Ссылки для упрощенного доступа

Анна Качкаева: "Потеряв старое НТВ, многие утратили ощущение внутренней свободы"


Программу ведет Андрей Шарый. Принимает участие обозреватель Радио Свобода Анна Качкаева.



Андрей Шарый: Митинг против цензуры в средствах массовой информации пройдет в воскресенье на Пушкинской площади. Это санкционированное собрание. В Москве у телецентра "Останкино" в пятницу прошла театрализованная акция протеста против цензуры в средствах массовой информации. Организовали ее сторонники движения "Оборона", они разыграли спектакль, приуроченный к пятилетней годовщине покупки "Газпромом" телеканала НТВ. Именно пять лет назад произошел силовой захват телекомпании представителями структур "Газпрома". За этим событием последовала череда судебных процессов, но все суды НТВ проиграло. Эти тревожные и трагические, может быть, события вспоминает моя коллега, телекритик Свободы Анна Качкаева.



Анна Качкаева: Серый человек с неопределенным лицом держит в руках череп, смахивающий на фирменную горошину НТВ. Эта картинка из журнала "Коммерсантъ-Власть" лежит в моем архиве с зимы того драматичного 2001 года. Умирание уникального журналистского коллектива было мучительным, долгим и прилюдным. Уже в январе, когда на НТВ окончательно и бесповоротно наступила эпоха "Газпрома", журналисты начали делать грустные сюжеты. Потом Татьяну Миткову вызвали в прокуратуру, Светлана Сорокина обратилась с экрана к Владимиру Путину с просьбой о встрече. 11 звезд НТВ три часа провели с президентом. Владимир Путин ничего не обещал, но сказал, что ему НТВ нравится, канал нужен стране, и его коллектив должен быть сохранен. Потом наступило время митингов, флагов из останкинских окон. Ближе к драматической развязке в национальном эфире началась трансляция пустых коридоров НТВ, приходил Кох, уходил Парфенов - в общем, все то, что страдающая Лиза Листова опять же в прямом эфире назвала "жизнь кишками наружу".


Уже все, кажется, сказано и написано - и про зарвавшихся собственников, и амбициозных телевизионщиков, про ошибки менеджмента и про то, что долги нужно возвращать, про сотни судов, про маски-шоу и про спор хозяйствующих субъектов, введенную именно тогда экономическую формулу уничтожения политических оппонентов, про горечь по поводу того, как сами журналисты не смогли распорядиться временем свободы и доверием аудитории. Но именно та тихая предпасхальная апрельская ночь, ночь захвата, поставила точку в истории старого НТВ и стала настоящей человеческой драмой. Для всех ее участников. Для миллионов зрителей, которые любили свой канал. Для тех, кто ушел с баррикад НТВ, и для тех, кто остался.


Сегодня ни тех, кого в те апрельские дни осуждали за то, что остались с захватчиками, ни тех, кто ушел вслед за Киселевым, уже практически нет на экране. Из 11 человек, сфотографированных у Спасских ворот Кремля после похода к президенту, в эфире работает только Марианна Максимовская. Редакторствует в журнале Леонид Парфенов. Отправлены за кадр Миткова и Осокин. Савик Шустер, поменявший тогда Радио Свобода на "Свободу слова" на НТВ, теперь свободен на Украине. Не задержался на канале Борис Йордан, спаленный трагедией "Норд-Оста". Этот делец доказал, что способен торговаться, оценивать творцов и договариваться с врагами, но, видимо, не сразу понял, что его приглашали не столько делать бизнес, сколько выполнить грязную работу по искоренению журналистской фронды.


Сменить лицо НТВ удалось только Владимиру Кулистикову. И все равно для того, чтобы почти окончательно вытравить прежний энтэвэшный дух с четвертой кнопки, понадобилось пять лет. За это время закрыли, отключили, отрубили еще пару каналов с опальными огрызками того НТВ. С телевидения, из журналистики ушли или уволены многие из тех, кто не смог встроиться или перелицеваться. Урок страха усвоен.


Спустя пять лет после кадровой чехарды и эфирного упадка четвертая кнопка обрела свое новое криминальное лицо. Канал с уникальным торговым предложением - душим, режем, травим, давим - сегодня в моде. Зритель смотрит другое НТВ. И сейчас уже трудно объяснить, что, потеряв старое НТВ, многие утратили ощущение внутренней свободы, когда просто не страшно быть другим.


XS
SM
MD
LG