймс Ноулсон, основатель беккетовского фонда при университете в Рединге. Ноулсон принимает активное участие в устроенных в Лондоне беккетовских торжествах, в частности - в шестинедельном фестивале в культурном центре Барбикан. Наш корреспондент в Лондоне Наталья Голицына побеседовала с Джеймсом Ноулсоном.



Джеймс Ноулсон: О Сэмюеле Беккете ходит множество мифов. В частности, миф о том, что он был отвратительным человеком, что его общество очень угнетало. На самом же деле он любил молчание, а были времена, когда он предпочитал и полнейшее бездействие. Однако в другое время он был замечательным собеседником. Это был очень остроумный человек, полный подлинно ирландского остроумия и в огромной мере озабоченный проблемами двухтысячелетней европейской культуры.



Наталья Голицына: А к какой традиции и культуре причислял себя сам Беккет?



Джеймс Ноулсон: Сам он считал себя ирландцем. В его времена Ирландия была очень теократической, в ней доминировала католическая церковь. Там существовала цензура, и Беккет стремился покинуть ее. Сейчас там всё изменилось, но в 30-е годы ощущалось сильнейшее давление церкви, оказывавшей огромное влияние на интеллектуальную жизнь и прессу, и у него возникло желание уехать. Однако Беккет никогда не ставил под сомнение свою ирландскость.



Наталья Голицына: Испытывал ли Беккет какие-либо влияния русской культуры?



Джеймс Ноулсон: В молодые годы он был абсолютно одержим Достоевским. Он читал Достоевского в конце 20-х годов. Доказательства его интереса к Достоевскому можно обнаружить в его произведениях. Он был знаком с книгами Горького. И, конечно, стало уже общим местом находить у Беккета чеховские мотивы. Использование пауз и тишины в чеховских пьесах сродни этим же приемам у Беккета. Однажды Беккета даже сравнили с Обломовым, лежащим на диване в своей комнате и отказывающимся общаться с миром. Так что, думаю, что влияние русской литературы на него было очень существенным.



Кирилл Кобрин: Продолжим тему «Беккет и Россия». Ирландский писатель не только обожал русскую прозаическую классику, но и живо интересовался эстетическими экспериментами первых двух десятилетий советской власти, прежде всего - в кино. В 1936 году он написал письма Сергею Эйзенштейну и Всеволоду Пудовкину, предлагая себя в качестве ученика. Ответа Беккет не получил. Советская власть относилась к произведениям ирландца подозрительно - его очень долго не переводили и не ставили на советских сценах, а в 1960 году вышла статья о творчестве Беккета с названием «Осторожно! Трупный яд!». В конце шестидесятых его пьесы начали постепенно переводить на русский, а в конце семидесятых - осторожно ставить. Об истории Сэмюэла Беккета в советском и российском театре я побеседовал с театральным обозревателем Радио Свобода Мариной Тимашевой.


Марина, можно ли говорить, что Беккет, как автор пьес, состоялся на российской или, может быть, еще раньше на советской сцене?



Марина Тимашева: Кирилл, ну, такой абсолютной уверенности, конечно, выразить невозможно. Попробуем рассказать историю. Вообще, первые спектакли на российской сцене появились в конце 70-х годов. Насколько мне известно, впервые "В ожидании Годо", самую знаменитую пьесу Беккета, наверное, его манифест, поставил в 1953 году Роже Блэн, а в Москве в конце 70-х годов на малой сцене Театра Сатиры этот спектакль выпустил Алексей Левинский. Получается, что, во-первых, Россия включилась в театральную историю пьес Беккета довольно поздно, что, в общем, совершенно естественно, и, думаю, нет необходимости особенно обсуждать, почему это произошло.



Кирилл Кобрин: Можно ли говорить о том, что русский Беккет в том виде, в котором он существует на российской театральной сцене, приобрел какие-то местные черты? Ирландец, так сказать, с русским акцентом.



Марина Тимашева: Да, конечно, Кирилл. Посмотрим, что уже совершенно хорошо помню я. 1997 год. В городе Петербурге снова появляется пьеса Беккета "В ожидании Годо". Ее поставил режиссер Юрий Бутусов, и в главных ролях в спектакле заняты студенты выпускного курса, нынче просто огромные звезды и театра, и кино, и телевидения - это Константин Хабенский, Михаил Пореченков и Михаил Трухин. Это был студенческий спектакль, дипломный спектакль. Юрий Бутусов поставил его со студентами-выпускниками. Естественно исходил он из возможностей труппы. Это был внешне очень смешной, очень эксцентрический спектакль с клоунадой, песнями, танцами. Получалось так, что вроде бы группа молодых и полных шальной энергии весельчаков отправилась побродить по свету, выдумав себе встречу неизвестно с кем, с неким Годо. Ведь так бывает, когда играешь - и заигрываешься, и в какой-то момент герои начинали сами верить в правила придуманной игры, и непоявление Годо оборачивалось для них, в общем, не беккетовской, конечно, трагедией безысходности, но, во всяком случае, поражением. Обращаю внимание на то, что я сейчас сказала. Именно не беккетовской трагедией, не его отчаянием, а поражением в игре. Это очень характерно.


Недавно, в 2006 году Театр Пушкина показывает премьеру "Счастливых дней". Это московская версия Михаила Бычкова в ней занята Вера Алентова. Нужно заметить, что со сложнейшей задачей - актриса должна держать внимание зрительского зала в течение полутора часов, причем, не имея никакой возможности передвигаться по сцене (потому что у Беккета написано: "В самой середине взгорка, по грудь в земле Винни", а ко второму акту это самая несчастная Винни уже закопана в землю до подбородка), - так вот с этой совершенно фантастически сложной задачей Вера Алентова справляется блестяще.


Но все российские спектакли по пьесам Беккета как будто бы очень хороши, но для Беккета они слишком человечны.


XS
SM
MD
LG